Дело Виктора Уотсона

Глава 1

Четверг, 21 апреля 2016 года

Северный Лондон

В этом иссеченном шрамами старике, что пил в одиночестве, было нечто цепляющее.

По крайней мере, так казалось молодому австралийскому бармену, который поглядывал на него между подачей пива. Остальных посетителей паба в Северном Лондоне куда больше интересовал матч Премьер-лиги с участием «Арсенала», перенесенный на четверг из-за перегруженного графика. Шестьдесят тысяч болельщиков смотрели игру вживую всего в полумиле отсюда, но благодаря большим экранам и пиву мало кто в пабе чувствовал себя обделенным. За маленьким столиком на отшибе сидел старик.

Стоящий у боковой стены столик давал двойное преимущество: приличный вид на экран над головой и прямой путь до края стойки, что не ускользнуло от внимания самого возрастного посетителя заведения. Когда он в третий раз вернулся за добавкой, молодой австралиец наконец получил шанс его обслужить.

Ростом около 173 сантиметров в своем твидовом костюме (в лучшие годы, пожалуй, дотягивал до 178), уцелевшие седые волосы были аккуратно зачесаны набок, а водянистые голубые глаза смотрели из глубоко изборожденного морщинами лица. Внутренний голос бармена уже окрестил его «Дедом»… но по-настоящему привлекли его внимание старые травмы.

Верхняя треть левого уха у Деда отсутствовала, а нос явно не раз был сломан, причем без помощи медиков. Но больше всего бросался в глаза шрам на шее – такой карикатурный, горизонтальный, с неуклюжими вертикальными швами, что сразу наводил на мысли о Хэллоуине. Создавалось впечатление, будто мужика гильотинировали, а потом он заново пришил себе голову на место.

Слегка смутившись, бармен понял, что слишком долго пялится на его шею. Древние голубые глаза теперь смотрели прямо на него, терпеливо ожидая заказа.

– Простите, приятель, засмотрелся. Что вам налить?

Дед стоял достаточно близко к нужному ему крану, чтобы дотронуться до него, а затем поднять один палец.

– Без проблем.

Бармен взял граненую пивную кружку и начал наливать, размышляя, способен ли человек перед ним вообще на речь. Несмотря на свою яркую выраженность, шрам выглядел так, будто его нанесли очень давно, и теперь он просто стал частью складок и морщин стареющей кожи.

– Вы сегодня их уже изрядно приметили.

Он кивнул в сторону пивной колонки, все еще не уверенный, способен ли Дед на ответ.

– У меня день рождения, – последовал ответ, вызвавший такое удивление, что пиво пролилось через край. Вместо ожидаемой немоты голос оказался вполне внятным. Сжатым, старомодным, напомнившим бармену черно-белое кино.

– Что ж, с праздником вас, сэр, – сказал он, заменив свое обычное «приятель» на слегка неуклюжую попытку почтительности. Он вытер вогнутые грани кружки бумажной салфеткой и поставил пинту перед заинтересовавшим его клиентом, заметив аккуратную стопочку мелочи, уже лежавшую на стойке.

– Можно спросить, сколько вам исполняется? – добавил он, испытывая неподдельное любопытство (Деду на вид могло быть и девяносто, и все сто). Старик поднял обе руки ладонями вперед, растопырив пальцы, словно фокусник, демонстрирующий публике, что у него в руках пусто.

– Сбился со счета, – ответил он, пошевелив обрубком, оставшимся от его мизинца на левой руке.

Бармен скривился. – Ой! И как это вы?

Вопрос о пальце при наличии куда более очевидных повреждений казался слегка нелепым, но представился же удобный повод. Он как раз читал книгу о лондонских бандитах 1960-х и начал подумывать, не был ли этот тип одним из них. Или, по крайней мере, не их ли жертвой.

Дед положил руки на стойку и придвинулся чуть ближе.

– Мышеловка.

Он сохранял каменное выражение лица ровно столько, чтобы бармен успел проявить недоумение не понимая, шутка ли это. Затем старик откинул голову назад и рассмеялся. На одно абсурдное мгновение представилось, будто шея вот-вот разойдется по шву и голова отвалится вовсе.

Шотландский акцент прервал эту странную мысль: – Эй, Дэнни! Какого хрена? Там будешь стоять до утра?

Младший сотрудник кивнул управляющему и собрал со стойки стопку монет.

– Ну, надеюсь, вам подарили много открыток, – сказал он, пытаясь завершить разговор на легкой ноте, но тут же поморщился от собственного покровительственного тона.

– Открыток? – переспросил Дед, осторожно неся свою пинту. – Не люблю я открытки.

Спустя пять минут после финального свистка Дэнни увидел, что его странный новый знакомый собирается уходить. Тот держал в руке трость и похлопывал по карманам твидового пиджака, словно проверяя, все ли на месте. Бармен наблюдал, как «Дед» направился к выходу, и с облегчением заметил, что кто-то уже протянул руку, чтобы придержать для него дверь. Он уже наливал следующую пинту, когда тот же маршрут проделал загорелый мужчина в темно-синей спортивной куртке.

