Междуцарствие в головах

Перестройка… Горбачев… Ельцин… Революция… Переворот… Путч… Распад СССР… Гайдар… Реформа цен… Чубайс… Приватизация… Конституция… Расстрел парламента… Голосуй… Бандиты… Олигархи… Дефолт… Силовики… Чечня… Дагестан… Березовский… Путин… Дубровка… Гексоген… Беслан… ЮКОС… Путь от безмятежной уверенности в завтрашнем дне и шуток про наше светлое будущее – самое будущее в мире до ощущения себя в джунглях, где за каждым поворотом – звериный оскал дикого капитализма, по лианам носятся голосящие политтехнологи, в траве скользят смертельно ядовитые террористы, а сквозь заросли тяжело продирается молчаливый ОМОН, пройден в рекордные сроки, меньше времени смены поколений. Крыша едет, приходится придерживать обеими руками. Кризис в стране с самого начала был не только политический и экономический, не меньшую роль во всем происходящем играл кризис психологический, кризис смысла и ценностей. Хотя бытие и определяет сознание, но лишь до определенного момента. В какой-то момент сознание имеет шанс собраться и начать определять бытие. Но само собой это не происходит. Похоже, что наша страна еще не дошла до этой точки, и остается лишь надеяться, что успеет дойти. Повзрослеть.

До революции, при царе, говорили про другого царя – в голове, что означало собственное разумение. «Без царя в голове» – значило неразумный, безбашенный, без руля и без ветрил. Революция в феврале 17-го года скинула царя – самодержца всероссийского, октябрьская же революция упразднила заодно и царя в голове. Советской власти ни к чему было своемыслие граждан. Всего лишь десятилетие спустя был поставлен диагноз: «разруха в головах». Слегка прибрались, и вот несколько поколений выучилось жить без царя в голове, обходиться содержанием, перекладываемым в нее из «Краткого курса…» и хорошо отредактированных СМИ.

Хорошо было при развитом социализме. Думать не надо, все, что надо думать, специальные органы расписывали в методических пособиях. Самому мозги напрягать мало того что утомительно, еще и для здоровья вредно. Государство заботилось о здоровье граждан, лечило принудительно извращенцев-мыслеголиков.

А как предложили перестраиваться, стало нехорошо. Ведь это значит – самим соображать, каждому отдельно. Главное, чего лишилась большая часть населения в переломные годы – не работа, зарплата и сбережения. Самая страшная утрата – утрата ясной, определенной картины мира, норм жизни, ценностей и смысла. Всем было ясно, ради чего и как жить в обществе строительства коммунизма. И вдруг – всего этого нет, не знаешь не только в какой стране живешь, но и ради чего. Плюрализм в одной голове – это, как известно, шизофрения. Почему вдруг больше половины населения в одночасье записались в православие, причем одновременно с восточными гороскопами, диагностикой кармы и старыми житейскими языческими суевериями? Глубинная религиозность вышла из подполья? Нет, просто надо было срочно чем-то заполнить вакуум, возникший при крушении коммунистической веры, – чтобы с ума не сойти. Где-то взять заповеди, которым следовать. Не своим же умом жить, в самом деле? Эдак мы не приучены… Царей у нас давно нет. В том числе в головах.

Помню, когда Горбачев провозгласил лозунг нового мышления, меня, как психолога, разобрало профессиональное любопытство. Мышление занимает почетное место в любом учебнике психологии, значит, новое мышление тоже в нашей компетенции. Что же это с психологической точки зрения? Попробовал разобраться – да ничего особенного. Обычное культурное логическое развитое мышление. Тогда, подумал я, может со старым что-то не так, которому оно на смену должно прийти? Копнул – и ужаснулся. Мышления там вовсе не оказалось, а оказалась смесь мифов, комплексов, амбиций, предрассудков, барьеров, пустословия, страхов, причудливых фантазий и непонимания. Этот коктейль и сейчас занимает место мышления у огромного числа людей, не исключая и популярных политических деятелей.

