Тень Афродиты

Глава 1

Город за окном автомобиля был похож на рассыпанное ожерелье. Фонари, огни витрин, разноцветные билборды – всё это сливалось для семилетней Ари в один волшебный, переливающийся поток. Она прижалась лбом к холодному стеклу, следя, как капли дождя рисуют замысловатые узоры, стираемые дворниками.

– Смотри, папа, стрекоза! – прошептала она, увидев отражение неоновой вывески на мокром асфальте.

Марк, её отец, устало улыбнулся, не отрывая глаз от дороги.

– Ночью стрекозы спят, солнышко. Это просто огонёк.

В салоне пахло кофе и любимым вишнёвым желе, следы от которого ещё остались на её пальцах. В детском саду был утренник, маленькая Ари изображала бабочку, и теперь в волосах застряли блёстки от картонных крыльев. Мама, сидевшая рядом, аккуратно вынула одну из них.

– Моя прекрасная принцесса, – ласково сказала она. – Сегодня ты была самой красивой.

Это были последние слова, которые Ари услышала от матери. Следующим воспоминанием стал резкий, оглушающий звук – не скрежет тормозов, а глухой удар о дверь их машины. Мир перевернулся, завертелся в карусели из света, стекла и боли. Её резко швырнуло вперёд, и ремень безопасности впился в шею, на мгновение перекрыв дыхание.

Очнулась она от тихого плача. Своё? Нет. Это плакала мама, уткнувшись лицом в подушку. Только это была не подушка, а куртка отца. А сам он лежал неподвижно на руле, и с его виска медленно стекала тёмная струйка.

Их машину окружали трое мужчин в чёрном. Дождь барабанил по крыше, но фигуры были безмолвны и непроницаемы, как скалы. Один из них, с холодными, пустыми глазами, без всяких усилий вырвал дверь и наклонился к Ари.

– Не бойся, – сказал он голосом, в котором не было ни капли тепла. – Всё будет хорошо.

Её мать попыталась закричать, но другой мужчина просто стал душить ее, и крик замер, превратившись в беззвучный стон ужаса. Ари вырвали из детского кресла. Она не сопротивлялась. Весь её маленький мир, состоявший из родительской любви, вишнёвого желе и блёсток, рухнул в одно мгновение, оставив только леденящий душу страх.

Её запихнули в багажник другой машины. Пахло бензином и резиной. Потом была долгая тряска, звук мотора, а затем – смена транспорта. Гул самолёта, от которого закладывало уши. Сквозь щель в мешке, накинутом на голову, она видела только пол – то бетонный, то металлический.

Когда мешок наконец сняли, её ослепило солнце. Она стояла на причале, а перед ней расстилалось бескрайнее бирюзовое море. Воздух был влажным, солёным и чужим. Рядом, плача и съёживаясь от страха, стояли другие девочки, её ровесницы. Все они были бледными, испуганными, с глазами оленят, попавших в свет фар.

Их погрузили на катер. Ветер трепал её когда-то красивые, вьющиеся черные волосы, теперь спутанные и грязные. Она смотрела на удаляющийся берег, на ту полоску земли, где осталась прежняя жизнь, и понимала, что обратной дороги нет.

Остров возник из морской дымки как мираж. Зелёный, неприступный, окружённый скалами. С него веяло не тропическим раем, а молчаливой угрозой.

Первым, кто встретил их на причале, была высокая, худая женщина с лицом, высеченным из камня. Её звали Мадам София.

– Запомните, – её голос, резкий и чёткий, резал слух, как сталь. – Ваши прежние имена, ваши семьи, ваша жизнь – всё это умерло. Вы – глина. А мы – скульпторы. Мы дадим вам новую форму, новую цель.

Девочек повели по тропе вглубь острова. Ари шла, не чувствуя ног. Она обернулась в последний раз, чтобы посмотреть на море. И в тот же миг её подруга по несчастью, маленькая рыжая девочка, попыталась броситься бежать. Её крик был коротким и обрывистым. Охранник, не говоря ни слова, оглушил её ударом дубинки и оттащил в сторону.

Ари замкнулась в себе. Внутри неё что-то сломалось и замерло. Она больше не плакала. Она смотрела на своих новых тюремщиков, на зелёный ад, ставший её новым домом, и в детских голубых глазах, которые когда-то смеялись, теперь поселилась пустота.

