Кровавая алхимия: тайна артефакта
- -
- 100%
- +
Лиза закрыла глаза и с придыханием засопела. Для больной подруга была чересчур энергичной, несмотря на все ухищрения. Чтобы так подвывать, требовалось приложить много усилий!
Я полезла в холодильник и отыскала баночку с томатным соком, приготовленным из сорта «Лиловый туман» собственными руками. Откупорила крышку и поставила на стол рядом с демонстративно умирающей.
– На. Жертвую тебе ценнейшие запасы живительного эликсира, – провозгласила я.
Но меня мучили вопросы, последние события подогревали исследовательский интерес, и я все-таки отобрала у Лизы целую пробирку кровушки. Что-то с испарившейся девицей было не так. А укушенная подруга последней контактировала с усопшей!
Радомир: паб, берег Преголи
После разговора с ювелиром интерес к загадочным дневникам испарился. А вот замысловатое украшение я так и носил в деревянной коробочке. И вознамерился отремонтировать погреб, сделать там небольшую студию звукозаписи для молодежных рок-групп. Творчество, подобно живительному эликсиру, способно быстро выправить неладную энергетику угрюмого места. И, что бы там ни творилось раньше, впредь будет только чистый угар.
Возможно, все время, проведенное в Калининграде, я слишком сильно отвлекался на семейные дела. Ведь в день, когда я получил наследство, мир перевернулся, обнажив корявые корни вековых древес и запрятав кудрявые кроны в холодные темницы старинных пугающих сказок. Но так и не повстречал девушку с пронзительным взглядом.
«Пожалеешь. И разочаруешься», – слова, которые, казалось, звучали отовсюду, проросли губительной опухолью в каждый сосуд моего тела. Но я желал этой боли. Не ведал раньше и жаждал насытиться до предела.
Казалось, она играла со мной. Водила по городу – устраивала своеобразные экскурсии. Наслаждалась моим абсолютным помешательством, которое затмевало любые другие думы.
Ровно через месяц с нашей первой встречи девушка вновь появилась в «Алхимии». И не только она. Синеглазая Элис сидела за дальним от входа столиком, в самом углу, в компании привлекательного мужчины.
Не хотелось делать вид, будто не узнал ее, но кавалер не располагал к ненавязчивому знакомству. Я лишь улыбнулся Элис и отсалютовал, когда синие глаза наткнулись на меня в зале. Девушка смутилась и потупилась. Такая милая в своей очаровательной скромности. В груди затеплился, заворочался знакомый лучик.
Казалось, ей неловко из-за красавчика рядом. Было в нем что-то неявное, отличающее его от других мужчин. Он смотрел на Элис, как на драгоценный камень, способный навсегда обеспечить безбедное существование, прокормить и отогреть одновременно. А она настороженно приглядывалась, как к опасному зверю. Будто не хотела становиться чьим-то источником богатства.
Элис. Что-то внутри требовало следить краем глаза за этой девчонкой.
Я отвлекся на еду, когда нос защекотал сладковатый цитрусовый аромат. Инстинктивно огляделся в поисках фрукта или хотя бы коктейля с яркой долькой на краешке стакана, пусть это давно вышло из моды. Но гибкая фигурка в бордовой «коже» беззвучно подсела за мой столик и облокотилась на столешницу.
– Настырный, – пропела она, откинув забрало. – Северина.
– Я тебя ждал, – заявил без капли смущения. – Тебе подходит имя.
– Разве ты меня знаешь?
– Чувствую.
– Вижу.
Я скользнул ладонью по деревянной поверхности, где за месяц ожидания выучил каждую вмятинку, каждый сучок, и невесомо сжал ее локоть. Северина легонько вздрогнула, но не поменяла нависающей над столом позы.
– Снимешь? – Не разрывая зрительного контакта, я дотронулся до блестящего шлема, что все еще скрывал ее лицо.
Северина резко отпрянула и ловким движением сорвала с головы защиту. Тонкая переносица, брови, высокий лоб – все в ней подчеркивало красоту необычайно глубоких глаз. Мне вспомнились грациозные гепарды с таким же оттенком радужки. Но балаклава в тон костюму все еще прятала губы и подбородок.
– Падала с байка? – предположил я.
– Вот уж нет, – заявила она таким тоном, что я уверился, будто в родне этой девушки действительно затесались пятнистые хищники. – Но не здесь.
– Я не разочаруюсь, – выпалил то, что вертелось на языке последнюю неделю.
