Нонстоперы #2

– Удивительно, как быстро мы всё сжираем, – задумчиво проронила Ольга. – За три дня уничтожили полный холодильник продуктов. И эта чёртова индюшка! Куда её девать?

Вспомнив про «глухаря» Гаевского я неосознанно улыбнулся.

– Чего ты лыбишься, Мурин? – обиделся Гай.

– Мы её похороним, – сказал я. – Всё-таки глухарь летал над вершинами сосен…

Покидали Советский мы через северо-восточную часть города, окраина которого оказалась столь же удручающей, насколько респектабельным казался его центр. Здесь нашему взору открылись узкие улицы и двухэтажные покосившиеся бараки с тёмными прямоугольниками окон и двускатными шиферными крышами. Одни утопали в густых зарослях акации, другие напротив – располагались на открытой местности, представая во всей своей «красе». По-хорошему, такие строения уже давно пора было снести к чёртовой бабушке, чтобы не портить вид и общие впечатления о городе. Не знаю, насколько удобными были квартиры в этих домах, но мне при созерцании облезлых дощатых фасадов неизменно чудился запах плесени, сырости и покрывшейся грибком древесины. Иногда попадались уже нежилые развалины, либо сгоревшие остовы домов. На месте пепелищ одиноко возвышались кирпичные печные трубы. И, что самое «забавное» этот район имел название Солнечный.

Разумеется, наш англичан не смог проехать мимо, не сделав пару сотен снимков. Больше всего ему приглянулись длинные, похожие на общежития, двухэтажные дома, фасады которых были усеяны параболическими антеннами, словно пни опятами. Тема разложения и упадничества продолжала неизменно притягивать его внимание. Все понимали, что из-за него наше продвижение значительно замедляется, но никто не высказывал своего недовольства.

Я чувствовал, что снова начинаю мрачнеть и попытался взять себя в руки. Оставалось только мысленно обратиться к Создателю и попросить, чтобы следующий город окажется более светлым и позитивным. Я воскресил в памяти новенький коттеджный посёлок на въезде в город, но тут же понял, что образы мрачных бараков под недружелюбным серым небом отчаянно вытесняют из головы всё остальное.

Город Зеленоборск находился в получасе езды от Советского. Но дорога до него вполне ожидаемо превратилась в уже знакомую нам трассу, состоящую из длинных бетонных плит. Гай назвал такой тип дороги «мозготряской» и предположил, что если проехаться по ней сто километров на какой-нибудь отечественной легковушке, то можно избавиться от камней в почках без хирургического вмешательства.

– Ты ещё не знаешь, что такое брусчатка, – сказал я тогда.

– Видел на картинках, – отмахнулся Гай. – Но вот эта хреновина – явный фаворит на сегодня!

Сам же городок оказался ещё меньше, чем Советский. Население его составляло чуть более двух тысяч душ. Но, не смотря на это, ПГ разрастался во всех направлениях. Посреди частного сектора тут и там возвышались новенькие симпатичные новостройки в два и три этажа высотой. Впечатляла и новая школа, выстроенная так же в последние годы. По всему было видно, что Югра медленно, но верно движется в направлении развития и прогресса.

Остановка была короткой. Часы в «двухсотке» показывали начало пятого вечера. День уже был на исходе. Кит убежал вглубь посёлка, снова забыв об осторожности. Виолетта и Оксана, вооружённые экшен-камерами, двинулись следом. Гай потянулся и сообщил, что его многострадальная задница, изнасилованная уколами Марины и многочасовым сидением за «баранкой» уже превратилась в деревянную колодку.

– От Коммунистического до Нягани больше трёхсот километров, – задумчиво бросил я.

Гай пожал плечами:

– Предлагаешь переночевать в посёлке?

– Я не знаю, – сказал я. – Вообще-то есть более короткий путь – через Унъюган, но по какой-то причине навигатор отказывается выстраивать маршрут через этот участок.

– Рискнём? – Гай прищурился. – Запах приключений заменил ему наркотики и теперь, едва почувствовав их приближение, он весь прямо загорелся.

– Хрен его знает, Гай. Надо бы у кого из местных спросить.

Я спустился с дороги в жилой сектор. Возле подъезда одной из двухэтажных новостроек тусовались четверо подростков лет восемнадцати. Выглядели они типично для этих мест: двое в спортивных костюмах и кроссовках, двое в ветровках и рэперских бейсболках.

– Здаров, пацаны! – обратился я.

