История, где все ее герои в конце умрут

Глава вторая

Несмотря на явно появившуюся бодрость, Мартсон заметно поутих, вероятнее всего, он думает над тем, с кем ему довелось связаться. Что ж, пожалуй, он, небось, чудо эдакое, горюет, можно сказать "один-один"?

Ну, пожалуй, я думаю, что стоит указать кем я являюсь, ибо это должно быть важно, но кому? Возможно только мне.

 Не могу сказать, что трапезы в нашей семье проходили негативно, скорее пресно, и, самое главное, неинтересно.

Как мне доводилось слышать, семьи простолюдинов каждую трапезу проводят как праздник: каждый рассказывает свои истории, кому что снится, кому в голову какая гениальная мысль приходит, где лучше всего получать прибыль, прилагая меньше усилий. А кто просто узнаёт у членов семьи, как их самочувствие. В общем, в таких семьях цветет гармония.

А у меня… молчание? Серьезно, каждый прием пищи – это гробовая тишина, разбавляемая только звуком вилок и ложек с блюдами, да пережевыванием пищи. В обед, конечно, становилось чуть более оживлённо, кто-то мог что-то сказать,впрочем, как и случилось в день, когда я ушла из дома.

– Анна, – обратилась ко мне матушка, привлекая всеобщее внимание, помимо меня самой, – у нас с отцом для тебя новость. Ты готова слушать?

Я кратко кивнула, складывая приборы на салфетку, при этом начиная внимательно вникать в слова, ведь не каждый раз можно устроить диалог за столом, пока все едят.

– Хорошо, с завтрашнего дня будет идти подготовка к твоему венчанию, с сыном короля соседнего государства. – после слов моей матери в зале повисла тишина.

– С…, – я осеклась, – Марком?..

– Да, милая. С Марком. Надеюсь, ты не решишь устроить скандал?

Хоть матушка и попыталась как-то развеселить последними словами о скандале, мне хотелось упасть в обморок, провалиться сквозь землю, или раствориться на тысячу маленьких частичек. Я помню свои встречи с Марком.

Эти встречи были каждый раз сущим адом для моего ума. Он только и делал, что позволял себе унижать меня из-за своего высокого статуса.  Это дьяволёнок в костюме человека, не иначе, в прочем, как и вся его семейка. Семья узурпаторов.

Возможно, так казалось, лишь моей испорченной душе. На данный момент это вовсе не имеет никакого значения. Несмотря на его хамоватость, этот чертёнок был не по годам умен, учитывая, что он на год младше меня, то есть на данный момент ему всего-то восемнадцать лет отроду.

Была однажды, между нами максимально по нашим способностям интеллектуальная беседа – о смысле бытия, если уточнять.

Это кажется один из тех единичных случаев, когда черт превращался в человека, и вел действительно разумный диалог, не пытаясь даже как-то испортить вечер, за что я, естественно, благодарна, ибо такое надо чтить.

Возвращаясь к моей персоне, не упущу возможности сказать подробнее о моей семье в целом. Я – единственная дочь действующих на данный момент короля и королевы.

Мой отец – полный благородия и строгости человек. Он-то и воспитал во мне тот самый «стержень» характера, научил вести дискуссии, и по итогам оценок моей учебы, даровал мне уроки стрельбы из лука, а после и сам лук со стрелами, после чего частенько брал меня на охоту на мелкую животину: кроликов и птицу.

Мать – огорченная жизнью дама, не имеющая понятия, как нужно проявлять заботу к собственному дитятку, выливала это в излишнюю загруженность в изучении языков и точных наук, а также попытках запретить мне ездить на охоту, бывали лишь редкие случаи, когда мои взгляды с ее совпадали, например, в выборе одежды. Но это мелочь.

Несмотря на явно разные взгляды на жизнь, они оба умели вести за собой людей и не только.

Кхм… немного узнав обо мне, и естественно о семье, можно ведь вернуться к основному повествованию? Интересно конечно, у кого я это спрашиваю? У самой себя? Вероятно.

– Аннушка! – услышала я от белобрысого вампира, – у меня совершенно прекрасная, по своей гениальности, идея. Давай я тебя кое-куда свожу, думаю это прояснит, как твои мамочка с папочкой справлялись со своими обязанностями.