Медовые глаза улыбнулись. А я набрался наглости и дотронулся до ее пальцев, что обнимали шлем. Прохладные, с шелковистой кожей. Северина осторожно протиснула их между моими.
– Едем к реке? – предложила она.
Я кивнул. Поднялся, не расцепляя рук. Тонул в желании сорвать с ее лица бессмысленную тряпку. Уже давно никто не носил масок в закусочных, мы же за столом!
Но не успели мы даже повернуться к выходу, как тот самый мужчина, что пришел с Элис, оказался рядом и грубо схватил Северину за второй локоть.
– В чем дело? – рявкнул я.
Он сделал вид, что не услышал. И обратился к Северине, хотя я первый начал разговор.
– Только попробуй снова!
– Убери руку, Руслан, – прошипела Северина.
– Прекрати это, – угрожающе повторил он. – Не в этом городе. Тебе давно пора переехать.
– Не твое дело. – Она дернула рукой, но мужчина держал крепко и лишь обхватил ее второй ладонью, резко прижав бедром к столу.
И я вмешался. Толкнул плечом, вложив в удар силу и вес, надеялся, что он отлетит на пол. Вцепился в его запястье и надавил на основание. Но вопреки моим ожиданиям, пальцы нахала сжались сильнее, а корпус не шелохнулся. Сколько же он весил? Ведь выглядел не мощнее меня!
– Беги от нее, – посоветовал он мне, наконец обратив внимание на мои жалкие попытки прекратить бессмысленный контакт.
– Разберусь, – холодно отозвался я. Мне не хотелось с ним говорить. Излишняя грубость обычно разжигала в неуравновешенных типах чрезмерную агрессию. Поэтому я лишь многозначительно покосился на его руку, что все еще сжимала локоть Северины.
– Чем ты лучше, Руслан? – вдруг разозлилась Северина и бросила пронзительный взгляд на Элис. – Сам развлекаешься с девчонкой.
Я потерял нить разговора. О каких развлечениях шла речь?
– Она работает над проектом. Чтобы такие как ты перестали… – он осекся, посмотрел на Элис, сжавшуюся в углу.
– Прекрасно, – безразлично оценила Северина. – Вот и занимайся своей игрушкой. Да следи, как бы другие не поживились первыми. А ко мне не лезь!
– Ты в моем городе.
– Да уеду я! – прорычала она, точно дикая кошка.
Мужчина разжал пальцы, удовлетворившись обещанием. Оценил меня сверху до низу, грустно хмыкнул и направился к своему столику.
– Не стоит обижать Элис, – бросил я ему в спину. – Я за ней приглядываю и уже спасал от всяких уродов.
– Тогда в благодарность за заботу об Элис – вот тебе совет: держись подальше от Северины, – проронил он через плечо.
Я тряхнул головой, будто сбрасывая ненужный мусор, которым меня закидали в ходе этой странной беседы. И посмотрел в желанные глаза. Там плескалась грусть. Страсть и отчаяние. Надежда. И я сгорал от необходимости увидеть ее лицо. Схватил сразу за обе ладошки и с шальной улыбкой вытащил на холодный воздух.
Северина рассмеялась, заставив звенеть зябкий туман, застилавший улицу. Будто капли воды по команде заиндевели и пели маленькими колокольчиками для нас двоих. Я удивился, что ей не холодно в тонком облегающем костюме. Приподнял ворот своей толстой куртки из грубой кожи и запрыгнул на сидение.
– Показывай дорогу. Я столько ждал тебя, чего не делал никогда в жизни. Никуда не убегу.
– Знаю, – прошептала она тихо, но я разобрал.
Чем дальше от центра мы удалялись, тем сильнее менялась Преголя. Мы проехали множество заброшенных особняков, когда Северина свернула в неприметный проулок, что вывел к густым зарослям ивы. В воду уходил деревянный пирс.
На этот раз девушка оставила шлем на байке, повернулась ко мне спиной, стащила повязку и убежала к воде. Уселась на край помоста, свесила ноги вниз, будто бывала тут тысячу раз прежде. А я любовался ее точеной фигурой в бледном свете выкатившейся на небосклон луны. Он проникал через рваные облака и удивительно золотил ее волосы, деревья и даже воздух, отражая последние лучи заката.
