… человек с исключительно развитым умом несомненно достигнет Освобождения; если же он не будет освобожден, тогда в Промежуточном Состоянии Момента Смерти необходимо осуществить Перенос сознания; одно воспоминание об этом процессе даст Освобождение.
Падмасамбхава. Тибетская книга мертвых.
Я полагаю, что человеческое сознание – огромная ошибка эволюции.
Раст Коул, Настоящий детектив, 1 сезон.
Часть 1. Или – или
Глава 1. Кровь и пластик
16 декабря 2085 года, воскресенье
Порт Бронка, Ломоносов
Мужчина лежал на асфальте и бился в конвульсиях. Фина распахнула его рабочую куртку на липучках и пыталась отстегнуть подтяжки брюк.
– Давай протектор! У него разрыв импланта! Внутреннее кровотечение!
Зажав руками рану на дряблом животе, Фина следила за голограммой из портативного пульсосканера на левой руке. Она уже успела сделать укол обезболивающего. Пока ее напарник фельдшер Артем Илюшин, вчерашний интерн, судорожно рылся в пластиковой укладке в поиске блокаторов нужного размера, Фина распознала в сине-голубых буквах модель импланта, его производителя, срок установки и даже стоимость.
Пульсосканер тем временем надрывался ломаным безликим голосом, сканируя потерпевшего:
– Уровень кровопотери – пятьдесят процентов, – шипение в динамике, писк. – Вероятность летального исхода шестьдесят два процента.
Картинка сменилась. Продолговатый образ печени распался на два бесформенных куска.
– Полный разрыв! Быстрее, Артем!
– Уровень кровопотери – пятьдесят пять процентов. Вероятность летального исхода шестьдесят девять процентов.
– Да знаю, знаю! – просипела Фина, ощущая как пропитанный льдом и порохом воздух оседает в носоглотке.
Если пахнет порохом, стреляют люди, думала Фина, у городских автоматонов только пневматика и электрошок. Волосы у нее на затылке встали дыбом. А если стреляет СБ порта? Если так, то дела хуже некуда…
Когда скорая выдвинулась на вызов, Фина представить не могла размаха бедствия. Перестрелка в районе порта в Ломоносове. Заявка казалась привычной – техноэкстремисты постоянно срывали поставки корпоративных грузов не чураясь ни пулеметов, ни ракет, ни гибели гражданских. Только на прошлой неделе в ее смены у Фины было сорок шесть вызовов со стрельбой в промышленных районах.
Гигантский порт, напоминавший зиккурат из нагромождения контейнеров и кранов, густо припорошенный снегом и обернутый в туман, обратился полем боя. Где-то совсем рядом громыхали выстрелы, пули шипели роем разъяренных пчел, отскакивая от металлических коробов.
Ветер втолкнул Фине в лицо удушливую волну горящего пластика. Она закашлялась.
– Уровень кровопотери – шестьдесят семь процентов. Распространение инородной жидкости в полости. Критическое состояние.
Артем наконец победно выудил из чемодана пластиковый герметичный пакет. Фина протянула руку, но тут пульсосканер противно завибрировал. Протектор больше не понадобится.
– Твою ж мать… – прошептал Артем, скривив рот.
– Мужчина, где-то сорок пять, – Фина проговорила в коммуникатор на правом запястье, бросая взгляд на часы, – ранение в живот, повреждение импланта печени. Время смерти пять пятьдесят пять утра.
Дрон-парамедик, автоматически запускаемый с крыши медицинского беспилотника при любой внештатной ситуации, к большому удивлению Фины еще не подстрелили, и тот успел навернуть круг над портом и вернулся, зависнув прямо над трупом.
– Обнаружено сорок три биологических объекта. Двадцать пять сотрудников, восемнадцать боеви…
– Дальше! – прикрикнула Фина, резко поднявшись на ноги.
– Девять сотрудников мертвы, шесть ранены, десять вне угрозы. Зона столкновения – контейнерный терминал, площадка хранения опасных грузов 33R.
– Следующий, – скомандовала Фина и, не дожидаясь пока Артем подхватит оранжевый кейс, бросилась вслед за зеленым лучом, который выплюнул дрон.
