Дышать воспоминаниями
- -
- 100%
- +
– Клянусь, ни одного пушистого хвоста на нашем пути, – поднял я руку в шутливой клятве. – Разве что в виде узора на чьём-то шарфе.
– Хм… Лучше бы ты вёл себя подозрительнее. А то ты так спокоен, что это уже само по себе криминал.
– Преступник был бы куда разговорчивее, поверь. А я… я просто храню секрет, который стоит того.
– Секрет, – протянула она, и в её голосе зазвучала игривая нота. – Знаешь, я ведь мастерски умею выведывать секреты. Один только взгляд – и люди начинают рассказывать мне о своих детских травмах и любимом сорте мороженого.
– Тогда, возможно, тебе стоит посмотреть на меня повнимательнее, – я остановился и повернулся к ней, делая вид, что подставляюсь под её магический взгляд. – И узнать, что моё любимое мороженое – фисташковое, а главная травма – это твоё невыносимое любопытство.
Она рассмеялась, и этот звук перекрыл на мгновение весь уличный шум.
– Фисташковое? Серьёзно? Ну теперь твой образ безупречного джентльмена дал трещину, – она покачала головой, но глаза сияли. – Ладно, храни свой секрет. Но если в конце нас будет ждать просто ещё один кофе, я закажу самый большой кусок торта, а счёт выставлю тебе.
– И я с радостью его оплачу, – я улыбнулся, чувствуя, как нарастает волна предвкушения. – Но поверь, сегодняшний финал стоит того, чтобы отложить десерт на потом.
Она что-то пробормотала про «загадочных мужчин», но позволила вести себя дальше – вглубь улицы, где музыка и тени сплетались в обещание чего-то, что она пока не могла разглядеть.
Тайна за поворотом
Мы свернули за угол и оказались в тихом дворике, где свет фонаря мягко освещал холст. В ночном воздухе застыла тишина, нарушаемая лишь отдалёнными звуками города.
– И это твой секрет? – её голос прозвучал приглушённо, без привычной игривой ноты.
– Мой единственный и главный, – тихо подтвердил я.
Она медленно подошла к портрету. В её молчании было больше вопросов, чем в любых словах. Секунда тянулась за секундой, и я ловил каждое изменение в её лице – лёгкое движение ресниц, чуть приоткрытые губы.
– Том… – наконец прошептала она, и в её голосе слышалось неподдельное потрясение. – Это… невероятно.
Я сделал шаг вперёд, сохраняя дистанцию.
– Когда я писал его, я понимал, что совершаю дерзость. Пытаться запечатлеть чью-то душу на холсте – это как пытаться удержать солнечный луч в ладонях. Но я не мог не попытаться.
Она обернулась ко мне, и в её глазах я увидел смесь восхищения и лёгкой тревоги.
– Почему? – спросила она просто. – Зачем так много… меня?
– Потому что некоторые лица заслуживает быть увековеченными, – я позволил себе улыбнуться. – А твоё – больше любого другого. В каждом штрихе здесь – моё восхищение художника, который увидел совершенство. И ничего более.
Она снова посмотрела на портрет, и на её лице промелькнула тень какой-то глубокой, непонятной мне печали.
– Он слишком правдив, – наконец сказала она. – Слишком… настоящий.
Эти слова повисли между нами, и я понял – её потрясение было не от восторга, а от осознания чего-то гораздо более серьёзного. Она видела в этом портрете не просто изображение, а взгляд – взгляд, который видел её настоящей. И это её пугало.
Тени карнавала
Я сделал шаг вперед, и камень под ногами показался зыбким, как песок.
– Скажи, что ты видишь то же, что и я, – мой голос сорвался на шепот, в котором дрожали и надежда, и отчаянная мольба. – Что между нами – не просто слова и улыбки. Что это… значимо.
Она медленно покачала головой, и в этом движении была нежность, смешанная с непоколебимой твердостью.
– Нет, Том. Ты – невероятный человек. Но это… невозможно.
Глухая волна жара ударила мне в виски. Боль, острая и физическая, смешалась с яростью от собственного бессилия. Я сжал раму портрета так, что пальцы онемели.