Так же, как и Дэнни, он заинтересовался стариком. Казалось, он хотел его убить.

Глава 2

Постукивая тростью, иссеченный шрамами старик прошел через внутренний дворик паба и вышел на улицу, где сливались в едином потоке девять миллионов случайных душ, с которыми ему довелось делить этот город. Он направился по Холлоуэй-роуд. До дома можно было добраться разными путями, но кое-что увиденное в пабе заставило его выбрать именно этот маршрут. Он надеялся, что ошибся.

Грохочущий, густой от сигналов транспорта поток в дни матчей становился еще плотнее, а пешеходов расцвечивали яркие вспышки – болельщики в красных футболках «Арсенала» спешили по своим излюбленным послематчевым пивным. Спустя несколько минут неспешной ходьбы старик присоединился к группе людей, ждущих у пешеходного перехода, и воспользовался моментом, чтобы под предлогом наблюдения за дорогой оглядеться… Никаких признаков того человека, что привлек его внимание в пабе. Возможно, ему просто почудилось.

На всякий случай он решил придерживаться своего плана. В конце концов, если его внутреннее чутье не подвело, то благополучное возвращение домой лишь отсрочило бы неизбежное, его бы просто нашли и прикончили в другой раз. Нет, единственный способ выжить… если дело дошло до крайности… это нанести удар первым. И чтобы этот удар был точным.

Впервые он заметил его вчера утром, за завтраком в кафе. Дело было не столько в том, что тот выглядел чужаком, это бывает часто, сколько в его тихой, но упорной попытке не выделяться, подражая окружающим. Да, и еще в тех украдливых взглядах, что старик успел подметить в старинных настенных зеркалах кафе. Реклама бульонных кубиков, дрожжевой пасты и какао. Легко подумать, что можно спрятать свой взор среди замысловатых шрифтов и румяных персонажей, украшавших зеркальную поверхность.

Так или иначе, его шестое чувство зазвенело достаточно громко, чтобы он совершил редкий для себя звонок-предупреждение единственному человеку, кто, возможно, тоже был в том же «списке». Единственному, кто знал правду. Он сомневался, что придется звонить снова. Тот, кто был на другом конце провода, звучал слабым. Природа наверняка управится с ним раньше любого киллера.

Мысли о том происшествии в кафе все еще не отпускали старика, когда он снова увидел то же лицо в пабе. Что-то подсказало ему, что тот здесь, еще до того, как он его заметил. Ничего мистического, просто боковое зрение передало распознанную угрозу прямиком в подсознание (он верил в грубые инстинкты выживания, порожденные эволюцией, куда больше, чем в мистическое).

Так или иначе, незнакомец был здесь. Пытался снова выглядеть как местный, не упуская свою цель из виду. Инстинкты старика отказывались сдаваться возрасту, даже если его телу пришлось подчиниться. Да, он все понимал. И что происходит, и что нужно делать. Он, конечно, убивал и раньше – много раз. Но очень давно. И уж точно не на десятом десятке жизни. Он надеялся, что пинты выпитого для храбрости успокоят нервы и разомкнут закостеневшие суставы…

Под аккомпанемент пронзительного писка десяток ждущих пешеходов хлынули на противоположный тротуар. Лихач на прокаченном хэтчбеке вынужден был остановиться и выразил свое неодобрение, взревев двигателем. В ответ на него обрушился град оскорблений и недвусмысленных жестов от болельщиков, все еще возбужденных игрой.

Добравшись до другой стороны, пешеходы могли либо идти дальше по главной дороге, либо срезать через Мэдрас-Плейс, мимо территории церкви Святой Марии Магдалины. Старик выбрал иной путь. Он направился прямиком в сумрак церковного двора.

Мощеная площадка была достаточно освещена уличными фонарями, но дальше зрелые деревья и внушительная сама церковь сводили на нет любое окружающее сияние. Немногочисленные огоньки на церковной территории в основном были разбиты или отсутствовали. Он придерживался гравийной дорожки, идущей вдоль 200-летнего здания – черные ограды по периметру и не украшенные окна создавали казенную атмосферу, больше подходящую для проповедников, вещающих о грехе и возмездии, чем для улыбчивых священников с гитарами.

Он шел вперед, постукивая тростью. Слева возвышалась церковь. Справа, среди древних деревьев, виднелась лужайка, усеянная семейными усыпальницами XIX века – каменными, гробообразными, такими, что с скрипом распахиваются в дурных хоррор-фильмах. Он напрягал слух, пытаясь уловить шаги позади, но шум дорожного движения и естественная возрастная тугоухость мешали ему. Все же, если ему удастся добраться до другого конца без происшествий, он спишет все на ложную тревогу. Черт побери, он мог бы даже вознаградить себя дополнительной порцией виски перед сном, за то, что спустя столько времени все еще сохраняет бдительность.

Именно тогда, когда он приблизился к фасаду церкви, он услышал шаги. Тихие, но настоящие. Он перестал думать о том виски. Конечно, все еще оставался шанс, что эти шаги предназначены не ему, хотя в глубине души он знал, это не так.

