- -
- 100%
- +
Через несколько лет к нашим поездкам присоединились одноклассники Кристины и их родители. Кто-то из нас в порядке очереди был экскурсоводом для нашей весёлой компании. Дочкины тетрадки теперь заполнялись не только рисунками, но и короткими путевыми заметками. Сама она называла свои записи дневником путешественницы.
И вот наша долгожданная поездка в Петербург… Это было в начале лета, Кристина перешла в девятый класс. Город ей не просто понравился, она буквально влюбилась в его романтично-величественный образ, рассматривала широко распахнутыми глазами старинные здания, мосты, площади. А поздно вечером мы сидели на балконе гостиничного номера и наслаждались открывшейся очам красотой. Ведь это был сезон белых ночей! Дочка читала свои заметки, которые с каждым разом нравились мне всё больше. «Кристина, у тебя здорово получается! Если бы я в твои годы умела так складно писать, то отправила бы свою статью в какой-нибудь журнал для молодёжи», – сказала я ей. Тогда я сказала так потому, что хотелось сделать ей комплимент. Но Кристина задумалась и с тех пор время от времени задавала вопросы… Кто такой корреспондент? Чем занимается редактор? Как собирают статьи для журнала?
Прошло три года… За это время Кристина твёрдо решила, что будет учиться на журналиста. Готовилась к экзаменам со всей серьёзностью. Когда с ЕГЭ было покончено, настало время выбирать вуз.
– Я хочу учиться в Петербурге. Давно собиралась тебе об этом сказать, но боялась, что ты сильно расстроишься, – не очень уверенно сообщила дочка.
– Петербург – это так далеко! Можно же и в Самаре получить хорошее образование, – сразу выпалила я.
– Да, конечно. Но я давно мечтала, что вернусь в Петербург. Он такой необыкновенный, что целого года не хватит, чтобы налюбоваться. И потом, там гораздо больше возможностей для журналистов, чем в Самаре.
Отговаривать Кристину не стала, ведь я сама воспитывала её так, чтобы она видела как можно меньше преград в жизни. В конце концов Петербург – это не другая страна.
Кристина поступила в Петербургский университет. Мы вместе поехали туда: я хотела увидеть своими глазами, где будет жить и учиться дочь. Она была в таком восторге, что любые маячившие на горизонте трудности, даже жизнь в общаге, были ничтожны по сравнению с её счастьем.
Спустя несколько дней Кристина провожала меня на вокзале.
– Мама, спасибо, что ты всё-таки отпустила меня, – сказала она и бросилась обниматься.
– Как я могла не отпустить? Я же знаю, как это важно для тебя.
Мы ещё постояли пару минут обнявшись. Потом я поспешила в свой вагон, чтобы не заплакать.
В течение нескольких месяцев после возвращения домой я очень тосковала по дочке. Мы созванивались через день, но всё равно мне её не хватало.
– А как же ваш муж? Он вас поддерживал в это время? – спросила Елену соседка по купе.
– Да, поддерживал, насколько хватало его энергии. Муж на десять лет старше меня. Мы познакомились во время моей учёбы в институте: Сергей был моим преподавателем по зарубежной литературе. Его очень увлекала исследовательская работа, поэтому в пору Кристининого детства он писал одну за другой диссертации, литературоведческие статьи. Мы очень разные: Сергей – домосед, ему милее всего привычная обстановка и тишина: так легче пишется. А мы с дочкой постоянно искали новые впечатления. Так что всей семьёй очень редко путешествовали.
Я не представляла, как буду ездить теперь в одиночку. Хотя была же наша школьная компания – несколько одноклассников дочери и их родители. Как-то на волне грусти я позвонила маме Кристининой одноклассницы – Ольге. Вспомнили наши подростково-родительские поездки. В них был не только интерес. В них был ещё и глубокий смысл. Когда мы делились друг с другом впечатлениями, мы лучше узнавали наших детей: каким они видят этот мир, какие у них жизненные ценности, – а они замечали в своих родителях что-то такое, что нечасто проявляется в повседневности, как будто взрослые на короткое время давали свободу своему восторженному внутреннему ребёнку. После наших путешествий родители и дети становились ещё на шаг ближе друг другу.
Ольга давно работала в турфирме менеджером, но, по сути, уже переросла эту должность и подумывала о том, чтобы открыть своё агентство.
