Его огонь горит для меня. Том 2

Пролог

Четыре смутные тени появились в тёмной спальне. Только что не было никого — и вот, пожалуйста.

Тени быстро обретали плотность, становясь фигурами. Все четыре фигуры оказались женскими. Женщины обступили ложе, где спал непробудным сном тёмный маг.

– Нужно его поторопить, – сказала первая сестра. – Времени совсем мало.

Все четверо посмотрели на спящего.

– Давайте нашлём ему сны, – тусклым голосом предложила вторая. – Пусть ускорится.

– Наслать сны? Но это же не по нашей части… Да и брат разъярится, если узнает, что мы играли на его поле.

– Тогда дадим подсказки предсказателям. Можно ещё и вот так…

Третья сестра с улыбкой взяла с полки толстенный медицинский справочник, лёгким движением раскрыла его в нужном месте, переложила разворот закладкой-ляссе и оставила фолиант на столе. Сияя радостью, она вернулась к сёстрам.

– Значит, с болезнью решено. Не стоит забывать про мальчика. Я уже веду его. Сон или предсказание? – спросила четвёртая, обратив к сёстрам до отвращения прекрасное лицо.

– И то, и другое! С братом-то мы сладим, а вот с чужими… – легкомысленно ответила третья. – Всё равно потом никто о мальчишке и не вспомнит. А этого, – она небрежно пнула спящего мага, – нужно всё-таки поторопить, эпидемия должна начаться в срок.

Маг ничего не почувствовал и не проснулся, только мечтательно и торжествующе улыбнулся во сне. Когда фигуры исчезли, в комнате раздался тихий смешок.

Сладят они, как же…

Лёгкий туман, клубившийся под потолком, растворился в ночной мгле.

Глава первая, об экономии ресурсов и успехах на этом поприще

Караван оказался громким словом для четырёх гружёных под завязку телег. Получив плату за проезд, мне предложили выбрать возницу и место в телеге, если таковое найдётся. Вопреки моим ожиданиям, транспорт запрягали крупными длиннорогими буйволами, а не талирами.

Чёрные, лоснящиеся, упитанные быки флегматично переминались с ноги на ногу и били себя по бокам длинными хвостами с пушистой кисточкой на конце. Канава вдоль дороги их интересовала гораздо больше, чем сам тракт. Шли они размеренно, не напрягая тёмно-серые блестящие бока. Конструкция телеги предполагала перекладину на уровне груди животного, куда возницы крепили торбы с бордовой травой, водой или тёмным сеном. Таким образом, буйволы ели на ходу и могли идти, не останавливаясь, весь день.

Дорога до Сарканы занимала местную неделю, то есть двенадцать дней. К концу первого дня я всерьёз задумалась, почему мне не сиделось в столице. Второй день провела на ногах, большую часть времени двигаясь трусцой впереди каравана, чтобы попа не оквадратилась от бесконечного сидения. Жаловаться было не на что – воздух пах сладко и упоительно (это если идти впереди каравана, а не сзади, где пахло свежей сельской жизнью). Каменная дорога быстро оттаяла от снега и сохла на глазах, а от длительной быстрой ходьбы мысли обретали ясность.

Первая ясность, которую я обрела, состояла в том, что у меня больше нет дедлайна. Я привыкла мыслить категориями «до свадьбы» и «после свадьбы». Если изначально планировала из своего путешествия вернуться к концу весны, то теперь я абсолютно свободна, и потратить даже дюжину дней на приятную дорогу – это больше не возмутительная роскошь, а моё время для знакомства с этим миром.

Вторая ясность была в том, что моё местонахождение, скорее всего, не имеет значения. Иномирная колдунья может расположиться как в центре столицы так и в Фуево-кукуево на краю географии. Вполне возможно, что я приближаюсь к ней прямо сейчас.

Третья и самая главная ясность заключалась в том, что мои ресурсы невозобновляемые. Пока у меня много еды, но сухим пайком я никогда раньше не питалась и с трудом могла сказать, на сколько хватит этого запаса. По моим ощущениям – на месяц, не меньше, но это неточно.

На Земле я зарабатывала пением, здесь публике моё исполнение тоже пришлось по вкусу. Можно даже накинуть баллов за экзотичность, всё-таки инструмент у меня красивый и песни необычные, но тут же есть и минус – понимать меня могут немногие. Логично было бы стараться сохранить все свои запасы, в том числе и денежные, а на жизнь и ночлег как-то подрабатывать.

