- -
- 100%
- +
Глава 1
– Алексей Николаевич, ну вот хоть убейте, не понимаю я, нафига нам туда живьём ехать. Двадцать первый век за окном. Если заказчикам понадобится наша помощь при развёртывании, мы удалённо всё сделать сможем. Там ничего сложного, я отсюда даже один справился бы.
Алексей Николаевич, моложавый мужчина, недавно отпраздновавший пятидесятилетний юбилей, разглядывал подчинённого и раздумывал, как бы подоходчивее объяснить ему то, что он сам усваивал все разделяющие их двадцать лет, пятнадцать из которых он провёл в руководящих креслах, набивая новые шишки на каждом контрагенте, всякий раз сталкиваясь с экзотическим выводком тараканов в головах их представителей. Новое, непуганое поколение таких раскладов уже не застало, а нынешних заказчиков ему вполне удавалось держать в рамках стандартных процессов. Но именно эта контора драматически отличалась от всего, что парням довелось повидать за свою недолгую, по сравнению с ним, карьеру.
Пальцы автоматически забарабанили по столешнице, стоило ему только вспомнить тамошние порядки. Алексей Николаевич собрал всю волю в кулак и заставил свои руки успокоиться.
Его сотрудник не был тупым, даже наоборот. И его, и его напарника он вполне мог назвать лучшими. Но оба были, во-первых, слишком молоды, а во вторых – чересчур оторваны от руководящих интриг. Со временем кого-то из них придётся пересадить в своё кресло, и неплохо бы к тому времени стряхнуть с этих юнцов наивные представления об административной работе. Как минимум, на живом примере показать, что так, как устроено в их компании, устроено далеко не везде.
– Ну, в первую голову, Федя, это политика, – он наконец нащупал нужный тон. – Нашему заказчику хочется видеть с нашей стороны энтузиазм и стремление держать руку на пульсе. Считай, что это такое проявление вежливости с нашей стороны.
– Какая своеобразная у вас вежливость. Сдёрнуть нас с других проектов и на два месяца отправить через полстраны лично разворачивать полностью отлаженное решение.
– Ничего полностью отлаженного в нашей сфере не существует, тебе ли не знать. Пока вы всё это будете в продакшн выкатывать, всплывёт тьма нюансов, которые мы даже предсказать не могли. А выкатить надо как можно скорее – их конкуренты тоже не груши околачивают, и клиенты “Коннект-Телеком” должны получить новую биллинговую систему первыми. Поэтому такая секретность и потому они подрядчика искали не у себя, а подальше. Полноценный удалённый доступ их служба безопасности вам не выдаст, побоится утечки. Был у них недавно прецедент. Ту дыру они залатали, конечно, но она не единственная, и теперь там на воду дуть будут. А ещё нам за эту вежливость заплатят сверх контракта. Ваша командировка полностью за их счёт. Перелёт, квартира не на отшибе, каждому по комнате, и с нашей стороны оклад и командировочные.
– Только у меня ребёнок, Алексей Николаевич.
– У твоего ребёнка мать имеется. Вот Женя, в отличие от тебя, совсем не против в Питере два месяца пожить.
Алексей Николаевич скосил глаза на второго сотрудника, расплывшегося от его фразы в мечтательной улыбке.
– Так точно, сэр, – отрапортовал тощий Женя, только что руку к башке не приложил.
– Но есть и хорошая новость. Кудряшову, которая с их стороны проект ведёт, я лично знаю. Ещё с тех пор как…
– Как вас выставили из “Коннект-Телеком”? – не удержался раздосадованный Федя.
– Ну, формально я оттуда по собственному желанию уволился. Поверь, у меня тогда другого выхода не было, на моё место там уже своего человека присмотрели, и работать дальше нормально мне бы не дали. Но я сейчас не об этом. Маргарита – золотая девочка, очень аккуратная и ответственная. Может быть, даже слишком. Пока я отбивался от проверок, она в одиночку вытащила перенос сайта компании на другую платформу, до ночи на работе сидела. Удивляюсь, почему её оттуда ещё не выжили, там инициативных не любят. Я пять лет, как оттуда уволился, а она всё на той же должности.
– Но нам сказали, что проект будет вести другой человек.
– Забудьте его фамилию. Он там только на бумаге начальник. Реальная помощь вам будет только от Кудряшовой. Ты ведь уже общался с ней, Женя?
Женя кивнул.
