Поиск. Часть 2

Глава 41

Несколько дней Клим официально болел. Мы с Лизой съездили его навестить. Выглядел он неплохо и к нашему приезду явно приготовился – в доме чистота и порядок, на нём выглаженная рубашка.

Я не знала, как он будет вести себя после того поцелуя (да и как мне самой себя теперь вести), стоит ли списать всё на последствия сильного удара или это было осознанное решение, за которым последует продолжение.

Для меня вообще многое оставалось непонятным. Во-первых, та замужняя – или замужние, я до сих пор не знала их количество – женщина, которой Клим приходился любовником. Во-вторых, его жена, которую он до сих пор ещё...

Я не знала, где в его сердце образовалось место для меня, и не была уверена, что оно мне подойдёт, если, например, это место третьего состава. Честно говоря, я не согласилась бы и на второй.

Но когда Клим открыл дверь, придерживая ногой Билли Блэка, которого Лиза побаивалась, пригласил нас в гостиную, стал болтать что-то забавное и бессмысленное, я заметила, что почти всё время он смотрел на меня. Смотрел и улыбался. Как-то интригующе. Словно напоминая о нашей тайне, которую пока мы должны сохранить.

Лиза попросила меня съездить с ней в детский магазин, потому что я опытная мама и медик. Ей нужна была одежда для беременных – хотя её семь недель ещё не успели никак сказаться на фигуре – и советы по поводу кроваток-колясок для малыша.

В этом вся Лиза. Как-то однажды она мне позвонила и попросила во всех подробностях описать, как происходит зачатие, и помочь высчитать день, в который у неё овуляция. Заодно поспрашивала про витамины для беременных и можно ли принимать их до беременности, и какие лучше купить. Недели через две после овуляции начались вопросы про тесты на беременность. Сложно сказать, кто из нас больше хотел, чтобы тест показал две полоски – я думала, что не выдержу проходить через это каждый месяц. К счастью, наши молитвы услышали (что неудивительно, если Лиза приставала к всевышнему так же настойчиво, как ко мне), и зачатие произошло в текущем цикле.

Самое интересное, что за всё это время у меня не получилось даже пискнуть, что я вообще-то не гинеколог и даже не акушерка, а всего-навсего фельдшер. Надеюсь, она не попросит меня принимать у неё роды.

Клим был сама галантность. Спровадил Билли Блэка за дверь, приготовил чай для Лизы, кофе для меня и виски со льдом для себя.

– Тебе не стоит, – сказала я.

– Я немножко, – миролюбиво улыбнулся Клим.

Лиза говорила с ним исключительно об отряде. Про её беременность некоторые уже знали, остальные догадывались, потому что она больше не ходила на поиски в лес, а на городских брала самые лёгкие задачи.

– Как ты себя чувствуешь? – наконец спросила она.

Клим сверкал улыбкой, как дорогим кольцом.

– Прекрасно.

– Да, я заметила. Так и светишься.

Клим взглянул на меня так красноречиво, что я отвела взгляд.

Лиза вызвала нам такси, и пока мы его ждали, не отходила от меня ни на шаг. Поэтому на прощание Клим лишь аккуратно обнял её, а меня крепко прижал к себе, и продержал так чуть дольше, чем обычно. Я оставила полупрозрачный, почти случайный поцелуй на его шее.

По магазину мы с Лизой ходили час – пока я, наконец сдавшись, не сказала ей всё, что она хотела услышать. Потом она поехала домой, а я, не зная, куда податься (рабочий день у меня начинался только через два часа), написала Саше и предложила пообедать.

«С радостью. Я голоден как волк. Где встретимся?».

«Мне всё равно, выбирай».

«Тогда в «Кролике» минут через 20».

Этим Сашка особенно мне нравился. Его можно попросить о чём угодно и в любое время.