К моменту как их беспилотник ворвался в порт, дрон-парамедик уже просканировал местность, просчитал раненых, которые потенциально могут дотянуть до больницы, вычислил скольким требуется незамедлительная помощь и сколько времени нужно на каждого исходя из характера повреждений.
Дрон сам вызовет допнаряд, сам отчитается в диспетчерской. Беспощадный расчет системы, который Фину не заботил – рациональный выбор, сделанный за нее машиной. Экономия человеко-часов. Математика жизни.
Они с Артёмом оказались на изрядно задымленной площадке. За облаком черного дыма Фина не сразу разглядела красный контейнер с надписью «Заслон». С одного конца он был разворочен взрывом, как конфета с наполовину раскрытой оберткой.
Мужчина в расстёгнутой куртке с логотипом порта сидел, прислонившись спиной к контейнеру, его шапка сползла на лоб. Он держался за грудь с правой стороны и тяжело дышал – пальцы и ткань свитера пропитались алым.
– Осколочное ранение грудной клетки, перелом двух соседних ребер, – озвучил дрон и поднялся выше, распустив над собой голограмму со змеей и чашей.
– Уровень кровопотери – двенадцать процентов.
Приложив руку со сканером к груди, Фина мгновенно получила статистику: проникновение осколка на два сантиметра, пробита грудина, внутренние органы не задеты. С этим всё ясно и быстро. Она распахнула свою куртку и достала из петли желтый шприц-ампулу с обезболивающим. Тут же подоспел Артём.
– Давай к следующему, – сказала она, всаживая шприц в шею. Мужчина что-то прошептал, глаза его на миг распахнулись и он тут же поник, погружаясь в исцеляющее небытие.
Если Фина всё верно рассчитала, их дрон уже передал в диспетчерскую все данные с места происшествия и через пять минут здесь появится медицинский вертолет, еще две беспилотные кареты с врачами, а вместе с ними и полиция с СОБРом.
Бросившись вслед Артёму, пригибаясь и просчитывая каждый шаг, Фина вздрогнула и инстинктивно закрыла голову руками – где-то совсем рядом раздалась автоматная очередь. В тумане она сумела различить спину Артёма в огненно-рыжей куртке. Еще миг и он скрылся за очередным поворотом, ведомый лучом дрона.
Снова выстрел. Звук стал еще ближе.
– Что у вас там стряслось? – внезапно из коммуникатора на правой руке раздался тонкий голос Вики, из диспетчерской. – Ваш дрон барахлит…
Фина накрыла коммуникатор рукой, Вика смолкла. Сама она прижалась к стенке контейнера, присев на корточки и прислушалась, пытаясь понять что происходит.
Тишина.
– Полиция, где полиция?! – Фина поднесла коммуникатор вплотную к губам. – Где вертолет, вашу мать? Вика!? Тут полный трэш!
Треск автоматной очереди. Снова пауза, кто-то громко матюгнулся. Опять автомат. Тишина. Фина огляделась. Она оказалась на небольшой площадке, зажатой со всех сторон однообразными металлическими контейнерами с логотипом «Sartonix».
– Скорая! Не стреляйте! – голос Артёма вспыхнул в тумане бенгальским огнем.
Фина встала и юркнула за очередной металлический угол, уверенная что движется в сторону голоса. За контейнером открылась площадка шире, в дальнем углу раскуроченный робот-погрузчик дымился чёрным, рядом лежали два тела. Артёма и дрона здесь не было. Сразу за погрузчиком Фина уловила силуэт человека в черном, едва освещенный бледным фонарем робота.
Она почему-то вспомнила как отрабатывала в университетском симуляторе первую помощь на поле боя – на первом же занятии ее уложило шальной пулей.
Из зыбкого туманца выплыл силуэт, сжимая в руках что-то грубое, похожее на ППК. Человек, очевидно не сотрудник порта, уходил в коридор между контейнерами.
Редеющий туман рассек сухой звук, шепот шуршавшей нити, пронзавшей ткань. Стрелок в черном, резко запрокинув голову назад, сначала замер на месте, затем пошатнулся и наконец упал, так и не выпустив пулемет из рук.