– Елена, а давайте создадим с вами бюро семейных путешествий. Будем организовывать поездки по такому сценарию, чтобы семьи не только знакомились с городом, но и участвовали в командных викторинах, учились вести блог о путешествиях. Тем более что вы когда-то работали преподавателем в колледже, умеете общаться с подростками.
Такое предложение, конечно, стало неожиданностью для меня. Одно дело – загореться идеей, совсем другое – осуществить её. Но муж Ольги, бизнесмен, пообещал, что поможет нам справиться со всеми трудностями.
Нашу турфирму мы назвали «Лягушка-путешественница». Первое время клиентов было мало, но постепенно, когда люди узнали о нашем необычном формате путешествий, их стало появляться всё больше. Эта работа не только помогла преодолеть чувство тоски от разлуки с дочерью, но и открыла для меня новую, увлекательную страницу жизни.
Анна ЛеонтьеваИстория 5. Последняя война
Эта женщина была немолода: наверное, она уже разменяла седьмой десяток. Имела лишний вес, но полнота её была приятной. Никто не мог бы назвать её жирной коровой. От неё веяло умиротворением, уютом и теплом. Наполовину седые волосы, густые, богатые, скручены в тугой аккуратный узел на затылке, лишь на висках и сзади, на шее, кудрявятся несколько прядей. Несмотря на приметы времени: седину и морщины, – было видно, что в молодости она была очень красива. Она везла с собою кучу сумок, из которых аппетитно пахло домашней выпечкой, но на обычную торговку с пирожками была совсем не похожа.
***
Моя бабушка часто говорила: «Лишь бы не было войны». Так получилось, что в нашей с мужем жизни снова невольно присутствует война. Уже пятая.
Мой муж окончил военное училище и почти сразу после выпуска попал «за речку», в Афганистан. Я нянчила двухлетнего сына, ухаживала за пожилым свёкром и мучительно ждала вестей. Бегала по многу раз в день к почтовому ящику, а получив письмо, перечитывала ночами много-много раз. Мои письма к нему были добрыми и позитивными. Я писала о прочитанных книгах, о новом спектакле в драмтеатре, перечисляла всё, что говорит и делает наш маленький сын, скрывая страшный диагноз, поставленный его отцу, и гибель любимой собаки. Ему пока не надо было об этом знать. Ничего, что может его ослабить, ему не было нужно.
Он тоже не писал о самом страшном – о смерти, которая была верной спутницей наших ребят. Писал о том, как нас любит, вспоминал о поездках по Союзу, планировал новые путешествия. Это был не обман. Это – стремление защитить наш маленький мир от бед и невзгод.
А потом была Чечня. Бои в Грозном, уничтожение боевиков в горах. А он писал, что видел на склонах эдельвейсы. Это так красиво, и мы обязательно увидим их вместе. А я понимала, что война – это не прогулка в горах. Ходила в храм и молилась за мужа и за его сослуживцев. Хотя до этого была атеисткой.
Я посмотрела «Чистилище» Александра Невзорова. И несколько дней спала с включённым светом. Хотя фильм этот художественный, снятый в псевдо-документальном стиле, но в нём война показана без романтики и прикрас, приоткрыта вся её звериная сущность. Война – это очень страшно.
Вернувшись с войны, он ничего не рассказывал о боях. А потом отвёз меня в те края, где цвели эдельвейсы. Но совсем не туда, где шли бои.
Через несколько лет мужа отправили военным советником в Африку, в одну из стран в районе экватора. Это не было лёгкой прогулкой, знакомством с экзотическим континентом. Здесь противники не просто убивали друг друга. Дикие племена, в том числе – людоедские. Он писал мне стихи Константина Симонова: «Жди меня, и я вернусь, только очень жди…» И я верила и ждала. И сын ждал. Когда муж вернулся, мы сыграли свадьбу сына.
В мирные периоды не всегда наша жизнь была увита розами. Мой муж в быту не очень простой человек. Довольно придирчив к вопросам питания: он ни за что не будет несколько дней подряд есть один и тот же суп или котлеты. И руководить очень любит, на службе ведь был начальником, в подчинении у которого бывало и по двести человек. Например, ему очень хотелось, чтобы сын пошёл по его стопам, чтобы династия офицеров продолжилась. А сын выбрал себе мирную профессию врача, и я уважаю его выбор.
Когда муж начинал командовать в семье, не обсуждать что-то вместе, а требовать, чтобы все поступали так, как он хочет, я порой говорила: «Так, полковника выключи, пожалуйста. И давай решать всё вместе». Бытовые вопросы – это не то, из-за чего стоит ссориться, если есть главное – любовь и верность.