Но эта книга не о них, а о нас. В какой-то мере обо всех, потому что в нашу переходную эпоху известно откуда непонятно куда «старое мышление», являющееся главным предметом и героем этой книги, не обошло никого из нас. Даже наиболее мыслящие, ответственные, критичные и самокритичные все равно остаются заражены этим психологическим вирусом, который мы по капле из себя выдавливаем, но считать себя полностью здоровыми смогут только наши дети. Надеюсь.

Эта книга – единственная в своем роде, не имеющая аналогов. Ее автор Галина Мурсалиева – журналист от психологии и психолог от журналистики – вот уже не менее десятилетия в своих статьях, публиковавшихся в основном в «Огоньке» и «Новой газете», и вот теперь в этой сделанной на их основе книге тончайшим из всего набора журналистских перьев неутомимо исследует причудливые извивы нашего переходного сознания. Как мы обманываем и обманываемся – и как не даем обманывать себя. Как бежим от «тьмы низких истин» к «возвышающему обману» – и как нам удается пробиться к правде и удержать ее. Как поем с чужого голоса – и как обретаем собственный. Как теряем своих близких и самих себя – и как обретаем их и себя вновь. Как мучительно страдаем от разрухи в собственных головах – и как трудно реставрируем в ней самодержавие. Как сон нашего разума рождает чудовищ – и как иногда все-таки удается найти в себе душевные силы, чтобы проснуться. Как тяжелее всего страдают от всеобщей межеумочности дети – и как даже в тяжелейших условиях все-таки пробиваются ростки разумного, доброго, вечного, когда кто-то сам берется за ум, перестав надеяться на ценные указания и всеобщее изобилие откуда-то оттуда…

Эта книга далека от того, чтобы красить все одной краской – черной, белой или красно-коричневой. Она вся на полутонах, как и сама жизнь, в которой есть все – и отчаяние, и мужество, и пустота, и смысл, и страх, и надежда. Дочитав до конца, убеждаешься, что в головах, конечно, черт-те что, но шанс есть. Как говорил, кажется, Бродский, этот мир уже не спасти, но отдельного человека всегда можно. И путь к спасению прост, хотя и неимоверно тяжел – самому взяться за ум, не искать готовых фасованных рецептов, смыслов, лозунгов. Думать и отвечать за себя. И заодно за близких немножко. Только тогда и в подъездах постепенно наступит порядок, и планету приберем.

Не спрашивай, куда несется Русь, отвечай, куда идешь ты.

«ЗАУМЬ БЕСИЁ»

Как мы создавали «деструктивный культ» за три года до конца века

Возле киоска, торгующего «быстрой» едой, всего один столик и три пластиковых стула. Мы с психологом Владимиром Крысенко берем себе гамбургеры и занимаем места. Третьего пока нет. Человек, который захочет здесь перекусить, станет нашей жертвой.

… – У вас свободно? – к нам подсаживается юноша в черных джинсах и кожаной куртке. Он кладет на стол огромный сэндвич, разноцветную газетку, потягивает пиво. Володя слегка хмурит брови – я для себя перевожу: парень не очень-то нам подходит, он, видимо, весьма уверен в себе. Я едва заметно киваю, что означает: давай все же рискнем. И Володя, проучившийся год в театральном вузе, вдруг меняется: он сияет, светится, на него радостно смотреть. «Бомбежка любовью», – вспоминаю я термин, относящийся к завлекающему искусству сектантов. И тоже ласково улыбаюсь. Парень, метнув на нас взгляд, взялся за газету теперь не праздно, как поначалу, а с нарочитой внимательностью. Однако не выдержал, мельком взглянул на нас, потом еще раз, теперь уже с каким-то подобием улыбки на лице. Я тут же сказала:

– Знаете, вы нам почему-то так понравились, что нам с другом захотелось вас пригласить.

– Что? Вы мне?

– Да! – проникновенно вступил Володя. – Это, конечно, твое дело. Но в нашем солнечном братстве тебе были бы рады.

– Где? – недоверчиво переспросил юноша.

– В братстве, – пояснила я. – Братство – это когда все бескорыстно. Друзья собираются на совместное чаепитие, для того чтобы попытаться понять этот мир. Это особенно важно теперь, когда до конца века и света остается меньше трех лет.

