Его огонь горит для меня. Том 2
- -
- 100%
- +
– А я тебя не прогоню. И умирать пока не планирую, у меня ещё дел в вашем мире целая куча. Пару найти, поручение богини выполнить.
– Поручение богини? – распахнул он и без того большие глаза.
Раз уж приняли решение заботиться друг о друге, то нет смысла скрывать. Рассказ о похождениях в этом мире занял добрых два часа, Кассиль слушал, приоткрыв рот. Особенно его заинтересовали описания дворцовых магов и десятки Эринара, подробности он выпытывал с пылающими энтузиазмом. Мне и самой становилось легче, по мере того как я делилась своей историей. Кассиль оказался прекрасным слушателем, ловил каждое слово, но при этом ни разу не осудил, лишь иногда качал головой и цокал.
– Мой прадед и прабабка были Истинной парой. Это дед рассказывал отцу. Глупо от такого отказываться. Дед, собственно, поэтому по миру и шарил – пару свою искал. С бабкой у них роман случился, но недолгий. Дом наш он купил, бабка-то у меня самая обыкновенная, из крестьян, ничего у неё не было. А он для бабки купил и дом, и землицы немного, оплатил сыну обучение. Дед приплывал на корабле каждое лето. Деньги привозил, подарки, помогал, а потом как-то не приплыл. И на следующий год тоже не приплыл, так все и поняли, что помер он или заболел. Бабка у меня добренькая была, хорошая, да после смерти отца недолго продержалась. А, может, мачеха её извела, кто знает.
– А кем был твой отец?
– Магом-кузнецом. Оружие он делал необыкновенное! Ножны всякие, доспехи иногда тоже ковал. Дар у него сильный был. Он металл чувствовал, мог в руки взять кусок и лепить из него, как из глины.
– Интересный дар! Наверняка его оружие пользовалось спросом.
– Ещё каким! Жили мы раньше хорошо. На маме он женился по большой любви, только умерла она вторыми родами вместе с братиком, даже целитель не помог. После этого отец долго горевал, потом женился ещё раз, но несильно ему полегчало. Меня он любил, сестёр тоже, а жену терпел. Мачеха внешностью копия мать, да вот характер совсем другой. Но кто ж знал? Отец её как на ярмарке увидел, так совсем покой потерял. Она из купеческой семьи, выкуп он за неё огромный заплатил, а толку. Мне шесть исполнилось, когда они поженились. А потом одна за одной сестрёнки родились, да только с каждым годом жили они всё хуже, ругались жутко. Мачеха на мне срывалась, а отец запил. Умер он по ранней весне, спустя месяц мачеха меня и продала. Скоро год, как я сам по себе.
Кассиль вздохнул и пнул камушек ногой. Столько тоски было в его голосе и словах, что у меня засвербело в носу и расплылось перед глазами. Слезы сами покатились по щекам, а парнишка, увидев это, насупился.
– Не обижайся, пожалуйста, просто я слезливая. Всегда плачу, если грустно.
– Да что с вас, девчонок, взять, – буркнул Кассиль, но как-то по-доброму, без обиды.
– Я тебе очень сочувствую. Тяжело терять близких и дом.
– Всякое бывает, – протянул он.
– Отец обучал тебя обращаться с оружием?
– Да. Он был сильным бойцом, оружие любил всей душой. И меня учил маленько.
– Тогда нужно тебе купить оружие? У меня только кухонный ножик.
– Да есть у меня, – отмахнулся парнишка.
Я с сомнением оглядела его тощую фигуру, одетую в вещи с чужого плеча. Кассиль закатил глаза и аккуратно, чтобы наши спутники не увидели, показал рукоятку клинка. Я уже видела магические ножны у Хашшаля, поэтому на этот раз не удивилась.
– Почему ты тогда такой голодный и оборванный? – я не смогла сдержать восклицания и удостоилась хмурого взгляда.
– Потому что я не вор, понятненько? – Кассиль отпечатал слова так, что стало ясно – эту фразу ему приходилось говорить нередко, в первую очередь себе. – Я пытался устроиться в охрану, но возрастом да ростом не вышел. Продать клинки не могу, они ж ко мне привязаны на крови.
– И хорошо, что не можешь. Ситуация изменится, а такое уникальное оружие останется. Да и память об отце…
Парнишка кивнул и предложил вернуться в телегу. Настало время для перекуса, поэтому я сначала его покормила, а потом показала гитару и даже сыграла.