Парни молча покивали в ответ и, судя по всему, слегка напряглись. Впрочем, один из них быстро очнулся.

– Ваши тачки? – он указал головой в сторону дороги.

– Наши, – не без гордости ответил я.

– Крутые бандурины, – уважительно протянул он. – И тёлки у вас тоже зачётные. Особенно эта, чёрненькая, в лосинах.

– Это леггенсы, – поправил я. Парень никак не отреагировал на замечание.

– Слушайте, – перешёл я к делу. – Не знаете, случайно, можно ли через Коммунистический и Унъюган проехать на Нягань?

Парни переглянулись между собой. Мой вопрос их явно озадачил.

– Вообще-то там «зимник», – сказал один из тех, что был одет в «спортивки». Сейчас там *бать какое болото. Но на ваших вездеходах, может быть и получится проехать. Хотя я бы не рисковал.

– Да, – согласился второй. – Встрять можно нереально, особенно в районе Пантынга. Это станция такая, железнодорожная.

Тот, что заговорил со мной раньше остальных, напряг память.

– Там старая бетонная дорога. Но ей уже лет десять назад пришёл п**дец, дружище. Возле озёр реальное болото. К тому же прямо из-под земли торчит арматура. Можно продырявить нахер колёса и всё – приехали. А вытаскивать вас оттуда никто не будет даже за тысячу баксов.

К нашей компании присоединился подошедший Гай. Последнюю фразу он расслышал полностью. Гай поздоровался с парнями и обратился ко мне:

– Есть у меня к тебе предложение.

Когда мы отошли в сторону, я увидел, что глаза друга просто сияют от восторга. Такое случалось с ним, когда на горизонте появлялось что-то весьма и весьма увлекательное. И если речь не шла о рыбалке, значит, Гай таки намеревался преодолеть этот путь.

– Если бы не беглые зеки, я бы рискнул, – сказал я. – А так… Ты представляешь, что может произойти?

– Об этом и речь! – выпалил Гай. – А что если нам с тобой вдвоём рискнуть и двинуть по этой дороге? Возьмём твой «Крузак» и пожрать. А остальные пускай едут в Нягань по длинному пути.

– Кит заноет, что его с собой не взяли.

Гай усмехнулся.

– Насчёт него вопрос уже решённый. А вот Виолеттка точно захочет ехать с нами.

Я подумал, почему бы и нет, ведь именно мы трое среди всей команды были теми самыми отчаянными сорвиголовами, для которых текущая жизнь приобрела совершенно иные свойства. Несмотря на природную мнительность, я ощутил внутри поднимающуюся волну адреналина, который, попадая в мозг, заставлял содрогаться. Но при этом я осознавал, что очень хочу попробовать провернуть это мероприятие, не смотря на весь его риск.

Вернувшись в кемпер, мы вызвонили Кита и компанию на серьёзный разговор. Но едва только услышав наше предложение первой возмутилась Марина:

– Вы в своём уме вообще?! Где-то по лесам бегают пятеро уголовников, а вы собираетесь ехать по какой-то непонятной и опасной дороге! Что будет, если вы застрянете?

– Постараемся не застрять, – развёл я руками.

– Видимо, я с вами не поеду? – обиженно спросил Кит.

Я покачал головой.

– Кит, ты нужен здесь. Ты и Шурик. На вашей совести остаются девчонки. И ваша задача довезти всех до Нягани в целости и сохранности.

Я посмотрел на Виолетту и тут же понял, что Гай оказался прав. Судя по её злобному блеску в глазах, она уже настраивалась на активную борьбу за своё место в нашем опасном предприятии.

– Виолетта едет с нами, – неожиданно выдал Гай, заставив удивиться и меня. – Остальные – нет. И тут никаких обид.

Шурик цинично усмехнулся:

– Не думаю, что так много желающих найдётся. Помимо беглых зеков в лесах полно волков и медведей, многоуважаемые дамы и господа! И ещё неизвестно, кто из них опаснее.

Я снова вспомнил о «Сайге», снова пожалел, что оставил карабин в Тагиле. Надеяться на «травмат» Гая было глупо. В случае встречи с медведем, например, он бы вообще оказался бесполезным. По-своему Шурик был прав, но мне не понравился тон его голоса. Казалось, он хотел целенаправленно перед всеми остальными выставить нас законченными идиотами. Гай так же напрягся, но пока держал себя в руках.