Парень улыбнулся:

– Приколы нашего городка? Где-то здесь камера?

Я уже было махнула рукой: не удалось. Но психолог Крысенко с пафосом подхватил:

– Друг, ты абсолютно прав! У нас есть свой городок, там живут святые голуби.

– Голуби?..

Человек человеку – героин, или Монолог консультанта

Евгений Волков – конфликтолог, кандидат философских наук, доцент кафедры общей социологии и социальной работы Нижегородского университета. Он консультант по проблемам защиты от психологического и духовного насилия, выводу из деструктивных культов. Сказать, что он со своей редкой профессией сегодня востребован, значит не сказать ничего: его рвут на части, приглашают на всевозможные семинары и тренинги, психологи и психотерапевты просят о консультациях.

– Все понимают ужас психотропного оружия, – рассказывает Волков. – Грубо говоря, оно сдвигает химию и физику организма, клеточные процессы. То есть ломает сам механизм, как если бы взяли и сломали компьютер. Теперь представьте: компьютер в целости, а все программы в нем подменяются. Это не менее страшно. Вот он, человек: живой и невредимый, он с вами, но, по сути, его уже нет – он где-то далеко и к вам больше не возвращается. Что произошло? Воздействие человека на человека. Мы друг для друга куда более сильные наркотики, чем героин. И если эти воздействия организовать определенным образом, это может быть пострашнее психотропного оружия.

На семинаре в одном из сибирских городов я видел девушку, которая попала в «Белое братство» в четырнадцатилетнем возрасте и провела в секте несколько месяцев. Прошло полтора года, как она оттуда вышла. Но на семинаре, где присутствовали люди зрелые и даже пожилые, она казалась старше их. Сплошная настороженность – человек на войне. У нее было ощущение: над ней совершили психологическое насилие. Как? Есть несколько видов техники контроля сознания. Например, групповое давление через игры, подобные детским, через пение, объятия, прикосновения и лесть. Через изоляцию – вдали от близких человек теряет чувство реальности. Есть техники, останавливающие мышление: монотонное пение, повторяющиеся действия. Ну и так далее.

Многим кажется, что поддаться этому могут только люди неопытные. Это не так. Одна американская ученая долгое время изучала приемы, которые применяли в некоем скандальном культе. Люди, попадавшие туда, сходили с ума, кончали жизнь самоубийством, покушались на жизнь близких. И вот она решила провести эксперимент: прикинувшись человеком с улицы, дала себя «уговорить» и уехала с ними за город. Первое, что она спросила у заехавшей к ней на третий день коллеги, было: «Пожалуйста, напомни: а что там у них плохого?»

Есть такая древняя мудрость: к большим поражениям, провалам мы подходим мелкими шагами. И если мелкие сдвиги, отклонения кем-то программируются, выстраиваются в последовательную систему, человек нечувствительно переходит в иное качество. В школьные годы у меня был друг, который ловил голубей на балконе. Когда птица садилась на перила, он начинал от дверей медленно-медленно двигаться, делая при этом мелкие движения руками. И в итоге, когда он уже приближался, оставалось так же медленно поднести руку и брать живую добычу… Для голубя все это время ничего, по сути, не происходило.

– …Голуби? – переспросил «Друг», улыбаясь.

– Да, – сказал Володя. – И ты, друг, можешь заслужить это звание. Его носят люди просвещенные, понимающие: на краю века всем, кто не услышит гласа верховного Бога Глюка, предстоят страшные испытания.

– Глюка? Да я вообще не колюсь.

– А вы уверены, что все, что сейчас происходит, не галлюцинация? – задумчиво произнесла я. – Голуби упорхнули от нечисти и построили свой прекрасный городок. Там светло и чисто. Нет подлости, хитрости – только любовь.

– А как называется? – нашелся вдруг парень. – Что это, организация?

– Группа, – сказал Володя. – Называется «Заумь Бесиё», что означает учение о душе.

– А-а, – сказал «Друг». – Я что-то слышал. Там что-то взорвали.