– А почему ты всё про осень и осень? Давай что-нибудь и про весну, – я чуть гитару не выронила из рук, когда поняла, что произошло. Быстро заиграла и пропела под музыку:
«Молчи, ничего сейчас не говори,
Я пою на родном языке,
И возницы нас не понима-аю-ю-ют.
Я скажу, что мы из одного села,
Чтобы не понял никто, что ты маг
Иначе проблемы нас ожида-аю-ю-ют».
Кассиль поперхнулся и закашлялся. Для вида я побренчала ещё немного и сложила инструмент. Погода всё ещё не радовала солнышком, спасибо хоть дождь не моросил. Я растянулась на мешках, играя в гляделки со своим магически одарённым подопечным.
Телеги медленно двигались в сторону Сарканы, вдоль дороги тянулись проталины и рыхлые серые весенние сугробы. Буйволы периодически хрипели или фыркали, птицы надрывались в ближайшем перелеске, и весь пейзаж напоминал картину Саврасова «Грачи прилетели», не хватало только башенки на заднем фоне.
Магические способности Кассиля мне, скорее всего, на руку. Надеюсь, что он умеет их контролировать. Необходимо передать ему те скудные знания, которые есть у меня. Определить его резерв я не смогу, но Синнай показывал упражнения для концентрации – возможно, у мальчишки получится лучше, чем у меня. Вот почему он отправляется в Магистрат. Указав глазами на дорогу, я спрыгнула с телеги и отстала от каравана. Парнишка вредничать не стал и тоже присоединился.
– Ты знал, что у тебя есть способности к магии?
– Да. Они год назад проявились, после смерти отца.
– Мачеха продала тебя в Ковен?
– Да.
– И ты сбежал от магов?
– От одного мага.
– У меня способности непонятные, но мне показывали упражнения, я тебя научу. Из полезного я только невидимой могу становиться. Хотя сил на это сейчас нет.
– Резерв восстановится.
– Не у меня. Я выросла в мире, где нет магии, поэтому способность восстанавливать резерв у меня атрофировалась.
– Ат-ро-фи-ро-ва-лась? – просмаковал он новое слово.
– Исчезла, отпала за ненадобностью.
– И как же?
– Я могла пользоваться резервом Ринара, но он не стремился делиться магией. Из-за этого у нас и не сложилось.
– А моим сможешь?
– А тебе не жалко?
– Нет. Он же восстановится. И потом, я всё равно пока не умею ничего.
– Ну давай попробуем.
Спустя несколько десятков бесплодных попыток, я опустила руки. Однако тренировки не прошли бесследно – прикоснувшись, я смогла определить резерв Кассиля, а потом и свой. Мой в сравнении с его оказался огромным. Жаль только, что пустым, как кошелёк у пьяницы.
– Ты меня можешь Касом называть. А я тебя буду звать Линой.
– Вот уж нет, мне сокращения от моего имени не нравятся, называй меня Алиной.
– Но это долго!
– Так потрать лишнюю секунду, у тебя что, время казённое?
– Какое?
– Такое, которое под роспись в ведомости выдают.
– Время не выдают, оно само идёт!
– О том и речь! – окончательно запутала я мальчишку, заставив его нахмуриться и замолчать.
– Что такое ведомость?
– Список или документ, где всякие данные содержатся.
Я пустилась в пространные объяснения с примерами из университетской жизни. Кас повеселел, задавал вопросы и хохотал над некоторыми байками из студенческих будней.
– Вот поступишь в Магистрат, у тебя тоже появятся однокурсники.
– Да, только нигде не любят беспризорников.
– А мы никому не расскажем. Купим тебе хороших вещичек, никто и не узнает, тем более что в таких местах есть стипендии.
Узнав историю Синная, Кассиль приободрился и тоже решил служить при дворе. И стипендию императорскую уже мысленно получил и потратил.
– Кассиль, я давно хотела спросить. Если у вас в мире есть боги, то почему нет храмов, никто им не молится, да их даже в речи никто не упоминает…
– Конечно не упоминают. И ты молчи! – нахмурился он. – О богах лучше молчать, чтобы они тебя не услышали. А что до храмов, то зачем они нужны? Люди живут своей жизнью, а боги – своей.
– Но как же, можно же их призвать… – растерялась я.
– Да, и за каждый призыв они жертву берут. Человеческую. Никто с ними связываться не хочет, потому что проблем потом не оберёшься.