Я думала, что войны и бесконечное ожидание в нашей жизни закончились после Африки, но не тут-то было. В Сирии он работал в наземной службе аэродрома. Война – это нелёгкое дело. Но он привык быть там, куда Родина пошлёт.
В феврале двадцать второго сразу же отправился в военкомат. Его не хотели брать: возраст. Но он пришёл снова через месяц, потом через два. Он не участвовал в боях. Его взяли водителем грузовика, отвозившего на передовую боеприпасы, обмундирование, продукты.
«Не волнуйся, Светлана, я в тылу. По сути, это ж просто обоз». Но на войне и мирное население зачастую погибает, а уж по «обозам» враги нередко бьют прицельно.
Сейчас он серьёзно ранен. Я еду в госпиталь. Пирожки вот везу. Зачем так много? Ну, он ведь не один там лежит. Меня встретят на автомобиле. Даша, молодая девушка, студентка, волонтёр.
Так случилось, что, не разводясь, мы с мужем постоянно расставались, несколько лет провели в разлуке.
Но я очень надеюсь, что это наша последняя разлука, последняя война. Я хочу мирно жить, растить внуков, сажать цветы на даче. Хочу ночами спать, а не ждать и молиться. И чтобы тысячи жён и матерей тоже спокойно спали и растили детей и внуков.
Ломакина Ирина ЕвгеньевнаИстория 6. Без разлук нет счастья встречи
Эту историю рассказала женщина лет пятидесяти, спортивного телосложения, стриженая, с тихим голосом и грустными глазами.
***
Я, наверное, была мамой-клушкой. Тяжело с детьми расставалась, пока они маленькими были. И в детсад их отдавать не спешила. Они у меня родились с разницей в два года, поэтому я из одного декрета в другой перепрыгнула. И пять лет дома просидела. Некоторые мамаши ребёнка в два года в ясли отдавали, хотя сами не работали. Я этого не понимала. Я начиталась Никитиных, а у них один из главных постулатов гласит: «Ребёнок должен расти среди своих». Поэтому сын в три года пошёл в детсад, а дочь – в пять. Ну, слава богу, мне мама помогала: иногда забирала себе одного или обоих на часок-другой.
Младший сынок общительный был, ко всем шёл, особенно любил всяких бабушек. А вот дочка была привязана ко мне безмерно. Если мы куда-то шли всей семьёй, она сразу меня за руку хватала: «Я с мамой». А сыну папа доставался.
И везде она хвостиком за мной ходила, даже если было с кем дома остаться. Я в магазин, и она со мной. Я в гости, и она туда же. И нигде ведь не мешала, даже когда совсем маленькая была. Приходим с ней, к примеру, к моей старой тётушке, у которой в доме игрушек-то сроду не бывало. Не беда. Спрашиваю: «Шкатулочка есть какая-нибудь – с катушками, шпульками, ленточками, напёрстками?» Конечно, есть. Для ребёнка это новые игрушки. Сидит, играет, приговаривает, у неё там целый волшебный мир.
А когда дочке исполнилось пять, я первый раз надолго с детьми рассталась. Они пожелали остаться недели на три у бабушки, моей свекрови. Там был свой дом, огород, тишина, воздух, да ещё у соседей девчонка была чуть младше нашей дочки. Подружка опять же.
Ну, оставили, уехали. Это же и нам неплохо – маленько от детей отдохнуть. Но первый день для меня был испытанием. Приехали, внесли вещи, муж уехал ставить машину в гараж, потом ещё гулял, домой не спешил.
А я одна места себе не находила. Бродила по квартире неприкаянная. Тут игрушки на полу валяются, тут какая-то детская одежда лежит, но тишина… Непривычная, страшная, невыносимая тишина. Такая тоска на меня навалилась… Бросила всё и ушла из дома. Не помню уж куда: к родственникам или к подруге, – не важно, лишь бы не быть одной в пустом доме.
Вечером отпустило: пришёл муж, отвлекли дела, а утром – на работу. Потом я привыкла к свободе, но всё равно скучала. Если видела на улице, что кто-то ведёт малыша за руку, ужасно хотелось тоже ощутить в своей руке детскую ручку.
Детям-то хорошо жилось у бабушки. Она их любила, возилась с ними. Но всё равно чуть ли не каждый день отвечала на вопрос, когда мама приедет.
