Игра слов. Облегчение боли – оно вечно

© May Mood, 2018

ISBN 978-5-4493-0743-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

НА ФИОЛЕНТОВСКОМ КОЛЬЦЕ

Он закрывает дверцу машины, выпрямляется и орет:

– пошел ты нахуй со своей тряпкой. Все.

А я стою рядом мокрый: ноги и шорты, футболка, шлепки, волосы и морда – все мокрое. Стою со своей тряпкой в руке, смотрю, где остались мокрые места на машине, чтобы протереть их. Тогда все будет закончено, администратор рассчитает клиента, и тогда мы снова сядем в беседке, чтобы ждать следующую машину

мы втроем находимся на Фиолентовском кольце. Лето, жарко, заправка, машины и грязь

Мы сидим в беседке, Саня закуривает и говорит

– вот какого хуя животные не убивают себя? У них вся радость жизни в поспать, поесть и погулять. А какого хуя нам не сидится? Какого ХУЯ, – эти слова сказал медленно и с выражением, – мы в больницах лежим, курим, – тут он затягивается, – себя убиваем? Че нам не сидится, если мы тоже животные?

А мы вместе с загорелым сидим рядом и смотрим по сторонам. Здесь получается монолог, потому что мы молчим, а Саня один говорит сам себе. Со временем я понял, что он уже просто привык, и все тут

администратор – то есть Саня – уехал. Смуглый спит в коморке, а я сижу в тени беседки и жду, когда же тот приедет, чтобы сказать, что я съебываюсь. Что мне здесь не нравится и все такое, что я не хочу делать такую работу, не получается, не хочется – и тому подобное

Саня свалил, а мы сидим в беседке, и я слушаю историю про то, как можно влететь на 30 касарей, расфигачив бампер бэхи, когда ее выкатываешь из отделения для мойки. Теперь смуглый должен отрабатывать и день и ночь – а ему домой хочется, хочется уж очень как

вспоминаю, как я плакал ночами и хотел лучшей жизни для себя, когда я хотел, чтобы все исчезло и все меня забыли. А сейчас, когда я в жопе мира, непонятно с кем и непонятно где – о чудо: я хочу домой

мы в тени беседки, Саня говорит

– Понимаешь, я думаю, что еще с молодости утратил желание жить. В какой-то степени. – Обращается он, как обычно, то ли сам к себе, то ли к ветру, то ли к солнцу, висящему далеко в небе. – Мне не нравится смотреть, как человек рыбачит, – продолжает Саня, – Видеть небо и то, как люди ходят парами. Не нравится, что человек должен работать, чтобы просто жить: одеваться, жрать, платить за дом, где ссать. Иногда я поутру ловлю себя на том, что не хочу пробуждаться, дышать свежим воздухом, видеть деревья и слышать птиц…

а смуглый вдруг ни с того ни с сего:

– Саня, я все никак не могу вникнуть, к чему вся эта хуйня, что ты нам здесь рассказываешь. – он встал и пошел покупать, как обычно, семки и казинаки. То ест здесь, то курит, то лежит или сидит, слушая Саню. За такое время он-то уже сколько наслушался, не то что я

а мне, честно, по душе. Даже платить не нужно, как за билеты в театр. Но я ничего не могу ответить или добавить, как-то поддержать его. Просто, закинув ногу на ногу, смотрю себе по сторонам и слушаю

– Эпоха поэтов прошла, эпоха музыкантов тоже. Что я могу делать в современном мире? – Это, как вы поняли, тоже Саня заводит о своем, о наболевшем, как я думаю. – Я играл на гитаре, писал тексты и какие-то вонючие рассказы, пел и трахался – а сейчас сижу здесь и понимаю, что, возможно, это лучшее, что можно делать сейчас – сидеть в этой беседке и день за днем мирно себе мыть машины. Есть скромно, одеваться скромно, ждать машины.

Нет, ну ты блядь просто видел же это, Макс! – Даже после того, как я сказал ему, что уезжаю, он все-равно обращается ко мне по-дружески. Я буду вспоминать этих двух. Он продолжает. – Какие мысли сейчас в мировых бестселлерах – мысли и взгляды. О чем знаменитости поют и как выступают. Везде все хотят секса – то ли от скуки, то ли их мозги реально пропитаны этим, то ли не-пойми отчего. Везде ебаные жопы и пресы, талии и плечи, обтягивающее и открытое, взгляды, татухи, пирсинги, и очки, и прически блядь… И главное – главное-то, сука! – глубокая самоуверенность. И правильно – хуле им-то и не быть уверенными. И я был бы уверенным в себе с такой жизнью, как у них.