Когда я подошла к «Белому кролику», у входа уже стоял Сашин мотоцикл. Сам Саша в белой льняной рубашке без воротника сидел в зале за столиком у окна перед раскрытым ноутбуком.

– Привет, – улыбнулся он немного виновато. – Я тут зашиваюсь. Это буквально на несколько минут. Но это очень срочно. Ты не против?

– Конечно нет. Работай. Я же не помешаю?

Саша улыбнулся, уже стуча по клавиатуре.

– Ты не можешь помешать. Закажи пока что-нибудь, на свой вкус, мне разницы нет.

Я, вздохнув, раскрыла меню.

– С тобой можно разговаривать?

– Даже нужно.

Зрачки зелёно-карих Сашиных глаз бегали, очень серьёзно что-то высматривая в мониторе, а губы при этом улыбались. Пальцы щёлкали по клавишам со скоростью крыльев стрекозы.

Мне было неловко его дёргать.

Я посмотрела меню, не сразу выбрав, что хочу.

– Сань, – осторожно позвала я.

Он ответно промычал.

– Картошка с грибами и курица – пойдёт?

– Я же сказал, – мягко отозвался он. – Что захочешь.

– Ну есть-то тебе.

– Я не привередливый.

Я улыбнулась и сделала заказ подошедшему официанту. Когда он ушёл, отвернулась к большому окну.

Скоро начнётся август, а лето уже устало. Город устал плавиться под обжигающими лучами, деревья устали выкачивать крохи влаги из засушенной земли, люди устали потеть в хлопковых футболках. Зной замучил всех. Все ждали вечера, прохлады. Осени.

В «Кролике» работал кондиционер, и я комфортно чувствовала себя в тонких брюках и рубашке с коротким рукавом. Мне нравилось смотреть на блестящую от солнечных зайчиков улицу, на девушек в лёгких платьях, на мужчин в шортах.

Но всё равно хотелось в лес. На поиске Машеньки в лесу было так чудесно пережидать дневную жару. А уж что мне подарил вечер после поиска…

– Скучно со мной сегодня, да? – спросил Саша, не отрываясь от ноутбука.

– Нет, конечно, – я села ровнее и посмотрела на него. – Я понимаю, у тебя работа.

– Да, очень не вовремя свалилась. Как там наш больной?

– Лечится виски, шахматами и сериалами.

Саша усмехнулся.

– Как бы мы его потом не потеряли.

– Как потеряем, так и найдём. Он, кстати, звал тебя на партию. Говорит, надоело играть самому с собой.

– Заеду на днях. Может, даже завтра.

Ненадолго мы замолчали. Официант принёс приборы и напитки.

– А что ты сейчас делаешь?

Саша снова улыбнулся.

– Пишу код. Нужно кое-что подправить в программе, над которой работаю.

– Интересно, – сказала я, отпивая свой смородиновый эль.

Для Саши я заказала морс. Он за рулём.

– В принципе, да. Хотя твоя работа мне кажется интереснее и полезнее.

– Я профессиональный бездельник. Торты – это фигня. А у Клима в магазине так, подработка.

– Ну что ты такое говоришь? – возразил Саша. – Ты медик, Юля.

– Пока я на полпути к тому, чтобы быть медиком.

В зале заиграла музыка.

– Сейчас доделаю, – сказал Саша. – И пойдём танцевать.

– Не торопись. Я так себе танцор.

Принесли горячее. Я спокойно ела свою картошку с грибами, как вдруг Саша захлопнул ноутбук.

– Готово! Всё, иди сюда.

– Я ем, – отозвалась я с набитым ртом.

– Потом доешь, вставай.

Сам он уже встал и тянул меня за собой. Я торопливо глотала куски, как удав.

– Ты правда, что ли, танцевать собрался?

– Да.

– Да ну брось! – отмахнулась я, вытирая рот салфеткой. – Дай поесть спокойно.

– Потом поешь, прослушай, какая песня.

«Reamonn» — «Tonight». Песня шикарная.