Из проёма, куда направлялся незнакомец, выступило нечто, напоминавшее механизированное дерево. Городской автоматон. Фина застыла на месте. Она знала, если автоматон исправен и уже просканировал пространство, то он в курсе что перед ним безоружная женщина.
Так и случилось. Робот, запрограммированный воспринимать угрозу только от тех кто имел оружие в руках или на теле, шипя поршнями неспешно прогромыхал мимо, даже не обратив на нее внимания.
Фина выдохнула. У нее на шее висел электронный номер, что-то типа армейского жетона с микрочипом. Роботы городских служб считывали их и сразу понимали с кем имеют дело. Она набрала цифровой код доступа к дрону-парамедику на своем коммуникаторе, вызывая его.
Ничего не произошло ни через минуту, ни через две. Либо где-то поблизости стояли глушилки, либо проблема была в самих металлических контейнерах.
– Твою ж…
Сконцентрировавшись, короткими перебежками вдоль контейнеров Фина двинулась в сторону коридора. Выскользнув в следующий проход, она тут же обо что-то споткнулась. Не совладав с собственным телом, Фина упала.
На земле, распластавшись, как бабочка, лежал Артём. Его голубые глаза, всё ещё глаза подростка с длинными светлыми ресницами, удивлённые, распахнутые, смотрели куда-то наверх, словно вопрошая, неужели всё это взаправду.
– Тёма…
Фина схватила его за плечо в тупой надежде, что пульсосканер тут же выдаст ей подсказку. Но сканер молчал.
– Артём… – глухо повторила она.
– …анения… шейного отдела …пробиты пятый и шес… позвонок, – пульсосканер, давясь помехами, как ветхозаветное радио, ещё что-то прыснул, а затем окончательно смолк.
Не понимая, как такое возможно, Фина осела на земле. Соберись, соберись! Я торжественно клянусь честно исполнять свой врачебный долг! Нервная дрожь никуда не делась, но в рассеявшемся тумане Фина смогла разглядеть их дрон – тот, покореженный, как подбитая муха, лежал кверху лопастями в паре метров. От него струилась тонкая нить дыма.
Ни спасительного воя сирен, ни свистящего перелистывания вертолётных лопастей. Только звуки удара пуль о металл, удаляющиеся крики и тихие стоны.
Очередной автоматон, как призрак, вывалился из ниоткуда, распарывая туман, и уверенно шёл в сторону Фины, харкая металлическим скрежетом. Железка уже была серьёзно подбита в районе плеч и прихрамывала на один бок. Фина, без всякой уверенности, что поступает верно, ждала, что робот сменит направление, как и предыдущий, но автоматон с лязгом сбросил пустые магазины легко, будто конфетные обёртки, и перезарядил автомат, всё так же направляясь в её сторону.
Тонкой прослойкой между реальностью и собственным сознанием Фина уловила жаркие противоестественные волны происходящего. В голове вдруг раздался звук гантхи – глубокий, чистый, всепоглощающий.
Что-то было не так. Автоматон шёл к ней осмысленно.
Фина отползла от тела Артёма, задев ногой перевёрнутый оранжевый кейс. Она была безоружна, и против металлического громилы без души, даже с газовым автоматом, у неё не было шансов.
Мир замедлился, словно погруженный в желатиновую массу. Расширенные от ужаса зрачки стали впитывать в себя пространство, анализируя его в мельчайших деталях, призывая откуда-то из глубины человеческого естества все возможные инстинкты.
Бросив взгляд на землю за роботом, Фина увидела скинутые магазины. Они были какими-то несуразно большими. Глаз тут же выцепил из нагромождения черного металла сам автомат. Массивный. Блестящий. И с длинным наконечником. Это был пламегаситель.
Автоматон стрелял боевыми.
Осознавая, что не успеет убежать, Фина решила прощаться с жизнью. Но тут ей на глаза попался ярко-красный на белом треугольник с шестеренкой внутри. Испарина, выступившая у Фины на лбу остудила голову. Руки и ноги тут же налились кровью, во рту разлился сладковатый привкус, как от газировки.