– Угу, пока документацию согласовывали. Дама, приятная во всех отношениях. Интересно даже вживую увидеть.
– Ну вот и посмотришь. И ещё, ребята… Насчёт Кудряшовой. Есть у меня мнение, что сидит она не на своём месте. Тому из вас, кто сможет её к нам сманить, я премию выпишу. В размере оклада. Сечёте?
Фёдор не отреагировал, продолжая смотреть куда-то в угол, зато Женя откинулся на спинку стула и сощурил зелёные глаза:
– У меня уже есть пара идей.
Отпустив подчинённых, Алексей Николаевич задумчиво уставился на шумный проспект за окном его кабинета. Он отлично знал, что Федя мысленно кроет сейчас его последними словами за такое решение, но именно ему сейчас эта командировка нужна гораздо больше, чем перекати-полю Жене, способному сменить за год три квартиры просто потому, что район разонравился. И даже больше, чем самому Алексею Николаевичу. Небольшая встряска пойдёт Фёдору только на пользу. По крайней мере, он перестанет пережёвывать в голове свои дурные мысли и пытаться найти способ изменить то, что изменить невозможно. И если для этого он, Алексей Николаевич должен поступить с ним жёстко – так тому и быть.
Рита открыла дверцу шкафчика и, увидев в зеркале на ней своё отражение, внезапно поняла, что она стоит в ванной с бутылкой молока в руке.
Тьфу ты, чёрт.
Она поплелась обратно на кухню и засунула бутылку в холодильник. В последние месяцы каждое утро ей давалось с большим трудом. Но сегодня опаздывать никак нельзя, сегодня среда, а значит, ровно в девять Чайкин соберёт команду на планёрку. К тому же, он теперь каждую неделю завел моду требовать статистику с входных турникетов и прилюдно дрючить каждого опоздавшего хоть на минуту. Рита кинула взгляд на телефон. Ладно, зубы можно и вечером почистить. Настолько близких контактов, чтобы кто-то это заметил, у неё сегодня не планировалось.
До отпуска всего три дня, думала Рита, стягивая волосы в низкий пучок. Дожить, просто дожить. Стиснуть зубы и дотерпеть. Потом отоспаться пару дней и можно будет тренироваться уже по-нормальному. И так уже пропустила две тренировки, Игорь даже начал издевательски спрашивать, не хочет ли она продать слот. Не дождётся. Это дело принципа.
Под подбородком привычно щёлкнула застежка шлема. Рита закрыла глаза очками и потащила велосипед к лифту, абсолютно ясно осознавая, что она опаздывает. Придётся нестись, как ошпаренной, ну вот тебе и тренировка заодно, подумала она, запирая дверь квартиры.
Её привычное место на велопарковке, обтянутое лично ей мягкими накладками поверх стальных прутьев, чтобы не царапать раму, уже было занято. Раз, два, три… шесть великов. Значит вся команда уже на работе. А у неё всего десять минут, чтобы переодеться в приличное и добежать до переговорной. Сотрудников, появлявшихся на виду у начальства в спортивной форме, тоже дрючили. Чайкину нравился деловой стиль. Два месяца назад в “Коннект-Телеком” торжественно предали анафеме даже джинсы.
Без минуты девять Рита вошла в переговорную и села в дальний угол, чтобы никто не пялился на черную полосу на ее голени, которую она бы никак не успела оттереть за отведенное ей на переодевание время.
– Ну, раз Кудряшова на месте, приступим, – Чайкин поправил очки и уткнулся в распечатанную повестку, которую, обезьянничая со своего отца, называл регламентом.
Мамкин понторез, зло думала Рита, глядя на своего начальника. Вся контора в курсе, что зрение у него единица, не успел ещё посадить в таком юном возрасте. Очки без диоптрий у него на носу появились после возвращения с каких-то дебильных курсов для начинающих руководителей, откуда он, кроме слов “проактивно”, “эффективно” и “позитивно”, не вынес больше ничего. Ах, ну да, ещё деловой стиль.