– Я так понимаю, что отговаривать вас троих бесполезно? – спросила Марина. Обращалась она ко всем, но смотрела исключительно на меня, при этом пытаясь поймать взгляд. Однако я сознательно отводил глаза в сторону, чтобы не встретиться с её большими карими очами и не утонуть в них, тем самым превратившись в нерешительного дамского угодника. В этом состоянии меня можно было переубедить во всём, если только решительность не стояла на принципиальных позициях. Эту черту моего характера отлично знала Оксана, моя бывшая жена, и потому теперь благоразумно помалкивала.

В конце концов, нужно было ускоряться как с принятием решения, так и с подготовками к выезду, поскольку время неумолимо утекало, а до финальной точки назначения оставалось по-прежнему много километров дорог. Даже сейчас, отправляясь по длинному пути в Нягань, до гостиницы ребята могли добраться не раньше десяти часов вечера. Нашу же отчаянную тройку могло поджидать всё что угодно.

– Виолет, – обратился я. – Собери нам аптечку и поесть в дорогу. А мы с Гаем пока подзаполним бак у «двухсотки».

Гай радостно хлопнул в ладоши и полез в грузовой отсек кунга за огромной канистрой, которую ещё на ивдельской заправке мы заполнили бензином. Виолетта молча и сосредоточенно приступила к выполнению своих обязанностей: кое-что у меня уже находилось в багажнике «Лэнд-Крузера», кое-что она собрала в рюкзак из холодильника кемпера и его многочисленных ящичков.

Когда мы выехали на стартовую черту, время подобралось к шести вечера. Оставалось только удивляться, кто сожрал весь сегодняшний день, ибо выехали из Югорска мы достаточно рано. Я ощущал вполне адекватный мандраж, чувствуя ещё и лёгкий душевный подъём, словно собирался прыгать с парашютом.

– Приедем раньше них на несколько часов, – решительно заявил Гай.

Виолетта почему-то нашла это смешным. Я видел, как Марина, плохо скрывая волнение, медлит с посадкой в кемпер. Должно быть, она сильно переживала за всех нас, но в большей степени за меня. В тот момент мне стало её даже жаль, но вскоре я оправился и подумал совсем о другом. Я вспомнил о минувшей ночи, бурно проведённой в компании с Виолеттой, и понял, что никому ничего не должен.

Усевшись за руль КамАЗа, Шурик посигналил нам, толи насмехаясь, толи желая счастливого пути. После этого грузовик проехался по широкой дуге, разворачивая стальную тушу на обратное направление. «Мега-Крузер» неотступно следовал за ним, как слонёнок за своей мамой-слонихой.

– Встретимся в Нягани! – крикнул Кит в рацию.

– Адьос! – ответил Гай и тут же отключил рацию. – Нам она пока не понадобится.

Оказавшись без привычного «хвоста», я вдавил педаль газа и рванул вперёд, вырубив круиз-контроль, благо дорожное покрытие пока позволяло слегка полихачить. Сидящий рядом со мной Гай тут же откинулся на спинку кресла и начал кайфовать. Виолетта развалилась на заднем сидении, как королева на царском ложе. В салоне было тепло и уютно. Так что она скинула с себя лишнюю одежду, оставшись в маленьких шортиках и майке. Нас с Гаем по понятной причине она давно не стеснялась.

– Наша Клеопатра, – расплылся Гай. Взгляд его умаслился. Приподнятые чёрные брови свидетельствовали о появлении в голове пошлых мыслишек.

От Зеленоборска до Коммунистического было всего тридцать три километра. И это расстояние мы «пролетели» менее чем за пятнадцать минут. Пейзаж был достаточно однообразным, чтобы отвлекаться на его созерцание. В основном, нас встречал густой смешанный лес с преобладанием березняка. Места в целом напоминали родную Свердловскую область, за исключением отсутствия горных перепадов и осыпающихся скал. Но, честно говоря, я рисковал, поскольку в любой момент на трассе мог попасться очередной пост ДПС. Вполне могло статься, что выкрутиться бы на этот раз не удалось. И дело могло закончиться не только штрафом за превышение скорости. Однако нам повезло. За весь отрезок пути не попалось даже ни одной встречной машины, словно мы двигались в очевидный тупик.

