- -
- 100%
- +
– Что у тебя? – не врубился второй.
– У меня в желудке пирожок с предсказанием судьбы. Я не могу его отдать белому другу-унитазу, – я все сказала.
– Ик-ик, – услышала я после паузы. Странный звук.
Я приподняла веки. Мужчины стояли, приклеенные злым роком к зерцалу чистоты. Белый и черный. Красиво. У черного мелко дрожали мышцы живота. Белый тихонько стучался головой о пресловутое зеркало. У обоих текли слезы.
– Что в пирожке?!
Они ржали, эти толстокожие дураки. Я повернулась, чтобы уйти. Земля качнулась, зеркало за ней. Я зажала руками рот, храня записочку провидения. Полет в невесомость. Баммм! У-у-у. Бедная моя голова! Потом щелчок.
– Как ты это делаешь, солнце? – ошарашенно спросил Хэм.
Зеркало встало на место, как влитое. Хозяин квартиры щупал, ковырял и пытался сдвинуть его с места. Тщетно.
– Так, кому как, а с меня хватит, – проговорил Лу. Снял брюки и трусы. Потом взял меня железными пальцами за шею и затолкал под душ. – Я сейчас тебя вылечу, Лиззи.
Холодная вода. Горячая. У него действительно оказались очень твердые руки. Он массировал мой затылок, шею, позвоночник. Жестковато, но тошнота отступала под умелыми нажатиями. Гель пах умопомрачительно. Вскоре в попу мне уперлось гладкое и лишнее. Точечные удары пальцев уступили место скользким ладоням. Те гладили и норовили залезть в мои укромные места. Пара минут и спереди я почувствовала похожий напор. Толще и выше. Белый парень поднял мое лицо за подбородок к своим губам. Дождь из квадрата лейки шпарил прямо в глаза и нос. В мозг. Пирожок забеспокоился внутри. Не-е-ет!
Я вывернулась из двух пар рук. Счастливо сбежала за стеклянную перегородку душевой. Старалась до нее не дотрагиваться. Мало ли. На хромированном крюке в белом шкафу висел толстый красный халат. Черного стриптизера вещь, к гадалке не ходи. Я завернулась и пошлепала на кухню. Спать на заветный диван.
– Скажи мне, Лу, я когда-нибудь ее трахну? – услышала я сквозь сон. Хэм. – По-человечески.
– Не знаю, не уверен совсем, – тихий голос его парня ухмылялся, – а чего ты ждешь? Вот же она, бери.
– Не-е-ет, – протянул белый человек. – Я хочу, чтобы она сама попросила.
– Эта дурочка? Жди-жди, мой любимый. Как это говорится? Обещанного три года ждут, а она даже не обещала, – тут он певуче и шелестяще заговорил на родном языке.
– Как ты красиво говоришь по-португальски, Лушенька, – пробормотала я. Высунула нос на просторы темной кухни. – Ласково-ласково.
– Твоя забавная подружка явно предпочитает меня, – рассмеялся Луиш. – Хочешь я разложу ее для тебя, Алекс? Тепленькую.
Они обнимались на фоне света желтых фонарей снизу. Вернее, белый сидел на подоконнике, сложив руки на груди, а черный пытался его целовать.
– Пошли спать. Мне вставать завтра рано, – вздохнул тот, что был крупнее.
– Какое завтра? Сегодня наступило давно, – тихо засмеялся второй.
Мужская тяжелая рука коснулась моего затылка. Нежно. И пропала.
– Не буди, ребенка, Алекс, – тихий шепот. Лу. – Когда она спит, мир в безопасности.
Ярко-голубой диван на кухне. Я осторожно глянула в щелку между подушкой и одеялом. Дежавю? Лайфстайл в здешних местах? Черный обнаружил маневр тут же и подмигнул.
– Кофе, Алекс, – он протянул хозяину белую чашку. Наперсток-три-глотка.
Хэм стоял спиной. Всегдашние джинсы, голый торс. Босиком. Запах мятной зубной пасты, свежести. Кивнул, глотнул кофе.
– Тебе пора править бороду, – проговорил его партнер. Длинное полотенце на бедрах, как юбка. Хотел обнять красивыми черными руками, но Хэм отстранился.
– В чертовой Африке это никому не нужно. К тому же стричь волосы перед походом – плохая примета. Вернусь и все сделаю. Присмотришь за ней, ладно?
– Она не собачка, чтобы я ее выгуливал, – Лу перестал шептать. Снял полотенце и бросил его на пол. Сел на стул, широко расставив ноги. Его черное естество глядело на меня с несвоевременным энтузиазмом. – Хватит прятаться, Лиззи. Вылезай из укрытия.