Портативный дефибриллятор, выпавший из укладки, лежал на асфальте. Объемом около трех тысяч вольт, он достигал размера стандартного аккумулятора.
Не сводя глаз с робота и стараясь не делать резких движений, Фина, вытянувшись, ногой подтащила дефибриллятор к себе. Она понятия не имела чем он ей поможет, но интуиция говорила что прямо сейчас ей очень нужна именно эта штуковина. Нажав кнопку включения, Фина вывела ползунок мощности на максимум и разъединила половинки, освобождая спрятанный внутри провод.
Автоматон находился от Фины в паре метров. Диодная полоска на месте глаз жгла красным. Было ясно, что железка спустит курок в любом случае, а если Фина побежит автоматон выстрелит ей точно в затылок – эти гады никогда не промахивались. Она медленно поднялась, оставаясь на согнутых ногах.
Гражданские автоматоны – все как один черные скелеты – сконструированы так, чтобы их можно было отремонтировать быстро. А главное, их конструкция была экономной. Некоторые части систем охлаждения и питания оставляли частично открытыми. Особенно в области шеи.
В голове автоматона скрывался блок связи, сенсоры и камеры. Именно там находился центральный процессор управления.
Надо еще подождать, если не уйдет, будет только один шанс.
Фина запомнила как робот вскинул автомат, как гудели и жужжали заевшие части его конструкции где-то в груди. Она хорошо запомнила, как сама ринулась вперед, напрягаясь всем телом, и прыгнула на робота.
Контакты дефибриллятора сомкнулись на проводах шейного узла. Максимальный разряд молниеносно расплавил изоляцию. Треск пронзил воздух и искры зафантанировали вокруг, рассыпавшись зерном из распоротого мешка, прожигая синтетическую форму Фины и опаляя ей руки.
Стальной корпус пошатнулся, завалился на бок и почти упал.
А потом странное ощущение пробудилось у Фины в животе, будто там кто-то ворочался. Но еще миг, и приступ обжигающей боли захватил ее в кокон.
Фина не понимала как так вышло. Всего миг назад она была уверена что одержала верх, а теперь лежала на асфальте, истекая кровью, всё ещё сжимая дефибриллятор в руках. Почему-то она посмотрела на него как впервые – под треугольным логотипом было написано «Заслон Д-93».
В просвете между нагромождением контейнеров, тянувшимся вверх, Фина видела серебристое рассветное питерское небо, располосованное зигзагообразными облаками и огненно-рыжими лентами. Красиво. Она лежала на холодной земле, не веря, что это её конец.
Где же вертолет? Где полиция?
Ну уж нет… Внутренность служебной куртки Фины была заполнена шприцами с антибиотиками, антидотами от передозировки, противоэпилептическими препаратами. Перед глазами поплыли цвета колпачков инъекторов – фиолетовый, оранжевый, синий… Красный, желтый… А потом сознание нагло выдало Фине цитату из методички.
Вот оно! Ей нужен желтый, красный и розовый!
Трясущимися руками Фина отбросила дефибриллятор и потянулась к куртке. В ало-бордовом хаосе рану было не разобрать, но боль уже подступала, еще чуть-чуть и шок.
Белый – Глюкоза. Не то! Фина выпустила инъектор и тот скатился по ней на асфальт. Синий – Диазепам! Нет, снова не то!
Желтый! Фентанил!
Укусив колпачок, Фина освободила инъектор и задрала флиску и футболку. Иголка впилась ей в живот, но она этого даже не почувствовала. Обессиленно, она приподняла голову в поисках оранжевого чемоданчика, но тот был далеко. Вот и всё. Фина зажала рану рукой, надавливая сквозь куртку.
Ее коммуникатор вырубился. Пульсосканер молчал, помигивая желтым в режиме ожидания – то ли разрядился, то ли сломался. От фентанила стало легче, расплавленный металл внутри умолк, и в голове даже расцвело, но вдруг Фину накрыл холодный пот. Веки слипались.
Не спи! Где же полиция, где хоть кто-нибудь?!
Она полезла в карман. Ей нужен красный. Адреналин! Фина отгрызла колпачок и всадила иголку себе в бедро.