Я сдалась, и Саша выволок меня на центр зала.

– Кроме нас, никто не танцует, – прошептала я ему в плечо.

– Ну и пожалуйста, пусть сидят, – отозвался Саша. – Их проблемы, что они не умеют веселиться.

Я улыбнулась, а он закружил меня под своей рукой.

– Не знаю, кто выбирал музыку для этого места, – сказал он. – Но у этого хорошего человека великолепный вкус. Тут не крутят новые дурацкие треки только потому, что они популярны. Тут ценят качество.

Музыка сменилась. Заиграла «Кукла колдуна», танцевать стало неудобно, и мы вернулись за столик. Саша приступил к еде, но потом поймал мой взгляд и кивнул на барышню за соседним столом:

– Никогда бы не женился на женщине, у которой уголки губ направлены вниз.

Я засмеялась, но он вдруг дёрнулся и хлопнул меня по предплечью.

– Вон! Смотри! Она просто сидит, я её даже не знаю, но ощущение такое, будто я перед ней виноват. Жесть вообще.

Я задержала дыхание, боясь подавиться. Сашка снова повернулся ко мне и, став серьёзнее, спросил:

– Как у тебя с мужем?

Я пожала плечами. Жаль, что мы не могли весь вечер обсуждать женщин.

– Пока не знаю.

– Думаешь, он изменится?

– Нет, конечно, нет. Если мы не разойдёмся, всё продолжится с того места, на котором остановилось.

– И тебе этого хочется?

– Нет.

– Так ты подала на развод?

– Да. Уже давно. Жду суда.

– И всё ещё сомневаешься?

– Немного.

– Почему?

Я снова пожала плечами.

– Надо же как-то жить дальше. Растить Мирослава.

– Ты уверена, что стоит растить его с этим человеком?

– Этот человек его родной отец. И пусть он далёк от идеала, но для другого мужчины Мир навсегда будет чужим.

Саша непокорно мотнул головой.

– Неправда.

– Правда.

– Нет, неправда.

– А я говорю – правда.

– А я – нет.

– Ладно! – я вскинула руки вперёд. – Допустим. Вот ты, например. Представь, что ты выбрал женщину с ребёнком. Тем более с больным ребёнком.

– Представил, и что?

– Тебе же будет хотеться своего ребёнка, правильного, здорового. А этого куда девать? Только честно.

Саша отложил вилку с ножом, облокотился на стол.

– Если я выбрал женщину с ребёнком, то я и ребёнка её выбрал. Каким бы он ни был. С какого-то момента её проблемы стали бы нашими. Конечно, когда-нибудь мне захочется своего…

– Вот видишь!

– … но и этого я буду воспитывать, как родного, – упорно закончил фразу Саша. – Причём именно воспитывать, – добавил он, хлебнув из своего стакана. – А то, знаешь, есть некоторые женщины… Ты ему не отец, сиди молчи, я сама. Я такой подход не приветствую.

Я вздохнула.

– Ты мне это говоришь просто, чтобы успокоить.

– Вовсе нет. Я так думаю, поэтому и говорю.

– А что бы на это сказала твоя мама?

– Да ничего бы не сказала. А вообще – какая разница? Мне жить с этой женщиной, а не маме.

Я ничего не ответила, глядя на то, как по полу, стенам и потолку мечутся разноцветные пятнышки прожекторов.

– А ещё я уверен, – добавил Саша, – что Клим в этом споре встал бы на мою сторону. Что бывает крайне редко, как ты знаешь.

– Я очень смутно представляю, что у Клима в голове, – произнесла я.

И испугалась – не сболтнула ли лишнего. Но Саша и так всё прекрасно понимал.

– На Клима нельзя давить, – сказал он. – Никогда. Иначе он становится неуправляемым. Все его романы рушились в тот момент, когда женщина думала, что овладела им и что он теперь будет ей подчиняться.

