Наследие двух лун

Наследие дГлава 1. Краски тишины

Жизнь Светланы измерялась не днями, а мазками на холсте. Пятьдесят лет – звучало как приговор, как итог, но в ее квартире-мастерской время текло иначе, подчиняясь ритму падающей капли воды и шелесту кисти по шероховатой поверхности.

Ее царство состояло из двух комнат, пахнущих скипидаром, красками и старой древесиной. Повсюду стояли завершенные и незавершенные полотна. Они не были похожи на работы других художников. Здесь не было уютных пейзажей или портретов. Здесь был космос. Но не тот, что показывают в учебниках – безжизненный и холодный. Ее космос был живым, дышащим, почти осязаемым. Туманности изливались на холст водопадами сияющего газа, звезды рождались в бархатных объятиях космической пыли, а в лиловых глубинах проступали очертания фантастических городов, словно сделанных из света и тени.

Это увлечение было ее тайной и ее проклятием с самого детства. Пока другие девочки рисовали принцесс и котиков, она выводила на бумаге спирали галактик, которых не знали телескопы. Что-то внутри, глубый зов, заставлял ее это делать. Мама, Елена, смотрела на эти рисунки с странной смесью грусти и трепета, но никогда не спрашивала «почему». Просто молча покупала новые краски и папки для бумаги.

Отец… об отце в их доме не говорили никогда. Молчание вокруг этого имени было таким же плотным и непроницаемым, как вакуум между звездами на ее картинах. Елена растила дочь одна, работая швеей, и вся ее нерастраченная нежность уходила в Светлану. А после ее смерти год назад мир Светланы окончательно раскололся. Острая, режущая боль утраты сменилась тяжелой, ватной депрессией. Она уволилась с завода, где двадцать лет проработала контролером ОТК – монотонная, серая работа, которую она терпела ради скромной, но стабильной зарплаты.

И вот, эта стабильность рухнула. Но к ее удивлению, на смену ей пришло нечто иное. Ее картины, которые она всегда считала странным хобби, вдруг оказались востребованными. Сначала друзья, потом знакомые друзей, а потом и вовсе незнакомые люди через интернет стали просить «что-нибудь космическое, как у вас». Оказалось, в ее хаотичных, интуитивных мазках люди видели то, чего им не хватало – тайну, масштаб, уход от обыденности. Продажи приносили доход, на который можно было скромно жить. И она жила.

Ее дни были похожи один на другой. Подъем, чашка кофе у окна, за которым простирался обычный, серый городской пейзаж, и долгие часы у мольберта. Рисование было не работой, а спасением. Это был ее способ дышать. Когда она брала в руки кисть, тупая боль утраты и одиночества отступала, сменяясь сосредоточенным покоем.

Внешне Светлана в свои пятьдесят казалась женщиной, которой время подарило не годы, а выдержку. Высокая, стройная, она двигалась с неспешной грацией. Светлые, русые волосы были собраны в небрежный пучок, из которого выбивались пряди, тронутые изящной проседью – не как печать возраста, а как благородное серебро. Лицо ее было почти всегда спокойным, с легкой усталостью у глаз. Но вот глаза… Глаза были тем, что заставляло людей замирать. Они были не просто серо-голубыми. В них была глубина, игра оттенков – от цвета грозового неба до светлой бирюзы. И в их глубине мерцала какая-то неземная, звездная тоска. Они не отражали окружающий мир, а словно смотрели сквозь него, в какую-то иную реальность.

Этой реальностью и были ее сны. Они приходили к ней каждую ночь, яркие, объемные, наполненные образами, которые потом просились на холст. Она не видела во снах лица или конкретные места – лишь ощущение полета, бездонные пространства, пение неведомых светил и архитектуру, невозможную с точки зрения земной физики. Ее сны были ее вдохновением, ее личной вселенной, куда не было доступа никому. Да и кому? После развода с Дмитрием три года назад она окончательно замкнулась.

Он предал ее самым банальным и потому самым болезненным способом – с ее же лучшей подругой. Это был не просто удар по сердцу, это было разрушение всего ее маленького мира, крушение веры в тех, кто был рядом. После этого в ее жизни остались только краски, холсты и сны. Они не предавали.