Подобное предложение меня заинтриговало, и, естественно, напугало. Там может оказаться все что угодно, и пока я думала, опустив глаза в пол, Елизавета добавила:

– Видимо хочет показать долгожданное выступление фокусника. Что ж, я думаю это будет правильно. – совершенная меланхолия в голосе дамы, лишь продолжала меня вводить в полный ступор.

Я предполагаю, что там раскроют тайны трущоб, или чего-то эдакого. Все же я знаю, что человеческая жизнь ужасна, и не подобна жизни в искусстве, где каждый может сохранить собственное достоинство, в отличии от настоящих «я».

С волнением, я начинала так же думать, что, вдруг на самом деле, окажется, что наш мир похож на антиутопию? Могу даже с беспокойством заметить, я чувствовала растерянность, гнев и… отвращение? К кому или чему, я не имела понятия. Тяжко выдохнув, взглянула на вампиров, среди которых, я оказалась, пожалуй, чересчур неожиданно, особенно учитывая однообразие моей жизни до. И наконец сказала:

– Хорошо, когда надо будет идти? – я отлично понимала, что мне следует сразу же браться за дело, которое я создала, а не шастать на развлекушки.

Тут же, радостно прихлопнув в ладоши, сощурив глаза, и растягивая рот в лыбе, Мартсон, будто вообще не видя в своих словах ни капли чего-то странного, тут же мне ответил, завершая потом свои слова наклоном головы к левому плечу.

– Прямо сейчас!

– Как это, «прямо сейчас» ? Разве можно проводить что-то посреди ночи? Особенно когда основная публика – город, погруженный в сон?

– Какая же сейчас ночь, милочка? – тут же усмехнувшись, упрекнул альбинос, тыкая длинным пальцем на окно, – сейчас утро, а пока мы доберёмся до нужного места, уже будет день! Так что, нужно выдвигаться сейчас же!

Меня перекосило, ведь, каким-то образом я потеряла счет времени, и было ощущение, что попросту за один миг уже пережила все, что можно было . Я закрыла глаза, откидываясь на спинку стула на котором сидела все это время.

Потерла большим и указательным пальцами на переносице, и выпалила:

– Хорошо, будь по твоему.

Тут подключилась к беседе и Елизавета, подпирая подбородок кистью руки, другую складывая на столе.

– Анна, думаю тебе стоит переодеться, не знаю, подойдут ли тебе мои вещи, но посмотри что-то из гардероба, рекомендую что-нибудь удобное подобрать, на стиль в том месте не обращают внимание, там, может быть, придется пуститься в бег.

Могу осмелиться сказать, что не совсем помню как ноги донесли меня до новой спальни, но могу с уверенностью заявить, что у Елизаветы прекрасный вкус в одежде. Мне смог подойти фрак с очень длинным подолом, он мог даже слегка развиваться на ветру, под ним была белоснежная киперная рубашка, и обтягивающие темные брюки на высокой талии, в которые была заправлена рубашка. И, пожалуй, мой любимый аксессуар – шляпа, прикрывающая мое бледное лицо от солнечного света или лишних глаз. Люди в первую очередь запоминают одежду, а не лицо, а сменить шляпу – дело на пару минут и не более.

Как и сказал Мартсон,  добираться до нужного места пришлось долговато, ближе к полудню мы втроем уже были на одной из площадей города, хотя на мое личное удивление, там не было стражи, которая уже могла бы меня давно разыскивать. Но стоило мне об этом задуматься, как альбинос поволок меня в глубь собирающейся толпы.

Когда прозвенели звонки, оповещающие о начале представления, я заметила явное смятение и волнение в слегка сероватых глазах. Стало мгновенно ясно – что-то идет не по заданному плану.

На сцене появилось двое: девушка и парень, судя по похожей внешности они были кровными родственниками, возможно брат и сестра. Не думаю, что именно сейчас это очень важно. Они, как смею заметить, слишком слащаво улыбались, особенно учитывая, что они явно высматривали в толпе кого-то определенного, и, увидя,  что взгляд парня лукаво остановился конкретно на моем спутнике, мне самой стало не по себе, было противное ощущение страха. Но тут мои размышления были прерваны, как раз речью этой пары.

—Уважаемые дамы и господа! Прошу нас простить, но долгожданный фокусник не выступит, – девушка вытащила из холщовой на вид сумки, что-то круглое, после чего стало ясно, что это голова того самого фокусника. – Он, как вы можете заметить, больше не в состоянии радовать таких как вы. – Девушка явно получила удовольствие от страха, сковавшего большую часть драгоценных зрителей. Это было хорошо заметно по маниакальной улыбке.