Я молчала. Тогда Саша продолжил:

– Он сложнее, чем кажется. И со всей его любовью к порядку, иногда переходящей в маниакальную педантичность, он никогда не умел разбираться в том, что чувствует. Иногда мне кажется, что Клим до сих пор не отпустил жену. Он рассказывал тебе о ней?

Мне очень хотелось, чтобы о ней мне рассказал Саша – всё, что знал. Клим же явно с ним делился, они же друзья, чёрт возьми! Но, помня Сашину принципиальность, а лишь сделала отстранённый вид и пожала плечами.

– Немного.

– Думаю, ещё расскажет.

Всё, Сашка захлопнулся. На территории Клима он хозяйничать не собирался.

– Так вот, я бы согласился взять в жёны женщину с ребёнком, – сказал он, возвращаясь к истокам нашего разговора, – если бы потом она родила мне сына.

Я подняла глаза и увидела, что он улыбается.

– Ты не похож на тех мужчин, которые требуют от жён рожать только сыновей, – сказала я, спрашивая себя, а так ли хорошо я знаю молодого человека напротив.

– Это всё сестры. – Саша сунул в рот листик мяты с мороженого. – Посмотрел я на двух девчонок в доме и стал бояться, что у меня тоже может родиться дочь.

Сдерживая смех, я выпила ещё эля и проговорила, стараясь, чтобы голос звучал пророчески:

– А мне кажется, что однажды у тебя родится именно дочь.

– Сплюнь!

Саша так забавно вытаращил на меня глаза, что тут я всё-таки рассмеялась.

– Ладно, Сань, не бери в голову. И вообще – ты ещё молодой. Не вздумай торопиться со всем этим.

– Ничего себе молодой! – усмехнулся Саша, очень искренне возмутившись. – Мне уже четверть века. У самой вон сын большой, а мне говорит – не торопись.

– Ну я-то женщина. У меня как раз всё наоборот: лучше раньше отмучиться. И для организма легче.

– Как у вас, женщин, не знаю, – Саша потянулся, чтобы налить себе морс из графина. – И как у других мужчин – тоже. Но за себя скажу, что я уже готов к семье.

Мне б заткнуться, но эль завладел моим мозгом, а потому просто закрыть рот я не могла.

– Нет, Сань, – ляпнула я. – Ты точно не готов.

Саша удивился и застыл с графином в руке. Возможно, стоило бы сразу щёлкнуть меня по носу за то, что лезу в чужой огород, но он решил вступить в полемику.

– Это ещё почему?

– Потому что тебе ещё нравится прожигать жизнь.

– Неправда. Я вполне себе уравновесился. – Он налил морс и осторожно поставил графин на место. – И не ищу приключений.

– И поэтому ты в поисковом отряде по ночам в лесу ищешь пропавших грибников?

– Я хочу нести добро.

– А сколько раз в неделю ты бываешь в баре?

Саша усмехнулся.

– Дома мне никто не готовит. А я не люблю готовить для одного себя.

– Допустим. А как же твой мотоцикл?

– Ой, вот только не надо за это хвататься, – поморщился Сашка. – Дядьки и в сорок, и в пятьдесят на них гоняют – и ничего.

Я отпила из своего бокала.

– Или эти дядьки всего лишь состарившиеся подростки?

– Мотоцикл – такое же средство передвижения, как и машина. И, кстати, у него перед автомобилем куча преимуществ.

– Не спорю. Например, экстремальные ощущения.

Саша изогнул одну бровь.

– Мне уже давно это не кажется экстремальным.

– Допустим. Но мотоцикл – это непрактично. Вот представь – ты влюбишься и женишься. А твоя жена возьмёт и забеременеет. И как ты её с животом будешь на мотоцикле в женскую консультацию возить? А когда ребёнок родится? К рулю автокресло приделаешь?

Саша молчал. Сложно было понять, о чём он думает. Наверное, будь он на пару лет младше, я бы смогла читать, что у него на уме, но теперь в чём-то он уже и вправду был очень зрелым.