– Но можно же как-то задобрить… – продолжила настаивать я.
– Ты шутишь, что ли? Кого задобрить, всемогущих вечных богов? Что ты им можешь такого дать, чего у них нет? Отец всегда говорил, что для богов мы как песок на пляже: никто не станет вникать в проблемы песчинок, и никого не волнует их шелест на ветру. Понятненько?
– Да, – ответила я, хотя понятненько не было.
Дни тянулись один за другим, мы с Касом болтали, дурачились, а ещё я усиленно его откармливала. Уже через пару дней из мальчишеских черт ушла болезненная резкость, а раны затянулись. К концу путешествия он плавно перетёк из категории пугающе тощих в категорию ужасно худых. Синяк и царапина у меня на лице тоже сошли на нет, так что в Саркану мы планировали въехать как приличные люди, а не побитые судьбой сиротки.
В свободное время Кассиль показал мне несколько приёмов самообороны. Его наука подходила хорошо, потому что роста мы были примерно одинакового. Вот только силой мальчишка превосходил меня на несколько порядков. Пару раз привлекли к тренировке Расима, но потом Кассиль категорически воспротивился совместным занятиям. Младшего из возниц он явно недолюбливал, следил за ним пристальнее, чем за другими, и напрягался, когда тот со мной заговаривал.
Причину такого отношения я не совсем понимала, но относилась к этому спокойно, ведь рамок приличия ни один из них не нарушал. Расим всё чаще начал заговаривать про то, что мне необходим покровитель и что мальчишка не сможет стать хоть сколько-то серьёзной защитой, но все такие монологи я игнорировала.
Помимо небольших тренировочных эпизодов, мы также занимались магией, и Кассиль делал заметные успехи. Единственное, чему я смогла научиться – определять свой резерв. Это, конечно, лучше, чем ничего, вот только практической пользы приносило мало, хотя бы потому, что он был пуст. Надежды, что он будет пополняться хотя бы понемногу, растаяли к концу путешествия. У Кассиля же получался небольшой светлячок, который он пускал по комнате, когда мы оставались вдвоём.
По вечерам я пела в трактирах, где мы останавливались. Моя музыка приходилась слушателям по душе, трактирщики иногда кормили бесплатно. Один даже за ночёвку денег не взял, что стало приятным сюрпризом. За одним из ужинов хорошо одетые господа отблагодарили за выступление парой серебрушек. Возницы смотрели на происходящее спокойно и даже старались держаться поближе, чтобы оградить от ненужного внимания.
Кассиль слушал песни с удовольствием. Его я постригла и привела в порядок, как смогла, поэтому выглядел он не в пример лучше, чем когда мы познакомились. Одежда на нём, конечно, была нищая, но тут уж ничего не поделаешь. Единственный приличный комплект я берегла для визита в Магистрат.
Глава третья, о прогулке на дно ущелья и других интересных предложениях
Очередной постоялый двор встретил нас гомоном и рёвом. В отличие от коров, буйволы не мычали, а ревели, особенно если дело касалось близости талиров, одомашненных хищников. Дом был разделён на две половины – богатую и бедную. Рядом с бедной половиной организовали крытый загон для травоядных, на котором с вальяжностью развалились наглые талиры. Буйволы беспокоились и шумели, талиры били по крыше хвостами и показывали зубы, а хозяева тех и других выясняли отношения. Увы, конфликт развивался в пользу собственников кошачьих, общее недовольство и напряжение витало в воздухе.
Наши возницы мимо такого действа пройти не смогли, поэтому к нестройному хору голосов прибавились знакомые басовитые ноты, и скандал пошёл на новый виток.
– Уберите талиров, для них есть загон с другой стороны здания!
– Это свободолюбивые животные, мы не можем им приказывать. Они не представляют опасности, все звери сыты.
– Они нервируют наших животных, отчего те не смогут отдохнуть перед завтрашней дорогой и поесть!
– Тогда вам стоило поселиться на постоялом дворе, предназначенном только для нищеты, и таких проблем не возникло бы.
– Мы не нищие, а торговцы!
– И чем же вы торгуете, буйволиным дерьмом? По крайней мере, пахнет от вас именно им, – раздался насмехающийся голос.