Повисла небольшая пауза, и, немного замахнувшись, девушка швырнула голову погибшего в толпу. Никто, конечно, не стал ловить презент со сцены, но, когда головушка легла недалеко от моих ног, прояснилось то, что тот, кто убил несчастного – явный садист, ибо лицо было изуродовано по максимуму: выколотые глаза, сорванные губы, и вырезанная улыбка в виде кровавого шрама. М-да, у убийцы был тяжелый денек, вот и выпустил пар на ком сумел.

– Этот фокусник оказался очень плохим. – театрально расстроилась дама, – Он убивал мирных жительниц, и пил их кровь, а все из-за стремления стать верховным вампиром… Какое же жалкое существо – вампир. Мы с братом ежедневно молимся вместе, во имя того, чтобы эти поганые кровососы вымерли, как и их история!

Тут речь девушки подхватил и второй участник совсем иного представления, которое, как я думаю, мало кто ожидал.

– Вы пришли сюда ради зрелища, ведь так?  Вы его получите, не переживайте, причем прямо сейчас! – он провел свою спутницу на середину сцены, и продолжил там свою грубоголосую речь, –  Мы – кровные брат и сестра, родившиеся под одной луной и одним богом, что сопровождает нас с самого рождения. Имя наше – это дьявол против вампирского рода. Чтобы наш Бог нам сильнее помог и оберегал, мы обязаны провести публичный ритуал.

Он достал нож, и вонзил его себе в правый глаз. Кровь активно окрашивала тонкие черты лица парня в буро-красный цвет. Его целый глаз, был смело направлен в сторону слишком спокойной, относительно ситуации сестры.

Вытерев часть крови ладонью девушка слизала кровь брата с неё. И любящим взором всматривалась в кровавое месиво, аккуратно вынула нож из глазницы родственника, и так же вновь заговорила, повернувшись в сторону ошарашенной публики.

– Я клянусь в верности своему брату и нашему общему богу. Во имя этого я лишу себя полностью зрения, ради завершения семейного  ритуала!  – так же не медля, она вонзила нож сначала в правый глаз, а затем и в левый, и ее лицо уже полностью покрывалось бурой пленкой.

Спешу заметить, несмотря на дикие увечья, они оба даже не пискнули от боли. Страшно представить, через что они прошли, чтобы добиться полного игнорирования боли.

– Народ, – начали они в унисон, – мы скрасили ваши серые будни, ощущением счастья. Ах… жжется в груди, от наполнения божьей силой, мы защитим весь людской род от вампиров, и в этом наша цель. Будьте благодарны за наши жертвы! Ибо вы будете помнить нас как своих богов! Мы знаем, что каждый хочет создать свой личный Рай, но что вы делаете ради этого?  Правильно! Ничего! Вы полные жалости к себе, отбросы, готовые в любой момент предать друг друга из-за денег или своей испорченности… мы же – полная противоположность всем вам! Мы научим каждого из вас правильному определению, что такое помощь!

После своей яркой речи, оба нарушителя спокойствия сошли со сцены и прошли мимо всей толпы, окрашивая пройденные места кровью.

– М-да, ну и ужас, – сказала близстоящая Елизавета, – надо бы убираться от сюда по добру, не на такие фокусы мы рассчитывали, пошли Анна.– брюнетка повела меня вместе с Энтони из города обратно в поместье.

Стараясь на себя не обрушивать слишком много размышлений, я пыталась разглядывать природу вокруг, к тому же, мы шли молча. В особенности меня озадачивало молчание Энтони, хотя, думаю, этому была причина. Он так же мог заметить на себе взгляд, теперь одноглазого, парня на сцене, к чему был взор этого вампироненавистника? Ничего не понятно. Мне хотелось бы, еще разобраться, в чем конкретно была причина убийства фокусника. Он разъезжал по всему королевству, и если бы он действительно убивал, и высасывал кровь с мирных жителей, его наверняка должны были найти охотники на вампиров, которые подобными случаями и занимаются. Допускаю мысль, что эти двое убили фокусника, только по причине того, что он вампир, и своей неприязни к кровососам.