– Да ладно, Сань, – улыбнулась я, кажется, даже немного виновато. – В молодости нет ничего плохого.

– Мы с тобой ровесники.

Я покатала вилкой крохотную кругленькую картошину по тарелке.

Саша всегда сглаживал, когда говорил о моём и своём возрасте. То немного накидывал себе, то сбавлял мне – своеобразные законы округления. Кажется, он так ни разу и не сказал прямо, что я его старше.

– Только я рано вышла замуж, – напомнила я, – и могу рассказать, что бывает, когда торопишься с такими вещами. А вообще, если бы я родилась мужчиной, то не женилась бы раньше сорока. Ну хотя бы тридцати пяти.

Саша выпил свой морс – залпом весь стакан.

– Идём ещё танцевать, – сказал он, снова вытягивая меня из-за стола.

– Эта песня мне не нравится, – запротестовала я.

«Моя любовь на пятом этаже», «Секрет». На самом деле песня обалденная, только слишком ванильная для моего боевого настроения.

– Зато нравится мне.

До сих пор было непривычно, когда Саша начинал упрямиться. Казалось, он человек гибкий и всегда способен участвовать в переговорах. Но я уже поняла, что в некоторых моментах, которые иногда – если смотреть с моей стороны – даже нелогичны, из-под этой уступчивости и сговорчивости выглядывает такая глыба характера, о которую могут разбиться даже самые прочные аргументы.

Он таки вытащил меня на центр зала, но песня уже сменилась. Заиграла «Говори», «Звери».

– Вот видишь, – сказал Саша. – Всё для тебя.

Он красивым жестом, заискрившимся в свете жёлтого огонька диско-лампы, развернул передо мной ладонь, которую едва коснулись мои пальцы, а другую руку очень деликатно положил на мою талию. Я неуверенно дотронулась до его плеча. Одно дело плясать под звенящую мелодику стиляг, другое – едва ли не обнимать друг к друга под песню-признание.

– Да не съем, не переживай, – улыбнулся Саша.

Чтобы не покраснеть, я сжала его плечо ногтями. Саша зашипел, айкнул и засмеялся.

А дальше мы только двигались, чуть раскачиваясь, под хорошо знакомый, но сейчас – словно бы новый голос и фортепианную мелодию. Саша беззвучно подпевал, а я, прислоняясь к нему слишком близко, вдыхая свежий запах его парфюма, закрыла глаза, проговаривая текст про себя.

Я не видел, что было за окнами,

Я смотрел на твоё отражение1…

– Хорошая песня, – тихо сказал Саша.

И от его голоса, приглушённого, басовитого и совсем капельку игривого, мне стало щекотно внутри.

– Тебе и та нравилась, – ответила я, чувствуя, что ровно говорить не получается.

– Эта больше.

Музыка замерла, и мы замерли вместе с ней. Его каре-зелёные глаза сейчас казались чуть ли не изумрудными. Зрачки огромные, блестящие, возбуждённые. На миг меня окатило горячей волной. Неужели?..

Но тут у нас обоих звякнули телефоны. Чуть неловко, прогоняя остатки секундного помутнения, мы принялись искать их по карманам.

Сообщение в общий чат. Объявлен новый поиск. Очередная бабушка с деменцией вышла из дома и не вернулась.

– Едем? – спросил Сашка.

Между нами два шага и не верится, что когда-нибудь мы подходили друг к другу ближе. Взгляд у Саши стал серьёзным, он думал о поиске, об общем деле. Я всё нафантазировала.

– Мне надо на работу, – сказала я. – Но попробую отпроситься у Клима.

– Хорошо. Я пока расплачусь.

– Скинемся наличными или перевести тебе на карту?

Саша усмехнулся.

– Попробуй только.

Он отошёл к нашему столику, и у него тут же зазвонил телефон.