– Нет, – напрягся Володя. – Хорошо, что тебя сейчас не слышат голуби. То было «Аум Синрикё». Это нельзя путать.

И дальше мы, попеременно беря слово, выдали адскую смесь учений, чаяний, научных и околонаучных сведений, мистики. Парень слушал, открыв рот.

…В суде на слушании дела по иску к автору брошюры «Десять вопросов навязчивому незнакомцу, или Пособие для тех, кто не хочет быть завербованным» Александру Дворкину мы видели родителей, чьи дети связали свои судьбы с некоторыми упоминавшимися на заседании сектами. Выражением лиц они были очень похожи на солдатских матерей – может быть, вы помните, их много раз показывали в телепередачах. Тогда шла первая война, и матери просто селились в Чечне в надежде вызволить из плена своих сыновей.

– Мой сын Сережа учился в текстильном институте, его конструкции участвовали в показе высокой моды. Все бросил с того дня, как к нему на улице подошли активисты «Церкви Христа», – рассказывала мне одна из женщин в перерыве судебного заседания. – Он дал свой телефон и адрес, и с того момента – чуть ли не каждую минуту звонки по телефону и в дверь: «Здравствуй, друг!» Надо проведать заболевших братьев, проводить на поезд сестер, завербовать новых членов… Пошла я как-то с ним, мне, честное слово, стало плохо. Бум-бум-бум – забивают гвозди якобы в Христа: такие вот эффекты театральные. У Сережи не осталось ни одного друга из тех, которые были до секты. Года три, как я ни разу, понимаете, ни разу не видела, чтобы он улыбнулся как раньше, от души… Знаете, как они молятся? Вопят, стонут, теряют сознание. Дома молиться нельзя – надо найти высокое место: дерево или крышу. Наши дети в полной, абсолютной власти лидеров секты. Поэтому многие родители боятся говорить о том, что знают. Убеждена, если лидеры скажут сыну: пойди и убей – он пойдет и убьет.

Сообщения, связанные с сектами, по числу пострадавших напоминают фронтовые сводки: самоубийство в Сан-Диего членов общины «Врата Рая» – погибло 39 человек; у нас, в селе Антипино Тюменской области – 36 трупов, жертв ритуальных убийств; пропал без вести бывший сектант Богородичного центра Слава Вишневский. Это – из ставшего известным лишь за два месяца…

Суть обвинения автору брошюры – покушение на свободу совести. И в самом деле – формула «кто сектант, тот преступник» – опасна. Но если сектант – преступник, как это распознать? Страшные тени действительно преступных групп «Белое братство», «Аум Синрикё» – разве не надо о них говорить, объяснять, как их можно было бы распознать на входе?

– Похищение бывших членов сект – явление нередкое, – сказали мне в центре криминальной информации ГИЦ МВД России, – есть основание считать, что так поступает «Церковь Христа», есть письменные показания человека, которого шантажировали, покушались на его жизнь. За помощью приходят родители. А официально обращаться в милицию боятся. Конечно, есть религиозные движения, которые в правовом отношении безупречны. К примеру, баптисты не нарушают закон. Но существуют группы явно преступные. И нет правоохранительной структуры, которая бы ими занималась. Преступления, связанные с сектами, тонут в потоке обычных уголовных дел. А вот в царской России существовал специальный департамент, который занимался преступлениями, случившимися на религиозной почве. Понимали: уровень мотивации сектанта, совершающего преступление, неизмеримо выше, чем у обычного бандита. Он думает не об обогащении, а о спасении души.

…Мы уже все знаем про «Друга». Его зовут Женя, он второй год учится в Юридической академии, ему 21 год. Родители состоятельны, и да, конечно, он сможет материально поддерживать «Заумь Бесиё». Поехать с нами на загородный семинар? (Есть у нас замечательный особнячок, полно молодежи, песни, пляски.) «Да запросто!» Как связаться? «Метро “Отрадное”, автобус – записывайте номер, 4-я остановка…» – записываем. «Перейти дорогу, там мимо гаражей, слева школа, дом с парикмахерской». Дальше номер дома, подъезд, этаж, номер квартиры и телефона. А если вечером – вот еще один номер, он там часто бывает.