Те двадцать секунд, что препарат бродил в теле, растянулись на тысячелетия. Почему-то Фина вспомнила родителей и свой девятый день рождения. Отец тогда подарил ей первые серёжки. А у мамы было платье из розовой тафты, она была такая красивая и всё время смеялась. И торт был розовый, со сливками и ягодами.
В голову резко ударила кровь, Фине стало тепло. Адреналин выбил ей еще минут десять.
– … трина… мину… – неожиданно проснувшийся пульсосканер прозвучал как глас архангела с того света.
Что ж, вероятно, то были тринадцать минут до полной остановки сердца, поняла Фина. У нее есть еще целых тринадцать минут.
Всего тринадцать минут.
Фина снова окуналась в воспоминания. Почему она вспомнила именно тот день рождения? Да и какая теперь разница. Пришла тревога. Фина дышала часто, как побитый пес. Отблески золота в собственном сознании помогли ей вернуть контроль на какое-то время.
В том дне Фина помнила фигуру Будды на консоли в гостиной – деревянный, старинный, с золотом. Слишком роскошное украшение для их скромной служебной квартирки, выданной отцу проектом, где он тогда работал.
Череда совершенно неожиданных воспоминаний выстроилась перед ней, как на параде – выбирай, Фина, о чем ты пожалеешь перед смертью.
Она вспомнила – это был бабушкин Будда, ей подарили его в Бурятии, где она писала диссертацию о философии и буддийских техниках переноса сознания. Папа рассказывал.
Пульсосканер внезапно зашуршал, как патефон, и быстро-быстро замигал красным. Голограмма, выстроившаяся только до половины, толком ничего не объясняла.
Небо застыло, как на стоп-кадре фильма. Фина всё старалась сосредоточиться, понять, что еще она может сделать. Но время утекало вместе с кровью. Удивительно, но, оказывается, одна секунда – это один удар сердца.
Фине, наверное, показалось, но совсем рядом раздалось шарканье. Шаги? Может быть, это ее шаги, может быть, это кто-то из ее товарищей? Артём?
В глазах всё поплыло. Человек – нависший силуэт, загородивший небо, – сначала нагнулся к ней, затем опустился на колени, стукнув о землю чем-то рядом с ее ногой. Он что-то делал, но Фина уже не могла разобрать что, да и лицо его размылось в светлое пятно.
Что было дальше, Фине уже было глубоко безразлично, потому что резко ей стало невероятно тепло и так уютно, будто она снова была в своем детстве, где все было понятным, ярким и вечным. Девять лет – особый возраст. Девять – это бессмертие.
А потом, вместе с ароматом бабушкиных пирогов, в ноздри проник ацетонный запах паленых проводов.
Фина провалилась в пустоту.
Глава 2. Допрос
16 декабря 2085 года, воскресенье
УБТТ МВД РФ по г. Санкт-Петербургу
и Ленинградской области
Фаина Георгиевна Коничина, тридцать шесть лет, не замужем, детей нет.
Максим быстро окинул взглядом женщину, сидевшую перед ним, и положил планшет на стол. Врач сидела слишком уж прямо, скрестив руки на груди. Он знал, что ей неудобно: простой стул, скрипучий и жесткий, очевидно, впивался ей в зад. На ней все еще была оранжевая форма скорой с питерским гербом на рукаве.
Образование высшее. Военно-медицинская академия имени Кирова. Специализация – протезирование и нейромодулянтная экстренная хирургия. Неплохо…
В новостях уже вовсю трещали о перестрелке. Максим, когда его вызвали на работу из отпуска, до последнего был уверен, что «это ненадолго». Скорее всего, экстремисты украли пару ящиков с дронами, какими-нибудь деталями или, на худой конец, термоэлектрические генераторы. Похищением технологических объектов, в конце концов, у них занимался Вахрушин.
Подобные истории почти всегда заканчивались висяком: все камеры взломаны и подчищены, память автоматонов хакнута, на десерт гора трупов. Рассчитывая, что к пяти отделается парой отчетов, Максим уже начал строить планы на вечер. Сегодня «Зенит» играл со «Спартаком» на новом стадионе, а такое он пропустить не мог.