Ссора набирала обороты, поэтому мы с Кассилем сочли за лучшее ретироваться со двора и зайти внутрь дома, вот только и здесь покоем и не пахло. Большую корчму также поделили на две части, а стойка трактирщика размещалась ровно посередине. На бедной половине свободных столов не оказалось, а на богатой в воздухе висело такое горячее презрение, что об него можно было бы греть руки.
Люди громко возмущались, и безмятежным оставался только хозяин этого бедлама, который с улыбкой принимал заказы и поторапливал двух молоденьких разносчиц. Более взрослая статная женщина периодически показывалась из кухни, при этом лицо её выражало полнейший дзен. Похожие между собой девушки ловко сновали между столиков, составляя с подносов разные блюда. На бедной половине подавали кашу, варёные яйца и сухари, а на богатой – мясное рагу, закуску из креветок (видимо, в дороге богатые и не такое едят) и ярко-оранжевый суп, который я ещё не пробовала.
Конечно, разумнее было бы питаться более дёшево, но отсутствие свободных мест с одной стороны и присутствие креветок с другой вынудили принять экономически невыгодное решение. В конце концов, после длительной дороги хотелось немного себя побаловать.
Еду принесли быстро, и оказалась она очень вкусной. Выменяв у Кассиля порцию креветок на порцию мясного рагу, я медленно и с удовольствием смаковала еду. Вот обожаю креветки, что тут поделаешь?
Суп оказался фруктовым: нежный незнакомый сладковатый вкус приятно обволакивал язык, в нём угадывалось что-то от батата, тыквы и даже манго. Использовав суп как соус к креветкам, я блаженно растеклась по стулу. Воспитанник тоже не отставал, умял две большие порции рагу и теперь наслаждался сладковатым остывшим супом на десерт. Косые взгляды из-за соседних столиков намекали, что едим мы не по этикету. Поймав неодобрительный взгляд одного из бородатых постояльцев, я демонстративно пальцами взяла креветку и макнула в суп. Поморщившись, мужчина что-то сказал своим спутникам, и те загоготали. Тоже мне, воспитанность так и хлещет из ушей.
Кассиль осмотрелся и, не найдя наших возниц, наклонился ко мне.
– Алина, нам стоит разделиться с караваном. Осталось всего две ночи, послезавтра вечером мы должны быть в Саркане. Вот только Расим опасен.
– Да брось, Кассиль, тебе только кажется, – возразила я.
– Нет, Алина, я вижу, какими глазами он на тебя смотрит, и всем понятно, что он тебе не нравится. Вдруг он решится на грубость? – Кассиль помолчал, всматриваясь в моё лицо. – Здесь много других повозок, попутчиков найти не сложно. Да и пешком мы доберёмся если не за два дня, то за три. Нам лучше оторваться от каравана. Понятненько?
– Кассиль, ты преувеличиваешь. Да, я симпатична Расиму, но не более того, не станет он нападать на меня, – возразила я.
– Ты слишком наивна! – горячо воскликнул мальчишка. – Поверь, за год бродяжничества я видел всякое, сейчас в нём борются похоть и честь, и я совсем не хочу проверять, что же одержит верх. Риск слишком высок!
– Кассиль, здесь же цивилизованное общество со своими правилами и законами. Мы даже драки ни одной не видели за всё путешествие.
– Драк было две, просто я каждый раз уводил тебя наверх раньше, чем они начинались. Алина, просто доверься мне, я знаю, о чём говорю, – нахмурился он, и стало ясно, что от своего не отступится.
– Хорошо, – сдалась я. – Что тогда будем делать?
– Комнату тут не снимай, рядом есть ещё три постоялых двора. Переночуем в одном из них, а утром скажем нашим спутникам, что решили остаться тут ещё на пару дней. Главное – сделать это так, чтобы телеги уже стояли готовые к отъезду, тогда у Расима не останется вариантов, кроме как продолжить путь. А мы отстанем от них на день.
– Если ты считаешь, что это необходимо, то хорошо.
Я глубоко вздохнула и смирилась. Доверие – это тоже выбор, иногда приходится его делать.
– Пошли, тут должен быть ещё один выход.
Мы выскользнули из-за стола и направились вглубь помещения. Ещё один выход обнаружился у лестницы на второй этаж и вёл к загону с талирами. Кассиль настойчиво тянул за руку, и под прикрытием разных построек мы удалялись от сопровождающих. Он выбрал постоялый двор меньшего размера. Тот оказался тише и чище. С удовольствием разместившись, мы искупались, постирали вещи и легли спать. Комнату я оплатила до обеда завтрашнего дня, так что времени для отдыха было достаточно.
