Ниночка

Село Радинка. Май 1987 год.

В полуразрушенное здание сквозь щели и дырявый потолок залетел лёгкий весенний ветерок. Немного покружив по пустому помещению, он вылетел обратно через выбитые окна.

Дверь скрипнула. Ниночка (так ее называл небольшой состав оставшихся преподавателей за её юные годы) вошла в класс. Молодая девятнадцатилетняя девушка год назад даже представить не могла, что станет преподавателем. Тем более в такое трудное время. Остановившись на пороге, она оглядела помещение и крепко сжала журнал посещаемости. Её внезапно бросило в жар, и по телу побежали неприятные мурашки. Ещё один день.

Девушка подошла к учительскому столу и положила на него учебники и журнал. Выпрямившись, она смахнула внезапную слезу и улыбнулась. Дети не должны видеть её слезы. "Им и так не сладко приходится", – подумала Ниночка.

Ветхое одноэтажное здание, некогда оживленная и шумная сельская школа, теперь больше походило на огромный склеп. Со дня аварии на АЭС прошло чуть больше года, но из-за отсутствия надлежащего ухода и частого мародёрства, казалось, будто школа пустовала десятилетия.

Из всех её помещений использовалось только один класс и кабинет рядом, переоборудованный в учительскую. Ученики и преподаватели (семьи, которые вернулись в свои дома, спустя некоторое время после эвакуации) в сумме составляли не более двух десятков человек. Поэтому дети разных возрастов учились вместе.

К девяти часам класс наполнили детские голоса. До звонка оставалось около двадцати минут. Ученики шептались и обсуждали новые сплетни села. Раньше, когда детей было больше, они ещё бегали и смеялись. Теперь всё изменилось. Всё чаще дети перешёптывались и ходили угрюмые. Ниночке иногда казалось, что она уже даже начинает забывать, как звучит детский смех. Прозвенел звонок. Медленно и неохотно, дети расселись по местам.

Ниночка открыла журнал.

– Проведём перекличку. Попова? – с замиранием сердца она оглядела класс, ища среди них Вику Попову.

– Тут, – еле слышно отозвалась девочка лет девяти и заплакала.

– Кто? – стараясь проглотить комок в горле, спросила Ниночка у девочки.

– Мама. – сквозь слезы сказала Вика и заплакала ещё сильнее.

После минуты тишины, в память мамы Вики Поповой, Ниночка продолжила. Все дети присутствовали. "Слава богу, сегодня без потерь". – выдохнув с облегчением , подумала девушка.

– Начнем урок, – Ниночка подошла к доске и написала тему урока. – Сегодня, мы научимся оказывать первую медицинскую помощь. Не отвлекайтесь, это очень важно. Зная как помочь – вы можете спасти кому-то жизнь!

– Зачем нам всё это, Нина Петровна? – раздался хриплый голос двенадцатилетнего Володи. Он закашлял. Опустив глаза на ладошку, внимательно осмотрел кровавый сгусток, оставшийся в ней. – Все равно мы все умрем! – подытожил он, не отводя взгляд от своей ладони.

Перепуганные этим заявлением, дети зашептались и заёрзали на местах.

– Нина Петровна, он говорит правду? Мы умрём? Все? – маленькая шестилетняя Леночка с ужасом смотрела на учительницу. Её глаза начали наполняться слезами. – Умрём?

Вика, которая уже почти успокоилась, вновь зашлась в истерике.

– Нет! – отрезала Ниночка. – Не умрём! Вы… вы не умрёте! – девушка старалась говорить уверенно и спокойно, хотя сама была на грани паники и отчаяния. – Вы молоды, и организм у вас сильный и крепкий. Вы все проживёте ещё очень долго! Вы вырастите и будете рассказывать своим детям, как пережили эту большую катастрофу. Как ваши родные боролись с аварией на станции! – Ниночка посмотрела на Вику. – Как они спасли сотни тысяч жизней, пожертвовав собой!

– И я буду жить? – спокойно, но с недоверием, спросил Володя.

Пытаясь унять дрожь в голосе, глядя мальчику в глаза, Ниночка ответила:

– И ты! Ты тоже будешь жить долго! Слышишь?! – девушка оглядела класс. – Вы большие молодцы! Вы очень смелые! И вы будете жить!

– А вы? – робко спросил кто-то из детей.

– И я. – тихо ответила Ниночка, прикрывая ящичек, где она прятала то, что детям видеть было не нужно.

Когда уроки закончились, и дети ушли по домам, девушка села за стол. Открыв свой ящичек, она достала свежую салфетку и откашлялась. Положив уже окровавленную салфетку обратно, Ниночка дала волю эмоциям.

Она плакала. Плакала, осознавая, что многие из её класса могут не пережить эту неделю, а лето так и подавно. Плакала от бессилия. От понимания, что она ничем не может им помочь, и вынуждена спокойно зачёркивать имена учеников, ради других детей. Ведь если она не будет спокойна, то как дети ей поверят… поверят в то, что с ними всё… будет… хорошо.

Неделю спустя Ниночки не стало.

***

Чернобыль.

26 апреля 1986г.

Ничто не забыто.

Никто не забыт.