Тем не менее, Максим был зол, голоден и хотел спать. Идеальное состояние чтобы вести допрос, лучше не придумаешь. К тому же эта Коничина была уже пятой по счету. Проиграв в голове небольшой набор чисел и графический ключ, Максим повысил работу своего аналитического активатора на пять процентов – просто чтобы не уснуть.
Чего он не ожидал, что придется иметь дело не с очередным напичканным металлом задротом, а с привлекательной женщиной.
Врач скорой, которую доставили из порта, была красивой. Не смазливой, не вылизанной картинкой сгенерированной нейросеткой, как на уличных рекламных голограммах, а просто красивой, как вечные идеалы старинных итальянских фильмов, которые Максиму показывала мама. Правда у Коничиной была короткая стрижка, едва добравшаяся до подбородка. Да и нос ее казался длинноватым, а ямочка на подбородке и вовсе оказалась Максиму неприятна, как скол на дорогом фарфоре.
– Вы понимаете где и почему вы находитесь?
Врач изящно повела бровью, отвлекаясь от разглядывания служебного автоматона в углу – тот вел запись допроса, транскрибируя показания в текст.
– Не имею понятия. И еще вы не представились.
Голос твердый, как кирпич. Ну что ж, для Максима такие орешки были не в новинку.
– Подполковник Максим Реклин. Вы находитесь в Управлении по борьбе с технотерроризмом МВД. Так достаточно понятно?
Темная бровь поднялась еще выше. Интересно, а что она в себе улучшила? Грудь? Очевидно же. Губы? Логично. Но почему не исправила нос? Так, стоп. Какая вообще ему разница. Недавний развод испил из него всего соки. Никаких женщин.
Максим снова заглянул в досье, проскролил к началу и, наконец, увидел, что у Фаины Георгиевны не было ни единого импланта. Он задумчиво коснулся виска, того места где под волосами скрывался тонкий шрам от его аналитического активатора.
Ни единого улучшения. Даже простейшей косметической пластики не было – в Коничиной отсутствовало всё, что стояло на госучете. Не отвлекайся. Он снова посмотрел на красивую женщину, та глядела на него со спокойствием заточенного скальпеля – его пробрал легкий холодок.
– Вы подозреваетесь в содействии террористической деятельности. Расскажите мне всё с самого начала. Как Вы оказались на месте преступления?
– Подозревают? Меня? – женщина чуть наклонилась к столу и тихо выдохнула.
В голубых глазах темнота – она уставшая, со смены, да еще и с таким исходом, её можно понять. Фаина Максиму кого-то напоминала, хотя тот был уверен что видел ее впервые. Странно… Не похожа она на экстремистку.
– Не обвиняют. Подозревают. Нам нужна полная картина случившегося. Но и худшего мы не можем исключать.
Последовала длинная пауза. Усталость в глазах Коничиной свернулась клубком, кажется она взяла себя в руки. Врач положила ладони на стол и сплела пальцы. Почему-то ее куртка вдруг показалась Максиму не по размеру большой.
– Я была на ночном дежурстве. В 05:33 поступил вызов в диспетчерскую, всё как обычно. Вызов был из Ломоносова, так что нас посадили на воздушный беспилотник. Я и мой напарник, Тёма… – она прикрыла глаза, но продолжила, – Артем Илюшин, вылетели со станции госпиталя в Стрельне и отправились по адресу. Добрались за восемь минут с учетом тумана.
– Что вы увидели как прибыли на место?
– Хотите сказать, что у вас нет записи с нашего регистратора?
Кажется Коничина была искренне удивлена.
– Отвечайте на мои вопросы, – погодя Максим добавил, – пожалуйста.
– Контейнеры. Много контейнеров. И дым.
– Ваш дрон сработал сразу?
– Он взлетел за несколько минут до прибытия на точку. Чтобы проанализировать и дать план. Так всегда происходит.
– Что дальше? – спросил Максим, откидываясь на спинку стула и вытягивая ноги под столом.