Засыпала я в хорошем настроении, но сон приснился тревожный. В нём Ринар метался и не находил себе места, а также чувствовалось касание Шаритона. Кажется, они меня искали.
Проснулась я оттого, что заколка больно впилась в бок. На ночь я закрепляла ею косу, снимать совсем почему-то не хотелось, но и спать с заколкой на голове было неудобно. За окном стояла кромешная темень, Кассиль мирно сопел на соседней койке, а я задумалась о Ринаре.
Забота о бывшем беспризорнике занимала слишком много мыслей. Кас почти всегда требовал внимания, словно проверяя – укажу ли я ему на дверь? Смогу ли посвятить ему действительно много времени? Несмотря на рост и комплекцию, в душе он ещё был ребёнком, даже не подростком, и требовал любви, которую не смогла дать ему мачеха. Для спокойствия ему хватало физического контакта. Иногда он брал меня за руку, даже если мы просто болтали рядом, лёжа на телеге. Он нуждался во мне, и это ощущение нужности помогало справляться с обидой от предательства Ринара.
Редкие мысли о бывшем красавце-женихе я гнала подальше. Обиднее всего, что разозлиться на него в полную силу по-прежнему не получалось. В глубине души я уже признала его своей парой, а дальнейшее воспринимала как препятствия на пути к взаимопониманию. И теперь сложно было избавиться от этих мыслей. Я снова и снова прокручивала в голове всё случившееся на суде и не понимала. Он либо должен был защитить меня дважды, либо дважды подвести под смерть. Иное просто не имело смысла.
А ещё казалось, что если бы Ринар узнал меня, если бы у нас была возможность познакомиться по-настоящему, то ничего из этого не случилось бы. Кроме того, мысли раз за разом возвращались к кинжалу, который я с такой лёгкостью в него воткнула. Никогда раньше мне не доводилось ранить живое существо, а в него кинула, не задумываясь.
Стоило это вспомнить, как удушливой волной накатывал стыд.
Хоть с самого начала и было понятно, что император мне не пара, слишком мы разные, но наша связь вспыхнула ярким пламенем, и я летела на этот огонь с упорством самого глупого мотылька.
Верить, что он хотел моей казни, было обидно и больно, но других трактовок ситуация не подразумевала. В зал нарочно не пустили свидетелей, меня подставили, а жених предпочёл убрать чужими руками, вместо того чтобы защитить. Он знал, что я невиновна. Какие тут оправдания? Навязанная Советом потенциальная жена мешала, и он решил устранить её таким способом. Это называется большая политика, ставки слишком высоки, чтобы позволить себе порядочность.
Однако горечь и досада саднили в глубине души именно из-за симпатии к Ринару. Я позволила себе романтические мечты, считала его женихом и будущим мужем, поэтому его поступок царапал особенно сильно. Не просто попытка убийства или покушения, за которой стояли неизвестные или неприятные люди. Предательство человека, которого я зачем-то мысленно подпустила к себе.
Сейчас я освободилась от его влияния, и опасности теперь ожидались другие. Кроме того, у меня появился друг, а это гораздо важнее, чем неудавшаяся первая влюблённость. Но сосредоточиться на новом никак не получалось. На память об огненном женихе осталось только странное кольцо на среднем пальце, в котором ещё плескалась магия Ринара.
Как я должна влюбиться, если всё ещё терзаюсь прошлым?
С этими мыслями я и заснула, чтобы вскинуться на кровати через пару мгновений, когда в дверь постучали. Вопреки страхам, это оказались не Ринар и Шаритон, а сынишка хозяйки, прибежавший разбудить нас перед отправлением. Позавтракать мы не успели, пошли объясняться с Расимом на голодный желудок.
Крики с соседнего двора доносились даже до нас, приблизившись, мы узнали голоса.
– Пора ехать, Расим. Тебе сказали, что девчонка здесь комнату не брала. Либо малец впутал её в неприятности, либо она сама спуталась с каким-нибудь андом и ночевала у него. Зря ты слюни пускал, не твоего полёта птичка.
– Подождём ещё немного, может, птичка и прилетит, – хохотнул самый старший.
– Доброго утра, господа. У нас с Кассилем возникли срочные дела, и мы вынуждены отстать от каравана. Спасибо вам большое за угощения, компанию и внимание. Дальше мы сами.
