А я тебя больше нет

Глава 15 Марина / Кирилл

Марина

Просыпаюсь от сковывающих все тело ощущений, будто чей-то пристальный взгляд давит и прожигает меня насквозь. С трудом распахнув тяжелые веки после беспокойного сна, я сразу замечаю темную фигуру. Вздрагиваю от неожиданности и испуга, готовая уже кричать и звать на помощь, ведь в комнату вломился вор, но осознание обрушивается на все еще сонный разум.

Он все-таки пришел.

Он неподвижен, словно монолит, а темные болотные глаза наполнены странной смесью чего-то совсем мне незнакомого. Какой-то дикостью и беспомощностью. Кирилл никогда прежде не смотрел на меня так потерянно, так тревожно, и оттого в груди грозовой тучей поднимается смутное беспокойство.

Сквозь белые полупрозрачные шторы просачиваются первые ленивые лучи нового, свежего дня. В моей голове идеальное утро выглядело совсем не так.

Я делаю порывистый вдох, приподнимаюсь на локтях и поджимаю колени под себя. Немного отклоняюсь назад на большую пуховую подушку. На муже мятая рубашка, расстегнутая на несколько верхних пуговиц. Белоснежная ткань испачкана серыми разводами и пятнами. С подлокотника широкого кресла, в котором он притаился как поверженный хищник, свисает рукав пиджака, криво сброшенного в спешке. Он тоже грязный. Кир никогда таким не был. Он всегда выглядел с иголочки: каждая складка идеально выглажена, каждая деталь его внешнего образа отточена и безупречна.

Я не спешу делать выводы, но они напрашиваются сами собой.

Где ты был, Кир? Где же ты был?

Пронзительный взгляд болотных омутов доводит меня до граничащего с паникой состояния. Я так злилась на него ночью. За то, что не приехал. За то, что все-таки позволил мне остаться одной в отеле. Полночи я не могла дозвониться до мужа. Набирала номер с десяток раз, но звонок улетал в пустоту.

Я так ждала его. До изнеможения.

Так хотела провести эту ночь вместе, доказать себе, что между нами все как прежде, но Кир так и не пришел. А потом я просто выдохлась и забылась тревожным сном.

Сейчас я смотрю на него, и в душе все переворачивается вверх дном. Тарахтит, как генератор на пределе своих возможностей. Тело сотрясает мелкой колючей дрожью. К утру во мне не осталось ни злости, ни обиды, только усталость и жалость к самой себе.

– Я тебя ждала… – слова срываются тихим шепотом, голос хрипит после тяжелого сна. – Ты до ночи пробыл на заводе?

Господи, пусть там случился потоп, пожар, авария… да что угодно! Лишь бы не в нашей семье. Пусть все что угодно, но не с нами!

– Марин… – выдыхает он, голос ломается.

В его почерневших глазах читается нечто жуткое, тяготящее душу. Зрачки сверкают неестественным мрачным блеском, похожим на мой личный конец света.

Опухшие веки, как будто бы после… Ох, если бы я не знала мужа, то могла бы подумать, что он плакал как мальчишка. Но слезы не про него. Даже когда становится невыносимо тяжко, он остается скалой.

Кир научился владеть собой и своими демонами так, как, наверное, никто другой. А демоны у него были – я знаю это еще со школьных лет, когда бесстрашный Кир посещал кабинет директора чаще других классов. Дерзкий, грубый, проблемный. Родился с золотой ложкой во рту. Глядя на него тогда, невозможно было предположить, что однажды он умерит свой пыл и станет нормальным человеком. Девчонки постоянно шептались по углам, пуская разные сплетни, ведь он был тем самым хулиганом, с которым хотела встречаться буквально каждая, но только не я. Поначалу я страшно его боялась.

Кир был агрессивным подростком, готовым кинуться на любого даже за малейший безобидный проступок. На любого, кроме меня. Он по сей день уверен, что ему удалось спрятать от меня все свои «секреты» глубоко внутри. Но, как ни странно, именно за лихой нрав я его и полюбила.

– Кирилл, что происходит? – задаю прямой вопрос.

Кончики пальцев на руках и ногах немеют, к горлу подступает сгусток лютого страха. Голова гудит после неприятного вязкого сна. На языке до сих пор ощущается явственный привкус горечи, словно и не сон это был вовсе.

– У меня проблемы. Но я их решу… – едва слышно отвечает он.

