Метаморфоз

Глава 1. Голод

Температура не спадала третьи сутки. Ртутный столбик градусника с неприкрытым ехидством раз за разом замирал на отметке в 39.2 градуса. Почему-то обычные способы сбить жар не помогали. Тело отвергало любую оказываемую ему помощь. Паша цеплял на себя слои свитеров, в которых напоминал разросшийся кочан капусты. Закутывался в одеяло с головой, чтобы пропотеть. Так мама когда-то учила. Но пот, холодный и липкий, не повлек за собой желаемого спасения, а лишь усилил брезгливое чувство отвращения перед собственным телом.

В конечном итоге в ход пошли и крайние меры. Две таблетки, анальгин и аспирин, вместе с выпитой водой отправились в недра раскалённого организма. Но даже такой радикальный способ заставить организм сбавить обороты не принес результатов.

Пришедший спустя четыре часа после вызова врач из поликлиники порекомендовал стандартный набор базовых таблеток, которые принято пить при простуде и гриппе, взял мазок на ковид, дал направления на анализы и быстренько ретировался, оставив Пашу с ощущением, что прошедшие сорок минут присутствия здесь врача были потрачены впустую. Дверь захлопнулась, и в старенькой квартире воцарилась тишина, нарушаемая лишь тяжелым, хриплым дыханием Павла. Его одолевал ворох неприятных мыслей.

– Не учи ученого, – Ворчал он в сердцах на доктора с его рекомендациями, осознавая всю печаль своего положения.

– Да как так-то, – Думал он, – Ведь сам врач, а бациллу какую-то левую никак не могу вывести. Ну и что, что травматолог? Один хер, врач.

Сейчас Павел Андреевич Гришин, дипломированный травматолог-ортопед, со всей ясностью осознавал истинную причину, по которой его престарелым пациентам требовались сиделки. Это была не просто слабость, а полная утрата власти над собственным телом. Его голова шла ходуном, и мир плыл перед глазами мутной рябью. Мышцы выли от глубокой, ломящей боли. Ему казалось, будто невидимый грузовик медленно переехал его кости и суставы, и вот-вот они с противным хрустом выскочат из своих родных мест, разлетевшись в стороны.

– Вроде не старый ещё, а стакан воды уже бы хоть кто-нибудь подал, – Проклинал он свою ситуацию, перебирая рукой по шершавой поверхности стены в попытках добраться до кухни. Каждый шаг отзывался в висках глухим ударом, а мышцы ног горели огнём. По-хорошему, в таком состоянии его было бы неплохо отправить на скорой в приёмный покой. Но пандемия и забитые всюду койки сулили Павлу Андреевичу лишь один покой – вечный. В госпитализации ему в изящной завуалированной форме уже отказали. Даже не взяли банального анализа крови, посчитав, что он просто очередная жертва вездесущей пандемии. Паша искренне поражался тому, что теперь больницы, судя по всему, работали по принципу «нет тела, нет дела», как частенько поступают в несколько иной государственной структуре.

Познав все мирские страдания, почувствовав, как земная твердь уходит из-под ног, он всё-таки смог нащупать краны, наполнить стакан прохладной водой и, пятясь, как краб, доплестись обратно до кровати.

– Определённо ведь корона, – Думал Павел Андреевич, пока наслаждался плодами своих трудов и с упоением опустошал стакан, – Вот только не сходится. Вкус и обоняние-то есть.

Холодная вода на миг заглушала огонь, пылающий где-то внутри. Но стоило пройти ей весь путь от его губ до дна желудка, как жар возвращался. Павла смущало, что пожирающая его адская температура оставалась единственным объективным признаком болезни. Ни кашля, ни насморка, но лишь эта всепоглощающая внутренняя топка, которая, казалось, могла отопить весь дом. Тело его стало тихим, изолированным адом.

Повышение температуры – закономерное следствие появления в организме воспалительного процесса. Так иммунная система пытается буквально выкурить из тела бациллу, создавая невыносимые условия для жизни. Вот только жар держался уже отнюдь не первый день, перейдя все разумные границы защитной реакции. Если в организме Паши и была какая-то дрянь, под таким долгим и яростным термическим натиском она уже давно должна была отписать завещание и отправиться в мир иной. Но жар не спадал. Он горел ровно и неумолимо.

