Его огонь горит для меня. Том 2

– А как же Янина?

– Шаритон нас позовёт, если мы понадобимся.

– Я вижу, что необходимость в моём присутствии была просто наиострейшая, – с сарказмом заметила я.

– Именно так. Император в нём нуждался, а Шаритон, как послушный подданный, обеспечил. Запоминай и учись.

– Зачем? Шаритон и так справляется.

– Тоже верно. У тебя будут другие обязанности. Я тут подумал, что двадцать детей – это совсем мало. Пожалуй, нужно тридцать.

– А чего не сорок?

– Ягодка моя, ты права. Давай сорок, я только поддержу, – он смешно потёрся носом о моё ушко, снова вызвав сонм мурашек.

– Называть будем числительными, да? Всё равно сорок имён я не осилю. Ослабленный родами организм вряд ли способен на такой подвиг.

– Зачем запоминать? Сделаем им костюмчики с именной вышивкой.

– И порядковыми номерами.

– И датами рождения, чтобы не путаться.

– Вот и договорились.

Ринар втянул меня в старые покои, где приветливо горел огонь и повсюду стояли свежие цветы. На столе в гостиной под салфеткой ждал ужин, а сама комната словно стала уютнее за время моего отсутствия.

– Спасибо, что проводил. Спокойной ночи.

– Иди купайся, моя пыльная ягодка, – я ожидала, что он меня поцелует, но вместо этого он лишь приобнял, а затем подтолкнул в сторону ванной.

Искупаться действительно хотелось. После всех тревог прошлой ночи, длинного дня и слезливого вечера усталость навалилась со страшной силой, и мысль о горячей ванной казалась невероятно соблазнительной. Закрывшись внутри, забралась в сумку, достала купальные принадлежности и с наслаждением вымылась. В ванной ждали новый пушистый бежевый халат и несколько сорочек из тончайшего гладкого кружева. Видимо, таким образом хотели показать, что на этот раз моё присутствие желанно и ожидаемо.

Я вымыла волосы, наспех высушила их полотенцем, почистила зубы, надела самую красивую сорочку, укуталась в халат и вышла в спальню, только чтобы замереть на пороге.

– Ну ты и копуша!

Ринар вынырнул из-под одеяла и предстал передо мной в одном белье. Больше всего оно походило на семейные трусы. Я всегда считала, что в них невозможно выглядеть сексуально, но жестоко ошибалась.

Вид почти обнажённого амбидекстра вышиб воздух из груди умопомрачительной мужской красотой. Высокий, широкоплечий и длинноногий, он был словно вырезан из женского журнала или постера. С одной стороны, никаких кубиков, а с другой – развитые пластины грудных мышц, рельефный живот, сильные руки и тренированное тело человека, который привык к ежедневным физическим нагрузкам, а не просто качает бицепсы в зале три раза в неделю. От всей его фигуры веяло мощью и собранностью.

– Ты что тут делаешь? – просипела я чужим голосом.

Можно было бы, конечно, сказать, что он охрип от страсти, но на самом деле с таким присвистом только бабки с бронхитом разговаривают, и эротичности в нём было ноль целых ноль десятых.

– Я же сказал, что буду тебя охранять. Лично. И приставать не буду. А вот в ванную ходить буду, а она тут одна.

Отодвинув меня от дверного проёма, мой атлетически сложенный охранник направился в ванную и зажурчал там самым прозаическим образом. Спасибо ему за это большое, иначе я бы в сознание не пришла, так и стояла бы статуей самой себя на проходе.

Сняв халат, я шмыгнула под покров одеяла и пригрелась на тёплом местечке, оставленном Ринаром. Проблема имелась только одна – со свойственной ему непосредственностью он выбрал место ровно посередине кровати, а не какую-то конкретную половинку, как положено воспитанным спящим вместе людям.

Соответственно, и я лежала посередине, не в силах покинуть нагретое место. От дилеммы отползти и мёрзнуть или лежать и стесняться отвлекло появление самого Ринара, влажного после купания. В его присутствии кровать стала казаться меньше, потолки ниже, а сама просторная спальня сжалась до размеров каморки. Подгоняемый негостеприимной температурой покоев, он шустро метнулся в коварные объятия холодной постели и попытался прижаться к моему тёплому боку.

– Но-но, что ты себе позволяешь?

– Охраняемый объект должен находиться под неусыпным контролем в пределах видимости или физического контакта на случай её отсутствия.

– Так я в пределах видимости.

– А я сплю с закрытыми глазами, – нагло ответил амбидекстр и прижал к себе, заключая в кольцо горячих рук.

Даже ногу закинул сверху для верности.