Его жадный взгляд кружится по моему лицу, останавливаясь на шее, скользит ниже, ощупывает полуголое тело. Я все еще в эротическом боди, купленном специально для него, и муж не мог этого не заметить.

– Это должен был быть сюрприз… – Дотрагиваюсь до чокера, оттягиваю его, поддев кожу указательным пальцем. Я уже и забыла о нем. Облизываю сухие губы. – Почему не разбудил?

– Не хотел, – мягко отзывается. – Ты так спала сладко. Хотел просто разглядывать тебя.

– Кир… – Прочищаю горло, тяну на себя кончик одеяла и заворачиваюсь в него. Мне вдруг становится не по себе. В комнате прохладно, а мне так хочется согреться. – Какие у тебя проблемы? Случилось что-то?

– Да, случилось. Не думай об этом, Рина, – его приглушенный голос вибрирует, и этот тон тут же отдается внутри меня паникой.

Он молчит, тяжело сглатывает и опускает взгляд на свои трясущиеся ладони. По его неадекватной реакции можно понять, что на производстве – на производстве ведь? – произошла по меньшей мере серьезная авария. Вероятно, непоправимая. Раз муж сам на себя не похож. Я искренне надеюсь, что никто не погиб и не остался инвалидом. Это самое главное, потому что все остальное можно пережить.

Его пальцы сжимаются и разжимаются в кулаки, он резко откидывается на спинку кресла, намеренно ударяясь по подголовнику затылком несколько раз подряд.

– Кир? – переспрашиваю.

Меня задевает его нежелание вдаваться в подробности. Я не придираюсь, просто моя интуиция почти никогда меня не подводит. А сейчас она судорожно звонит в колокол.

– Пострадал работник цеха, – наконец проговаривает.

– Он жив? – вытягиваю из него подробности.

– Жив.

Ну слава богу! Хоть что-то.

– Ты голодный?

Киваю на стол с холодным ужином. Я к нему так и не притронулась. Выпила бокал вина для успокоения, и все.

– Нет, – глухо отвечает.

– Полежишь со мной?

Отворачиваю кусочек теплого хрустящего одеяла, заманивая его к себе поближе. Ну давай же, родной, не дай мне лишнего повода сомневаться.

– Я весь грязный. Не могу тебя замарать.

– Это всего лишь грязь, я не брезгую.

Он вдруг резко вскакивает с кресла и в один рывок оказывается рядом со мной. Я не успеваю и рта раскрыть, как он сгребает меня в объятия, зарывается носом в мою макушку и с шумом втягивает воздух. Кольцо рук сжимается вокруг меня, душит и убаюкивает.

– Рина, давай уедем? Возьмем детей и уедем! Куда угодно!

– Кир, да что случилось?! Ты меня пугаешь! – не выдерживаю я и повышаю голос.

С силой вырываюсь из кокона стальных рук и простыней. Мне. Нужно. Знать. Правду.

Кирилл

Я пробую выдавить из себя ядовитые слова признаний, но не могу! Язык словно приклеился к небу и оторвать его можно только вместе с мясом. Да, я трус! Жалкое ничтожество, которое по праву должно сгореть в аду дотла, до самой последней никчемной костяшки.

Меня выворачивает наизнанку от самого себя.

Я приперся к жене после того, как трахнул другую. Я. Трахнул. Другую. Женщину.

Как жить теперь? Как мне дышать теперь?

Моя неповторимая бабочка – мое единственное возможное спасение! – трепещет в моих предательских руках. В лапах грязного и омерзительного предателя. Я обнимаю ее и сам бьюсь в дикой агонии.

Боже! Я схожу с ума. Как тогда, десять лет назад. Я не понимаю, что со мной происходит. Снова. Зачем я это сделал? Откуда во мне взялась эта страшная похоть, которая разрушила мою жизнь?

Я должен признаться, обязан сам озвучить свой приговор. Но вместо этого я просто хриплю, сгораю на предсмертном одре, сжимая испуганную жену в коконе собственного стыда. Я лепечу какой-то бред, слова, больше похожие на мольбу о невозможном прощении. Ведь я все понимаю. Я не полный кретин. Она сама скоро узнает. Мне не сбежать от себя, не спрятать семью от того дерьма, что я натворил.