Когда мы вернулись, было практически темно, и уже попросту желая спать, я собиралась пройти в комнату, но меня остановил альбинос, и ,конечно, поняв мой вопросительный взгляд, парень пояснил…

– Думаю, будет неплохо, если я тебе кое-что покажу, и конечно же было бы славно, если мы поговорим о том, что будет важно в дальнейшем.

Громко вздохнув, и идя против огромного желания лечь, я дала свое согласие на беседу, ибо возможно это будет редкий случай.

Вампир вел меня через лес, по дороге, известной только ему, и вывел на обрыв, на котором было прекрасно видно закат, как и сейчас. Не могу описать в тех же самых красках увиденную картину, но постараюсь. Было ярко-оранжевое небо, разбавляемое розовым цветом курчавых, легких и частых облаков. Белеющее солнце было практически на линии горизонта, видимые леса, обретали контрастно-черный цвет, будто с них и начиналась ночь, и именно они сначала обнимали землю своими черными лапами.

– Красиво, да? – вдруг вывел из моих художественных мышлений, Энтони. – я тут часто бываю, хорошее местечко, спокойное.

Я не отвечала, ибо попросту разглядывала пейзаж. Но мне пришлось отвлечься, ибо альбинос прошел и сел на самый край обрыва, свесив ноги.

– Ну, и к чему это место?  – Решила уточнить, чисто из вежливой любопытности. – Мы могли бы и завтра, после отдыха втроем обсудить.

– Ты думаешь, что нужно вместе все обсудить, хах. Ну-ну. Аннушка, сядь рядом, – похлопав рядом с собой позвал вампир, я выполнила просьбу и продолжила слушать, и думать, к чему приведёт этот разговор. – вообще, я удивлен нашей встрече, и тому, что произошло за этот, практически целый день. Но меня волнует, пока только то, почему ты совсем не боишься меня. Я же злой и коварный комар в виде человека, тоже самое и к Елизавете относится. Ты ведь из королевской семьи, и я не думаю, что тебя обучали встречам и разговорам с вампирами.

– Ах, вот оно что… – вздохнула я, – Не знаю, у меня попросту нет сил даже бояться, устала, вот и все. Хотя, кто знает, вдруг, в глубине своей души, я боюсь вас.

– Нет, не боишься, – перебил меня Энтони, – если бы и боялась нас хоть на йоту, ты бы ни за что не пошла за мной сейчас на этот обрыв, и даже не села бы на потенциально опасное место. Ну, или же у тебя просто нет инстинкта самосохранения.

– Все возможно, но разве сейчас это важно?  Не думаю, да и вообще, меня волнуют сегодняшние выходцы на сцене. Как думаешь, правда ли, что они грохнули того фокусника из-за его нарушений святого закона?

– Начнем с того, что фокусник был обычным человеком. Думаешь, стал бы человек пить кровь другого, не являясь даже гибридом?

– О чем ты ?

– Я знал этого человека долгое время, лет двадцать, если не ошибаюсь. И при мне он не был вампиром, и обряд превращения, достаточно трудный, не каждый человек способен вынести попадание яда в свое тело, сохранив при этом жизнь и рассудок. У фокусника были проблемы со здоровьем, и стать вампиром, даже если бы и желал, он не сумел бы. Вот о чем я.

– Значит, эти двое убили невинного гражданина?  Какой ужас. Но зачем?

– Произвести впечатление на публику. Они скорее всего охотники на вампиров, и могли знать некоторые нюансы нашего рода.

– Какие?

– Если вампиру отрубить голову, это будет как с ведьмами из жутких детских сказок – голова деформируется, и показывается, как умер человек в нем, если это был обращенный. И на сцене нам показали весьма правдоподобную шутку, изувечив лицо несчастному, создали ощущение, что все что произошло – правда. Они великолепные лжецы, и знают что самая правдоподобная ложь, это когда из правды исключили ключевые моменты. А ключевой момент состоит, Аннушка, в том, что голова вампира в последствии через малый срок растворяется на воздухе, в отличии от человеческой, конечно. И об том простые люди, естественно не знают, благодаря чему все поверили что убитый фокусник был ужасным и жалким существом.

– Но если среди публики оказались бы охотники на вампиров, которые знают об этом?

– Не оказались бы.  В одной точке города не должно быть больше двух охотников, если допустить мысль, что этот горе-дуэт – охотники, то они отлично устроились, и знали все свои возможности. Благодаря шоку публики, они смогут изменить воспоминания о выступлении, и сделают вероятно историю, где фокусник был убит на сцене, перед этим выколов глаза соперникам. Но у них есть небольшая проблема, угадай, какая.