Посёлок Коммунистический встретил нас железнодорожным узлом и старыми деревянными домами. Это место более остальных напоминало Агириш: такое же захолустье с соответствующим уровнем жизни. Мрачные деревянные бараки, как всегда, добавляли посёлку солидную дозу уныния и безысходности. На узких сельских улицах практически отсутствовал асфальт, исключая только участки подъездных дорог и улицу Ленина, которая, очевидно, здесь была центральной. Во всём остальном Коммунистический ничем не отличался от тысяч других деревень и сёл, раскиданных по необъятной карте России как крупинки манны.

Долго колесить по улицам посёлка не было никакого смысла. Гораздо важнее для нас было отыскать верную дорогу, ибо ни одного указателя на окраине мы так и не обнаружили. Посёлок заканчивался промзоной с одиноко торчащей на пустыре вышкой сотовой связи. Паутина грунтовых дорог, разъезженных лесовозами, разбегалась в разные стороны. Чтобы не уехать по неверному пути мы обратились к карте со спутника. Однако и там оказалось не всё так просто. Геолокация не определяла точное расположение нашей машины. А виды со спутника оказались весьма размытыми и неточными.

– Двинем на шару? – я посмотрел на Гая, ожидая получить от него одобрение. Но москвич промолчал, продолжая старательно изучать карту.

Наконец, мы пришли к выводу, что двигаться нужно параллельно железной дороге, ибо разумнее всего было предполагать, что она как раз выводит к станции Пантынг. Как и следовало ожидать, дорога представляла собой высококолейную грунтовку, изредка чередующуюся участками «гравийки». Уже теперь на какой-нибудь машине с низким клиренсом здесь пришлось бы весьма туго. А дальше должно было стать ещё хуже.

Через пару минут мы пересекли лесовозную дорогу, а затем двинулись прямиком по длинной однообразной трассе через густой темнеющий лес. С правой стороны нас сопровождала железная дорога, навевая чувство уверенности. Внедорожник отлично справлялся с поставленной задачей, шустро выныривая колёсами из глубоких дорожных луж. Не смотря на это, я оставался крайне внимательным и особенно опасные места старался объезжать по касательной. Перспектива застрять именно в этом месте никого бы не обрадовала.

– Дорога как дорога, – немного разочарованно сказал Гай. – Как всегда, больше дыма и пыли на пустом месте. Вечно люди утрируют проблемы. Всегда так.

– Одно понятно точно, – сказал я. – Соваться сюда на седанах, или вообще «автоматах», конечно, не стоит.

– Да я пока и для подобных машин никакой жести не увидел, – Гай даже зевнул, демонстрируя нам с Виолеттой крайнее разочарование. Последняя прильнула к окну, приняв при этом достаточно соблазнительную позу. Узкие шортики натянулись на её пятой точке, заставляя меня вновь и вновь отвлекаться от дороги и посматривать на неё в зеркало заднего вида. Что она пыталась разглядеть во тьме леса – оставалось загадкой. Однако вид у неё был весьма сосредоточенный.

– Бухнём сегодня в Нягани? – неожиданно спросил Гай.

Я пожал плечами. На самом деле выпить хотелось, но не так сильно. Поскольку в данном городе задерживаться мы не собирались, и уже завтра во второй половине дня планировали выехать в Приобье. А там нас ожидала переправа через Обь и поиск места для рыбалки.

Тем не менее, движение по маршруту оказалось куда медленнее, чем я мог предполагать. Я не рисковал, аккуратничал с газом и системой полного привода. Ещё через километр дорога превратилась в ухабистую просеку, местами перекрытую такими огромными лужами, проехать которые было сложно даже на «двухсотке». Пару раз машина опасно заваливалась на правый бок. Я даже вспотел, возвращая внедорожник в стабильное положение.

Гая вся эта история только радовала. Вокруг нас сгущался тёмный недружелюбный лес, пугая мрачными прогалинами и странными звуками, доносящимися из чащобы. Их мы услышали, когда впервые выбрались на улицу, решив перевести дыхание и ознакомиться с обстановкой. Времени было уже семь часов вечера, а до финиша, как я подозревал, было ещё далеко. Как раз в этом месте и железная дорога, и сопутствующий ей «зимник» длинной дугой забирали на северо-восток. Виолетта догадалась надеть штаны и куртку, прежде чем выбралась из салона, ибо на улице нас тут же атаковали тучи гнуса. Комары и мошки вперемежку нападали на каждое незащищённое одеждой место, слёту вонзаясь в тёплую плоть. Со стороны болота потянуло прохладой и запахом сырости и тины.

Гай посмотрел в темнеющее небо.

– Рановато что-то темнеет сегодня.