Когда мои ноги коснулись досок, Северина вздрогнула и чуть повернула голову. А я скоро преодолел разделяющее нас расстояние и уселся рядом. Резко очерченные губы, острый подбородок – все в ней было на своих местах, манило прикоснуться, заставляло кровь разгоняться в венах. И я наклонился для поцелуя, не в силах сдержать порыв. Но она прислонила изящный пальчик к моим губам и повернулась другой стороной лица.
Неровный шрам тянулся от уголка рта к уху, криво обрисовывая скулу. Будто она ехала без шлема и зацепилась за ветку на большой скорости. Но не пожелала обратиться к врачу, и края срослись как им захотелось. Я дотронулся пальцами до рубца, она попыталась отстраниться. Но наши глаза встретились, лишив обоих возможности противиться притяжению.
– Ты прекрасна, – выдохнул я. – Это должно было меня отпугнуть?
– Нет, – прошептала она прямо в губы и обожгла поцелуем.
Я ничего не знал о ней, но казалось, что провел рядом вечность. И целовал ее так, будто она всегда была моей. Страстно, напористо, безумно. Она цеплялась тонкими пальчиками за ворот моей куртки, выгибалась в моих руках, что скользили по хрупкой талии. Но решилась и пробралась ладошками за косую молнию.
Правильно, там теплее. Там пожар, который тлел углями столько времени. Там неведомая прежде жажда. Ведь никогда в жизни я так долго не ждал желаемого.
Куртка звякнула заклепками по деревянному настилу, туда же полетел свитер. Но я больше не мерз. Туман с реки ласкал разгоряченную кожу в унисон с руками Северины. А она с шумным вдохом оторвалась от моего рта и лизнула мочку уха. Прикусила кожу на шее, взъерошила волосы на затылке. И я ответил ей тем же, жадно вдыхая аромат спелого апельсина от ее волос, целовал нежную шею, спускался все ниже. Дернул молнию на комбинезоне, чтобы обнажить плечи. Она застонала и прижалась к моей шее сильнее.
– Я ждал тебя всю свою жизнь, – прохрипел ей в ухо, утопая в наслаждении.
Каждая мышца кричала, что-то внутри пульсировало в такт ее дыханию. Она пила мою страсть, как изможденная путница. А я ловил себя на мысли, что мой путь всегда вел только к ней.
Больше я не мог шевелиться. Только ласкал руками ее тело, проваливаясь в сладкий туман. Мерз, потел. Дышал как загнанный зверь. Задыхался.
Но лишь теперь мир обрел смысл и необходимые краски. Теперь я жив по-настоящему!
Сквозь сонный туман я слышал, как она шептала в ухо извинения. Но я не находил в себе сил разлепить веки, сгрести ее в охапку, усадить к себе на колени и гладить по волосам цвета ивовой коры.
И с чего бы я спал? Но голова, слишком тяжелая, чтобы оторвать ее от досок, лениво отказывалась соображать.
Северина накинула мне на плечи свитер, заботливо подоткнула под бока, прикрыла курткой. Тихо склонилась к лицу и проронила, задев мои губы своими:
– Забудь меня, Радомир. Живи.
Я не хотел. Не хотел забывать. Не хотел жить без нее. Но почему-то не мог пошевелиться. Не мог схватить ее за руку. Не мог кричать, что люблю ее запах, ее фигуру, ее глаза. Не мог даже поцеловать на прощание.
Утреннее солнце растворило ночную дымку вместе с образом Северины. Съело то тепло, что зародилось у меня внутри. Принесло лишь холодный колкий рассвет и разливающуюся по телу горечь. Ужасно хотелось пить. От мерзкого привкуса ваты на языке мутило. Но я поднялся на нетвердые ноги, наплевав на все, скинул штаны и нырнул в ледяную воду Преголи.
Сенсоры сходили с ума. То мне казалось, что я разгребаю руками потоки лавы. То, что выкапываю из снегов Антарктиды собственную душу. То, что варюсь в густом смородиновом киселе. Сердце натужно бухало в ушах, грозя остановиться. Но я греб вперед, пока не понял наконец, что мышцы перестали слушаться.
Я снова задыхался. От собственной глупости и безрассудности. От того, как далеко берег и как мало у меня сил. От каши в воспоминаниях.
Куда ты ушла? И почему я помню так мало подробностей нашей ночи?
Кое-как я выбрался на берег. Натянул брюки на мокрые ноги и замер.
Брюки!
Что-то кольнуло в сердце. Робкая догадка промелькнула в голове и растворилась, как и Северина в холодной осенней мороси.