– Мы?

– Почти, конкретно я. Тот парнишка, как ты заметила, в упор на меня посмотрел. Понял, что я вампир. Соответственно они будут меня искать, а значит и тебя, и Елизавету. Мы их еще встретим, и очень скоро. Он возможно, мог ожидать, что я возражу во время выступления, но я не сделал этого по причине того, что эти неуравновешенные, запросто могли устроить мини-версию геноцида. Я предпочитаю более дипломатичный способ решения проблем.

– И что теперь надо будет делать?

– М-м-м… ждать, наверно. Не думаю, что они заставят себя долго ждать, они возможно, те еще твари, но вероятно пунктуальные.

– Звучит не очень обнадеживающе, а если надо будет драться или типо такого?

– Это будет в любом случае, если ты не хочешь сдаться, и быть убитой. Я и Елизавета справимся с ними, наверно.

– А я?

– Мгм… понятно. Скажи сразу, мне есть смысл говорить тебе, что ты должна будешь сидеть тихонько где-нибудь?

– Нет.

– Ожидаемо. Купим завтра освящённые стрелы и обычные. Тебе пригодится твой навык стрельбы, я не знаю, с какой тактикой они могут вступить в бой, но если кто-то из них лучник, твоя задача будет либо обезоружить, либо прикончить.

Могу с опаской заметить, это чудо-юдо, было слишком спокойным, чтобы заявлять мне, что возможно придется прибегнуть к кровавому пути. Ладно, а я что думала? Что все будет очень мило и дружелюбно, с минимумом проблем? Ага, конечно. Я скорее поверю маминым словам, что в блюде нет лука, чем в это.

– Э-эй! Анна, вернись из астрала, ты еще нужна Земле!

– Задумалась просто. В общем, мне нужно будет просто обезоружить одного из близнецов, и дело с концом?

– Ну типо того, хотя как я сказал, возможно и убить.

– Как же не хочется убивать… – еще не успев договорить, вампир развернул меня к себе, и достаточно сурово заглянув, буквально мне в душу белыми глазами, Энтони заговорил таким тоном, что мне вдруг стало в какой-то мере жутко.

– Послушай, за тобой уже есть кровавый след, и пути обратно нет. Сейчас, думать о чужих жизнях, которые могут тебя сгубить, очень тупо. Лучше подумай над тем, способна ли ты вынести ношу, которую ты на себя взвалила, остальное не так важно. Твои проблемы сможешь решить только ты, и никто другой. – Он еще долго не выпускал меня из своих тисков, глядя мне в глаза. Я не могла даже пошевелиться, даже не от страха, а от того, что я действительно задумалась над тем, что мне сказал вампир, которого я знаю от силы день.

Опустив медленно голову, и крепко зажмурив глаза, я почувствовала на щеке как раскаленная капля, словно кристалл, провела дорожку на коже, и стремительно упала о земь, разбившись, впиталась. А может и со мной так будет? Так же разобьюсь о свои мечты и желания, не оставив после себя ровным счетом ничего? Мозгу в этот момент как будто стало тесно в моей черепушке, а ощущение было сравнимо с раскаленным железом, на которое я вдруг, ни с того ни с сего решила прилечь.

– Скажи, чем мне нужно будет дорожить, кроме своей жизни?

– На этот вопрос, ты тоже должна будешь ответить самостоятельно.

– Хорошо, поняла. – я желала встать, и пойти к поместью Елизаветы. В душе  было абсолютно пусто.

Только вот, меня не выпускали из тисков, и я попросту не могла совершить желаемое.

– Отпусти уже наконец, нам нужно идти к Елизавете. И к тому же уже совсем стемнело, смотреть не на что.

– А я?

– Что?

– Неужто ты думаешь, что я ничего не понимаю. – через чужие ладони можно было понять – тело вампира нагревалось, отчего только, мне было совершенно непонятно. – Посмотри на меня. – делать было, в любом исходе, нечего, и я подняла взгляд на вампира.

То, что случилось дальше, было не тем, чего я ждала. Горячие руки Энтони резко сжали мою талию – слишком настойчиво, слишком близко. Он склонился надо мной с таким напряжением, будто борется с невидимой болью, которую скрывает за холодным взглядом.

