Кровавая алхимия: тайна артефакта

Радомир: дорога в Ригу

Звенящий туман снова застилал разум. В ушах натужно билось сердце, будто перегоняло не кровь, а густой ягодный сироп. Но я усмехнулся и пробормотал себе под нос:

– Для чего ты придумала все эти сложности? Мы можем просто быть вместе. С любыми шрамами.

Но Северина, где бы она ни была, будто услышала каждое слово.

– Неужели не помнишь? – донеслось ее голосом еле-еле, как тот самый шепот стен, который я улавливал всегда и всюду.

Я огляделся, словно она действительно оказалась где-то поблизости.

Так и было: Северина замерла на углу улицы. Но когда заметила мое внимание, отпустила тормоз. Boulevard пронесся мимо двухэтажного домика с покатой крышей, спрятал от меня желанный взгляд. Стер порывом воздуха легкий запах сладких апельсинов.

Неужели почудилось?

И несмотря на ужасающую слабость, я сцепил зубы и дал газа! Harley взревел, затрясся, срываясь с места, проскользнул по глянцевой корочке льда на утреннем морозце, и послушно вылетел на шоссе. Двигатель резонировал с моим собственным мотором, помогал циркулировать остаткам сил в ослабленном теле. Но по коже расползался жар и неведомый прежде трепет, поднимающий волоски на руках.

Она! Северина! Ехала впереди в низких лучах солнца по свободной дороге. Прочь из города. Я силился ее догнать, плевал на ограничения скорости, злился. Но Северина лишь заливисто рассмеялась, то ли прочитав мои мысли, то ли в своем безумстве. Верхушки деревьев шумели, норовя потушить ее радость. А я слышал каждый оттенок приятного, как журчание кристального ручья, голоса. Нежного и одновременно колкого.

Только в Советске она завернула на заправку. Я боялся, что промчится дальше, а у меня закончится топливо. Цифры на табло бензоколонки расплывались перед глазами. Казалось, организм функционировал на чистом упрямстве. Но тем острее впивались в меня ее глаза, тем менее высокомерным становилось их выражение. Балаклава и шлем, к сожалению, снова скрывали большую часть лица моей искусительницы.

Я наконец-то купил воды и осушил целую бутылку. Взял еще несколько с собой, сунул в рот, раздобытый в мини-маркете, бутерброд и с сожалением обнаружил, что Северина исчезла.

Уехала! Не подождала!

Щеки, полные сухого хлеба с ветчиной и сыром с трудом пролезли в шлем. Я захлопнул забрало и полетел дальше по дороге.

Ветер тормошил деревья, срывая охапки разноцветных листьев. Но я видел лишь черные волглые ветви, которые тянулись с обочины, словно стремились затормозить Harley. Крупные палки лезли под колеса, мелкие прутья хлестали в лицо, цеплялись за спину.

Что за наваждение?! Неужели так сказалась жажда, которую пришлось долго терпеть?

Я встряхнул головой, но природа будто взбесилась наяву. Плотная косуха спасала от прытких лап. А мотоцикл действительно несколько раз спотыкался и норовил заглохнуть. Впору было испугаться осеннего морока, но гораздо сильнее я боялся потерять Северину. Девушку, которую ждал целый месяц в гостеприимном Калининграде, а до этого желал всю свою жизнь. Именно такую: красивую, стройную, не обремененную бытом, на легком байке.

Лишь на границе с Литвой я заметил среди машин ее яркий Suzuki. И несмотря на возмущение в очереди, поравнялся с его глянцевым носом. Открыл забрало и как ни в чем не бывало осушил еще одну бутылку воды.

– Я уже было решил, что ты пытаешься сбежать, – усмехнулся, заглядывая ей в лицо, но напыление на стекле мешало разглядеть глаза.

– Правильно решил, – жестко отрубила она, будто у нас и не было нежных поцелуев и страстной ночи. – Нам не по пути, Радомир.

А может, и не было? Ведь я не запомнил самого важного. Лишь провалился в сладковатый густой дурман.

– Зря ты так думаешь, – попытался ее переубедить. – Мы созданы друг для друга. Я прежде не встречал таких как ты.

Северина откинула заслонку и посмотрела так отчаянно, так остро, словно выжигала у меня в душе метку, желая присвоить себе и никому не отдавать. И я желал того же!

– Но Руслан все же прав, – горько проронила она. – Лучше бы ты и не встречал таких как я. А мне не стоит повторять старые ошибки. Жизнь учит. И если урок пройден и хорошо усвоен, больше не подкидывает подобных ситуаций. И сейчас, – она посмотрела в небо, будто прятала слезы, готовые вот-вот сорваться, – сейчас она проверяет меня. Все ли я поняла в прошлый раз. Понимаешь?

– Далеко не каждое слово, – признался я, хотя философская часть ее размышлений и казалась логичной. – Расскажешь? Был неудачный опыт отношений с привлекательным независимым байкером?

– Ты что, психолог? – опасно хохотнула Северина.

И не важно с какой интонацией, главное, мне удалось ее развеселить.

– Прежде не увлекался, но с тобой все иначе.