Четверо возниц в караване явно скучали. Я решилась на эксперимент, забралась в первую телегу и расчехлила гитару. А дальше немного играла, немного пела. Возницы оживились, и даже животные пошли веселее.

– Эх, красиво поёшь, только всё не на нашем. Я думал, что варвары на общем говорят, а оно вон что.

Первым на контакт пошёл самый молодой из спутников, вихрастый крупный мужчина с перебитым носом и грубыми мозолистыми руками. С закатанными до локтя рукавами и богатой шевелюрой, перевязанной тёмной лентой через лоб, он напоминал былинного богатыря. Звали его Расим.

– Это не варварский, а язык того места, где я родилась, – ответила я, перебирая струны.

Спутники поначалу были немногословны, но теперь заметно оттаяли, стали перешучиваться и даже устроили ставки, какой буйвол опорожнится первым. Судя по всему, это известная дорожная забава. Я поначалу не сильно оценила интеллектуальный потенциал этого занятия, но к третьему дню вполне втянулась и тоже делала ставки.

Возницы беседовали о своём, я часто вслушивалась в их разговоры в попытках почерпнуть полезную информацию. Круг интересов у нас совпал только в вопросе стоимости ночлега в тавернах. В этой местности – тридцать медяшек за комнату и десять за еду, ближе к южной столице общая сумма доходит до пятидесяти. Караванщики предпочитали ночевать под открытым небом, только вот дожди весной шли часто, поэтому нам предстояла ночёвка под крышей. Кроме того, ближе к Саркане и лихие люди по ночам не дремлют, а на постоялом дворе товар будет в безопасности.

У меня появилось очень много свободного времени для размышлений и рефлексии.

Мысли, что я убила трёх человек, старалась гнать подальше. Разве был выбор? Однако сердце глухо замирало от того, насколько быстро я превращалась в безжалостного монстра – сначала воткнула кинжал в Ринара, потом убила троих магией. Неудивительно, что такая невеста императору оказалась не по вкусу. Как же быстро слетела наносная шелуха цивилизации.

Вольно или невольно я постоянно возвращалась в размышлениях к Ринару. Его предательство вызывало боль и тоску, но злости почему-то не было. Я подсознательно продолжала искать оправдание его поступку. Интуиция подсказывала, что, несмотря на резкость и вспыльчивость, он неплохой человек, и подлость ему не свойственна. Такие, как он, не убивают чужими руками и не втыкают нож в спину. Чуйке привыкла верить, вот и мучилась между несоответствием фактов и чувств. Может, я чего-то не знала? Ведь когда в нас полетели боевые заклинания, он меня закрыл собой. Какой был в этом смысл, если он хотел моей смерти? И какой смысл был соглашаться на мою казнь, если моей смерти он всё-таки не хотел?

Как я ни старалась взрастить в себе ненависть к бывшему жениху, получалась только горькая обида. А ещё мне было стыдно, что семью мою они вылечили, а я, получается, набрала еды, вещей, денег и исчезла, свои обязательства не выполнив. Из-за этого, конечно, на совести лежал тяжёлый груз.

Безусловно, я себя оправдывала тем, что даже богиня оказалась на моей стороне. Но меня всё равно мучила неправильность ситуации.

Первый дождь, как и обещали возницы, долго ждать не заставил, зарядил уже на следующий день, да с какой силой! Я сидела под навесом в одной из телег, укутанная в плащ, кардиган, свитер и Ованеса. Одежда быстро отсырела, и холод пронизывал до самых поджилочек, чему способствовал шквалистый ветер. К вечеру зуб на зуб уже не попадал, поэтому приближающейся таверне я радовалась как родной.

Внутри было тепло и пахло едой, я села поближе к очагу, чтобы согреться. Просторная корчма располагалась на нижнем этаже добротного деревянного двухэтажного дома. Хозяева обшили стены деревянными панелями и частично украсили росписью. Рисунок выбрали несложный и немного наивный, но общего впечатления это не портило, наоборот, добавляло уюта. На улице сгущались сумерки, небо ещё не успело потемнеть окончательно, когда дверь тихонько отворилась, и раздался мальчишеский голос:

– Извините, пустите сироту погреться.

– Пошёл вон, попрошайка! Ох уж мне эти беспризорники, всех клиентов отваживают, но я их не пускаю, – дородная тётка за прилавком сама выглядела так, будто её пускали всюду, но чаще всего к столу.