– Да, старый, – ответил он, хохотнув. – Ты прямо тут как тут! Привет. Как там твоя голова?.. Поеду… Нет, тебя не возьму… Лечись давай… Да мы справимся… Ну, найдём, тогда и позвоним, – Саша поморщился. – Ой, не начинай… Кстати, раз уж ты позвонил, отпустишь Юлю с работы сегодня?.. Да, со мной… Ну вот так. Встретились в «Кролике» за обедом… Да не волнуйся, и отвезу, и привезу… А почему нет?.. Ну не захочет, вызову такси… Старый, не кипишуй! Пей давай виски, который старше меня, играй в шахматы, ложись спать к десяти, а в лес пусть молодёжь сходит… – Саша засмеялся. – И я тебя люблю, дядя Клим.

Он положил трубку и убрал телефон в карман.

– Старый тебя отпустил, собирайся.

Я улыбнулась.

– Спасибо.

– Было бы за что. Только он волнуется, что без него мы никого не найдём.

– Мы постараемся.

– Разумеется. А ещё он волнуется насчёт моего средства передвижения. Точнее – насчёт того, что я собрался тебя на нём прокатить.

У меня что-то вспыхнуло в груди бенгальским огнём.

– На мотоцикле?

– Ага, – Саша положил на стол купюры, не дожидаясь, пока официант принесёт счёт. – Но у тебя есть выбор: можешь поехать в штаб на такси. Тем более что взрослые люди на двухколёсном транспорте не ездят.

– А разве я взрослый человек? – улыбнулась я. – Мы вроде только о тебе говорили. Я поеду с тобой.

Саша весело усмехнулся.

– Тогда погнали.

Глава 42

Я подошла к мотоциклу, и инстинкт самосохранения завопил внутри, что на эту штуку нельзя забираться. На ней нет ничего, ты абсолютно не защищён. Ты беззащитен!

Не то, что в машине – железо со всех сторон. Как в домике.

– Точно хочешь ехать? – спросил Саша, видя мой испуганный ступор.

– Точно.

Юля, соберись! Ты ж не пугливая девчонка. Да и если бы сегодня пришлось умереть, неужели ты бы не хотела умереть вот так – быстро и почти без боли? Всё лучше, чем от инсульта.

Я тряхнула головой.

Саша поглядывал на меня с улыбкой.

– Ладно, – сказал он и протянул мне шлем. – Надевай.

– А ты как?

– Сейчас шлем только один. В гараже возьмём второй. Заодно и куртку тебе прихватим, а то, если вечером будем возвращаться, замёрзнешь.

Я взяла шлем, повертела в руках. Вырез для головы казался каким-то неправдоподобно маленьким. Саша тем временем нашёл в кофре очки, надел.

– А как его?..

Саша, плохо пряча улыбку, подошёл ближе.

– Серёжки только сними.

– Всё настолько серьёзно?

– Ага. Одна моя знакомая зацепилась ими за шлем и чуть ухо себе не порвала.

Я послушно сняла серьги.

– Есть куда убрать?

Саша протянул руку. Я положила свои серебряные капельки ему на ладонь, и он спрятал их в нагрудный карман рубашки (в такую жару он приехал без своей косухи).

– Самое надёжное место на всём байкере, – улыбнулся он. – Теперь давай шлем.

Взяв из моих рук, Саша ловко нахлобучил его мне на голову и опустил прозрачный визор. Сразу стало плохо слышно.

– А застёгивать?..

Саша кивнул, и его пальцы быстро управились с замком у меня под подбородком, случайно коснувшись моей шеи. Лёгкое прикосновение, но ощутимое и приятное.

– Теперь смотри, – сказал он, подходя к мотоциклу. – Сначала сяду я и сниму его с подножки. Потом ты.

– Хорошо.

Саша забрался, ногой сбил подставку, и мотоцикл встал ровно.

– Забирайся, – скомандовал он.