– Дрон повёл по пострадавшим. Всё вышло из-под контроля после второго пациента. Было где-то начало седьмого. Тёма, – она на миг запнулась, но совершенно не подала виду, – Артем Дмитриевич отправился вслед за дроном, к третьему пострадавшему. После этого дрон за мной уже не вернулся.
– Почему вы разделились?
Максим был абсолютно уверен что Фаина Георгиевна посмотрела на него как на придурка.
– Экономия времени. При огнестрельных ранениях всегда большая кровопотеря. Да еще и импланты почти у каждого второго. Не у всех стоят новинки передового качества. Многие ставят б/у, а в таких случаях часто возникает экстравазация, – она пожала плечами. – Чем быстрее справляемся, тем меньше жертв.
– В порту легко потеряться среди контейнеров. Даже с дроном.
– У дрона есть строгая логика работы во внештатных ситуациях. Мы всегда действуем по его программе. Так проще контролировать ситуацию. Дрон распознает наш голос и наши команды. У дрона есть сканеры. Если у него нет карты, он сам её построит. К тому же, дрон опознает когда один из врачей отправляется к пациенту без напарника. У нас есть жетоны госслужащих, – она пустилась подбородком к груди. – Именно поэтому он должен был вернуться за мной, а дальше проводить к Артёму.
– Ваш дрон работал исправно?
Женщина задумалась.
– Не уверена. Первый пациент к которому он нас привёл, скончался на месте от разрыва импланта, причём с кровопотерей почти в пятьдесят процентов. По сути мы даже не успели ничего сделать. Это действительно странно, при условии что дрон сканировал потерпевших до того как мы высадились среди контейнеров. В тех условиях этот пациент считался безнадежным.
Снова пауза. Максим наблюдал за тем, как глаза женщины замерли в одной точке. Брови едва заметно сползли к переносице, образовав две милых скругленных морщинки на лбу.
– Ещё дрон не отозвался когда я подозвала его кодом доступа.
– Почему?
Подняв мрачный взгляд, женщина пожала плечами.
– Не могу знать. Но так быть не должно.
– Что по-вашему дрон зафиксировал до момента сбоя связи?
– План порта, цифры, – она помолчала. – Количество сотрудников порта, их ранения и количество боевиков.
– Значит, вы полагаете, что в порту была совершена террористическая атака?
– Так сказал дрон-парамедик. Сорок три биологических объекта. Двадцать пять сотрудников и восемнадцать боевиков. Боевик произнести короче, чем «неопознанный враждебный объект, вооруженный огнестрельным оружием».
Коничина даже не дрогнула. По опыту Максим знал, что ошибки в воспоминаниях показатель их правдоподобности. А здесь железобетонная уверенность.
– Вы видели как погиб ваш напарник?
Женщина только грустно замотала головой. Прядь темных волос выбилась из-за уха и изогнулась у ее щеки.
– Что по вашей оценке произошло в порту?
Кое-какая информация у Максима уже имелась. Примерно в 4:50 к порту «Бронка» пристала моторная лодка ZH-753 – данные зафиксировал стоявший в порту турецкий контейнеровоз под флагом Либерии. Его система безопасности оказалась настолько древней, что ее сигнал об атаке областной КСБ отбил как хакерскую атаку. На лодке восемнадцать человек с водителем. Группа провела в порту сорок минут – в 5:30 система безопасности «Бронки» подала сигнал о вторжении, через три минуты та же система подала сигнал о стрельбе городской КСБ.
Из двадцати пяти сотрудников порта погибли все, из группы четверо. Роботов никто не считал. В иное время потери могли бы быть гораздо серьёзнее, но из-за зимы, ночи и автоматизации в порту находилось минимальное количество сотрудников. Административный персонал – человек десять – даже не знали что случилось, находясь в здании бизнес-центра неподалеку.
– Перестрелка, – Фаина Георгиевна снова пожала плечами.
Вопросов пока было больше чем ответов – что искали и что забрали, кто это был, в конце концов. Конечно, некоторые догадки у Максима уже имелись.
– Вы обратили внимание на какие-то следы нападавших? Может вы видели взорванные контейнеры? Что-то подобное?