Стало жалко мальчишку, и, повинуясь порыву, я вышла на крыльцо. К стене жался худющий пацан, одетый даже не в лохмотья, а в какие-то тряпки, которые и одеждой-то никогда не были. На лице ссадины, ноги босые и в ранах, а взгляд – как у затравленного зверёныша.

– Привет. Есть хочешь?

Вопрос, конечно, глупый, но контакт надо налаживать, а я не знала, с чего начать. Мальчишка смотрел исподлобья, на вид ему было лет четырнадцать, ростом почти с меня, глаза огромные и смотрят оценивающе. Говорят, что беспризорники – прекрасные психологи, и по одному виду человека способны определить исходящую от него опасность. Жизнь – суровый учитель.

– Допустим, хочу. Ты покормишь? – отозвался он.

– Не я сама, тут еду подают.

– И что тебе за это нужно?

– Да ничего, что мне от тебя может быть нужно? – удивилась я.

Парнишка поколебался и кивнул. Обратно в таверну мы зашли вдвоём.

– Можно нам, пожалуйста, два горячих ужина?

Я выложила перед тёткой двадцать медяков, а она поджала губы так, будто деньги внезапно завоняли. Еду на стол буквально швырнула, расплескав суп из одной миски.

– Давно ел?

– Вчера.

– Что ел?

– Морковку.

– Сырую?

– Да, – пацан явно ждал возможности накинуться на еду, жадно втягивая запахи подрагивающими ноздрями.

– Тебе много нельзя есть, чтобы плохо не стало. Давай начни с супа, – я придвинула к нему полную миску, – а хлеб и мясо можно попозже вечером, через пару часов. Иначе будет живот болеть и станет нехорошо.

– Я знаю, – кивнул парнишка, а потом добавил после паузы: – Спасибо.

Он с жадностью принялся за еду. Я смотрела на него и думала, что делать дальше.

– Ты куда-то направляешься?

– Да, в Саркану.

– Наш караван как раз идёт туда. Тебя там ждут?

– Можно и так сказать, – буркнул он.

– Хочешь с нами поехать?

Мальчишка вскинул на меня взгляд и внимательно изучал лицо.

– Что ты за это попросишь?

– Вести себя прилично и слушаться, – ответила я, внезапно вспомнив требования императора.

Не такое уж нелогичное, если поменяться ролями.

Внутри образовалась пустота.

– Чего слушаться?

– Меня слушаться. Скажу искупаться – пойдёшь купаться, скажу, не ешь это – не будешь.

– Искупаться я и сам не против, толку-то, – пробурчал он.

Голова парнишки была замотана тряпкой, только пара вихров выбивалась наружу и в свете очага отливала каштановым. Закончив с едой, я подошла к трактирщице и попросила горячей воды для купания. Злобно глянув, она прошипела, что ванная стоит семь медных, и едва не швырнула в меня куском воняющего дёгтем мыла. Так как в таверне потихоньку становилось людно, то подобное представление не осталось без зрителей.

– Ты полегче-то, девка мальчишку отмоет и в дело пустит, – загоготал один из посетителей.

– Зачем тебе этот соплёныш, давай я тебя сам обогрею, – с сальной ухмылкой поддержал его другой.

Я решила проигнорировать их выпады.

– Смотри, как бы обогревалка не отвалилась, – резко ответил мой подопечный и встал, загородив тощей спиной.

Только этого ещё не хватало!

– Слышь ты, щенок, я тебе сейчас уши надеру! – начал подниматься с места пошляк.

– Никто никому ничего надирать не будет, – я развела руки в примирительном жесте, нервно улыбнулась самому агрессивному мужику из толпы и ухватила вояку-недоростка за шкирку. – Пошли, время уже позднее.

На шум вышел трактирщик с внушительного размера кочергой в руках. Осталось надеяться, что он не такой злыдень, как его жена.

– Извините, у вас случайно не найдётся одежды на мальчика?

Мальчик злобно зыркал глазами и не способствовал налаживанию дипломатических отношений с хозяевами.

– Может, и найдётся. Ташка, посмотри.

– С чего бы это вещи раздавать всякому отребью? – скривилась тётка.

– От младшего тюки лежат без толку, сгниют скоро. А госпожа нам за одежду заплатит, так ведь?

– Если она будет хоть чего-то стоить, – кивнула я.