Её привели в общую спальню – голое помещение с рядами коек. На одной из них она увидела маленький, засохший цветок. Ари села на свою койку, сжала кулачки и прошептала в пустоту своё старое имя, как заклинание, как последнюю связь с тем миром:

«Ариэль… Меня зовут Ариэль…»

Но в ответ прозвучал лишь скрип двери и голос надзирательницы:

– Кровать номер семь. Завтра в пять утра построение. Опоздание карается лишением еды.

Дверь захлопнулась. Тишина опустилась на комнату, нарушаемая лишь прерывистыми всхлипами других девочек. Ари закрыла глаза. Она больше не была ею. Она была номером семь. Ещё не убийца. Ещё не оружие. Но уже не ребёнок.

Глава 2

Тишину разорвал пронзительный, леденящий душу звук сирены. Пять утра. Темнота за окном была ещё густой, непроглядной. Ари, или просто «Семёрка», вздрогнула, но не от страха, а от инстинктивного сигнала тревоги, уже вбитого в её существо за несколько дней. Тело само рванулось с жесткой койки, пальцы дрожа, но чётко застёгивали одинаковую серую тунику.

Девочки, словно испуганные тени, выстроились в холодном коридоре перед Мадам Софией. Высокая худощавая женщина, не меняя каменного выражения лица, обходила строй, её холодный взгляд выискивал малейшую оплошность.

Девочка с номером «8» на груди, та самая рыжая, что пыталась бежать в первый день, неуверенно шагнула вперёд. Её глаза были красными от слёз, а под левым – расходился синяк.

– Восьмерка, – голос Мадам Софии прозвучал, как удар хлыста.

Охранник протянул Мадам узкий кожаный ремешок. Два резких, сухих хлопка по спине, и девочка с тихим стоном осела на колени, сдерживая рыдания.

– Ты опоздала на 30 секунд. Недисциплинированность – это слабость. Слабость – это смерть.

Ари смотрела прямо перед собой, сжимая кулаки так, что ногти впивались в ладони. Она чувствовала, как собственная спина горит от воображаемой боли. Страх сменился холодной, беззвёздной пустотой.

Их повели на первое «занятие» – изнурительную пробежку по колючему гравию, окружающему плац. Ноги, привыкшие к мягким коврам дома, сдирались в кровь. Воздух вырывался из лёгких горячими клубками. Ари бежала, глядя в спину впереди идущей девочки, пытаясь отключиться, просто существовать.

После завтрака – безвкусная овсянка и стакан воды. Затем их загнали в подвальное помещение с голыми бетонными стенами. Это был класс. Но вместо букваря на стене висели схемы человеческого тела.

Ари сидела, стараясь запомнить каждую точку, каждое движение, которое демонстрировал инструктор. Она не заметила, как девочка слева от неё, та самая «Восьмёрка», начала медленно и бесшумно сползать со стула. Её глаза закатились, и тонкая струйка крови вытекла из носа, окрашивая бледную кожу.

– Слабое звено. Убрать её, – инструктор, мужчина с лицом боксёра-профессионала, лишь хмыкнул.

– Она не слабое звено! У неё жар! Ей нужен врач!

Двое охранников двинулись к бесчувственному телу. И тут Ари, сама не понимая почему, резко встала.

– Номер Семь. Ты знаешь, какое наказание полагается за неподчинение? – в классе повисла гробовая тишина. Инструктор медленно повернулся к ней, его взгляд был тяжёлым, как свинец.

– Знаю. Но она умрёт, – Ари почувствовала, как подкашиваются ноги, но она не опустила глаз.

– Интересно, – холодно произнесла Мадам София. – Воля. Редкий ресурс. Инструктор, продолжите занятие. Семёрка, отнеси Восьмёрку в лазарет. Если выживет – получишь двойную порцию ужина. Если умрёт – разделишь её наказание. Понятно?

Она окинула взглядом сцену: девочку без сознания и Ари, бросающую вызов инструктору.

Ари, не говоря ни слова, наклонилась и, собрав все силы, подхватила безвольное тело девочки. Оно было удивительно лёгким. Она потащила её к двери, чувствуя на себе тяжёлые взгляды охранников.