В подростковом возрасте я гулял столько, что уже ни горы, ни реки, ни море не радует – на все смотрю с оцепенением. Даже жалко как-то – просто… Эх, просто поебать.

Только сейчас он замолчал. Теперь он, как и мы, смотрит по сторонам. Затягивается, пускает дым, поворачивает голову – и все мы ждем машины. Может, и вправду, как он считает, нам больше ничего и не остается – и лучшее, что можно делать в современном мире – мирно, день за днем, работать на автомойке и не знать всех ужасов, что происходят за твоей стеной

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

ОКРОВАВЛЕННЫЕ ЦВЕТЫ

То, что объединяет нас всех – самое главное достижение в жизни каждого из нас. Мы все еще держимся и не убиваем себя – не убиваем по-настоящему. Мы в разных городах и странах, ежедневно слушаем ритм своего сердца, засыпая ночью с мечтами, в которых – вся боль и радость наших жизней. Ежедневно сталкиваемся с людьми, разрушаем и строим себя, познаем смерть в ее замедленных видах и жизнь в приятных мелочах. В сознании, что есть лучшая жизнь, что убить себя в период временного морального упадка – неизвестная никому затея. Нам не поможет то, к чему люди всю жизнь идут, что делает их по-настоящему счастливыми.

Мы видим, что многие вещи – занятие на свободное время, чтобы человек отвлекся от прихода к мысли, что он в жизни – и всегда один, и слишком зависим с рождения, и не в силах вырваться из плена. «Жертвы современности, рабы истории». Пустые взгляды – в автобусах, в метро, самолетах. Уже давно ничего не чувствуя, не любим никого – на самом деле.

Одинокие прогулки в лесу.

Отражения в воде – озера, реки, море.

Под небом, всегда настолько великолепным, что оно вызывает отвращение и печаль. В тумане, парящим над деревьями и травами. Шелест листьев под волнами ветра. Зеркало показывает красоту лица – и кажется, сама природа жестоко насмехается.

И эти картины, что вырисовываются нашим воображением в наших головах – и любовь и улыбка, и слезы и ужас.

И эта обреченность на принужденное молчание.

Лунные и солнечные лучи света пробиваются свозь окна, жалюзи, занавеси. В тихих темных комнатах удается расслабиться и понять, что перед смертью самой последней мыслью в голове будет эта: пусть жизнь не была прекрасной, но она была. В шумных пустых помещениях всегда хочется вернутся в тихую комнату. И неспособность не обращать внимание на жизнь других – ведь мы учились любить, и замечать происходящее вокруг, и не быть равнодушными, и проявлять сочувствие к ближнему.

И неспособность творить свою жизнь – руки опускаются сами-по себе. И исчезновение среди белого дня – для всеобщей безопасности.

И настоящий дым, который окутывает глаза после затяжки. И дым в глаза, что они пускали нам, пока не пришло настоящее – каким оно есть.

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

КОГДА УШИ ПОД ВОДОЙ

удары сердца отдаются эхом и создают толчки, отчего мое распаренное, расслабленное и тяжелое тело создает легкие волны

Кто-то бегает за дверью. Слышно, как в конвульсиях бьется стиралка. Слышно голоса из телевизора. Соседи кричат сверху, разговаривают снизу, справа за стеной плачет мальчик.

Закрываешь глаза – и кажется, что душа несется в рай. Умер – и в таком состоянии одновременно и понимаешь, что это переходная стадия, и вслушиваешься в голоса, и слышишь свое шумное дыхание там, где не пойми как оказался.

выдыхаю – и мое дыхание, выделяясь мощной густой струей, смешивается со всем паром. Вода скапывает с потолка, тонкие струйки бегут по плиткам стены. Капли воды в горячем воздухе – и даже от самого слабого выдоха получается такой же эффект, как от сигареты. Когда ртом пустить мощную струю на грудь – тебя обпекает

вдыхаю помалу. Запуская внутрь наименьшее количество воздуха, какое только можно, я чувствую и смотрю, как моя грудь поднимается выше в воде. Легкие раздуваются – вернее я их расширяю, медленно

Вены давно вздулись губы вибрируют алая кровь переливается по своим тропам. Как влажные следы на камне, оставшиеся после разбитого кувшина с водой. Как маленькие реки на картах, трещины в стекле или изгибы на книжной странице, что была скомкана – так мое тело изнутри раскрашивается в тонких капиллярах, а цвет этот меняется в оттенках. Я словно картина, которую создают в теперешнем времени

сейчас я ее чувствую – чувствую свою кровь, как она течет внутри меня. В левой пятке, в мочке уха, в соске, в колене, по щекам – повсюду на своем теле. Это вибрации

поверхность воды играет – и все колыхания дугами отражаются на потолке

– — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

КЛЕТКА

Она сидит целыми днями в клетке, никому не нужная. Она воняет, потому что часто случается, что мне все-равно и я не хочу менять ей газеты, опилки, подлаживать сено.