– Ты меня охраняешь от внешней угрозы, или чтобы я не сбежала?

– Я совмещаю приятное с очень приятным. Ещё согреваю и гарантирую отсутствие конкурентов.

– В первую ночь я тут чуть не задубела насмерть, что-то тебя не сильно волновал вопрос моего комфорта.

– Я был юн и совершал ошибки молодости…

– Это было месяц назад!

– Смертному не дано определять пределы своей юности, – и лицо скроил такое серьёзное-серьёзное, что я не выдержала и рассмеялась.

– Ладно, смертный, спи уже. И помни, что ты обещал не приставать.

– И ты помни, что ты ничего такого не обещала.

Нет, ну надо же какой нахал! Какой горячий, сильный, мускулистый и приятно пахнущий нахал! И весь в моём распоряжении. Перекатывая эту мысль по абсолютно пустым в связи со сложившейся ситуацией полушариям, я немного повозилась, устраиваясь поудобнее.

Запоздало настигла мысль, что белья на мне вообще нет, только сорочка, да и от неё толку как от зонтика против комаров – никакой защиты снизу. Как раз там, где сейчас обреталось горячее и твёрдое мужское бедро, нагло вклинившееся практически между полупопиями и доставляющее одновременно удовольствие и дискомфорт. Правая рука Ринара лежала на моём животе, а левая была вытянута и просунута мне под шею, позволяя, с одной стороны, удобно лежать на подушке, а, с другой – обозначая своё присутствие.

По низу живота растекалось предательское тепло, и я уже начала вздыхать, думая, что уснуть сегодня не удастся, как тепло распространилось по всему телу, сделало веки тяжелыми, оставшиеся в пустой голове мысли – неповоротливыми, и я провалилась в тягучий и томный сон с безусловным эротическим подтекстом.

Снился мне, конечно, Ринар, обнажённый и танцующий для меня танец живота в одном маленьком монисто. Я даже во сне чувствовала, как алеют щёки, но проснуться была не в силах, поэтому нежилась в тягучем тумане своего развратного воображения. Окончательно вынырнула в реальность на рассвете, когда небо за окном посерело, а тонкие перистые облака приобретали разные оттенки малинового и оранжевого.

Мыслями возвращаясь ко вчерашнему дню, я вынужденно признала, что капитулировала я до позорного быстро и бесславно, мгновенно поверив в его объяснение. Даже скандала приличного не закатила! Здравый смысл тоже проснулся и веско сказал, что мне настолько сильно хотелось ему поверить, что оказалось даже не важно, что именно он там говорил. Или врал.

Вопреки горячему соседству, выспалась я не просто прекрасно, а изумительно! Тело было полно сил и фантазий на вполне определённую тему. Ринар тихо сопел в макушку, а я лежала, откинувшись на него, в кольце тяжёлых рук. При этом одна его рука вполне по-хозяйски расположилась на груди, и тонкая ткань сорочки совершенно этому не препятствовала.

Я развернулась и устроилась у него на плече, закинула ногу на бедро и затихла. Мне было отчаянно, невероятно хорошо, я даже снова задремала, погружаясь в предрассветную негу.

Следующее пробуждение оказалось не таким приятным: я услышала, как хлопнула дверь в гостиной, мысленно произвела инвентаризацию раскинутых по кровати частей тела и с толикой удовольствия осознала, что Ринар ещё тут и приобнимает меня левой рукой. Кто тогда закрыл дверь? От этой мысли я вскинулась, путаясь в одеяле и конечностях, переполошила своего ночного охранника и с ужасом уставилась в широко распахнутые полные восторга глаза Салли.

Губы служанки слегка подрагивали, глаза увеличились до размеров блюдец, а руки держали поднос с завтраком, судя по единственной кружке, на одну персону.

– Солнечного утра, Салли. Принеси ещё один завтрак и имей в виду, что, начиная с этого момента, завтрак должен быть на двоих.

Переведя полные торжества глаза на императора, служанка важно кивнула, набрала воздуха в лёгкие и гаркнула:

– Солнечного утра, Ваше Величество. Ещё какие-то пожелания или распоряжения?

– Да, скажи моему камердинеру, чтобы принёс сюда несколько комплектов одежды и белья.

– Салли, если кто-то узнает о том, что император… охраняет меня лично по ночам, то я тебе уши надеру и возьму другую горничную. Это понятно?

Я грозно сдвинула брови, но боюсь, что на пунцовом от стыда лице свирепое выражение не удалось. Вот и Салли явно не прониклась.

– Камердинеру и господину Маррону говорить можно, – добавил Ринар.

– Господин Шаритон послал за госпожой Алиной.