– Договорились. Ташка принесёт. Ваша комната самая дальняя, там две кровати.

Мы поднялись по лестнице и быстро нашли нужную дверь в конце длинного коридора. Я закинула сумку на спинку единственного стула и уселась на него, снимая обувь и пристально рассматривая найдёныша. Картина не порадовала.

– Я Алина. Как тебя зовут?

– Касси́ль.

– А лет тебе сколько?

– Десять, – насупился парнишка, а я удивилась.

Выглядел он старше.

– Зачем полез на рожон? Чтобы тебя ещё и покалечили?

– Я бы с ним прекрасно справился! – вскинулся он.

– Касси́ль, безотносительно того, мог ты надавать тумаков тому хаму или нет, поддевать его не стоило. Лучшая драка – это та, которой удалось избежать. Давай договоримся не поддаваться на такие глупые провокации?

Касси́ль кивнул, хотя я видела, что он не согласен. Вот и проверим, как на самом деле обстоят дела с послушанием.

– У меня дед северянин, я в него силой пошёл. Не было шансов у него никаких. Я могу за себя постоять. Понятненько? – воинственно спросил парнишка.

– И это очень хорошо, Кассиль, но пусть это будет твоим секретным оружием.

Я не стала добавлять, что даже самый сильный одиночка не выстоит против толпы. Подопечный кивнул. Тем временем в дверь занесли большую деревянную лохань и наполнили её тёплой водой на треть. Я с тоской посмотрела на идущий от воды пар: мне тоже не мешало бы искупаться.

– Сначала купайся ты, а потом я. Я не брезгливый.

– Можем попросить поменять воду, – с сомнением ответила ему.

– Богатая очень? Это хорошо.

– Нет, не богатая, просто это как-то непривычно.

– В деревенских семьях так часто купаются, один за другим. А мыло это мне отдай, пожалуйста. Тебе с ним лучше не мыться, щиплет очень сильно.

– У меня другое есть в сумке, если хочешь.

– Мне другое не подойдёт, мне это нужно, – в ответ на вопросительный взгляд он стиснул зубы, а потом тихо добавил: – оно от вшей.

– Кассиль, ты ведь не деревенский парень? Как ты оказался на улице?

– Долгая история, а вода остывает. Я подожду снаружи.

Искупалась я быстро и с наслаждением, но голову мыть не стала, в сырую погоду моя копна до утра не высохнет, а болеть совсем не хотелось. Кассиля позвала, когда оделась. Как раз принесли вещи, и я отвернулась от ванной, чтобы разложить их на кровати. Одежда была очень простой и сильно поношенной. Радовало только, что имелись три пары стоптанных сапог разных размеров.

Собранные в замке вещи Кассилю бы тоже подошли, но я взяла всего несколько смен одежды, о чём сейчас жалела. Кто мешал подготовиться получше? Однако в расчёте на Ованеса отдавать последние штаны тоже глупо, если есть альтернатива. В итоге решила определить ему одни брюки и рубашку «на выход». Для дороги подойдут и принесённые хозяйкой одёжки.

По комнате поплыл резкий запах мыла и послышался плеск воды.

– Кассиль, тут вещи разного размера, нужно будет померить. Скажи, у тебя много ран? У меня мази с собой есть, нужно всё обработать.

– Сейчас ещё раз помоюсь и покажу, – тихо ответил он.

Спустя ещё минут десять Кассиль подошёл в одной холстине, обёрнутой вокруг бёдер. Худой, как щепка, но при этом сложения довольно крепкого – ростом почти с меня, плечи тощие, но широкие для мальчишки его возраста. Волосы на голове лежали хоть и чистыми, но слипшимися колтунами и требовали расчёски и ножниц.

Раны были плохие, это даже мне стало ясно. Воспалённые, давнишние, покрытые размокшими корками грязного гноя. Поморщившись от едкого запаха, я приступила к обработке. Кассиль смотрел с удивлением и толикой неверия. Неужели тут такая редкость помочь ребёнку в беде? Хотя ребёнком его сложно воспринимать, пусть даже и исполнилось ему всего десять.

Обработав и замотав бинтами самые неприятные язвы, я влила в парнишку немного восстанавливающего снадобья и отправила в кровать. Сама же спустилась, нашла своих попутчиков в зале и попросила взять мальчишку с собой. Они не возражали и даже денег сверху не попросили, что удивило. Наверное, пение помогло.