Дорога до лазарета, крошечной комнаты с двумя койками и суровым фельдшером, показалась вечностью. Когда она уложила девочку на койку, её собственные ноги подкосились, и она рухнула на стул рядом, дрожа от напряжения и адреналина.

Через несколько часов девочка пришла в себя. Её зелёные глаза, туманные от слабости, встретились с голубыми глазами Ари.

– Ты… ты за меня заступилась, – прошептала она, её голос был хриплым и слабым.

Ари просто кивнула, протягивая ей кружку с водой, которую ей с барского плеча разрешил принести фельдшер.

– Меня зовут… звали… Моникой, – сказала девочка, сделав глоток. На её лице промелькнула тень прежней жизни.

– Ариэль, – так же тихо ответила Ари. Произнести своё имя вслух было одновременно страшно и невыразимо приятно.

С того дня у них появился секрет. Имена. В мире номеров имя было валютой, сокровищем, самой большой тайной.

В казарме их койки оказались рядом. Ночью, укрывшись с головой тонким одеялом, они шептались.

– Я боялась, что ты умрёшь, – призналась однажды Ари.

– Я тоже боялась, – прошептала Моника. – Но теперь… теперь я боюсь меньше.

Они стали опорой друг для друга в этом аду. На изнурительных тренировках обменивались едва заметными взглядами, поддерживая без слов. Во время отработки боевых приёмов, когда их ставили в пары, они не старались причинить друг другу боль, а учились чувствовать ритм и движение партнёра.

Однажды, возвращаясь с тренировки по плаванию в ледяной воде, Моника, дрожа от холода, сказала:

– Знаешь, моя бабушка говорила, что даже в самой грязной воде может вырасти лотос. Прекрасный цветок.

Ари посмотрела на подругу, на её упрямо сжатые губы и полные решимости глаза, и впервые за долгое время в её душе шевельнулось что-то, отдалённо напоминающее надежду.

– «Лотос», – тихо повторила она, и это слово стало их вторым секретным кодом. Обещанием. Обещанием выжить, не сломаться и однажды выбраться из этой грязной воды.

Глава 3

Шли недели, месяцы. Жесткий распорядок дня – подъем под вой сирены, изнурительные тренировки, скудная еда, уроки, на которых учили не только математике, но и способам лишать жизни, – это стало их новой нормой. Страх не ушел, но притупился, превратившись в постоянный, низкочастотный гул на заднем плане сознания. Девочки учились не чувствовать. Не жалеть. Выживать.

Именно в этой атмосфере отчаяния и созрели семена бунта.

Их посеяла девочка по кличке «Рысь» – высокая, костлявая, с глазами, полными непримиримой ненависти. Она была на острове дольше всех.

Шепоты начались в душевой, где шум воды заглушал тихие голоса. Потом – во время вечерней прогулки по загражденному периметру.

– Я всё продумала, – с горящими глазами говорила Рысь маленькой группе доверенных, в которую входила и Ариэль. – Охранники меняются в полночь. Есть слепая зона у западного скалистого берега. Там сильное течение, но если его пересилить, можно добраться до ближайших островов.

Ариэль, чьи надежда и упорство всегда были самыми хрупкими и сильными её качествами, ухватилась за эту идею, как утопающий за соломинку. Глаза её горели.

– Моника, ты с нами? – прошептала она однажды ночью, укрывшись с головой одеялом. – У нас есть шанс! Всего через три дня. Рысь всё знает.

Моника лежала на спине и смотрела в потолок. Внутри всё сжалось в холодный, тяжелый ком. Она не ответила сразу. Вместо этого она прокрутила в голове всё, что знала. Расписание патрулей, которое им демонстрировали на уроках «преодоления препятствий» как пример плохой организации. Сообщения о «сильном течении», которые, как она слышала от инструктора по выживанию, на самом деле означали «водовороты, разбивающие о скалы». Она вспомнила холодные глаза Мадам Софии и её слова: «Слабые умирают. Недисциплинированность – это слабость».

Это был не план. Это было самоубийство.

– Нет, Ари. Я не с вами. И ты не должна идти.

– Что? Но это же наш шанс! Мы не можем остаться здесь навсегда!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.