Черный нарочно так сделал, чтобы я осталась там, где была. Не путалась под ногами в их утренних прощаниях. Что за Африка?
Я отвернулась и зарылась под подушку совсем. Не хочу подслушивать. И выяснять. Их дела. Аромат японской туалетной воды шел от пледа, под которым я спала.
– Проснулась, Лизонька? Я уезжаю, поцелуй меня на прощание, солнце, – голос ХБЧ звучал улыбчиво-грустно.
Я задергалась под одеялом, прячась глубже в диван. Белая теплая рука отыскала мой затылок, потом ощупала шишку на лбу. Погладила уже привычно и исчезла.
– Я все верну, я обещаю, Луша, – сказала я, принимая от парня очередные теплые штаны, майку, трусы, носки и толстовку. Потянулась поцеловать в щечку благодарно.
– Я переживу, не парься, – он ушел от моих губ. Ухмыльнулся: – тебе идут мои трусы. Алекс прав, ты хорошенькая.
– Я забавная, так Хэм сказал, – поправила я.
Смутилась окончательно под его бесстыдным взглядом. Черный парень грыз ноготь большого пальца правой руки и щупал глазами мои соски, живот и безволосый лобок. Оценивал, словно не замечал раньше. Повернулась спиной, одеваясь. Просить выйти из комнаты человека, с которым у тебя что-то было, казалось неловким. Нелогичным. Интересно, правда, что у нас было?
– Когда ты смущаешься вот так, как сейчас, то делаешься настоящей красавицей, – он прижал чуткими пальцами мою правую мочку. Быстро коснулся щеки. – Откуда ты взялась на мою голову? Черт бы тебя побрал.
Риторический горький вопрос. Луиш отвернулся.
– Я не хотела, – честно призналась я в уже уходящую спину.
Дверь гардеробной уехала вбок. Потащила за собой грязную одежду на полу.
– И я не хотел. Один доктор Хэм хотел. А если красавчик Алекс чего-то хочет, то так оно и будет, – проговорил себе под нос черный Лу.
Кухня. Чайник потел бергамотом и мятой. Черный парень привычно накрывал на стол. Переставлял предметы в нужном порядке. Белые чашки, черные блюдца. Розовый гладкий перламутр. В огромной океанской раковине виноград и яблоки. Лу подбросил синюю ягоду вверх, поймал своими потрясающими губами. Пожонглировал мимоходом оранжевыми мандаринами. Единственная примета праздника в этом доме. И еще батарея бутылок шампанского светит фольгой в винном холодильнике. Вонючий рокфор в голубоватой обертке поставил жирную точку.
– Чем займешься? – спросил Лу.
Мужу позвоню, пора уже. Я хотела ответить, глянула в равнодушное лицо и передумала. Ему не интересно. Снабдил меня одеждой, терпеливо кормит завтраком. Ждет. Когда я, наконец, уберусь из его теплого дома и из жизни заодно. Хозяин приказал, вот он исполняет, что велено.
– Чао, Луша, – вспомнила я на прощание словечко дяди ХБЧ. – Увидимся!
– Звони, Лиззи, не пропадай, – он облегченно улыбнулся, сделался вмиг прежним и не злым. Даже хлопнул меня по заднице, направив прочь.
ГЛАВА 7. Дамбо
Зимой темнеет рано. Дым из высоченной трубы ТЭЦ шел ровнехонько на запад и строго параллельно земле. Я посмотрела на цифры в телефоне: пять пятьдесят пять пополудни. Душка Роберт Александрович Добровольский напрасно прождет меня у подножия памятника великому Поэту. Если явится, разумеется. Осторожно потрогала щеки и лоб. Больно. Спрятала лицо глубже в капюшон и пошла, низко нагнув голову, как наркоман в поиске закладки. Запоздало я опомнилась, когда преодолела половину пути к дому Дамблдора. Искать такси или автобус теперь смысла не имело. Напрямик, через бесснежный, серый от промёрзшей листвы парк я добегу минут за двадцать. Здесь не опасно. Навечно заскорузлый исторический центр Города. Сплошные менты и фонари.
Бумажка на стеклянной двери сообщала, что тату-заведение ушло на каникулы до восьмого января. Наружные жалюзи подняты, свет горит где-то в самой глубине. Странно. Я подергала ручку двери и покрутила старинный механический звонок. Тот отозвался немелодичным треском. Помахала рукой в камеру над входом. Тишина.