Ботинки. Свитер. Куртка. Шлем. Я запрыгнул на Harley и помчался в переулок. Глупо надеялся догнать Северину. Звал интуицию, чтобы та нашептала направление. Но приехал к закрытому пабу «Алхимия».
Мне бы кофе, сдобную булочку и не меньше двух литров минералки.
– Для чего ты придумала все эти сложности? – спросил я у безлюдной улочки, обращаясь к Северине. – Мы можем просто быть вместе. С любыми шрамами.
Но я уже знал ответ.
Знал, что моя жизнь была невероятно скучной до появления Северины. Слишком ровной, чтобы научиться чему-то стоящему.
Глава 6. Монстр или невменяемый
Элис: паб «Алхимия»
В пятницу Тристан поджидал у выхода из академии. Я наивно надеялась избежать ужина с инвестором. Он пугал меня, и одновременно привлекал. Но основой для серьезных отношений наши обжимания в аудитории даже не пахли. Они пахли переспелой вишней. А страстные интрижки со спонсорами меня интересовали в последнюю очередь. В конце концов, моя научная работа не предполагала невероятных вложений, лишь наблюдения и сообразительность. Это всегда получалось лучше, когда никто не отвлекал на шуры-муры. Поэтому я старательно убеждала себя, что поужинаю с Тристаном только из любопытства, получу ответы на все интересующие вопросы и впредь смогу игнорировать навязчивого мужчину.
Тристан подал мне руку на нижней ступени крыльца. Я сделала вид, что не заметила галантный жест и, независимо задрав нос повыше, шагнула на тротуар.
А что бы я делала потом, если бы ухватилась за предложенную ладонь? Шествовала с ним за ручку, будто мы влюбленная парочка? Нет уж! Между нами только путающее мысли ягодное притяжение и нагревающийся кулон. Неведомая магия! Все.
Он хмыкнул за спиной, но быстро со мной поравнялся.
– Машина на стоянке за углом, – сообщил Тристан. – Прокатимся к набережной? Я знаю милое местечко на той стороне реки.
– Прогуляемся? – внесла я инициативу, ведь опасалась садиться в машину к человеку, который то притворялся другим, то кидался с неуместными поцелуями. – Я знаю милое местечко неподалеку.
Там все время людно, и мы не будем наедине. Это я оставила при себе, но язык так и чесался добавить.
– Так даже лучше, – неожиданно согласился Тристан.
– Прекрасно, – буркнула я.
А он ухмыльнулся, словно уловил в моем голосе сарказм.
В по-особому уютной атмосфере паба сегодня витали яркие ароматы лобио и копченых ребрышек. Теплые тона деревянной отделки и приглушенное освещение напоминали сказочную избушку или нору фантастических тварюшек. Я надеялась, что Тристан почувствует себя хоть немного неловко. Судя по его деловому костюму, мы планировали посетить более презентабельную ресторацию.
Но не все же мне смущаться! Пусть полюбуется, на кого позарился.
Я пробралась к столику у дальней стены, сбросила пальто и зарылась в меню. Поесть я всегда любила. Но аппетит все же зависел от компании. Сегодняшняя потянула лишь на салат. Тристан заказал томленый борщ и попросил принести воды.
Мы только отпустили молоденькую официантку с растрепанной гулькой на голове, как в дверях паба показался недавний знакомец. Радомир махнул рукой и улыбнулся, загадочно покосившись на Тристана. А у меня в районе желудка заворочались щекотные пушинки. Я прижала руку, чтобы унять их теплый трепет, заставивший втягивать воздух маленькими глоточками.
– Голодная? – посочувствовал Тристан и проследил мой взгляд.
Но Радомир спрятался за меню, и мой спутник потерял интерес к происходящему вокруг.
– Я ела в лаборатории, – ответила, гордо задрав подбородок, что никак не оправдывало ладонь на ребрах, поэтому добавила: – Помидоры.
– Наслышан.
О чем это он?
– Вы обещали рассказать мне о кулоне. И о вашем спектакле, – напомнила я.
Никогда не умела ходить вокруг да около и вести светские беседы.
– Разве? – изумился он.
Издевается? Для чего же еще я согласилась на ужин в его компании?
Я вскинула брови и собиралась разразиться недовольной тирадой, но заметила, как к Радомиру подсела стройная девушка в обтягивающем кожаном комбинезоне и мотоциклетном шлеме.