Из всех этих раздумий Паша пришёл к однозначному и пугающе очевидному выводу: его организм приютил некий, неизвестный ему вирус. И как бы тело ни старалось, этот новый жилец не просто сопротивлялся, он обустраивался, врастая в самую плоть, и покидать комфортную, выжженную им же среду обитания ну никак не хотел.

Сил у Павла Андреевича оставалось только на то, чтобы с глухим стоном уткнуться лицом в подушку и провалиться в тяжелый, болезненный сон. Но каждый раз, засыпая и просыпаясь, он с тупым удивлением думал, что же такого надо было употребить, чтобы такое снилось. Его сны больше напоминали безумный калейдоскоп. Бесформенные переливы ярких красок кружились и градиентными переходами меняли свои оттенки, сливаясь в тошнотворную радугу. От такой карусели даже во сне Гришину казалось, что его сейчас вырвет чем-нибудь таким же радужным и кислотно-ярким.

Неудивительно, что такой сон не приносил никакого отдыха, а лишь истощал и без того изможденное сознание. Пробуждение каждый раз имело все черты утреннего похмелья после безумной попойки. Липкая сухость во рту, невыносимое головокружение, подкатывающая к горлу тошнота, ощущение, что сейчас вывернет наизнанку. И… Голод.

– Стоп, что? – Призадумался вдруг Павел. На протяжении трёх дней не способный протолкнуть в себя и кусочка пищи, он внезапно осознал, что хочет есть. Желание было острым, почти животным. Позабыв о ноющих суставах и тяжести в костях, он, пошатываясь, помчался на кухню. Достал контейнер с едой, оставшийся с его последней рабочей смены, разогрел в микроволновке свой забытый обед и съел его с нескрываемым, жадным вожделением, почти не пережевывая. После трехдневной голодовки залежавшаяся гречка с резиновой сосиской показалась ему райской амброзией.

Голод отступил, унося с собой и большую часть хандры. Воспалённый мозг, наконец получив необходимую дозу расщепленной из углеводов глюкозы, прояснился и вновь обрёл возможность думать. И первой ясной мыслью, посетившей Павла Андреевича, стало осознание того, что он источает довольно неприятный запах. Запах пота, грязного белья и чего-то ещё… Сладковатого и затхлого одновременно. А душ он не принимал с самого начала болезни.

Глава 2. Зеркало

Зеркало – это жестокая, беспристрастная вещь. Бывает, подходишь к нему и стоишь, будто смотришь захватывающий блокбастер. Полчаса, а то и час. Всматриваешься в детали, проклинаешь весь белый свет за новый прыщ, и в финале, с обреченным вздохом, наигранно-грустно удаляешься. Сегодня же зеркало задержало у себя Пашу на куда более долгий и мучительный срок. Ведь в небольшом прямоугольном куске стекла он натурально увидел нечто. Именно нечто, потому что назвать это искаженное существо собой Паша уже не мог.

Он заметно побледнел, и в увиденном ему это показалось самой малой и безобидной из перемен. Его глаза были двумя шарами воспаленной слизистой, в которых лопнувшие капилляры выписывали багровые узоры, наглядно объясняя, почему было больно моргать и почему свет резал как лезвие. Иссохшие губы треснули, и от них, будто старая штукатурка, отпадали целые ломти кожи, обнажая влажную, розовую плоть, покрытую ярко-красными подтёками. Все это, конечно, если очень постараться, еще можно было логически обосновать лихорадкой, обезвоживанием и жаром. Но впалые щеки, втянутые с таким усилием, будто чья-то невидимая рука высасывала жизнь изнутри, не вписывались ни в какие рациональные картины. Такой изможденный, высохший вид бывает у людей, голодающих не три дня, а несколько месяцев.

Потупив взгляд на несколько минут, Паша шёпотом, обращаясь в пустоту, задал единственный вопрос, который сумел сформулировать его онемевший мозг.

– Ну и где щетина?

Его ввело в ступор внезапное, абсолютное облысение лица. Ни единго волоска, лишь идеально гладкая, бледная, почти восковая кожа. Она, будто закреплённая прищепкой где-то сзади, обтягивала его череп, но при этом стала какой-то дряблой и поддатливой. Мысль о душе окончательно улетучилась, вытесненная леденящим осознанием: с ним происходят метаморфозы, не свойственные ни одному известному ему заболеванию. Тело больше не подчинялось привычным ему законам анатомии, оно следовало какой-то чудовищной, иной логике.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.