– Я люблю тебя, я так люблю тебя… Я сдохну за тебя. Всегда помни об этом, Ри…

Не выдерживаю и срываюсь, врываясь языком в ее сладкий рот, сплетаясь с податливым дыханием. В голове вспыхивают сотни алмазных огней. Она – мое тепло. Любовь моя. И все, что у меня осталось, – это целовать любовь своей жизни, сгорать заживо в черной агонии, вырезать в памяти неповторимый вкус ее ароматных грушевых губ. Родных. Моих губ. Только моих…

– Кир… – Рина стонет мне в рот, прильнув к моей груди, обвивает шею холодными руками.

Все тело прошибает разрядом электричества. В штанах пожар, но я не смею даже и думать о сексе с женой.

– Я хочу тебя прямо сейчас! Мне все равно, что ты не успел в душ. Я тебя любого хочу!

Осознание реальности прилетает в голову быстрее шальной пули.

Только попробуй!

Разве ты сможешь нормально жить после того, как возьмешь ее, когда еще несколько часов назад касался какой-то шлюхи? Внутри черепа грохочет оркестр, где каждый инструмент расстроен и звучит вразнобой.

В эту самую секунду в кармане брюк взрывается мой телефон, оглушая комнату стандартной рабочей мелодией, от звука которой обычно хочется вышвырнуть аппарат в окно. Но сегодня этот навязчивый звон меня отрезвляет.

– Я должен ответить, Сергей звонит по работе…

Отрываюсь от любимых губ, а внутри будто с корнем выдираю что-то важное.

Марина тяжело дышит, кивает и утыкается лбом в мою вздымающуюся грудь. Я прикладываю ладонь к ее пульсирующему виску и прижимаю к себе сильнее. Эгоистично, но я хочу, чтобы она вросла в меня, стала моей частью. Тогда ничто и никто, даже я сам, не сможет нас разлучить.

– Да, – коротко отвечаю на звонок.

– Гордеев, тебе придется сейчас как можно быстрее приехать в офис… – усталым голосом говорит Фейгин. Похоже, они с Елизаровым и командой СБ не спали всю ночь. – Мы с Платоном перепроверили данные и пришли к неутешительному выводу, что программа станка была загружена с нарушением стандарта. Скорее всего, именно это и сбило резец, что и стало причиной аварии.

– Скоро буду! – Завершаю звонок, продолжая крепко обнимать жену. – Мне нужно ехать. Отпустишь меня?

– Куда же я денусь? – грустно отвечает, даря мне легкую улыбку, от которой острым лезвием распарывает нутро.

– Поспи еще. Я пока съезжу домой, переоденусь в чистый костюм и сразу в офис. Пообедаем вместе днем?

– Мне нужно днем ехать за детьми, – спокойно отвечает Рина, отстраняясь от меня.

– Тогда ужин?

– Посмотрим по ситуации.

В груди – бездонная дыра, а в голове пляшут черти, размахивая острыми трезубцами. Это так случается у мужиков? Первый раз после измены всегда хочется сдохнуть, а затем замаливать грехи? Или это только моя участь?

С неохотой оставляю жену в отеле и еду на такси домой. Вламываюсь в душевую, нетерпеливо срывая с себя одежду. Она будто горит на мне. Эти грязные шмотки, пропитанные левым сексом, нужно быстрее с себя содрать. Швыряю рубашку, брюки, трусы – все летит на пол. Позже эта груда ненужного мусора отправится на помойку. Или сожгу эти вещи к чертовой матери. Но ни за что не оставлю в квартире, в которой живет моя семья. Осталось придумать, что же делать с самим собой… Тоже выкинуть на помойку?

Открываю настенный шкафчик и хватаю первую попавшуюся губку в упаковке. Остервенело разрываю целлофан и врубаю горячую воду на полную мощность – до кипятка. Пусть кожа пылает огнем. Яростно выдавливаю половину банки геля для душа и тру себя до режущей боли в костях, до кровавых полос на коже, словно этот ритуал как-то поможет смыть с себя грех, оставивший на мне постыдное клеймо.

После душа вызываю водителя и, пока жду его приезда, записываюсь в клинику на сдачу анализов. Выбрал ту, что находится на другом конце города. Я не просто трахнул какую-то дрянь – я сделал это без защиты. Мудак. Теперь придется гаситься от Марины до тех пор, пока не получу результаты анализов.

Как я мог? Ни разу за десять лет не размышлял о другой бабе, а в последние недели как клин сошелся на стерве Винер. И ведь не в чем ее, дрянь такую, винить. Все я сам, своими ручками и членом.