Неужели у парня свидание? Да это же та самая, что укатила от него в прошлый раз!
Пушинки внутри зябко скукожились, превращаясь в колючки. И я громко вздохнула, будто мне было какое-то дело до случайного знакомого. Тристан расценил мое поведение по-своему.
– Я расскажу тебе историю про кулон, если ответишь на один единственный вопрос: кто тебе его подарил? – мужчина миролюбиво положил руки на стол и выжидательно уставился мне прямо в глаза.
– Это не секрет, – нехотя призналась я.
Тристан пошевелил бровями и еле заметно наклонил голову, подбадривая к дальнейшему повествованию. Но внезапно резко развернулся – заметил Радомира и его спутницу – и ощутимо напрягся. На переносице образовалась глубокая складка. Показалось, что даже нос хищно заострился и приготовился то ли заклевать парочку, то ли выпускать клубы дыма и пепла.
Бурная фантазия нарисовала в воображении, как изо рта Тристана вырвалось смертоносное пламя и мигом превратило паб вместе со всеми посетителями в раскаленные угли.
– Я на минутку, – вернул в реальность Тристан и грубо отодвинул стул.
В его глазах плескалось алое пламя, словно закатное солнце лизнуло мужчину на входе в заведение. Он в два шага преодолел расстояние до вожделенной особы и бесцеремонно схватил ее за предплечье. Пальцы девушки выскользнули из ладони Радомира, а глаза широко раскрылись от изумления. Часть лица скрывал, повязанный вместо одноразовой маски, платок с рисунком турецких огурцов.
– В чем дело? – рявкнул Радомир и отчего-то покосился на меня.
– Только попробуй снова! – холодно велел Тристан, не сводя полыхающего взора со стройной красотки.
– Убери руку, Руслан, – прошипела она, тряпица приглушала звук, придавая голосу звериные нотки.
– Прекрати свои делишки, – угрожающе повторил он. – Тебе давно пора уехать из города. Я не позволю нарушать порядок.
Радомир прервал их бессвязную болтовню: дерзко ткнул Тристана плечом. Но не добившись эффекта, вцепился в его руку, пытаясь высвободить свою спутницу.
– Беги от нее, – посоветовал Тристан, не шелохнувшись.
– Разберусь.
Казалось, ответ удовлетворил Тристана. На лице отобразилось пренебрежение, которое никак не сочеталось со страстью и дикостью во взгляде.
– Чем ты лучше, Руслан? – вдруг разозлилась девушка и пронзила меня выстрелом карих глаз, будто наяву метала не только молнии, но и мелкие металлические предметы, что хлестали по мгновенно зардевшимся щекам. – Сам развлекаешься с девчонкой.
Ах, он развлекается! И почему я не удивлена? Наверное, он частенько лапал лабораторных мышек, неизбалованных мужским вниманием, и наслаждался их робкими неискушенными реакциями. Биохимическими и физическими! Я ведь почти растаяла под его напором! Тьфу. А девушка наверняка его бывшая подопытная… И он разбесился, что она нашла достойного парня.
– Она работает над проектом. Чтобы такие как ты перестали… – начал оправдываться Тристан и осекся.
Посмотрел на меня, от чего захотелось забиться в угол и не отсвечивать.
– Прекрасно, – безразлично оценила бывшая. – Вот и занимайся своей игрушкой. Да следи, как бы она не попала на зуб к не таким ярым блюстителям порядка, как ты. А ко мне не лезь!
– Ты в моем городе.
– Да уеду я! – прорычала она, как волчица в полнолуние – одновременно грозно и жалостливо.
Тристан разжал пальцы и тут же потерял интерес к парочке. Направился к нашему столику, но на полпути его остановил голос Радомира:
– Не стоит обижать Элис. Я за ней приглядываю и уже спасал от всяких уродов.
Сердце пропустило удар, а в груди вновь потеплело. Радомир и вправду казался не таким как все, словно настоящий принц из девичьих грез выкатил на железном коне на малолюдную полосу моей жизни.
А что? На мотоцикле – современно! Жаль, что красавчик давно занят.
– Я благодарен за заботу об Элис. Поэтому воспользуйся советом: держись подальше от Северины, – лениво проронил Тристан через плечо и уселся на место, растянув губы в широченной улыбке.
Его веселье выглядело опасным. А глаза – голодными. Но официантка принесла наши блюда, и я немного успокоилась: сытый мужчина, как довольный кот, становится покладистым и рассудительным; желание метить тапки затухает, а когти точатся исключительно в отведенном для этого месте.