Вернувшись, заперла комнату изнутри и уснула под тихое сопение Кассиля. Пункт об экономии ресурсов можно считать торжественно проваленным, но по-другому я не могла.

Глава вторая, о способностях беспризорников и планах

Утром Кассиль выбрал двое штанов, сапоги, носки, пару рубашек и тёплую куртку с кожаными накладками на локтях, плечах, верхней части груди и спине. Куртка была ему велика, но помимо неё из тёплых вещей принесли только один свитер небольшого размера, совсем впритык. За вещи я заплатила всего серебрушку. Даже торговаться не стала, цена показалась адекватной.

На улице продолжался дождь, перешедший из ливня в унылую пакостную морось. Завтракали мы горячей яичницей, Кассиль съел свою и половину моей порции и даже крошки за собой не оставил. Вчерашний хлеб и мясо я убрала в сумку. Дам ему на перекус через пару часов.

– Спасибо, Алина, – Кассиль вышел на улицу первым и придержал для меня дверь.

– Не за что. Мы пока ещё не доехали, потом поблагодаришь.

– Сколько нам ещё дней? Неделю?

– Девять дней, если я ничего не путаю. Ты пока поспи, если сможешь, тебе лучше высыпаться, чтобы зажило всё побыстрее.

– На мне быстро заживает, просто сил не было.

Мы забрались в телегу под тент. То ли от сытного завтрака, то ли от моросящего дождя сморило его быстро. Если я никак не могла удобно устроиться на проклятых мешках, то он дрых так, будто под ним перина. Бедный мальчишка, через что нужно пройти, чтобы вот так спать? Через пару часов дождь закончился, и я покормила проснувшегося Кассиля.

– Как ты оказался на улице?

– Мачеха продала одному человеку, но я удрал. После смерти отца я стал главным наследником, отношения у нас были не ахти, вот она и испугалась, что я вступлю в права и выгоню их с сёстрами на улицу, – Кассиль отвернулся и шумно сглотнул.

– Ты хочешь вернуться домой?

– Нет, зачем? Дом у нас маленький, земли считай что и нет, дохода там и на троих едва хватит, а на четверых точно мало. Жить с ней под одной крышей я не смогу, выгнать тоже. Из-за сестёр. Поэтому у меня другой план, – шмыгнул носом Кассиль, вытер его рукавом, а потом застеснялся, вспомнив, что так делать некрасиво.

– Хочешь найти работу в Саркане?

– Можно и так сказать. А тебе туда зачем?

– А мне нужно в Магистрат, – беззаботно ответила я. При моих словах Кассиль напрягся, но лишь на секунду, – дело у меня есть, надеюсь, что там смогут помочь.

– Что за дело?

– Конфиденциальное, – напустив загадочности, ответила я.

– С конфетами, что ли, связано? – малец заинтересовался не на шутку.

– Нет, это значит личное, – я покосилась на сидящего на козлах возницу. – А ты конфеты любишь?

– Любил раньше. Вкусненькие они.

Я залезла в сумку и выудила горсть конфет. Кассиль сначала посмотрел на сладости, потом несколько секунд вглядывался в моё лицо. Конфеты взял, но очень медленно, и половину спрятал в карман.

– Ешь, у меня ещё есть. А то карман слипнется.

– Странненькая ты. Никак не пойму. Выглядишь, как варварка, но больно маленькая и хлипкая. Одета дорого, конфеты у тебя дорогущие, такие я даже не видел никогда, но едешь в телеге, ночуешь в дешёвой таверне и притом не жалуешься. Руки у тебя без мозолей, значит, ими ты не работала. Но путешествуешь одна. Будь у тебя семья, никто бы тебя одну не отпустил…

– Какой ты умный и наблюдательный малыш, – я прикусила язык, так как на малыша Кассиль явно обиделся. Затем пододвинулась поближе и шепнула на ухо, чтобы больше никто не слышал: – Я из другого мира, и симпатичных парней там называют малышами. Ласково.

Кассиль замер и уставился во все глаза.

– Из какого мира?

– Он у вас Тихерра, кажется, называется. Но это секрет, – я демонстративно приложила палец к губам и отодвинулась с самым независимым видом.

Ну всё, парнишка теперь шагу в сторону не сделает, пока все подробности не выведает. Кассиль недовольно посмотрел на возницу, затем умоляюще – на меня. Но я была непреклонна. Вместо разговоров занялась его ранами и убедилась, что новый подопечный не обманул – заживало на нём действительно хорошо, язвы выглядели не в пример лучше, чем вчера.