А когда мы приехали, это была такая встреча… Я вошла через калитку во двор. Мне навстречу дочка из дома бежит. Прыгнула на меня и приклеилась. Я её обняла и села на лавочку. Она молчала. Только периодически отстранялась и смотрела на меня серьёзно. Будто проверяла, действительно ли это я и не исчезну ли сию минуту. И опять прижималась крепко. И сердце её билось так сильно… Я не сдержала слёз, хотя старалась их спрятать, и улыбалась.
Дочка успокоилась и стала рассказывать про свои детские дела. Тут и сынок вышел. Но он сдержанно меня принял. И потащили они меня показывать книжки, игрушки, рисунки, поделки… Говорили наперебой, я только успевала поддакивать то одному, то другой. И так это было важно и интересно – то, что они говорят.
Много у нас было с тех пор расставаний, и давались они легче. Но ту встречу после разлуки забыть не могу.
Елена Осипова– Скажи, пожалуйста, дорогой Попутчик, а почему у тебя все истории про разлуку? – спросил я. – Я понимаю, что без разлук и встреч не будет, но всё же, почему?
– Не волнуйтесь, Сергей Анатольевич, не все. Хотя вы правы, за двадцать лет я столько историй про разлуку услышал, что… Как-то много в вагонных разговорах разлуки. Вы хотели бы сменить тему?
– Пожалуй, что да.
– Пожалуйста…
Глава 2. Любовь и страсть
История 7. Её глаза
Этого пассажира я очень хорошо помню. Вижу прямо сейчас, как будто перед собой. Ему немного за сорок. Он высокого роста, плотный. Сидит прямо, руки спокойно лежат на коленях или на столе, лишь иногда он ерошит вьющиеся, светлые, без седины волосы.
***
Ну что ж, раз речь зашла о любви, давай и я расскажу свою историю. Почти два года назад я встретил женщину. Хотя… как встретил? Это была просто одна из клиенток.
Я работаю инструктором в фитнес-клубе, индивидуальные занятия веду. И ко мне разные люди приходят: и парни, и девушки. Но чаще – зрелые женщины, они доверяют мне больше, что ли. Я не тупо выполняю хотелки типа «похудеть в талии» или «подкачать попу». А смотрю, какие у человека проблемы и что можно скорректировать без вреда для здоровья. Например, человек жалуется на растущий живот, а причина – в неправильной осанке. Сперва доступно разъясняю. Потом неспешно работаем.
И вот женщина эта. Она понравилась мне уже тем, что готова была заниматься сама. Пришла со сколиозом и с запросом, чтоб я показал ей упражнения для спины, а она бы делала их дома почаще.
Ещё она умела слушать и слышать. Знаешь, как бывает? Человек что-то у тебя спросил, ты распинаешься, объясняешь, он кивает, но смотрит пустыми глазами или со скепсисом. А через день тот же вопрос задаёт. Эта – не так. Она всё впитывала сразу.
А потом выяснилось, что у неё дома книги по нумерологии есть, а я как раз недавно в эту тему полез. Ну и напросился посмотреть книжки. Заехал, посмотрел книги, выбрал одну почитать. Она предложила чай, и мы сидели и разговаривали часа два. О чём? Да обо всём. Просто знаешь же, как бывает: ты что-то говоришь, а твой собеседник подхватывает. Хотя и спорили немножко, но так, о деталях. Мне реально не хотелось уходить. Она больше про меня расспрашивала. И я разоткровенничался, кой-какие семейные и рабочие проблемы ей вывалил.
О себе она говорила мало. С мужем развелась, сын уехал учиться. Работает онлайн: что-то там по бухгалтерии и отчётам. Не ожидал, но она оказалась немного постарше меня, хотя похожа на взрослую девчонку.
Красивая ли она? Как сказать… Обычная женщина, сухощавая, стриженая: на улице встретишь – не обратишь внимания. Вот только глаза. Как она смотрела! Нет, не призывно вовсе, а как-то тепло, обволакивающе. И голос у неё был волнующий: низкого тембра, негромкий, мягкий.
Про любовь и отношения мы тоже говорили, но так, абстрактно. Она, кстати, сказала одну интересную вещь: «Женщина должна восхищаться своим мужчиной». И спросила: «Тобой жена восхищается?» Задумался я. Нет, это не про мою жену. У нас и по молодости была игра в одни ворота: я любил – она принимала. А теперь и у меня всё остыло.
Через недельку я книжку вернул. И мы опять долго сидели, пили кофе и разговаривали. А потом плавно как-то так получилось, что оказались в постели. И произошло это просто, будто так и должно быть.