– Объясни мне, – голос звучал хрипло и чуждо. – Дай мне хоть что-то понять. Мы могли бы… я чувствовал, что мы могли бы…
Её взгляд смягчился, но не сдался.
– Есть вещи, которые важнее желания. Иногда «нет» – это единственный способ уберечь то, что по-настоящему дорого. Поверь мне.
Она произнесла это с такой тихой, безжалостной убежденностью, что все мои доводы рассыпались в прах. Я стоял, раздавленный тяжестью этого «нет». Гнев на несправедливый мир, на свою глупую надежду, на её спокойную решимость – всё это пылало во мне, но не находило выхода.
Я смотрел на портрет. Мне казалось, я вижу, как краски на холсте шевелятся, как образ наливается жизнью и безмолвно взывает к ней. Но она уже отворачивалась, разрывая эту невидимую нить.
И в тишине, наступившей после её ухода, я наконец понял. Портрет и вправду был живым. Но дышало в нём не её изображение – а моя душа, которую я подарил ей и которая теперь осталась никому не нужной, застывшей во времени и красках.
Глава II – «Год без весны»
Еще один новый деньТепло на лице – солнце осторожно касается кожи, словно проверяет, проснулся ли я. Проверило. И, обнаружив живое тело, принялось настойчиво его будить. Свет скользит в глаза, и я отворачиваюсь, пытаясь укрыться под одеялом невидимой тени. Но лучи преследуют, словно я им что-то задолжал. Давно.
Я открываю глаза. За окном – прекрасный день. Та картинка, что вешают в рамочку для поднятия настроения: небо тянет за собой пушистые облака, ветер играет с молодой листвой, и все пронизано светом, чистым и бессовестным. И в самом деле, я должен. Хотя бы улыбку. Ведь эти лучи согревают не только кожу, но и что-то глубже, вытягивая на поверхность то, что я прятал слишком долго и слишком старательно. Получается плохо.
Комната встретила меня привычным беспорядком, который я называю порядком. Никаких лишних вещей. Никаких картин на стенах. Никаких следов. Только пыль, танцующая в солнечных лучах, как будто и ей больше нечего делать. В углу, у балкона, стоял мольберт, накрытый старым покрывалом. Он напоминал надгробие. Надгробие тому, кем я был год назад. Я провел рукой по шершавой ткани, ощутил под пальцами слой пыли. Нет, сегодня не тот день. Как и вчера. Как и позавчера.
Но, несмотря на утреннее тепло, тело шептало, что кофе просто необходим. Я всё ещё был сонным, отчужденным от самого себя. Ощущал лёгкий хруст в каждом суставе, будто кости просыпались медленнее души, с немым протестом. Движения были выверенными, механическими. Заварить кофе в турке. Налить в чашку. Смотреть, как пар растворяется в солнечном свете. Я пил, почти не чувствуя вкуса. Это был просто ритуал. Еще один кирпичик в стене, отделяющей меня от дня.
Смотрю в телефон – несколько сообщений от клиента. Он просит изменить стиль показа комментариев на сайте и прислал дизайн, чтобы всё выглядело «правильно». Я сел за компьютер, быстро поправил стиль комментариев. Код подчинялся безропотно, в отличие от мыслей. Пиксели вставали на нужные места, отступы были безупречны. «Идеально!» – почти сразу пришел ответ. Я закрыл ноутбук. Еще один день, когда я сделал что-то «идеально». И снова почувствовал пустоту.
Потом оделся потеплее, застегнув куртку до самого подбородка, будто пытаясь спрятаться от навязчивой свежести за окном, и вышел на улицу. Туда, где утро пахло не просто свежестью, а целой симфонией запахов: влажный асфальт после ночного дождя, сладковатый дым из трубы соседней пекарни, чуть уловимый аромат цветущих где-то гиацинтов. И под этот аккомпанемент шумели голоса прохожих – чужие, полные чужих забот и планов.
Начало без начала
Я вышел из подъезда, и город встретил меня как старый друг – чуть сонный, но всё ещё добрый. Слишком добрый. На тротуаре ещё лежали следы вчерашнего дождя, и каждая лужа была идеальным зеркалом, отражающим клочки неба. Они так старательно копировали облака, будто пытались вспомнить, каково это – быть легкими и свободными. Я понимал их.