Его белые глаза встретились с моими – в них была тоска и нечто невыразимое, что я не могла понять, но чувствовала всем телом. Этот взгляд пронзал меня, словно тонкий нож, и вместе с ним пришло отчуждение.

Вдруг его вишнёвые губы резко накрыли мои. Дыхание сбилось, глаза раскрылись от шока и отвращения. Это был не поцелуй – это было вторжение, навязывание близости, которой я не желала. В груди разгорелась ярость – я не могла принять этого, не могла понять, почему он так настаивает, и почему мне кажется, что я – всего лишь тень чужой боли.

Тут, кое-как оттолкнув от себя альбиноса, я вскочила, но сразу же рухнула – внезапно накрыло головокружение, и в глазах потемнело. Внутри меня что-то хрустнуло, словно невидимая грань моей королевской натуры была сломана без моего разрешения. Достоинство – то, что я так бережно хранила – где-то упало далеко внизу, и я больше не могла его достать.

Несмотря на это, я с трудом отползла от края обрыва, завертела головой, пытаясь прогнать дурноту, и поднялась снова, уже не так резко. Теперь я смотрела сверху вниз на Энтони, который тихо посмеялся с моей реакции. Что он вообще себе позволяет? Но в тот же миг, заметив всю гамму моих чувств – злость, обиду и глубочайшую боль – в его глазах мелькнул страх. Чёрт побери, опять слёзы.

Резко втянув воздух и громко шмыгнув носом, я молча отвернулась и ушла обратно к поместью Елизаветы. Я больше не могла оставаться здесь, не могла позволить себе выглядеть слабой.

И что, мать его, это было? К чему вообще всё это? На такие уроки меня мама точно не готовила. Я ушла с обрыва, почти забыв, что вокруг ещё полно агрессивных вампиров. Да и чёрт с ними – плевать! Лучше пусть живьём загрызут, чем ещё раз увидеть этого белобрысого мерзавца.

И что я сделала? Пустила волю эмоциям и разрыдалась. Вот это да, шикарно! Лучше и не бывает…

Это был какой-то резкий ужас, нет, не скажу, что Энтони поцеловал меня как-то плохо, но с его стороны это было как минимум не к месту, и не с тем человеком. Как сказал один умный человек: "Мы сочиняем ужасы, чтобы помочь себе справиться с реальностью.".{?}[Фраза автора Стивена Кинга]

Значит ли это, что сам Мартсон искал во мне кого-то, но кого?  Придется, возможно, и в этом разобраться. Ох, не люблю же я любовные интриги, особенно если в них замешана уже непосредственно я.

Долго шествовать в полном одиночестве мне, конечно, не пришлось. Кровососина гадкая, догнал достаточно быстро, все же быстрый бег у него есть. М-да… я прям «очень хочу» с ним сейчас рядом идти. Не дай боженька он что-то сейчас скажет.

И, видимо, чувствуя мой уровень гнева, познавать его на себе Мартсон не осмелился, и шел чуть позади, молча.

У поместья, нас встретила Елизавета, видя мое обозленное лицо, причем гадать отчего оно таким стало, не требовалось. Я смиренно прошла к дому, а Энтони брюнетка остановила, и судя по очень громкому вскрику, она дала ему сильную затрещину. Хотя как я потом заметила, конкретно пощечину, настолько сильную, что аккуратная ладонь вампирши алой краской отпечаталась на левой щеке моего спутника. На его практически белой коже эта отметина очень резко бросалась в глаза. А после, схватив альбиноса, как строгая мать ребенка за ухо, повела его к дому, сказав:

– Вот же паскудник. Совсем совесть потерял.

Пройдя в зал, хило улыбнувшись Елизавете, я отправилась в спальню, хоть и была готова прямо стоя уснуть.

Последняя мысль перед отходом ко сну была достаточно глупой, будто я просто констатировала факт самой себе. Мой танец смерти начался.

Комментарий к Глава вторая

Глава третья

Интересно, почему я заснула в постели, а сейчас стою посреди леса. И это не тот лес, в котором я встретила Энтони. Эти деревья как будто сгущают вокруг меня темноту, не дают осмотреть местность дальше вытянутой руки. Еще тут неимоверно холодно, несмотря на то, что на мне далеко не самая легкая одежда, холод уже покалывает косточки по всему телу. Хочу пройти в темноту, но понимаю, что этот холод заставил все мои части тела онеметь, я не могу двинуть даже пальцами.