Подошла наша очередь на границе. Документы у меня, как обычно, были с собой в необъятных карманах лучшей в мире куртки. А вот остальные вещи остались в Калининграде. Немного, но я точно понял, что вернусь в уютную квартиру с маленьким балкончиком, увитым плющом. Вернусь вместе с любимой девушкой, которая обязательно станет моей. Открою, как и собирался, музыкальную студию. И удостоверюсь, что с забавной синеглазой студенткой Элис все хорошо.

Досматривать у нас обоих было нечего, поэтому мы быстро ответили на пару дежурных вопросов и продолжили путь. Северина больше не отъезжала далеко.

Согласилась со мной? Или придумывала что-то новое, чтобы незаметно скрыться?

Мелькали города и небольшие деревушки. Красные черепичные крыши чередовались с редеющими кронами. Прежде я бы наслаждался красотой европейской архитектуры, теперь же любовался плавными изгибами девушки и ее мотоцикла. Он казался гармоничным продолжением хрупкой фигурки. И такой идеальный биомеханический организм великолепно вписывался в старинную застройку Литвы – та же гамма, те же линии, тот же особенный лоск. Мы промчали сквозь страну быстро.

– И куда ты несешься? – буркнул я себе под нос, когда мы остановились на очередной заправке перед границей с Латвией.

Но Северина немыслимым образом услышала.

– В Ригу, – без подробностей сообщила она.

– Turistas4, – понимающе кивнул автомобилист у соседней колонки и махнул нам обоим рукой.

«В Ригу» – теплом разлилось в груди, будто Северина прочла мои мысли о дороге из Петербурга в Калининград, когда Рига звала в свои объятия тихим шепотом стен. И я обещал вернуться. Неужели сейчас?

– А ты специально взял такой тихоходный допотопный байк? – поддела Северина, захлопнула забрало и рванула дальше.

Вопрос был риторическим, потому что слушать, что моя последняя облегченная модель объединяла новые разработки с непередаваемой атмосферой давней байкерской среды, она не стала. Мой мотоцикл действительно не создан для долгих путешествий, но я любил его за грубую силу. А он всегда будто чувствовал настроение всадника – мы тоже сливались на дороге в одно целое.

Больше до столицы Латвии Северина не проронила ни слова. На правом берегу реки Даугавы, где площадь Ливов встречалась с улицей Лайпу, она постучала в неприметную боковую дверь. На деревянном полотне сохранилась кованая ручка со специальным кольцом. Старый город оживился, словно от этого раскатистого звука проснулся, встрепенулся и приготовился встречать долгожданных путников.

– Тебе не кажется, что такое преследование чересчур навязчиво? – поинтересовалась Северина, ожидая щелчок замка.

– После того, что между нами было? – усмехнулся я.

– И что же? – подозрительно насупилась она.

Но потертая створка вывалилась наружу. Северина юркнула внутрь, а я замешкался. Меня не то что не приглашали, но прозрачно намекнули, что пора бы и честь знать. Я вздохнул, стиснул зубы, сжал кулаки и развернулся на пятках, когда за локоть ухватили тонкие пальчики.

– Я об этом пожалею, – тихо прошипела Северина и утянула меня за собой.

Узкая темная лестница уводила под самую крышу, где в коридор с низким покатым потолком выходило несколько дверей. Старуха, которая нам открыла, указала на самую дальнюю и предупредила скрипучим голосом на латышском, но я ее понял:

– У нас есть правила. Главное из них: питаться вне этих стен. Как именно, меня не касается. С остальными пунктами ознакомьтесь самостоятельно. Список на тумбе около лампы. Председатель Валдис Вацетис примет вас завтра в восемь утра.

– Буду вовремя, – кивнула Северина и приняла из рук хозяйки крупный флажковый ключ на чугунном кольце.

Номер оказался небольшим, но чистым. В круглое окно заглядывали рыжие закатные лучи, ржавили спинки отдельных односпальных кроватей, золотили массивные деревянные комоды с латунными ручками на ящиках.

– Располагайся, – снисходительно разрешила она.

– Сходим поесть? Видел гриль-бар на углу.

Северина пробежала глазами рекомендованную памятку и избавилась от балаклавы, отшвырнув на кровать.

– Ладно, – кивнула она после долгого раздумья, вздохнула и подобрала надоедливую тряпку обратно.

Ловким движением я перехватил ее руку и помотал головой:

– Чего ты стесняешься?

– Ты не понимаешь.

– Объясни.

– Этот шрам, как клеймо, напоминает и мне, и окружающим, какую ошибку я допустила.

– Но мы в незнакомом городе, – я искренне недоумевал.

Северина рассмеялась.

– И долго мы сюда ехали? Твоих знакомых, может быть, здесь нет. А я вижу знакомые лица на каждом углу.

– А я не вижу повода стесняться. Не все ли равно, что они подумают? – Я нежно дотронулся до ее щеки и спустился к белесому рубцу. – Мне нравится. Ты прекрасна.