Никто не должен узнать о том, что произошло в клубе. Ни одна живая душа. Когда я пошел вслед за блондинкой, Кривицкий уже ничего не соображал от количества выпитого алкоголя. Сам он, в отличие от меня, по шлюхам скачет как сайгак бешеный, так что ему нечего мне предъявить. Если хоть слово, хоть паршивый намек прилетит в мою сторону, я за себя не ручаюсь. Мне нечего уже будет терять. Я выверну наружу всю внутрянку, всю ту грязь, которую видел собственными глазами в «Лед и Лайм». И мне по херу, что будет дальше. Обычный секс с какой-то шалавой покажется всем безобидным развлечением в сравнении с тем, что там творится и какое количество блядей разных мастей окружает Игоря и его друзей в закрытом элитном клубе.

С тугим комом тошноты в горле я заталкиваю запятнанные неверностью шмотки в плотный черный мусорный пакет и, спустившись на первый этаж ЖК, выкидываю в контейнер. С отвращением отряхиваю ладони и направляюсь к машине, ожидающей меня на парковке.

– Доброе утро, Кирилл Александрович! – бодрым голосом здоровается со мной Вадим. Как же его довольная морда меня бесит. – Как спалось?

Доброе ли? Задаюсь риторическим вопросом. И именно в этот момент осознаю, что внутри меня разверзлась бездонная пустота.

Я ничего не чувствую.

Вообще ничего.

И почему-то я твердо уверен, что Марина от меня никуда не денется. Я ей не позволю. Землю жрать буду, в ногах валяться, изведу ее своим присутствием, но, если узнает о моей ошибке, уйти не дам. Никогда!

На крайняк – запугаю.

Осознаю, что такая тактика – натуральное дно, и в ее глазах не слепит из меня достойного мужчину, но плевать. Откровенно насрать! Я на все готов ради жены. Ради детей. Ради нас.

– Доброе утро, Вадим. Хорошо спалось, – уверенно отвечаю.

Глава 16 Марина

Я сидела на нашей с Киром кровати и мысленно осознавала, что с мужем происходит что-то нехорошее.

Нехорошее – самое безобидное и безопасное для меня слово, оправдание, которое я могу произнести вслух, не содрогаясь от собственных догадок. Я не дура, и я без помощи посторонних могу увидеть изменения в поведении человека, особенно когда этот человек – мой муж.

Вспоминаю время, когда мы только познакомились… хотя столкновение двух недоступных и недосягаемых друг для друга миров обычным знакомством не назовешь.

Этот парень просто увидел меня на школьной лестнице и в тот же миг перегородил проход, зажав с двух сторон. Ухватился одной ладонью за перила, другой – уперся в стену, будто бы слился с ней, демонстрируя свою силу. Он играл своими мускулами и одновременно моими нервами.

Я поддалась, оцепенев на месте. Ни единого слова не могла вымолвить, столкнувшись с незнакомцем. Внутри все заледенело от испуга и неожиданности. Впервые в жизни, чтобы так нагло, с напором… аж дыхание перехватило. Передо мной стоял не парень, а будто бы опасный и голодный хищник, вышедший на охоту.

– Новенькая? – спросил он твердым голосом, детально изучая мое лицо.

Он не собирался скрывать своей заинтересованности, наоборот, показывал всем своим брутальным видом, что зацепила. И хоть тогда я не признала сразу, поглубже спрятав предательскую мысль, но такое внимание мне все же польстило. Веснушки… наверное, его очаровали мои веснушки… тогда ими было усыпано все лицо.

– Да… – только и смогла выдавить я, но в ту же секунду поняла, что с такими парнями, как он, нельзя быть слабой жертвой. Он проглотит меня как загнанную косулю, переварит и двинется дальше, забыв обо мне мгновенно.

– Со мной будешь, – произнес он нарочито мягко, но уверенно, приблизившись к моему лицу настолько близко, что я успела ощутить ментолово-лакричное дыхание и непривычный трепет в груди.

«Ни за что не подпущу этого наглого парня к себе!» – наивно подумала я.

– Никогда! – взяла себя в руки и гордо заявила, толкнув его в грудь.

Он лишь ухмыльнулся и спустился на одну ступень вниз, пропуская меня вперед.

– Меня Кир зовут. Запомни, искорка. Я от тебя не отстану! – донеслось мне лукавое вслед.

И ведь не соврал.

После этих слов в сердце защекотало, будто по нему кто-то перышком нежным поводил. И от нового, незнакомого чувства вдоль позвоночника пробежал пугающий ледяной холодок.