Раньше она грызла клетку лишь в том случае, когда была голодна – но сейчас я ей бросаю кусок капусты, а она, не притронувшись, всегда неизменно с новой силой впивается в клетку, которая гремит еще громче – теперь она таким способом просит внимания и заботы, любви и ласки.

я лежу с ней на диване, за окнами – ночь, за стенами – тишина и темнота, на подоконнике светит лампа, а она бегает с одного угла кровати в другой и пищит. Подбегает к моему лицу, что-то вынюхивает, щекочет длинными усами – и убегает, и так повторяется много раз я ухожу в другой мир – а она остается в своем, за решетками этой клетки – и что ей остается?

Я ухожу – и там меня ждут люди и злость, раздражение и слабость Я прихожу – и мне не хочется слышать, видеть, я готов лишиться всех органов познания мира и сразу же на месте умереть.

Я ухожу: закрывается дверь – и снова настает это время для нее, это время для меня Нужно учиться разбираться в чем-то, искать способы отвести от себя скуку. Каждый день меня встречают люди – сразу, с утра, как только выхожу из комнаты, и потом – целый день, все время, а вечер – вечер я трачу, чтобы хоть как-нибудь восстановить баланс

«удовлетворение = боль», затем засыпаю – и просыпаюсь в том же мире

ее следы заметны, она мелькает постоянно – но это действует совсем иначе, потому что внутри меня осколки их гранат, в моей крови остатки их яда и мое сердце лишь пытается отдышаться перед новым забегом. Но я слышу, как гремит клетка, бросаю ей куски чего-то, глажу, смотрю на эти маленькие черные глазки – и ухожу снова

сейчас она прислонилась ко мне, дремает под футболкой. Я чувствую, как внутри этого маленького мешочка из шерсти бьется сердце, чувствуя, как мое сердце создает более сильные толчки – и сейчас эти два двигателя кажутся слитыми воедино. Сейчас она здесь, вместе со мной на моей кровати – и я знаю, что она пока что еще молода и будет в той клетке завтра, и через неделю и через год. Я понимаю, что сейчас она жива и этим наполняет меня. Именно в этот момент

мне не хочется заваривать воду, чтобы приготовить чай, не хочется включать музыку или читать книгу, разговаривать с кем-либо, гулять на природе, играть в компьютер – я просто здесь вместе с ней. Сейчас я открыт и способен впитывать что-то из этого маленького источника. Но когда я вынужден идти туда – я даже не могу представить, как столько может исходить из такой мелочи – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – — – —

HAPPY BIRTHDAY

Когда он утром лежит в постели, спит – папа берет его на руки, несет к реке. Сын просыпается от шелеста камышей на ветру. Видит: яркое солнце заливает мир, солнце слепит глаза – и он снова впадает в дремоту *** – мама дома. Она готовит все к твоему приходу. – Отвечает отец на вопросы ребенка, чьи мысли сейчас о нежелании возвращаться домой, пусть там и мама, и торт, и подарки… Но единственное, что он сказал – вопрос о том, где мама. А позже он начал задавать вопросы: про рыб под водой, про тучи, плывущие в небе, про траву, деревья и камыши. – …когда ветер колышет камыш, но поверхность воды не покрывается рябью – значит, ветер понимает, что у воды сейчас нет нужного настроения, – объясняет папа. – Если бы он коснулся ее сейчас – стало бы лишь хуже, поэтому он, хоть и танцует с листвой, но ждет, пока это пройдет – Получается, ветер и вода поссорились на мой день рождения? Но мне не нужен день рождения, если из-за него случается так, что кто-то ссорится. Я не могу чувствовать праздничное настроение, если знаю о таком. Можно устроить праздник, когда у всех будет хорошее настроение. – Говорит ребенок. – Тогда это будет праздник по-настоящему. А когда кто-то в день праздника не хочет веселиться, то надо отменить праздник.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.