Не думай, я никогда не заводил шуры-муры с клиентками, хотя некоторые намекали. И были у нас в клубе среди тренеров такие любители, коллекционеры женщин. Но я знал, что эти интрижки всегда плохо кончаются. И зачем мне лишние проблемы?
А вот с ней – случилось. И это не похоже на интрижку. Не знаю, как объяснить, но чувствую, что эта женщина – для меня.
Она призналась, что влюбилась в меня сразу. Но ведь ни словом, ни жестом не выдавала себя почти год. Никаких случайных прикосновений, никакого кокетства.
Она в постели сперва стеснялась и зажималась, но потом… Это была потрясающая женщина! Просто сногсшибательная! И не потому, что умелая, совсем не в этом дело. Просто она смогла расслабиться и отпустить себя. Она говорила, что ей ни с кем не удавалось это раньше. А меня до неё никто так не обнимал. Она делала всё, что хотелось ей, а я от этого кайфовал. Нет, это не была бурная страсть. Просто от неё шёл такой поток нежности и тепла, что я таял и растекался, как сливочное масло.
Вот говорят, что женщины любят ушами. А мы разве нет? Разве не понравится услышать что-то вроде «от твоего взгляда всё внутри переворачивается»? А ещё она – да, восхищалась мной! И как человеком, и как мужчиной. Говорила, что она любит меня через все органы чувств. И она тоже казалась мне совершенной и божественной.
Знаешь, вот мы иногда в каких-то рамках воспринимаем секс как нечто постыдное, запретное. А я с ней понял, как это естественно и красиво. Особенно если есть душевное родство. Ведь пресловутое наслаждение, к которому все стремятся ради собственного эго, – это не главное. Ценно творчество в процессе и то, чем партнёры обмениваются. Хорошо, когда есть что отдать и есть желание отдавать.
Ну, повстречались мы около полугода, и тут я испугался, что сильно привяжусь к ней. Ещё жена что-то заподозрила и начала вопросы задавать. И я взял паузу. Сказал этой моей женщине, что буду занят некоторое время. Она приняла это молча, на занятия ходила, мы разговаривали на общие темы, она улыбалась, но эти глаза, блин…
Месяц я выдержал. А потом прибежал к ней с цветами и шампанским. Обнял её, а она расплакалась. Я, говорит, со своими чувствами – как переполненный стакан. Призналась, что очень скучала. Думала, что потеряла меня, мучилась и старалась избавиться от привязанности, – отпустить, не цепляться.
А через неделю она уехала в Петербург ухаживать за больной матерью. Мы стали переписываться. И знаешь, что она мне однажды написала? Сейчас прочту. Очень уж трогательно.
«Ты стоил мне стольких слёз. Слёз радости, умиления, восторга, очищения и освобождения, а также грусти, боли и отчаяния. Но в этом нет твоей вины, это был мой выбор. Ни о чём не жалею. И благодарю тебя за каждую мою слезинку».
Мы не виделись уже месяца три, кажется. Я выбил командировку и еду туда, где она. Так хочу увидеть её глаза…
Елена ОсиповаИстория 8. И бродят по Земле дожди
Уставшая женщина лет сорока пяти смотрела в окно вагона, за которым накрапывал дождь. Темнело, она была грустна и задумчива. Рыжеватые волосы, зелёные глаза, в которых вдруг блеснули слезинки. Или её спутнику это показалось?
***
Я люблю тёплые летние дожди. Особенно ночью. Когда сидишь у окна в кресле, в тепле, под пледом, с интересной книгой и чашкой ароматного чая, а в ногах свернулся мурлыкающий кот. На даче тоже люблю, на веранде с открытыми окнами, когда в дом проникают свежие запахи чисто умытых кустарников, ягод и цветов: флоксов, пионов, ночных фиалок и душистого горошка.
И в дороге люблю, когда дождинки ударяют в лобовое стекло, а дворники их аккуратно смахивают прочь. В поезде люблю слушать шум дождя под мерный стук колёс. Они напоминают мне тот дождь.
Это было давно, в прошлом веке. Иногда мне кажется, что не со мной. Словно фильм посмотрела, хороший, добрый, нежный…
Стояли последние тёплые августовские деньки. Я поссорилась с парнем и не хотела идти на дискотеку. Подружка Анька силой вытащила меня из дому. Ей срочно нужно было выгулять новенькую кофточку и увидеть одного мальчика.