А ведь в этом кресле вполне могла сидеть Рита. И брифинг длился бы вместо часа пятнадцать минут. Потому что часовое жевание отчётов в духе “Всё идёт по плану” и ответы на вопросы “А почему не вчера?” Рите виделись прямой противоположностью слову “эффективно”, так полюбившемуся Чайкину. Год назад Рита была на это кресло первым кандидатом, но посадили туда именно его. Хотя Рите очень хотелось перейти с должности обычного тимлида, которые в “Коннект-Телеком” как раз чаще всего и занимали до самой пенсии выгоревшие тётки без возраста, вроде неё, тянувшие на остатках жизненного бензина всю административную пахоту с на ходу меняющимися правилами, на позицию, с которой она смогла бы хоть что-то изменить. И дело даже не в том, что руководство видело в этом кресле только мужчину, хотя именно эту причину озвучили Рите при отказе, даже не подумав смягчить формулировку. А в том, что Чайкин-младший был сыном Чайкина-старшего, сидевшего в топ-менеджменте компании и решившего, что сыночке пора дать хороший старт наверх. Поэтому кресло скоро освободится, только Рите оно теперь и даром не сплющилось.
Каждый её день с тех пор стал напоминать итальянскую забастовку. Только необходимые и предписанные должностной инструкцией телодвижения. Одни и те же каждый день. Открыть дверь. Приложить пропуск к турникету, стараясь не перепутать его с проездным на автобус, особенно зимой. Нажать кнопку вызова лифта, затем кнопку пятого этажа. Пройти ровно тридцать шагов по коридору и взяться за ручку двери в кабинет. Не глядя, ткнуть в кнопку на чайнике. Ввести пароль. Насыпать в кружку две ложки кофе. Посмотреть на список задач. Выбрать наименее противные и приступить к работе. Ровно в восемнадцать ноль-ноль переступить порог, отделяющий её от воли, отвечая на все попытки задержать её хоть на пять минут “Извините, мой рабочий день уже закончен”.
А лучше всего – “Извините, я в отпуске”.
И добавить про себя “Идите в жопу”.
Рита незаметно скосила глаза на экран телефона. Сорок минут рабочего времени уже ушли в никуда. Неплохо. Но, увидев всплывшее оповещение, Рита чертыхнулась. Забыла скрыть утреннюю тренировку в спортивной соцсети, надо же. А теперь уже и смысла нет – к ней насыпали с горкой язвительных комментариев. Рита могла их даже не читать, и так было ясно, что большинство желает ей удачно проехать гонку с дивана. Ничего, три дня, всего три дня. Потом отоспаться…
– Кудряшова! – голос Чайкина заставил ее подскочить.
– Да, Георгий Вениаминович? – изобразила заинтересованность Рита.
– Что у нас с проектом нового биллинга?
– Всё по плану, Георгий Вениаминович. Разработчик на неделе предоставит готовую сборку, развернём на стенде и начнем тестирование. Сценарии готовы. Пока я буду в отпуске, проект подхватит…
– Нет, Кудряшова, в отпуск ты не идёшь. Напиши мне сегодня заявление о переносе на октябрь, я согласую и отдам в кадры.
– Но как же…
Остаток реплики застрял в горле. Рита никогда не думала, что от каких-то слов может стать настолько физически больно. Фраза начальника словно оцарапала ей барабанные перепонки и у Риты на глазах выступили слёзы. Господи, да что ж это такое? Да она лишнего дня в этом аду не просидит.
– Служебная необходимость, Кудряшова. К нам, понимаешь ли, едет ревизор. Разработчики присылают представителей своих, контролировать внедрение. Сверху сроки ужесточили, через два месяца все в продакшне должно быть. Поэтому лично тебя велели к ним приставить. Указание сверху, надо исполнять.
Рита кое-как проглотила рвущуюся наружу матерную тираду.
– К кому приставить, простите?
– Завтра приедут двое… – Чайкин сунул нос в шпаргалку. – Волков и Горячев. Мне сказали, они полностью в теме.
– Горячев – основной разработчик. Волкова не знаю. А можно к ним Петю приставить? – решила всё же попытать счастья Рита. А вдруг прокатит?
– Нельзя.
Перед глазами Риты снова встали идиотские комментарии. Гонка с дивана? Накаркали. На призовое место теперь нечего и рассчитывать. Среди участников полно народу, не совмещающего тренировки с работой или вовсе работающего из дома. А в “Коннект-Телеком” два года назад отменили любую удалёнку. Чайкин-старший любил, чтобы любой сотрудник был доступен по рабочему телефону. А выдавать служебные мобильные не любил. Неэффективно.
– Есть вопросы? – Чайкин оглядел подданных сквозь фальшивые линзы.
– Есть, – Рита решила тонуть с музыкой.
Она планировала обсудить вопрос кулуарно, но раз Чайкину можно прилюдно критиковать сотрудников, почему ей нельзя?