Мы встаем – он остается доедать свой сэндвич. Эксперимент удался. Мы поймали голубя…

…И отпустили через минуту. Мы вернулись. Женя, снова увидев нас, обрадовался:

– Знаете, я сейчас как раз думал, что давно так душевно ни с кем не общался.

«Когда вы встречаете самого дружественного человека, которого когда-либо знали, который вводит в самую любящую группу людей, которую вы когда-либо представляли, и вы находите руководителя самой вдохновенной, заботливой, сочувствующей и понимающей личностью, которую вы когда-либо встречали, а затем вам объясняют… что причиной появления группы является что-то такое, на осуществление чего вы никогда не смели надеяться; и все это звучит слишком хорошо для того, чтобы быть правдой, то это, вероятно, слишком хорошо для того, чтобы быть правдой! Не променяйте свое образование, свои надежды и стремления на погоню за радугой».

Мы дали Жене это почитать. Он сказал:

– Ну? – Потом, подумав: – А чего они там поумирали? – И, помолчав, вдруг догадался: – Все неправда?

Он улыбался так же неуверенно, как тогда, в первые минуты нашего с ним знакомства. Мы поговорили про то, что у него не срабатывает инстинкт психологического самосохранения и что он может быть захвачен кем угодно. Он не соглашался:

– Я себя всегда контролирую.

– Нет, – сказал психолог Владимир Крысенко, – не мы, а ты дал нам свои координаты. И контакты бы начались не по твоей, а по нашей инициативе.

Мы рассказали про техники контроля сознания. Но, наверное, зря. Разочарованный, он ушел, махнув рукой:

– Идиотский розыгрыш.

Мы же, вновь собравшись с силами, отправились приставать к людям дальше. Охота шла успешно: только двое из семерых пресекли наши попытки сразу. От мужчины же лет сорока (Григорий, работает в государственной организации, возит шефа) ушли с трудом – он готов был говорить с нами о братстве и Глюке вечно. Он нарисовал нам на блокнотном листке план местности, где расположен его дом. Сказал, в какое время дома один ребенок, во сколько возвращается жена и когда он бывает сам. Ирина, 30-летняя домохозяйка, в конце беседы призналась:

– Знаете, вы просто открытие мира мне сделали. Я теперь хоть буду видеть смысл жизни, – и дала телефон.

АСТРАЛ КРЕПЧАЛ

«Заумь бесиё» девять лет спустя

Эпидемия бреда самого разного рода и толка косит людей, как грипп кур. Сайентологи, под видом комиссии по правам человека, выступают на одной из самых уважаемых радиостанций Москвы. Индийские сектанты собирают в Москве залы довольно-таки престижных кинотеатров, их видеокассеты и книжки раскупаются с лету. Имидж Грабовому помогло в свое время сделать одно центральное издание, рассказав, что этот чудо-человек с помощью магического кристалла останавливает ядерный взрыв.

Наверное, все легко объясняется коммерческими интересами – «духобароны» могут хорошо платить, их бизнес процветает, он на взлете востребованности. Вернулся даже Кашпировский – герой давно обросших бородой анекдотов. Санкт-Петербургский дворец спорта «Юбилейный», в котором он выступил, конечно же, не то же самое, что экран телевизора в каждом доме. Всю страну ему теперь уже не взять под гипноз так, как это было прежде. Но все-таки востребован и он.

Страна под гипнозом?

Даже Булгакову с его Воландом и Котом такого, наверное, было не придумать… Идет прямой эфир телепрограммы «Пусть говорят», ее ведущий Андрей Малахов сообщает: «Бывший покойник Филипчук Борис Ярославович».

Вопрос из зала:

– Борис, когда вы скончались?

Ответ:

– 1 августа 1996 года.

– Вы помните себя в морге?

– Да.

– И когда вы воскресли?

– Воскрес 2 августа 1996 года.

– Что было причиной смерти?

– Не знаю.

– Что чувствовали, когда умирали?

– Абсолютно ничего.

– А когда воскресли?

– Чувствовал мир и покой. Я хочу всех вас поприветствовать, мир вам!