Её мальчик на дискотеку не пришёл. Зато пришёл мой. Он кидал грустные взгляды в мою сторону, я тоже видела только его, все остальные лица расплывались. Танцевала, отрывалась, делая вид, что мне всё безразлично. Мы были юными, гордыми, и никто не решался сделать первый шаг. Так частенько бывает, когда тебе семнадцать.
И всё-таки он пригласил меня на последний медленный танец и вызвался проводить домой. Сначала мы пошли провожать подружку.
Анька жила на городской окраине, в посёлке, который в народе называли Нахаловкой. Там жило много пьяниц, хулиганов и откровенных бандитов. Одной девчонке поздно вечером там лучше было не появляться.
Погода была ясная, небо звёздное. Мы весело болтали втроём. Он держал мою руку, нежно её поглаживал. А у меня по спине бегали мурашки, я ощущала себя самой счастливой на свете.
А когда возвращались обратно, погода резко изменилась, вдруг пошёл дождь. Вначале он был тёплый и ласковый, но вскоре усилился, превратившись в ливень.
Я была в одном тонком платье, которое скоро промокло насквозь. Он отдал мне джинсовую куртку, которая тоже быстро напиталась влагой.
Вначале мы обходили лужи, но вскоре перестали это делать. Вода была повсюду: стекала струями с волос, хлюпала в обуви. Мы шли по пустой дороге, укрыться было негде: ни деревца, ни единого здания.
Останавливались, согревали друг друга дыханием, целовались под дождём. Мы забыли обо всём. Проходили несколько шагов – и снова останавливались, и опять целовались до самозабвения.
Добравшись до моего подъезда, ещё долго не могли расстаться. Мокрые, нежные, счастливые. И ведь не заболели.
Была ли это любовь? Или просто влюблённость, время первых нежных прикосновений, зелёный возраст бабочек в животе?
Не сложилось. Через несколько дней я уехала на учёбу в другой город. И встретила другого мальчика. А он – другую девочку. Помните, я не знаю, чьи это строчки: «На то она и первая любовь, чтоб быть ей не особенно удачной»?
Когда я вспоминаю эту ночь, этот дождь, меня охватывает светлая грусть о том, что не сбылось.
Мне грех жаловаться на судьбу, дом – полная чаша. Иногда, правда, я ощущаю себя прислугой, но это только потому, что бог не послал мне дочку, помощницу. Муж, трое сыновей, кот и пёс – и те мужики. А легко ли хотя бы прокормить шестерых мужиков?
В обычной жизни они со мною не слишком ласковы, заняты своими мужскими делами. Только в праздники и в отпуске ощущаю себя счастливой. И, как ни странно, когда болею. Вот тогда мир вертится вокруг меня.
В моей жизни было немало радостей, но, когда идёт дождь, я часто вспоминаю ту ночь как один из моментов наивысшего счастья и улыбаюсь. Я благодарна судьбе за то, что он в моей жизни был – этот дождь. И этот мальчик. Эти воспоминания – «несказанное, синее, нежное»…
То, что не сбылось, кажется нам волшебным. Почему-то думается, что тот мальчик всегда меня на руках бы носил и пылинки сдувал.
Вспоминая о круговороте воды в природе, думаю, что есть ведь где-то эти капельки, которых мы оба касались губами.
Позже я услышала стихотворные строки, разбередившие душу, мне даже показалось, что это я их написала:
Закончилась, ушла та ночь,
И звёзды вряд ли выше стали,
Но бродит по земле тот дождь,
Что мы с тобою целовали…
Ломакина Ирина ЕвгеньевнаИстория 9. Вольт
Эту историю рассказала седая старушка 70 лет, в очках с толстыми линзами и вязанием в руках.
***
Его звали Вадим. Ну, это уж я потом узнала. А тогда, впервые встретившись с ним в парке, я сразу обратила на него внимание. Высокий, стройный, голубоглазый блондин с вьющимися волосами. Он меня даже и не заметил, прошёл, не обернувшись. Обидно, однако!
Вскоре после этой встречи я пошла всё в тот же парк со своим лабрадором Вольтом. На мою беду Вольт заметил в стороне от тропинки чёрного кота и так рванулся, что я не удержала поводок. Вольт тут же исчез за деревьями. Но это было не самое страшное. Поскользнувшись, я рухнула прямо в лужу. Поднявшись, с ужасом смотрела на порванные колготки и потоки грязи, стекающие с куртки. Слёзы сами брызнули из глаз.