В тот вечер она заканчивала новую работу. На холсте рождалась новая туманность – золотисто-лиловая, с вкраплениями ультрамарина. Она наносила последние мазки, почти не думая, руководствуясь лишь мышечной памятью и тем смутным образом, что остался от прошлой ночи. За окном садилось солнце, окрашивая серые крыши в теплые, медовые тона. В квартире стояла тишина, нарушаемая лишь тиканьем часов и ровным дыханием Светланы.

Она отложила кисть и отступила на шаг, чтобы оценить работу. Картина была живой. Она дышала. И в этот миг совершенного покоя, глядя на свое творение, Светлана поймала себя на мысли, что смотрит не на вымысел, а на чье-то воспоминание. На далекий, недостижимый дом.

Она вздрогнула от странного ощущения и потянулась за тряпкой, чтобы вытереть руки.

Жизнь тянулась дальше – размеренно, одиноко, с красками в руках и звездами в глазах. Она не знала, что этой размеренности остались считанные часы.

Глава 2. Зов Крови

Здесь свет был иным. Он не лился с небес единственным солнцем, а струился отовсюду – из перламутровых сводов пещер, из самих кристаллических структур почвы, из тонкой, дышащей атмосферы, переливающейся нежными сиреневыми и золотистыми оттенками. Это был мир Элирий – планета, где жизнь была не борьбой за выживание, а симфонией энергии и покоя. Гигантские, плавно изогнутые деревья с листьями, похожими на струящийся шёлк, тянулись к небу, где плыли не облака, а светящиеся сгустки тумана, мерцающие, как опал. Воздух был напоён тихим, едва уловимым гулом – музыкой самой планеты.

В одной из таких структур, больше похожей на выращенный, нежели построенный дом, с гладкими стенами, излучавшими мягкий свет, сидел Аэрон. Его личные покои были аскетичны: плавные линии, несколько кристаллических интерфейсов, парящих в воздухе, и панорамный вид на бескрайние фиолетовые поля, где элирийские «цветы» – сложные энергетические формы – медленно раскрывались и закрывались, словно дыша.

Он сидел у своего рабочего стола, который был лишь уплотнением света. В его длинных, тонких пальцах он держал хрупкий, пожелтевший артефакт – бумажную фотографию. Для его мира это была древность, чудом сохранившаяся реликвия. На снимке была земная женщина с тёмными волосами и добрыми, уставшими глазами. Она сидела на простом деревянном стуле, а на её коленях, доверчиво прижавшись, сидела маленькая девочка со светлыми, пушистыми волосами и беззубой улыбкой. Это были Елена и его дочь. Светлана.

Аэрон закрыл глаза. Его веки были тонкими, почти прозрачными. Для стороннего наблюдателя он мог бы показаться существом из легенды: высокий, более двух метров, с гибким и стройным телом. Его кожа отливала мягким серебристо-жемчужным светом, словно под ней струилась не кровь, а жидкий лунный камень. Черты лица были утончёнными и острыми, лишёнными растительности, волосы – струящимся потоком цвета воронова крыла с таким же серебристым отливом. Но самое поразительное – его глаза. Радужная оболочка занимала почти всё глазное яблоко и мерцала, как кусочек галактики, усыпанный миллиардами крошечных звёзд. Сейчас эти звёзды горели тускло, поглощённые печалью.

Память, острая и яркая, нахлынула на него. Вспомнилась Земля. Его первая миссия. Молодой, пытливый картограф, поражённый буйством красок, жизней и эмоций этого дикого мира. Авария корабля в глухой российской глубинке. И она… Елена. Нашла его, израненного, в обломках. Не испугалась его вида, выходила, прятала. Их дни были наполнены тишиной, шепотом из боязни быть услышанными, прикосновениями, в которых не нуждались слова. Он, холодный учёный с далёкой звезды, научился улыбаться. Он влюбился. Их время было коротким, но в нём поместилась целая вечность тихих вечеров, взглядов, украдкой переплетённых пальцев и тихих разговоров о звёздах, которые для него были домом, а для неё – мечтой.

Но долг и природа звали его назад. Он обещал вернуться. Улетая, он оставил ей часть себя – не только ребёнка, но и крошечный кристалл-маячок, зашитый в камень, который она всегда должна была носить с собой. Он думал, что связь с землёй скоро восстановится, что он сможет вернуться. Но космос безжалостен. Прошли десятилетия по земным меркам, прежде чем пути между мирами снова открылись.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.