Небо затянуло пасмурными тучами, хотя дождь уже кончился. Через какое-то время я предложила Кассилю размяться и пройтись. С телеги его подкинуло, как пружиной: он был готов не только пройтись, но и пробежаться. Наконец в нём проснулся обычный непоседливый ребёнок. Обогнав наш кортеж почти бегом, мы удалились на приличное расстояние, чтобы выйти за пределы слышимости.

– Спрашивай, – весело бросила я Кассилю, перейдя на быструю ходьбу.

– Ты правда из другого мира?

– Да, наш мир без магии, а здесь я оказалась по договору. Но теперь он разорван, и я путешествую, чтобы посмотреть мир. А ещё хочу встретиться с магами из Магистрата.

– И давно ты тут?

– Нет, меньше месяца.

– А я всё думал, как же так… Алина, почему ты мне помогаешь?

– Странный вопрос… потому что не могу по-другому!

– Но я же просто беспризорник!

– Ты человек, оказавшийся в тяжёлых обстоятельствах. А я всего лишь пару раз тебя накормила.

Кассиль смотрел огромными тёмно-зелёными глазами. Вечером они казались карими, но сейчас отчётливо проступил бутылочный оттенок. Красивый будет парень, когда вырастет. В отличие от большинства местных, он был не брюнетом, а шатеном.

– Мне тоже нужно попасть в Магистрат, – поделился он.

– Это хорошо, что у нас общая цель. Видишь, как удобно получается: будем путешествовать вместе, ты будешь рассказывать о вашем мире. Я пока очень мало знаю, даже не знала, сколько серебрушек в золотом.

– Туточки опасно путешествовать без охраны, Алина. Это первое, что я тебе могу сказать о нашем мире.

– Ой, да ладно тебе! Я по вашим меркам страшненькая, рыжая, а, как известно, защитой некрасивой женщине служит её некрасивость.

– Это кто тебе такую глупость сказал? Ты красивенькая, а необычность… так наоборот, только хуже от неё. Неужто ты не видишь, как на тебя смотрят? Тот же Расим, вон, глаз не отводит, – парнишка пару минут шёл молча. – Ты хоть драться-то умеешь?

– Нет, но я не беззащитна, – ответила ему, а потом вздрогнула, вспомнив, как меня скрутили нападавшие в ночь перед судом. – Ладно, признаю, что охрана мне бы не помешала, но взять её неоткуда. А то место, откуда я… ушла, было ещё опаснее.

– Тогда держись меня. В обычной драке я могу за себя постоять, спасибо дедовой крови. А как доберёмся до Магистрата, там видно будет. Буду тебя охранять.

С весельем посмотрев на своего нового телохранителя, я неожиданно порадовалась такому исходу. Да, пусть он ещё совсем мальчишка, но такой же одинокий, как и я. Всегда приятнее, когда о тебе есть кому позаботиться.

– Я согласна, Кассиль. Будем держаться друг друга. Знаешь, у меня братика никогда не было, только старшая сестра.

Кассиль внутренне расслабился, будто приняв важное решение. А мне стало как-то уютно. С одной стороны, понятно, что мальчишка-беспризорник – так себе защита, с другой – как-то он выживал на улице всё это время, значит, его навыки могут пригодиться. Кормить, конечно, придётся двоих, но вряд ли где-то ещё я смогу найти защиту или помощь за миску еды. Жить пока можем вместе, к счастью, у него ещё не такой возраст, чтобы это вызывало вопросы или неловкость.

– У меня тоже сёстры есть, только маленькие.

– Ты давно в бегах?

– Почти год. Летом проще, конечно, чем зимой. В лесу много еды. Ягоды, грибы, яйца в гнёздах.

– А подработку искать не пробовал?

– Пробовал, да только не подработка это. Был у меня наниматель, кормил на медяшку, колотил на золотой. Тех, за кого вступиться некому, обычно не жалеют, – Кассиль утёр нос рукавом, а потом снова смутился и спрятал руку за спину.

– Но есть же и хорошие люди?

– Есть. Приютила меня осенью одна вдова, хорошая была бабушка, добренькая. Только умерла она в зиму, а родственники её на улицу меня прогнали.

К горлу подступил комок, и я аккуратно взяла Кассиля за руку. Он дёрнулся, но руку не отобрал, она повисла безжизненной плетью у меня в ладони.