Ее губы дрогнули, но не произнесли ни слова. А я больше не мог отвести от них взгляда. Наклонился и жадно поцеловал. Но Северина уперлась ладошками мне в грудь и быстро отстранилась. Повязала идиотский платок и кивнула на дверь:

– Идем. А то кидаешься на все, что движется, и говоришь ерунду.

Я зарычал и вышел следом.

Ну что за невозможная девица?

Внутри ресторации оказалось достаточно светло. На стенах висели шкуры животных. А красные диваны за столиками кричали о том, что нас будут кормить мясом. Живот протяжно напомнил, что не получал еды со вчерашнего вечера.

Северина не сняла повязку, даже когда нам принесли два сочных стейка и овощные салаты. Я же нетерпеливо отпилил кусок ножом и с вожделением отправил в рот.

– М-м-м, – блаженно протянул, прикрыв веки. – Вот оно – счастье!

– Как мало надо голодному, – хмыкнула Северина. – Вот и я люблю посвежее и потеплее. Вся наша жизнь сосредоточена на пропитании. Без пищи и ее достатка невозможно развиваться ни в одном другом направлении.

– Сейчас это не так уж сложно, – поделился я наблюдениями. – Протяни руку и возьми. Но только поиск пропитания и заставлял наших предков изобретать что-то новое.

– Я и беру, – оживилась Северина. – Но есть правила. Правила, ограничения, законы, порядки. Мы всегда питались так, как велел нам инстинкт. Теперь же вынуждены таиться или вовсе довольствоваться суррогатами.

От меня редко ускользал смысл слов, но тут мысли разбежались. Под ребрами появилось неприятное напряжение, я кашлянул в кулак и огляделся.

– Зал пуст. Снимай уже это и ешь с удовольствием, – нравоучительно посоветовал я, будто превратился в ее отца или деда.

– Я утоляю голод иначе. – Северина пожала изящными плечиками и продолжила: – Я не выпила тебя досуха, как часто бывало с другими. Не хотела гневить Руслана, хозяина города, перед самым отъездом. Возможно, я когда-нибудь вернусь в Калининград или буду проездом. Ни к чему оставлять бардак. Я не собиралась покидать город в такой спешке, но неосторожно пообещала. И уехала. А тебе, Радомир, следовало остаться. Ведь теперь ты не захочешь меня знать. Когда вспомнишь. Когда все поймешь. А ты ведь уже понял. Не мог не догадаться, кто я…

– Самая прекрасная на свете девушка! – рявкнул я. – Разве другое важно?

И отчего я злился? Неужели и она замешана в неприятностях, которые я старался забыть последние две недели? Кольцо, дневники матери, жуткий погреб? На это она намекала? Но речь ведь не шла о настоящих вампирах! Это была лишь метафора, шифр!

– Однажды, я уже понадеялась на любовь мужчины, – прерывая мои размышления, печально проронила Северина, голос ее сделался скрипучим, как зимняя вьюга, и царапал по сердцу, вонзая острые льдинки. – Верила, что для настоящих чувств нет преград. Тогда же обзавелась уродливым шрамом на половину лица, который невозможно было залечить бесследно.

– Ты не смогла найти хирурга? – удивился я. – Слышал, что теперь шрамы шлифуют при помощи лазера. Мне не приходилось, но…

– Ты не слушал? – перебила она. – Я вампир! Кровопийца! Чудовище! Мы не пара, Радомир.

– Как раз теперь мне стало понятно, почему меня так тянуло именно к тебе, – упирался я, вместо того чтобы бежать от нее подальше, чего железно требовала логика. – С обычными девушками ужасно скучно.

– Со мной будет просто: ужасно!

– Вот и посмотрим. – Я равнодушно пожал плечами, словно она рассказывала о рыжем коте своей бабушки, который размотал по комнате клубок и получил тапком по филейной части. – Я тебе не нравлюсь?

Наверное, за долгую вампирскую жизнь она повидала много мужчин.

Глупости! И какая разница? Она или правда древний монстр, или невменяемая! И в том, и в другом случае следует распрощаться и забыть!

– В том-то и дело, – тихонько вздохнула Северина. – Я давно не встречала того, кому удалось бы меня заинтересовать. Злилась и мстила… Никого не жалела. Все, чего я жаждала столько лет бессмысленных скитаний – хоть на миг почувствовать себя живой. Живой! Настоящей! Особенной! Обычной… С тобой именно так. Ты и пахнешь иначе. И этот запах я не забуду никогда. Мы встречались раньше…

Я вдруг вскочил из-за стола, переместился на ее диван и крепко прижал к своему боку тонкое девичье тело. Северина немного повозилась, устраивая голову на моем плече, и затихла. Пальцы нежно нырнули в ее волосы, пропустили между собой шелковистые струящиеся пряди. И я прошептал:

– Ты невероятная.

Северина приподняла голову и поймала мой взгляд. Стянула балаклаву на шею, робко улыбнулась и, будто юная девчонка, закусила губу. Жар с огромной силой опалил внутренности, и я повиновался инстинкту, подцепил ее подбородок и накинулся на нежный ротик. Куртка сковывала движения, одежда вмиг показалась тесной – не продохнуть!

Глава 7. Жаркие объятия