Расим скрежетнул зубами и злобно покидал какие-то вещи в телегу. Не говоря ни слова, он запрыгнул на козлы и со всей силы хлестанул запряжённых животных по графитовым лоснящимся бокам. Такой жестокости я не ожидала и вздрогнула всем телом, когда несчастный буйвол взревел и рысцой потрусил в предрассветную темноту. Остальные возницы вежливо попрощались и двинулись следом.
Кассиль выразительно посмотрел на меня, а я лишь пожала плечами. Вернувшись, мы завалились спать и провалялись в постели до середины дня.
Еду подавали в общем зале, где после сытного обеда мы столкнулись с небольшой группой хорошо одетых обеспокоенных людей. Худенькая невысокая брюнетка держала на руках спящего мальчишку лет пяти.
Компания взяла еду на вынос, размяла ноги и начала загружаться обратно в свой экипаж. За время пути я таких ещё не встречала. Путешествовали они на небольшом наёмном дилижансе, запряжённом двумя массивными талирами под управлением двух всадников. Кассиль смотрел на дилижанс с таким детским восторгом, что я не удержалась и спросила:
– Извините, не найдётся ли у вас двух свободных мест?
Измождённая брюнетка мазнула по нам взглядом и кивнула.
– Солнечного дня. Места есть, но в дальнейшем мы планируем двигаться практически без остановок до самой Сарканы.
Переглянувшись, мы с Касом кивнули друг другу и залезли в дилижанс. Из десяти мест занято было только шесть, не включая нас. Сам деревянный дилижанс выглядел крайне колоритно. Ярко-жёлтые колёса и жёлтый орнамент по кабине, добротная вельветовая отделка внутри. Оказалось, что экипаж взяла внаём семья брюнетки, и попутчиков они брали за небольшую плату. Обошлось удовольствие всего в две серебрушки. С одной стороны, мы никуда не торопились, а с другой – месить влажные весенние дороги пешком или ехать в сомнительной компании больше не хотелось.
Украдкой я рассматривала пассажиров. Девушка с ребёнком нервно мяла в руках покрывало, в которое завернули мальчика, и кусала и без того кровящую губу. Её сопровождали двое мужчин, все они постоянно кидали обеспокоенные взгляды на спящего мальчишку. Остальные – пожилая дама в тёмно-бордовом и её муж – смотрели сочувствующе как на мальчика, так и на его сопровождающих.
Первой заговорила дама. Потеребив платок в руках, она обратилась к девушке.
– Дая Яни́на, как мальчик?
– Кажется, также. Надеюсь, что успеем.
– Конечно, успеем. В Магистрате лучшие лекари, уверена, что вам помогут.
В разговор вступил мужчина, сопровождавший даю Яни́ну. В их чертах угадывалось сходство. Видимо, они родственники.
– Мы обращались к лучшим лекарям, но дело в проклятии. Там наложены такие чары, что снять его сможет только очень сильный маг.
– Зачем кому-то проклинать ребёнка? Борьба за наследство? – не скрывая любопытства, спросил спутник дамы в бордовом.
– Нет, – тихо ответила молодая брюнетка, – другой ближайший наследник я, а также дядя мальчика, но он вне подозрений, очень любит племянника.
Метнув взгляд на второго сопровождающего, она покачала мальчика на руках. Атмосфера в дилижансе была напряжённая, стало жалко и сына, и его юную мать. Янина любила ребёнка и трепетно прижимала к груди худенькое тельце. Я чувствовала себя не в своей тарелке из-за того, что мы стали свидетелями этой драмы.
Повисла неловкая пауза, разросшаяся до тяжёлой тишины. Я никак не могла отвести взгляда от чужой беды и рассматривала попутчиков. Сложилось впечатление, что мужчина в тёмно-зелёном сюртуке – отец Янины, она походила на него, когда хмурилась. Периодически он щупал пульс у мальчика и, как показалось, вливал в него энергию. Второй сопровождающий был сильно старше, но смотрел только на мальчишку, Янину и её отца взглядом окидывал лишь изредка.
Даже несмотря на трагичное выражение, застывшее на лице, и обкусанные губы, Янина притягивала взгляд красотой. Тонкие черты, светлая кожа и светло-карие, почти янтарные глаза, обрамлённые густыми длинными ресницами. Я с горечью читала тяжёлые эмоции девушки, написанные на лице.