– Георгий Вениаминович, а когда нам выделят деньги на новую форму для клуба? Я уже месяц, как готова отправить заказ на производство, но его нужно оплатить. За три месяца могли же уже принять решение.
– Слушай, Кудряшова… – Чайкин нервно закрутил в пальцах дорогую перьевую ручку. – Начальство посмотрело твою смету… В общем, велосипедная форма ваша в бюджет не вписывается. Дорогая больно. Неэффективное расходование средств.
– “Коннект-Телеком” больше не нужна реклама на массовом мероприятии?
– Мы решили, что будет достаточно обычных брендированных футболок. На них деньги дадим.
“Мы”, надо же. Решение это принимал не Чайкин-младший, такую мелочь к кормушке близко не подпускают. Скорее, двухколёсных попрошаек отфутболил его отец. Но у сыночка это означает “мы”. Рита неожиданно вспыхнула:
– Спасибо, но футболок нам не нужно. Они не технологичны и небезопасны на массовой гонке. Справимся без вас. Вот когда начальником был Алексей Николаевич…
– Алексей Николаевич тут пять лет уже не работает. И я тебе хочу напомнить, Кудряшова, что критика руководства в его адрес возникла в том числе из-за слишком вольного распоряжения бюджетом. Есть ещё вопросы?
Собравшиеся замолчали.
– Тогда прошу всех приступить к работе.
Петя догнал вылетевшую из переговорной впереди всех Риту уже у лифта, где она злобно терзала кнопку вызова. Лифт снова ехал не туда, а находиться на этаже, где располагались кабинеты начальства, она не могла больше ни единой минуты. Тогда Рита рванула к лестнице, а Петя потрусил за ней.
– Рита, ну плюнь ты на него. С самого же начала знали, что не дадут. Пусть дизайнер уберёт с макета название компании и скинемся с зарплаты, закажем. Команда есть команда.
– Петя, вот лично у тебя сколько от зарплаты останется после выплаты ипотеки и покупки комплекта формы на свои? – Рита старалась сосредоточиться на подсчёте ступенек, чтобы не распсиховаться прямо перед ним.
Сопение Пети за спиной было достаточно красноречивым ответом. Он только два года, как выпустился из института, и с окладом, полагающимся на стартовой должности, вынужден был стабильно перехватывать у коллег денег до зарплаты, даже бонус за статус молодого специалиста не спасал.
– Ну, разово я как-нибудь выкручусь. В общаге я мог же лапшой на стипендию питаться. И на транспорте летом можно сэкономить, если везде на велике ездить.
– А потом топы будут перед журналистами распинаться, как классно в нашей конторе поддерживают здоровый образ жизни сотрудников. Ох, Петь, проблема не в том, что не дали. А в том, что пообещали и прокатили практически перед самой гонкой. Я терпеть этого не могу. Пусть Чайкин засунет свои подачки себе… в карман.
Перед глазами Риты появилась табличка с номером этажа. Уже четвёртый, а у неё даже дыхание не сбилось. Вот что значит адреналин.
– Ты из-за отпуска так разозлилась? – послышалось из-за спины.
– Из-за него тоже. У меня были планы. Ей-богу, хочется дотащить этот проект и уволиться нахрен.
– А как же наш клуб?
Дыхание всё-таки перехватило. Петя бил в самую уязвимую точку.
Корпоративный велоклуб существовал в “Коннект-Телеком” ещё до того, как Рита пришла туда работать, и тогда народу там было гораздо больше. Блага не сыпались на него, как из рога изобилия – велики все покупали себе сами, но начальство обеспечивало клуб формой и подбрасывало деньжат на участие в любительских гонках, с пониманием относясь к паре отгулов перед стартом. В сезон каждый месяц организовывали походы выходного дня, в холле до сих пор стоял стенд с фотографиями оттуда, который чуть позже стал пополняться снимками с подиумов гонок и изображениями группы поддержки, встречающих спортсменов-любителей на финише с от души намалеванными плакатами. Довольно часто на этих фото среди болельщиков попадались даже лица начальства.
Рита приглядывалась к этой сплочённой компании почти год, а потом купила подержанный велосипед и, робко сжавшись в ожидании отказа, попросилась с ними в поход, когда на стенде вывесили очередное объявление. Она вдоль и поперёк перечитала все требования к участникам, но ей всё равно казалось, что именно она-то им и не подойдёт. Оказалось, что боялась она зря. Её просто спросили, есть ли у неё шлем, а когда Рита замялась, кто-то из ребят одолжил ей свой и объяснил, как подогнать его по голове. Поход, даже для начинающих, не оказался лёгкой прогулкой, но даже несмотря на это, Рита по возвращении оттуда поняла, что заболела этим навсегда.