– Хорошо, неси еще один завтрак и одежду, а Шару передай, что мы скоро придём. Где нас ждут?

– В гостевых покоях господ Д´Вельсордов. Это на этаж ниже, третья дверь от лестницы по правую руку.

– Спасибо. Беги!

Салли, распираемая такой новостью, пулей вылетела из покоев, а я со стоном зарылась лицом в грудь Ринара.

– Солнечного утра, ягодка. Не ожидал, что ты будешь так очаровательно смущаться.

– Доброго утра, Ринар. Если будешь дразниться, то получишь подушкой по лбу.

– Моя прелестная невеста предпочитает приступать к угрозам с утра пораньше?

– Слушай ты, амбидекстр, для тебя, может быть, это и привычно, а я ещё ни разу не просыпалась в компании и под пристальным взглядом посторонних.

– Если хочешь, то я распоряжусь, чтобы завтрак оставляли в гостиной, а дверь в спальню будем держать закрытой.

– А ты, я смотрю, намылил лыжи тут прописаться?

– Если я верно уловил смысл и интонацию, то да. Кстати, ты светишься.

– Что?

– Волосы переливаются огнём. И сама светишься изнутри. Знаешь, я дурак, что раньше не понял, что моя пара может быть только такая. Огненно-прекрасная.

Вот что значит умелая работа с возражениями. Только я успела открыть рот, чтобы опротестовать его самовольное внедрение на мою территорию, как одним комплиментом он разнёс в пух и прах всю мою решимость спорить, а затем закрепил успех страстным поцелуем. Надо отдать должное магическому зубному порошку – во рту было приятно и свежо даже после ночи, и ничто не помешало нам предаться взаимным ласкам.

Целоваться в постели с полуголым мужчиной оказалось не просто приятно, а умопомрачительно и головокружительно хорошо. На какое-то время я вообще забыла, кто я и где, отдаваясь на откуп его требовательным губам и горячему языку. Мои ладони сами исследовали территорию возможной оккупации – бархатисто-гладкую смуглую кожу, упругие мышцы, широкие сильные плечи. Его руки, кстати, вели себя более целомудренно: обосновавшись у меня на затылке и пояснице, они лишь прижимали крепче к твёрдому мужскому телу.

Повторное появление Салли стало огромным сюрпризом, примерно как снег в декабре для коммунальщиков. Краем сознания я предполагала что-то подобное, но никак не ожидала, что это случится именно с нами и именно сейчас. Ринар отпустил её жестом, подтащил к кровати столик, поставил туда оба подноса с завтраками и даже меня умудрился пересадить поближе к еде. Я всё ещё витала в состоянии эротической прострации, не отрывая глаз от его движений и сладко замирая, отмечая каждую чёрточку.

Ну как так может быть, что ещё вчера утром я отчаянно обижалась на этого предателя, а сегодня дрожу от каждого прикосновения? Карина шутила, что пока я стояла в очереди за большой грудью, гордость раздавали где-то ещё. Я начинала думать, что она права. Амбидекстр, кстати, времени зря не терял и ел с огромным аппетитом, при этом не забывая подкармливать самыми лакомыми кусочками и меня.

– Ринар? Как твой резерв?

– Полон, как и твой, хотя засыпала ты практически пустая. Я хотел предложить немного пополнить его, но побоялся спугнуть тебя. Получилось даже лучше, по крайней мере, можешь колдовать без опаски – ночью всё восполнится обратно.

– Я не умею колдовать. Только недавно научилась ощущать свой резерв.

– Мы займёмся этим вопросом. Неудивительно, что тебе приходится сложно. Шар говорил, что в вашем мире даже он колдовал с трудом. Портал пришлось пробивать с этой стороны по маякам.

– Ты правда теперь собираешься ночевать со мной? – от волнения я скатилась на невнятный шёпот, но Ринар меня понял.

– Если не прогонишь, – он неожиданно игриво боднул меня головой в бок, завалив на постель и нависая сверху. – Мне ещё ни разу не было так хорошо, как сегодня. Даже не знаю, как я продержусь до первого дня лета.

– А почему нужно держаться до первого дня лета? Это же почти три месяца… Разве нельзя пораньше пожениться, если мы захотим?

– Мне нравится твой настрой, ягодка, но для свадеб подходят лишь первые дни сезона – у нас женятся только четыре дня в году.

– А как же гости? Если им нужно на несколько свадеб одновременно?

– Свадьба – это большое событие, поэтому его празднуют вместе, приглашая как можно больше людей. Гуляния в эти дни проходят во всех городах и сёлах. Даже в тех, где нет новобрачных.

– А подарки?

– Подарки могут делать боги. Но, как правило, только один раз.