Салат и мне возвращал рассудительность, которой сложно похвастаться на пустой желудок, освежал и умиротворял. Но как только сочные ломтики мясистой зелени вместе с пряным сыром устроились в урчащем животе, у меня тут же назрела очередная порция вопросов:
– Та девушка назвала вас Русланом?
– Да. Меня как бы и не существует. Я бледная тень своего брата.
– Он ваш брат? – вскинула я брови и подскочила на стуле, ударившись лодыжкой.
Но далее разговор потек непринужденно, будто недавняя сцена сама собой разумелась в ежедневном расписании.
– А не заметно? – изобразил он такое же удивление.
– А должно быть? – парировала я.
– Шутка неудачная. И она затянулась, – разочарованно хмыкнул Тристан. – А за попытку благодарю. Давно никто не подбадривал меня подобным образом. Но я взрослый мальчик и в жалости не нуждаюсь, – скрипнул он зубами и сжал губы в тонкую полоску.
– Я запуталась, – призналась тихонько и тронула его за запястье.
Он неожиданно вздрогнул и поднял на меня потемневшие глаза. Больше в них не плескался расплавленный янтарь, теперь там царил непроницаемый застывший мрак.
– Твой кулон притягивает таких как я, – ледяным голосом проговорил он, практически не шевеля губами. – Это ты хотела услышать?
Нить разговора окончательно скрылась в неизвестном направлении. Я растерянно хлопала ресницами, но Тристан делал вид, что странные секреты закончились.
– Таких как вы?
Нет, кулон и вправду иногда нагревался по непонятным причинам, но логических объяснений этому я не находила. Другие же не удовлетворяли мою, пропитанную естественными науками, душеньку. И предыдущие вопросы уж точно не становились яснее. Только появлялись новые.
– Да, – коротко подтвердил Тристан опять без подробностей. – Ты наверняка замечала. Но меня тянет к тебе, даже когда ты оставляешь артефакт дома. Не так, как к другим. Вовсе не от голода и жажды.
– Вас тянет к другим женщинам от жажды? – вскинула я брови и кивнула на стакан воды.
Что я несу?
Захотелось шлепнуть себя по лбу и закрыть глаза, чтоб не видели его перекосившееся от недоумения лицо.
– Тебя больше интересуют мои отношения с женщинами, чем свойства артефакта? – поддел Тристан.
– Ложный вывод, – открестилась я, будто находилась в учебной аудитории на высшей математике, и уже привычно икнула.
– Думаю, в тебе есть что-то такое, – сообщил он. – Важное для нашего вида. Именно поэтому ты занимаешься кровью.
– Говорите яснее и по порядку, – разозлилась я.
Сколько можно кидаться завуалированными фразами и добивать меня, существующими лишь в его голове, фактами? Или фантазиями?
– Такие артефакты принадлежат семьям охотников. Охотников на вампиров. – Тристан сделал паузу и испытующе посмотрел мне в лицо. – Они передаются из поколения в поколение. Женщины носят кулоны, мужчины перстни. Бывает и наоборот. Артефакт подавляет волю вампира, тем самым защищая своего владельца от посягательств на теплую живую кровь. Нас же тянет к замысловатому украшению, и мы сами идем на расправу.
– Так вы – вампир? – буднично поинтересовалась я.
Эмоций и правда не было, словно мне часто сообщали подобную ерунду. Вампиры, артефакты, что еще? Ведьмы и оборотни? Да хоть синий человечек с хвостом! Эх, разбаловали нас фантасты! Ничему не удивляемся.
– Ага, – согласился Тристан то ли с отсутствием у меня испуга, то ли ответил на вопрос. – Ты все знала?
– Вот еще! В смысле, нет же! Продолжайте, очень интересно.
– Опять издеваешься, Алис-с-са? – опасно протянул он и наклонился над столом.
– А вы борщ будете? – испугалась я, что он опрокинет тарелку.
Тристан обреченно закатил глаза и всхрапнул, будто хотел зарычать, но сдержался. После чего демонстративно взял ложку, сноровисто запустил в суп, поймал ломтик свеклы и кусок говядины и решительно отправил еду в рот.
– Мне показалось или у вас глаз дернулся? – пискнула я, разглядывая, как он с наигранным аппетитом пережевывал бульон.
– Показалось, – с вызовом заявил Тристан и зачерпнул еще.