Ладно. Я теперь девушка местная и знакома с маленькими секретами. Ключ от глухой калитки в стене висит за третьей доской слева. Код замка по треугольнику кнопок вниз. Просто надо знать, куда вставлять и нажимать. Полукруглая дверца открылась без всякого звука. Темный сквозной туннель под всем домом встретил меня сырым запахом старости и позабытого жилья. Здесь даже вечным гороховым супом не пахло. Ничего, милый дом. Я теперь совершенно свободна. Бедна и прекрасна. Я вымету твои углы.
Николай лежал на диване лицом в подушку.
– Привет, Коля, – сказала я.
В ответ он застонал. Я подошла и потрогала его за плечо. От великана несло жаром за сорокет. Выяснять, есть ли в доме термометр я не стала. Вызвала карету скорой помощи и побежала в аптеку на углу.
– Легкие чистые. Китай, судя по всему, он не посещал. Теплая зима, снега нет, грипп везде. Будете госпитализироваться? – строго спросила у меня взрослая женщина в белом.
Я отказалась. Взяла на себя ответственность. Тетя врач почему-то довольно кивнула и надавала мне рекомендаций. Я сама могла прочитать это в сети.
– И наведите здесь порядок, девушка. Безобразие! Больной не может находиться в таком свинарнике, – врач свободно отдавала команды. – Что у вас с руками?
Я, не заметив, поддернула до локтей рукава толстовки. Черные круглые отпечатки виднелись на запястьях. И выше.
– Ничего, – я поспешно спрятала руки.
Врач посмотрела на покрытого испариной мужчину в несознанке, на меня, на хлам в углах, грязную посуду и разбросанную по стульям одежду. Что-то там посоображала себе, не озвучила и отбыла дальше исполнять служебный долг.
Дамблдор занимал две комнаты за салоном. Жил на первом этаже. Я удивилась: в мастерской царил, пусть не идеальный, но вполне себе порядок. Видно, что было потрачено время и усилия для того, чтобы оставить инструменты и рабочие места в должном виде до конца каникул. Я сходу определила, какой верстак занимает моя Женька. Наброски не в планшете, а в бумаге высятся неровной стопкой у мольберта. Пестрая свалка в прозрачных пластиковых контейнерах из красок, тюбиков, чернильниц, стиков, замороченных карандашей и тому подобного. Распихано честно. Взрывная натура красавицы сделала все, что могла, для укрощения хаоса творчества.
Отчего же в доме такой бардак? Оттого, что Женя Звонарев сошел с небес? Льет свой дождь обаяния в лоно девушки мечты в азиатских пяти звездах?
Раздался тяжелый скрип дивана, а следом паркетных плашек. Огромный мужчина на автопилоте шел в туалет. Я помчалась к нему. Подпирать под спину, что бы не падал и попадал по адресу, менять пропотевшее постельное и нательное белье, уговаривать проглотить жаропонижающее, готовить и запихивать клюквенный морс, молоко, бульон. Потом снова по кругу и двое суток подряд. Мне крепко повезло: за подвигами матери Терезы я совсем не думала о своем. Не до того было. Но.
Синяки на щеках сходили плохо. Дама в аптеке, к которой я бегала по три раза на дню, очень переживала. Всякий раз изобретала разные средства, от сверхсовременных до примочек Бабы Яги. Никаких лекарств, кроме канистры хлоргексидина в доме Коляна я не обнаружила. Не знала, где искать. Сам великан приходил в себя медленно. Спал, ел и застенчиво улыбался. Руку мне поцеловал. «Спасибо, сестрица!» – пробормотал.
– Такие огромные мужчины, они самые бесполезные, – пошутила молодая армянка, продавщица из магазинчика в конце улицы. Курицу мне взвешивала. Самую большую выбрала. – Как залягут болеть, не выгонишь потом с дивана. Но Николай твой – мужик хороший. Третий год я здесь магазин держу, никогда его пьяным не видела. Вот только готовить не любит, вечно всякую заморозку покупает. Мужчина холостой. Потому и толстеет. Но теперь, как я понимаю, за ним есть кому приглядеть?
Она улыбалась лукавыми черными глазами. Серьезный макияж, яркая кофта. Золото в ушах, на пальцах. Добавила пакетик фундука к моим покупкам. Бонус к картошке, моркови и луку. Я засмеялась в ответ. Кожа на щеках болезненно натянулась. Я подняла шарф повыше.
– Вы у меня кольцо не купите? – решилась я спросить. Я сняла белую варежку и показала кольцо. Белое золото и платина, камушек роняет фиолетовую тень. Обручальное.
– Что так плохо все? Меня зовут Сусанна. Красивое кольцо, – она без стеснения повертела мою руку на белом свету электричества. – Сходи в третий дом, там у моего брата ювелирная мастерская. Он нормальную цену даст. Как тебя зовут?