Клуб стал для Риты именно тем, что она искала. У неё появились друзья. Они внимательно слушали её дурацкие вопросы и терпеливо отвечали, к ним всегда можно было обратиться за помощью, теоретической или технической. Даже если они не могли решить проблему сами, её направляли к толковому мастеру и подсказывали, где можно купить необходимую деталь, новую или с рук. “Велосипедисты друг друга в беде не бросают” – справедливость этого девиза Рита довольно быстро поняла на практике.
Она научилась менять цепи и заклеивать проколы. Купила собственный шлем. Двадцать километров превратились в пятьдесят, потом в сто. Потом случилась первая гонка, с которой она сошла. Просто не осилила. Тогда Рита взялась за дело всерьёз. Бросила курить, начала правильно питаться и тренировалась всю зиму – оказалось, способы есть. Первый финиш на любительской гонке показал, что просто доехать ей уже недостаточно. Ей захотелось побеждать.
Она сама не заметила, как ее одержимость подняла ее на самый верх. Теперь она сама организовывала заезды, планировала маршруты и обучала новичков. И когда она окончательно почувствовала себя счастливой, всё начало сыпаться к чертям.
В компании сменилось руководство.
Какое-то время ситуация ехала по инерции, но Рита не могла не замечать, что сначала им перестали выделять деньги на слоты в интересных гонках, предпочитая те, что подешевле. Потом перестали спонсировать форму. Потом велели оплачивать участие самостоятельно и под предлогом приоритета рабочих задач отказывать в отгулах. Пять ежегодных походов скукожились в единственный, а участники клуба один за одним начали увольняться.
И в один прекрасный момент Рита обнаружила, что их осталось всего шестеро, а клуб существует только на их одержимости. Из уважаемого элемента корпоративной культуры он превратился в занозу в начальственной заднице. И прихлопнуть его окончательно этим задницам мешала только Рита, всеми правдами и неправдами старающаяся сохранить последние крохи.
Иногда Рита думала, что это её вина. Стоило ей хоть чем-то увлечься по-настоящему, почувствовать себя нужной и причастной к чему-то большому, как это большое моментально начинало гнить и расползаться прямо в руках. Словно это она, Рита, была той бациллой, с которой начинается гангрена. И Петя был неправ, когда говорил ей, что она на самом деле во всей этой конструкции последняя опора.
Дойдя до площадки пятого этажа, Рита обернулась к нему:
– Если бы не клуб, я бы давно уволилась. Ладно, я попрошу дизайнера подправить макет.
Домой Рита решила поехать кружным путём. Не ради тренировки, а ради того, чтобы нагрузить ноги и разгрузить голову, чтобы старым испытанным способом слить куда-то свою злость. Она неспешно крутила педали вдоль свинцово-серой Невы, рассеянно поглядывала на серебристые волны, разгоняемые снующими по реке катерами, и пыталась придумать выход. Прежний план тренировок после сегодняшних известий шёл по яшмовой вазе. Значит, Рите нужен другой план.
Придётся снова идти на поклон к Игорю, ничего не попишешь.
Рите жутко не хотелось обращаться к нему, особенно учитывая, как некрасиво они полгода назад расстались. Но ради гонки можно и потерпеть пару часов общения с бывшим. В конце концов, они и так общались на совместных заездах с городским велоклубом, который он возглавлял. Ей пришлось пойти на это, чтобы пристроить туда всю свою команду и выучить своих коллег нормально ездить в группе, а заодно показать им вживую, что такое командная тактика и прочие хитрые приёмы. Всё-таки Игорь раньше был профессиональным гонщиком. Точнее, чуть не стал им. Его карьера закончилась ещё в юниорах, но порядки в его клубе были, как у профиков. Жёсткая иерархия, чёткие роли для каждого участника, даже если ехали просто покататься, без тренировки. Дурачка, решившего, что можно нарушить правила, выставляли из клуба без разговоров. Нарушать правила там можно было только самому Игорю.
Но это был единственный человек в её окружении, хоть что-то понимавший в планах подготовки. И в том цейтноте, в который загремела Рита, других вариантов не оставалось.