– Погода меняется, – сказал я. – Похоже, сейчас зарядит хороший дождь.

К счастью, мои ожидания оправдались не сразу. Мы успели добраться до старого свайного моста через реку Емъюган, прежде чем с небес на лобовое стекло «двухсотки» упали первые капли. Не смотря на торчащие из воды стальные сваи и длинные швеллера в основании моста, выглядел он ненадёжно. Выше по течению, метрах в ста возвышался железнодорожный мост. Одинокий красный фонарик мигал на далёкой металлической опоре. В таком диком месте он выглядел как астронавт посреди бесконечного и непостижимого космоса.

Сразу за мостом виднелась громада чёрного леса. Очертания верхушек елей и сосен были видны издалека, и на фоне тёмно-серого неба выглядели пугающе. По левую руку от моста река бурлила и закручивалась в глухой заводи. Вокруг – ни души. Только старый ворон, взмахнув широченными крыльями, пронёсся над мостом, озадаченно посмотрев на незваного четырёхколёсного гостя.

– Жуть, – тихо проговорила Виолетта. – Я представляю, какой жестью будет остаться здесь совсем одной в этом тёмном лесу.

Гай сухо рассмеялся.

– Очень быстро ты стала бы ужином какому-нибудь милому зверьку, вроде росомахи.

– А что это за зверь? – спросила Виолетта.

– Этой падлюги боится даже медведь, – сказал я.

Виолетта на заднем сидении поёжилась.

Я включил фары дальнего освещения. Вспыхнувший свет заставил зажмуриться нас самих. Широкая и длинная полоса света перерезала всё пространство моста. Длина у него была небольшая, всего метров сорок. Я проглотил страх и осторожно двинул «двухсотку» вперёд. Под двумя с половиной тоннами стали и пластика дощатый настил опасно прогнулся.

– Езжай быстрее! – нервозно выпалил Гай.

Наконец, и его московский сфинктер начал сжиматься. В который уже раз я осознал, что люблю наблюдать за его реакцией. Особенно веселили те моменты, когда Гай начинал испытывать серьёзный страх, и его чувство юмора давало сбои.

Я чуть поддавил газу. Автомобиль поехал быстрее. Дальний свет я переключил на ближний, чтобы не слепить самого себя, поскольку яркий матовый свет, заливая сырые доски, превращал их в белесое полотно.

Когда последние метры моста остались позади и «двухсотка» ухнула в небольшую яму, мы синхронно выдохнули. Дорога впереди оказалась прежнего качества: те же грунтовые заносы и гигантские лужи по краям. Сразу за мостом она вновь выравнивалась и присосеживалась к своему железнодорожному спутнику.

Следующие полчаса мы медленно, но верно продвигались вперёд, не встречая никаких серьёзных препятствий. Дождь разошёлся не на шутку. Под тяжёлыми холодными струями дорога затянулась мглой. Стало ещё темнее. Гай посмотрел на часы и сообщил, что ребята, должно быть, поворачивали с ханты-мансийской трассы на Нягань.

– Можешь им позвонить, – пошутил я, будучи уверен, что связи в этих местах нет.

Однако это оказалось не так. Гай без проблем дозвонился до Кита и узнал, что у остальных нонстоперов не всё гладко.

– Тут большая авария на дороге, – сообщил мистер Тауэр по громкой связи. – Мы в ста трыдцати киломэтрах от Нягани. На дорогу упал «Ман».

– Всё у вас не слава богу, – рассмеялся Гай. – А мы вот летим на полных парах, и никакой нету здесь жести.

Когда он отложил телефон, возникло и новое серьёзное препятствие. На этот раз дорогу перекрывала огромная упавшая ель. С первого взгляда казалось, что уронили его специально. Но затем я увидел сквозь дождь и мглу огромное гротескное корневище, возвышающееся над поверхностью земли никак не меньше трёх метров.

– Приехали, – устало сказал я и заглушил двигатель. – Ну, что, ребятки, зачехляйтесь и надевайте резиновые сапожки, пойдём побеждать дерево.

– Надеюсь, бензопилу ты из багажника не убирал в кемпер? – встревожено поинтересовался Гай.

– К счастью, я человек мнительный и всегда предполагаю самое страшное, – сказал я.