Чтобы окончательно убедиться, когда тропинка, достигнув угла церкви, поворачивала на 90 градусов налево – к колоннам и ступеням главного входа – старик пошел прямо. На траву. Шаги позади него сохраняли ритм еще несколько секунд, а затем, как и ожидалось, стихли. Его преследователь тоже сошел с дорожки. Теперь сомнений не оставалось. Ждать пришлось недолго…

– Виктор Уотсон.

Голос заполнил пустоту, оставленную приглушенными шагами. Старик остановился и тяжело оперся на трость, но не обернулся. Никакого удивления. Лишь мрачное чувство неизбежности, что приходит с долгожданной и неприятной встречей.

– Хорошее имя, – продолжал голос.

Виктор почувствовал, как преследователь приближается. Их плечи слегка коснулись, когда тот прошел мимо. И вот человек в темно-синей спортивной куртке уже стоял перед ним.

– Виктор… Победитель… Но не сегодня.

Акцент не был родным британским, но и определить его было нельзя. Такой себе общеевропейский английский с американским оттенком. Виктор уставился на своего более молодого противника. Тот стоял близко. В скудном свете все же можно было разглядеть загорелую кожу и темные коротко стриженные волосы. Светлые чиносы и светло-голубая рубашка под спортивной курткой создавали впечатление хорошо одетого туриста. Да, так оно и было. Турист. Но что-то в квадратной форме челюсти и плеч, в развитой мускулатуре шеи намекало на менее безмятежные занятия.

– Я знаю, кто ты, – сказал Виктор.

– Тогда ты знаешь, что будет дальше, – ответил Турист.

Виктор прервал поединок взглядов и пожал плечами, демонстрируя свое принятие судьбы.

– Что ж, если уж на то пошло, старина, позволь мне по крайней мере выкурить сигарету.

Он похлопал левой рукой по наружному карману твидового пиджака, нахмурился и повторил то же с другой стороны, перекинув трость на большой палец, чтобы похлопать по правому карману. Короткое «А» и подтверждающий кивок дали понять, что он нашел то, что искал. Вся эта сцена была небольшим спектаклем.

Неловко пытаясь засунуть руку в карман, с тростью, все еще висящей на пальце, он вскоре сдался. Вместо этого он снова поставил трость на землю и слегка наклонил ее ручку в сторону молодого человека, жестом предлагая ему подержать.

– Не поможете? – попросил он.

Не дождавшись помощи, Виктор просто отпустил ручку и засунул освободившуюся руку в карман пиджака. Трость постояла прямо секунду, а затем начала падать вперед…

Подавив в себе порыв поймать ее, какая-то глубокая подозрительность заставила Туриста бросить взгляд на предмет, движущийся в его сторону. Едва он это сделал, как почувствовал неладное.

Даже не дожидаясь, чтобы поднять глаза, он резко выбросил левую руку туда, где, как подсказывала память, должна была быть правая кисть Виктора. Он поймал ее как раз в тот момент, когда рука появлялась из кармана пиджака. Смесь облегчения и досады на себя самого отразилась на его лице, когда он поднял глаза.

– Ты не куришь, – сказал он.

Не ослабляя железной хватки на запястье, он вытащил руку полностью из кармана. Клинок в руке Виктора был так хорошо ухожен, что блестел даже в полумраке. Автоматический нож, ловко замаскированный под перьевую ручку в сложенном состоянии. Снаряжение неплохое. Надо отдать старику должное. Почти век на земле, а он все еще готов драться, резать и убивать ради еще нескольких мгновений жизни.

– Ты должен был поймать трость, – сказал Виктор.

– Теперь я это понимаю.

Турист сжал худое запястье, заставляя Виктора ослабить хватку на оружии. Эффекта не было никакого. Старик был силен. Не так, конечно, как молодой, но куда сильнее, чем можно было предположить. Наконец раздался хруст – старая кость поддалась, и нож упал на землю. Виктор лишь раз медленно моргнул, но не издал ни звука.

– Хорошо, – сказал Турист. – А теперь, думаю, у тебя есть кое-что еще для меня.

Не отпуская сломанное запятье, он просунул свою свободную руку во внутренний карман твидового пиджака Виктора. Рука вынула оттуда золотую медаль. Турист на мгновение задержал на ней взгляд, не упуская из виду четыре с половиной пальца левой руки Виктора на случай, если тот попробует еще что-нибудь.

– Зачем ты все еще носишь это с собой? – спросил он.

– Она напоминает мне о втором шансе, который мне дали, – ответил Виктор.

Взгляд Туриста скользнул по старым травмам старика. Отсутствующая верхняя часть левого уха, избитый нос, ужасное лоскутное одеяние на шее. Затем он посмотрел в те самые водянистые голубые глаза… На мгновение ему показалось, что он смотрит сквозь них, прямо вглубь того насилия и жестокости, что привели их обоих к этой точке.

– Что ж, – наконец произнес Турист. – У меня для тебя есть послание.

Он сказал это кратко. Меньше дюжины слов. И, помимо отдаленной полицейской сирены и оглушительного удара его головы о каменную гробницу, это стало последним, что Виктор Уотсон услышал в своей жизни.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.