– А за что можно держаться? – спросила я.

– За что хочешь.

К слову сказать, держаться было особо не за что. Я положила руку ему на плечо.

– Можно?

– Конечно.

Внизу, рядом с Сашиной ногой, приглядевшись, я увидела подставку, куда можно упереться ботинком, и кое-как забралась на маленький выступ позади водителя.

– Теперь пристёгивайся, – сказал Саша.

– Чего? – удивилась я и на всякий случай посмотрела по сторонам, нет ли где ремня.

Сашка засмеялся. Я толкнула его под лопатку.

– Издеваешься?

– Прости, – он поднял ладони, – больше не буду! Клянусь.

– За что надо держаться?

– На сидении прямо перед тобой есть ремешок. Можно за него, можно за меня.

Я скромно взялась за ремешок обеими руками.

– По-хорошему, – продолжал Саша, – тебе надо повторять все движения пилота. Как бы представить, что ты продолжение мотоцикла, и делать то же, что делает он. Но так как ты пока новичок, я тебя прошу – просто сиди и держись. И всё.

– Хорошо. А я же могу, ну чисто теоретически, не удержаться и упасть с него во время движения?

– Можешь, конечно, но не переживай, я остановлюсь и тебя подберу, – стараясь снова не засмеяться, ответил Саша. – А вообще, держись, пожалуйста, крепче. Готова?

– Да, – ответила я, а сама подумала, что сейчас полечу по дороге на бешеной железной штуковине, открытая для всего – воздуха, камней, машин, асфальта.

Саша завёл мотоцикл и нажал газ. В первое мгновение, когда его «Кавасаки» рванул вперёд, мне показалось, что прямо сейчас, в эту самую секунду, мы убьёмся на хрен, потому что он скинет нас как лошадь, вставшая на дыбы.

Я вскрикнула и, бросив ремешок, схватилась за Сашу.

Он громко, так, что я услышала сквозь шлем, захохотал.

В следующее мгновение чувство, что земля, дорога, деревья, – всё вокруг двигается очень быстро и в любой момент может нас поглотить и расколоть, словно фисташки, возросло. Хотелось крикнуть, чтобы Сашка глушил мотор, но я лишь крепче вцепилась в него, стискивая его со спины за рёбра с двух сторон. Ещё через мгновение страх начал отпускать, я стала понимать, что ни у деревьев, ни у машин, ни у асфальта нет желания меня убить.

С осторожностью, по очереди, я переместила руки с пилота обратно на ремешок. Но непроизвольно снова хваталась за Сашу, когда чувствовала, что мотоцикл разгоняется, обгоняя едущие впереди машины. Когда же мотоцикл зашёл в первый поворот, я снова вскрикнула, потому что он накренился так, что казалось, вот-вот завалится набок. Саша при этом и сам наклонился вслед за мотоциклом, и это напугало меня ещё больше. Но дорога вскоре выпрямилась, потом выпрямился и мотоцикл, а за ним и Саша. Холодная рука, сжавшая моё сердце, разжала пальцы.

А ещё через несколько мгновений, мне стало нравиться. Я посмотрела по сторонам (однако стараясь глубоко не задумываться, боясь, как бы случайно не упасть при неожиданном повороте или торможении), разглядывала наш родной Никуловск, удивляясь, как много всего умудрялась не замечать. Старые невысокие дома, тянувшиеся по обе стороны проспекта Мира, сейчас не казались такими уж старыми и дряхлыми. Наоборот, омытые июльским зноем, они блестели крышами как-то величественно, давая прочувствовать свою историческую ценность.

Машины вокруг нас выглядели неповоротливыми, тихоходными, раскалёнными изнутри консервными банками. Почти все ехали с открытыми окнами, и до нас долетали обрывки песен и надоедливой болтовни радиоведущих, когда мы с Сашей ловко, почти не сбавляя скорости, обходили их, стоящих на светофорах, одну за другой.