– Лиза, – я ответила на улыбку.
Этот сувенирно-декоративный мир, затерявшийся в исторических парках и дворцово-культурных кулуарах Города, жил отдельной жизнью. Здесь обитали счастливчики, которые в миллионном людском конгломерате могли позволить себе держать петуха и пяток кур, ходить в шлепанцах к соседу через дорогу. За солью или на чашку кофе. Ну и заглядывать в окна соседских сортиров, если есть охота. Здесь даже существовал таксофон на стене под синим пластиковым козырьком. Ювелирная мастерская занимала первый этаж третьего от угла дома, насмерть зажатого соседями справа и слева. Его фасад глядел на мир сочным зеленым цветом.
– Ты Лиза? – ухоженный армянин лет тридцати был уже в теме. – Я Руслан.
Оглядел кольцо, назвал сумму. Приличную, я даже не ожидала. Витька сам покупал кольца на свадьбу, я понятия не имела о цене. Впрочем, все равно.
– А где второе?
Свет в магазине горел яркий, бело-пронзительный. Темно-коричневые глаза смотрели не мигая. От левого уха под ворот джемпера шла надпись: «Спаси и сохрани.»
– У владельца, – пожала я небрежно плечами.
– Он продать не хочет? Я бы купил.
– Я не знаю и знать не хочу, – я ждала, когда он мне деньги отдаст.
Руслан не спешил. Медленно отсчитывал купюры из кассового ящика.
– Мой брат держит ателье. Набирает вебкам-моделей. Приличные деньги можно заработать, ничего делать не нужно, только ходи туда-сюда. Не хочешь попробовать? Могу рекомендовать, Лизочка, – он лениво выронил фразу и улыбнулся четко очерченными губами. Татуаж?
Купюры ложились на стекло прилавка. Мужчина ждал, держа контакт.
– У нас с Колей все совсем не так плохо с финансами. Я уверена, что такую работу он не одобрит, – я прикрылась Дамблдором беззастенчиво.
– Ты? Вы с Николаем? Прости, дорогая, я не понял! Тупанул, извини! – вмиг переменился ювелир. Стал хорошим человеком. Я увидела, как на стопку купюр легла сверху еще одна красная бумажка. – Кофе налить?
Я ухмылялась в шарф, тащила в свой новый дом еду. Я онлайн-шлюха! Это надо же додуматься!
У калитки, забравшись колесами на тротуар, стояла черная тойота.
Бывший. Бывший муж, защитник, друг, плечо, рука, стена. Что там еще в перечне анатомии семейной пары? Член?
Нет. Я не хочу, что ему еще надо?
– Привет, я привез твои вещи, – сказал Виктор, выходя из машины. Потянулся рукой и лицом. В мое личное пространство. – Прости меня, Лиза.
Я поставила пакет с продуктами на ступеньку крыльца. Мужчина надежно загораживал собой вход в дом. Слушала по второму кругу слова про больше не буду и не буду никогда. Я не впущу его. На улице он не посмеет ко мне прикоснуться.
– Я продала кольцо, – я показала чистую правую руку.
– Зачем? – потрясенно выдохнул Виктор. Не ожидал от меня такой скорости. В наших бывших отношениях решения дороже тысячи рублей принимал только он. – Пойдем и отменим сделку!
– Нет, пропусти меня, – я постаралась, чтобы голос звучал сердито. Эмоционально. Не вышло.
– Давай, я твои вещи в дом занесу, не бойся, я умоляю, – уже в самое ухо говорит. Притер грудью к стене. – Мне на колени встать, чтобы ты меня простила? Я виноват, но ведь ты не сопротивлялась. Я думал, так будет лучше. Тебе ведь нравилось всегда, когда я целовал. Ну вышло жестко, я согласен. И мне показалось, что тебе… Прости…
Губы лезут под шарф. Дыхание горячее, за руку схватил. Я оцепенела. Я не открою ему дверь. И ему не показалось.
– Все кончилось! Кончилось, – левой рукой попыталась сдвинуть мужчину с места. Какие все-таки они сильные, эти сволочи! Почему я думаю во множественном числе?
– Давай пойдем к тебе. Хочешь взять паузу в отношениях? Давай возьмем! Ну давай, просто угости меня чаем, Лиза, любимая моя, давай.
Дай-дай-дай! Со стороны, наверное, казалось, что мы обнимаемся. Вот накрыла нас страсть на крылечке роковая. Витька вмазывал меня собой в старую кирпичную кладку. Плющил приступом похоти. Щупал моей рукой себя через штаны.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.