Впереди меня ждал загруженный уроками день: литература, биология, физкультура, история, химия. Но перед глазами стоял проклятый парень с проницательным взглядом цвета темно-зеленого мрамора…

От школьных воспоминаний меня отвлекает звонок подруги, с которой мы давно не созванивались.

– Лиза, какие люди!

– Привет, крошка, – заливисто смеется. – Как ты? Что нового?

– Нового пока ничего, – вздыхаю. – Ты что-то хочешь предложить для разнообразия?

– О даааа! Мы тут с Леа обедали вчера и подумали… знаешь, было бы классно вместе поехать куда-нибудь отдыхать. Например, на Алтай. А? Как тебе идея? Мы посмотрели фотки в интернете. Виды просто умопомрачительные!

– Хммм… предложение очень заманчивое…

Это чистая правда. Мы с Кириллом несколько раз думали о поездке на Алтай, но его должность, будь она неладна, сейчас превыше всего.

– Надо подумать. На когда вы хотите спланировать поездку?

– В идеале, конечно, на Новый год, но понимаем, что детей и Кирилла ты не оставишь. Так что можно выбрать даты либо после январских праздников, либо до Нового года…

– Хорошо, я поговорю с Кириллом и сообщу вам обязательно. Настя и Карина уже в курсе?

– Пока не знаю, им должна была позвонить Леа. Но девочкам будет легче определиться с датами и подстроиться под тебя, как и нам.

– Ладно, я постараюсь обсудить это сегодня с Кириллом. Может, мы что-нибудь и придумаем.

Я уже накидываю пальто в прихожей, собираясь выехать в садик, как в сумочке вибрирует телефон.

– Кирилл? – Включаю громкую связь, застегивая высокие сапоги.

– Привет, любимая, – голос мягкий, как у Чеширского Кота. – Я сегодня сам заберу детей из сада. Может, съездим все вместе куда-нибудь пообедать? Или домой закажем доставку и посмотрим какой-нибудь фильм?

– Эммм… хорошо… – отвечаю я озадаченно. Последнее время с ним определенно творится какая-то чертовщина. – А ты чего так рано освободился?

– Отменилась последняя встреча с одним из субподрядчиков.

– Ясно… И ты наконец-то решил провести свободное время с семьей?

Усаживаясь на круглом пуфике, откидываюсь назад. Ловлю в настенном зеркале свое отражение: длинная рыжая коса на плече, выразительные и полные грусти глаза, пухлые губы. Мне двадцать пять, а ощущаю себя на сорок пять. Я вымотана и выжата, как пресловутый лимон. Складывается ощущение, словно я упускаю что-то важное. Яркие краски жизни проносятся мимо, оставляя после себя легкие брызги в виде редких встреч с подругами. Как же я устала… Нутро рвется желанием все бросить и уехать с девочками на Алтай.

– А с кем еще? Важнее семьи для меня ничего нет… – на середине фразы его голос чуть ломается, переходит на хрип.

– Ага… а Кривицкий разве не ждет тебя в вашем излюбленном месте?

– Ри… – Кир тяжело вздыхает, – пожалуйста, не начинай… Я же из кожи вон лезу ради вас.

– Ладно, прости… – сбавляю обороты. Унять бы внутренний разлад, который с каждым днем все больше и больше заявляет о себе. – Жду вас дома.

– Люблю тебя, родная.

– И я тебя.

16.1

Муж и дети приезжают домой в пятом часу вечера. Я уже и не помню, когда видела его дома раньше девяти.

Поздней осенью в это время суток северную столицу накрывает промозглыми сумерками. Весь город усыпан мокрыми листьями, лужи с заходом солнца покрываются тонкой корочкой льда, напоминая, что зима скоро вступит в свои законные права.

Первым в квартиру заходит хмурый сын. Подходит ближе ко мне, освобождая место в прихожей сестре и отцу. Молча опускается на пол и начинает расшнуровывать свои кроссовки, сосредоточенно разглядывая шнурки. Я делаю утешительные выводы: рядом со мной он подсознательно ищет защиты, но, оставшись наедине с отцом, понимает, что нужно искать пути примирения. Маленькие детки на интуитивном уровне осознают, с кем можно быть упрямым, а с кем лучше не пробовать. Уверена, в присутствии Кирилла Влад не стал перечить отцу перед воспитателем.

– Мааамааа! – Вижу Аришку. Она ловко выпрыгивает из сапожек и стрелой мчится ко мне. Глаза сияют. – Папа предложил поехать туда, где можно покататься на слонах! Представляешь?