– Один контейнер был подорван, да. Красный. С лого «Заслон». Там как раз сидел второй потерпевший.
– Вы видели что-нибудь внутри контейнера?
Она посмотрела на Максима и в ее глазах тот увидел интригующую смесь: любопытство, осторожность и непоколебимую решительность.
– Нет.
– Как вы оказались без сознания?
Фаина впервые выказала слабые признаки сомнений – Максим заметил как она едва-едва прищурилась.
– Не помню, – сказала она, ссутулившись.
– Вас нашли на земле рядом с дефибриллятором… – он выжимал факты порционно, в ответ же Коничина только вертела головой, отрицая сказанное. – С разбросанными вокруг инъекторами и с автоматоном, которого по всей вероятности именно вы и завалили при помощи дефибриллятора.
– Я не помню ничего такого.
– Вас нашла полиция и сразу же доставила сюда…
– … вместо того чтобы позаботиться о моем здоровье, – перебила врач, окончательно растеряв всякое сомнение. – Я понятия не имею что со мной случилось и пришла в себя я уже у вас в какой-то конуре.
– Что последнее вы помните?
Врач медленно повела головой. Максим решил, что они были одного роста.
– Я упала. Споткнулась о тело Артёма, – ее голос дрогнул.
– Вы когда-нибудь симпатизировали Зеленому Легиону? Технофеодалам? Гринпису? Техноидам? Киберанархистам?
Он подумал что вот-вот сейчас, в сердцах Коничина вскочит и устроит настоящую истерику. Но кажется Максим совершил ошибку и зря недооценил классическое медицинское образование.
– Слушайте, – Фаина раздраженно вильнула челюстью, – я врач, понятно? Мы там оказались первым нарядом и черт его знает почему единственным из всей амбулатории. У меня напарник погиб…
Хотя… Да нет, не похожа она на активистку. В активисты шли подростки, горячие головы, фанатики или те, кто жаждал быстрых денег. Врач снова смотрела на Максима так же как и пять минут назад, с абсолютно непоколебимой уверенностью. Не взгляд, а дрель.
– Я хочу в туалет.
Максим вздохнул, выдержал драматичную паузу и кивнул автоматону. Тот распознав намерение владельца, открыл дверь и проводил Фаину куда требовалось.
Когда они вернулись, женщина уже сняла куртку и флиску, оставшись в гранжево-серой футболке с надписью «High tech – Low life». Может и активистка… Покорно, но в меру, всем видом выражая пренебрежение, Фаина, опустилась на стул будто это был хрустальный трон, а не скрипящая дешевка. Автоматон занял привычное место, Максим махнул ему. Машина всё поняла и подключилась к зарядной станции.
– Запись, – скомандовал Максим.
Автоматон выпрямился, на нем зажглись красные огоньки, что-то зажужжало.
– Вы единственная выжили после перестрелки. Вы единственная видели что произошло.
Пауза. Максим не стал повышать свой активатор еще, так что смотрел на Фаину немного рассеянно.
– Невозможно! Хотите сказать что все сотрудники погибли? Дроны или автоматоны точно что-то записали. Не может быть такого, чтобы совершенно не сохранилось никаких записей!
– Я и не говорил что не сохранилось.
– Не держите меня за дуру. Вы дали мне понять, что я единственная, у кого в голове отложилось всё, что происходило среди контейнеров. Но ни мой регистратор, ни, очевидно, Артема ничего не сохранили.
– Откуда такая уверенность?
– Если бы я не имела такой ценности как свидетель, то, скорее всего, пришла бы в себя в больнице, а не у вас здесь, после инъекции глюкозы.
– Ваш отец Георгий Антонович Коничин? – Максим поправил планшет на столе перед собой, над ним мгновенно выросла голограмма мужской головы. – Академик РАН, председатель Научного совета по биоинженерии. Почетный профессор МГУ, имеет орден «За заслуги перед Отечеством» I степени за значительный вклад в развитие биоинженерии и бионики.
– Да, – Коничина задержала взгляд на собственном отце, и тут же уставилась на Максима. – Всё верно. Но какое отношение мой отец имеет к перестрелке в порту?