Перспектива застрять здесь ещё на несколько часов ни у кого из нас веселья не вызывала. Оглядев ствол дерева вблизи, я пришёл к выводу, что замучаемся мы с ним нехило. Но таким уж непобедимым оно не выглядело. Ствол был не очень толстым, а цепочка на моём «Зубре» была снабжена победитовыми напайками. Пила завелась с первого же «тычка», огласив лес громким противоестественным рыком. Из тёмной чащи в небо выпорхнула стайка крупных птиц.

Дождь немного успокоился, но вместо него тут же налетели наши старые знакомые кровососы. Моё лицо под капюшоном дождевика тут же облепили комары и мошки. Затягивать процесс крайне не хотелось. Я крикнул Гаю, чтобы он отошёл в сторону, а сам на вытянутых руках поднёс вращающуюся цепь к ели и погрузил его в податливую древесину. Победитовые зубцы яростно вгрызлись в древесную плоть, выбрасывая на землю струйку мелких опилок. Несколько секунд – и вся масса отделившегося от корневища ствола с оглушительным треском легла на землю. Теперь оставалось самое муторное – распилить ствол на небольшие пни, которые можно было вручную стащить с дороги.

Весь процесс занял у нас не более получаса. И, тем не менее, за это время в лесу стемнело. Фары «двухсотки» освещали нашу рабочую зону как пара глаз какого-то сказочного монстра. Виолетта старательно помогала Гаю стаскивать с дороги крупные ветки и небольшие пни. Я пилил, пилил и пилил…

– Фу, – выдохнул я, когда снова оказался в спасительном и уютном салоне своей машины.

– Я проголодался, – сказал Гай. Он вытирал лицо бумажным полотенцем. Думаю, пот смешался с каплями дождя. Голова моего друга взопрела. На висках поблескивали крупные бисеринки влаги.

– Я воняю, как скунс, – жалобно простонала Виолетта. На заднем сидении было полно места для манёвров с собственным телом, чем она, собственно, и воспользовалась, раздевшись едва ли не догола и обтираясь влажными салфетками.

– Давайте проедем ещё пару километров, – предложил я. – И уже где-нибудь там перекусим. Не хочется мне оставаться здесь ни на секунду. Дерьмовое здесь место.

– Поддерживаю, – пискнула Виолетта.

Гай устало кивнул.

Остановку мы сделали через десять минут, когда, наконец, достигли станции Пантынг. О её наличии мы узнали по отдалённому свету прожекторов и перепутанным проводам электролинии, свисающим над дорогой как тропические лианы. Железнодорожная линия в этом месте слегка удалялась от дороги. К станции вели только пара тропинок и не более того. Но заезжать туда мы и не планировали. Виолетта сразу же вытащила из багажного отделения термос и бутерброды с колбасой. Кофе она разливала в походные стальные кружки.

– Вот это я понимаю, путешествие! – сказал Гай, когда получил свою порцию калорий и кофеина. Настроение его мгновенно поднялось. Впрочем, и я почувствовал то же самое. Нет ничего прекраснее походного перекуса, когда ты по-настоящему проголодался и устал. Тогда организм начинает ощущать от пищи реальный кайф и щедро заливать мозг эндорфинами.

– Что скажет наша личная ведьма по поводу данного приключения? – спросил я, чувствуя, что разомлел после пары больших бутербродов и горячего сладкого кофе.

– Чувствую, что устала слегонца, – сказала Виолетта с набитым ртом.

Я потянулся на водительском кресле и внезапно осознал, что захотел спать. Более того, мышцы спины жутко ныли. Впрочем, удивляться здесь было нечему. По факту я около двенадцати часов провёл за рулём.

– Давай, заменю тебя? – предложил Гай.

– Нет, – я покачал головой. – Свою миссию нужно выполнить до конца. Я отдам тебе руль, когда доберёмся до Унъюгана.

– Вот за это я и люблю тебя, Мурик, – серьёзно сказал Гай. – За твою баранью упёртость.

На последних километрах дорога вовсе превратилась в узкую и извивающуюся как змея тропинку, по которой «Крузак» еле протискивался. Ветви кустов и деревьев постоянно шоркали о борта, вызывая у меня неприятные ощущения. Пару раз мы забирались в заболоченные участки, где колёса машины практически полностью уходили под воду. Именно здесь любой другой автомобиль с более скромным клиренсом неизменно сел бы на днище. Но «двухсотка» справилась.

Когда сквозь спутанные ветви деревьев прямо по курсу показались огни близкого посёлка, время подобралось к половине десятого вечера. На улице совсем стемнело. Дождь из проливного превратился в противную холодную изморось.