Лёгкий ветер подхватил мои мысли, перемешал их с ароматом кофе и свежего хлеба, который доносился из ближайшей пекарни. Получился странный коктейль из тоски и голода. Я шёл медленно, без цели, предоставив ногам самим решать, куда нести это тело. Может, утро само догадается, куда мне стоит отправиться?
Иногда мне кажется, что утренние улицы знают обо мне больше, чем я сам. Они – немые свидетели. Они видели, как я возвращался поздно, сгорбленный под тяжестью невысказанных слов. Как уходил молча, сжав в кармане кулаки. Как замирал на перекрёстках, не зная, зачем мне вообще нужно переходить на другую сторону. Что я ищу?
Я прошёл мимо витрины с масками – ярких, блестящих, театральных. Каждая будто прятала под собой чужую историю, чужую боль, чужую радость. И вдруг взгляд зацепился за одну – зелёную, с тонкой золотой вышивкой по краю. Элегантную и холодную.
На мгновение дыхание сперло в груди, словно я узнал в толпе единственное знакомое лицо. В памяти, вопреки всем моим запретам, вспыхнул короткий, как удар током, момент: смущенный смех, легкое, почти невесомое касание плеча, запах жасмина, смешанный с запахом ветра с реки. И всё. Только тень. Отражение, которое тает в лужице, стоит лишь тронуть ее носком ботинка.
Я резко покачал головой, будто стряхивая наваждение. Действуй. Иди дальше.
Я пошёл, глядя, как утро растекается по улицам, как листья, отяжелевшие от влаги, лениво кружатся в воздухе, не решаясь упасть окончательно. А иногда мне казалось, что кто-то идёт рядом – не шаги, нет, скорее, само пространство слегка прогибалось под чьим-то незримым присутствием. Я оборачивался, но видел лишь солнечный свет, игравший в каплях воды на перилах.
У витрин всё отражалось – мой силуэт, вытянутый и размытый, окна, тёплый пар от чашек за стеклом. Всё было почти таким же, как прежде, но это «почти» оставляло в воздухе тонкую, невидимую трещину. Постоянное напоминание о том, что время умеет стирать, но никогда – не полностью. Оно оставляет шрамы.
Я ускорил шаг – не потому что спешил, а чтобы не дать памяти догнать меня здесь, на этом тротуаре, среди чужих людей и чужих жизней. Кофейня была уже впереди, за поворотом, в том переулке, где всегда пахло корицей, свежей бумагой и чем-то еще, что смутно напоминало дом.
У тихой воды
Дверь в кофейню «У тихой воды» отворилась с мягким перезвоном, звуком, который за год стал для меня роднее звонка собственного телефона. Я сделал шаг внутрь – и городской шум остался за спиной, словно его придушили бархатной подушкой.
– Опа! А вот и наш ходячий архив меланхолии! — разнесся по залу голос Тима. Он, как всегда, с размахом тер полотенцем стойку. – Лео, твой клиент! Принял свою утреннюю дозу тоски, прежде чем зайти?
Я кивнул ему, направляясь к своему угловому столику.
– Привет, Тим. Закрой уже этот фонтанчик.
– Не-а, без меня тут будет скучно, как в библиотеке, – парировал он, ни на секунду не прекращая улыбаться. – Тебе обычный? Лео, делай «взгляд в пустоту», двойной эспрессо!
Здесь пахло иначе. Не просто кофе, а фундаментально, на молекулярном уровне иначе. Здесь пахло спасением. Воздух был густым коктейлем из ароматов: горьковатой обжарки зерен, сладковатой корицы, терпкого какао и старой бумаги от стопки книг в углу. Этот запах стал моим личным наркотиком.
Я выбрал это место не случайно. Его нашел почти наугад, через месяц после переезда, в один из тех дней, когда казалось, что лондонский туман заполз прямиком в душу. «У тихой воды»… Ироничное название. Но внутри и правда была тишина. Стены цвета темного шокалада, приглушенный свет, ни одной лишней детали.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.