И мир праху твоему, хочется сказать, но праха нет, а есть человек, который действительно хоть и разговаривает, но удивительно похож на покойника. Здесь же рядом Грабовой сидит, говорит, что кто против его учения выступает, тот, стало быть, против жизни. Но и он тоже выглядит, как мертвец – нет живых реакций, никаких реакций нет! Человек говорит так, как будто кто-то его все время включает и выключает, он не отвечает на вопросы, не злится, не раздражается, не торжествует, просто ведет свой монолог. Очень серьезно.

– Это хлестаковщина! – выкрикивает кто-то из зала, и другие аналогии, более современные, здесь же звучат – про МММ говорят, про ваучеры чубайсовские, про «Властилину». Механизм, конечно, и в самом деле похож, но совсем же другие насилуются здесь струны человеческой психики, другая идет игра, другой обещается приз – не о финансовом благополучии речь, а о душевном.

Дальше в передаче возникает женщина, которая свидетельствует, что она по учению Грабового оживила своего умершего мужа; тут же выясняется, что она актриса, а человек, который писал за Грабового книгу, тоже здесь, и он никто иной, как бывший собкор «Правды», член Союза журналистов и Союза писателей. Политолог и религиовед Максим Шевченко берет в телепередаче слово и подытоживает:

– …Контуры бизнес-проектов появляются, какие-то артисты, какие-то рирайтеры, люди, которые готовят бэкграунд…

И только вот в этот момент до меня доходит: такое все «грабовое» и в самом деле уже было в нашей жизни, вспомните! Болью, горем людей уже торговали, как нефтепроводом. Политические персоны, партии получали в итоге голоса на выборах, политические технологи – «боледоллары». Сразу после московских взрывов на Каширке и на улице Гурьянова началась вторая война в Чечне. Очень важно понять сейчас, что в тот период переживало большинство населения страны, вспомните: люди менялись прямо на глазах. Образованные и вроде бы как бы считавшиеся глубоко порядочными на полном серьезе говорили о том, что надо заасфальтировать Чечню. Эмоционально разделяли вброшенную в массовое сознание мысль о том, что все чеченские дети – будущие террористы. Этот наркоз, конечно же, скоро отошел, «чеченская доза» сегодня уже недостаточна, но людям, подсевшим на манипуляции, на быстрые решения любых проблем, невозможно справиться с ломкой самостоятельно.

Есть такая древняя мудрость: к большим поражениям, провалам мы подходим мелкими шагами. И если мелкие сдвиги, отклонения кем-то программируются, выстраиваются в последовательную систему, человек нечувствительно переходит в иное качество.

– Здесь необходимо проведение психолого-психиатрической экспертизы, – говорит сегодня в той же телепередаче с Грабовым известный независимый психиатр Юрий Полищук. – Я выдвигаю гипотезу о том, что психически не совсем здоровый человек с определенным развитием, которое представляет из себя, скорее всего, бредовую систему, индуцировал большое количество людей. И высказывания таких людей также свидетельствуют об их психической индукции…

Он же чуть позже выкрикивает:

– Реклама оккультизма, мистики, экстрасенсов – пора прекращать этим заниматься, потому что грядет массовая психическая эпидемия.

Это, конечно же, можно прекратить, но люди сегодня уже сами ищут тех, кто поможет снять порчу и заасфальтирует врага. Предложение даже уступает спросу.

– Глубоко травмированными людьми манипулировать легко, – сказал мне уже после телепередачи политолог Максим Шевченко. – Для меня между политическими технологами и Грабовым нет практически никакой разницы. Только что первые умнее второго. Но работают они в одном и том же пространстве, они тоже магически разводят население страны. Они не позволяют переработать горе, а это важнейший внутренний психологический процесс, как для отдельного человека, так и для нации в целом. Мы говорим о погибших детях Беслана – это безусловный траур. Но мы не говорим о десятках тысяч погибших и искалеченных детей Чеченской республики разных национальностей. И отношение такое – как к гражданам не своей страны, а страны-противника – это отношение конструировалось в Москве, кремлевскими грабовыми.