Я невольно тронула пальцами серёжки, подаренные богиней.

– То есть у нас подарков не будет?

– Обычно такими вещами занимается богиня Жизни, она же богиня Плодородия и Любви. Тебе она ничего не дарила?

– Нет вроде бы.

– Ну тогда и переживать не о чем.

– Я всё-таки не могу понять, почему у вас есть боги, они приходят на зов, забирают жертвы, дарят подарки, но им никто не поклоняется. Это странно.

– И чего в этом странного? Есть и есть. Солнце восходит каждый день по утрам, благодаря ему возможна жизнь, но никто не думает ему поклоняться. Какой смысл поклоняться чему-то, что составляет часть мира? И как тогда выбрать то, чему поклоняться не стоит? Стоит ли благодарить море за его дары, землю за её плоды, магию за её возможность, воздух за дыхание? Боги – всего лишь часть мира, такая же, как и всё остальное. И от них лучше держаться подальше, поверь мне на слово.

– А в нашем мире люди поклонялись и солнцу, и морю… А богам поклоняются до сих пор.

– Странный у вас мир, конечно, – дипломатично заметил он.

Задумавшись, я вернулась мыслями обратно к тому, о чём хотела спросить.

– А до свадьбы нам нельзя? – я старалась выглядеть расслабленно-равнодушной, но всё равно покраснела и смутилась.

– Нет, ягодка моя, императрица должна быть невинной, иначе ритуал не завершится. Обычно невинность для брака не требуется, но один из моих предков так своеобразно проклял наш род. Усилил магию и наложил такое условие на сочетание браком для старшего в роду. Так что да, придётся подождать. Но не расстраивайся, – зашептал он на ухо самым бесстыдным образом, – я найду, чем тебя порадовать.

В качестве подтверждения своих намерений радовать Ринар легонько прикусил мой сосок, пустив по телу разряд удовольствия и волну мурашек.

– Ты обещал не приставать!

– Вчера обещал, вчера не приставал, – отрезал амбидекстр.

– Обещай не приставать в этом месяце.

– Могу пообещать не приставать сегодня.

– Два месяца!

– Неделя.

– Три месяца.

– Ты неправильно торгуешься, ты в курсе? Хорошо, я согласен на месяц, не больше.

Пришлось тоже соглашаться. Кажется, я продешевила, но момент уже был упущен.

– Тогда слезь с меня!

– Да я к тебе даже не прикасаюсь! – он приподнялся на локтях, и между нами действительно оказалась пара несчастных сантиметров пространства.

– Нас ждут, иди одевайся.

– Ты ещё не доела.

– Я могу доесть сама!

– Спорное утверждение. Кроме того, я должен проследить, чтобы ты не поперхнулась. И чтобы еду никто не отобрал.

– Тут только ты!

– Ну так я прослежу, чтобы я не отобрал.

Рассмеявшись, я пихнула его в плечо и занялась завтраком вплотную, иногда бросая на Ринара косые взгляды. Он же по-военному быстро собирался, останавливаясь только для того, чтобы выхватить губами у меня из пальцев какой-нибудь особенно аппетитный кусочек. Я сопротивлялась, как могла, но малая весовая категория не позволила отстоять ни толстенький бутерброд с солёной рыбкой, ни три сырных канапе с кусочком экзотичного фрукта, ни половинку сдобной булочки с повидлом.

– Так, амбидекстр, ну-ка прекращай! – возмутилась я.

– Это я ещё следил, чтобы у тебя еду не воровали. Без меня вообще осталась бы голодная. Но никакой благодарности, – притворно возмутился он.

– Вот твоя благодарность!

Я с размаху всунула ему в рот очередную булочку с повидлом так, чтобы сладкая начинка размазалась по лицу.

– Покушение на императора!

С грозным, перемазанным лицом он настиг меня на другом конце кровати и коварными щекотливыми методами вынудил слизать всё повидло, доесть булочку и молить о пощаде. Ещё какое-то время мы самозабвенно целовались, и если бы не Ринар, то я бы из постели точно не вылезла.

Платье сегодня у меня получилось невероятно фривольным и обтягивающим, с открытыми плечами и узкой юбкой, расклешённой от колена. Переизбыток сил дурно сказывался на Ованесе, поэтому цвет получился ярким и вызывающе-алым. Колечко на пальце тоже довольно сияло. Видимо, не я одна ночью присасывалась к чужому резерву.

Ринар пытался просить меня переодеться, но я язвительно заметила, что других платьев мне не предоставили, что заставило императора смутиться и даже, возможно, устыдиться. Но это не точно.

До сих пор сомневаюсь, есть ли у него вообще стыд и совесть, или всё сгорело в магическом огне.