***
Ножичек бодренько стучал по доске, кроша салатик в тазик. Я от усталости готова была уже упасть на этот самый нож и сделать себе харакири или сеппуку, или эвтаназию, что угодно, лишь бы передохнуть. Два полных дня у меня ушло на то, чтобы отдраить квартиру, как моряк драит гальюн. До сверкающей белизны и победного блика!
Вымыла окна, протёрла все поверхности, вертикальные и горизонтальные, даже смахнула паутину с потолков. А то в последнее время по непонятной причине по моей квартире пешком пауки ходят, и откуда они в помещении посреди зимы берутся – непонятно! К чему бы это? Уж не превращаюсь ли я в ведьму? А пауки мне бесплатным комплектом в довесок к силам идут… Впрочем, я уже на все согласна. Если только магией моей будет уборка и готовка по мановению руки. Зашиваюсь просто на кухне! Ну, или, если будет возможность, вместо того, чтобы мести пыль, сесть на веник и умчать на юга!
Но пока особой магии я в себе не чувствовала, только усталость.
На помощь родственников уповать не приходилось, их выгнали друзья, решившие этот новый год провести в плотном общении со мной. А то, по их мнению, Витаминка в очередной раз «отрывается от коллектива». Собственно, из-за гостей и был весь этот переполох. Этот новый год я буду встречать не в узком кругу родных, а в огромной компании.
За близких я не переживала, у предков им будет весело. Мне тоже будет, но не так, как им.
В общем, многочисленные гости решили пригласиться ко мне на новый год не иначе, чтобы разведать, непременно во всех подробностях, как я живу. Вангую: что-нибудь да обязательно им по душе не придется, например, мой многострадальный диван, видом своим похожий на не дожеванное тесто. Я активно готовилась к дружеской проверке: прекрасно ли я живу, не дай бог, лучше их?
Хорошо, что родных на этой большой стирке не будет. Не выдержала бы, если кто-то из малознакомых друзей стал бы оценивать тех, кто мне дороже всего. А диван пусть хоть в окно выбросят, хоть сожгут, потом новый покупать будут.
Поэтому заранее прибрала в квартире и убрала с глаз долой все то, что может спалить меня перед придирчивыми друзьями.
Залог чистой двухкомнатной квартиры в том, что она трехкомнатная! Все лишнее я вынесла и спрятала под замок. Дверь находится в коридоре – гости примут ее за чулан. Не дай бог, въедливые доброжелатели будут в шкафы заглядывать.
Хотя, что толку переживать? Все равно опозорюсь и сяду в лужу, как тогда, когда, открывая шампанское, я разбила люстру, ну, так хоть сделаю это, не бездействуя! Поэтому я развила сверхактивное действо, и, конечно же, ничего не успевала.
Судя по звуку, кошка активно блевала серпантином в гостиной, слава богу, на кафель пола, а не на диван, куда я буду сажать гостей.
«И прода еще не писана! – Переживала я, забегая с тряпками и белизной в зал, зачищая, затирая, стараясь поторапливаться. – Успею ли я сегодня порадовать своих читателей или не хватит времени?!»
Я вернулась на кухню, достала коржи из духовки, запихнула и затолкала, сколько могла, штук на следующую партию и принялась за крем. Планетарный миксер мой помощник и спаситель! Гостей должно прийти много. За разложенный во всю длину стол я тоже переживала – вдруг на всех мест не хватит?
С друзьями я ладила и, в целом, была рада приходу гостей. Но еще существовала такая проблема, как друзья друзей, а вот с ними я ладила не очень. Однако приходилось как-то сосуществовать вместе и терпеть друг друга ради друзей.
Выкинув из головы пораженческие мысли, я ловким движением ножа стряхнула в тазик нарубленное и, убрав грязные инструменты в посудомойку, принялась мешать салатик, как ведьма варево, доводя его до однородной массы, когда все это очень похоже на то, что уже кто-то ел до тебя и выплюнул, но все очень вкусно, и ты готов есть тоже. Секрет таких салатиков в том, что, чем мельче ты нарежешь ингредиенты и тщательней перемешаешь, тем вкуснее, хотя от этого страдает внешний вид блюда. Ну, да не беда, украшу зеленью!
В зале загремели новогодние шары. Шуркнула елка. Но не рухнула. Ага! Этот «звон-звяк-звяк-дзынь» я ни с чем не спутаю! Опять кошки! Подхватив тазик и не переставая мешать, я влетела в большую комнату, готовая надавать тапков или веников под мохнатые зады.
В гостиной стояла гробовая тишина и пустота, даже елка не качалась, ни единая иголка или мишура не дрогнули. Я осмотрелась – и на диване никто невинно не сидел и под хвостом не лизал, делая вид, что все то время, что я пропадала на кухне, они только этим и занимались.
– Э, нет, этот фокус я знаю! Куда спрятались? Паразитки?! -Завопила я на своих пригретых у груди разрушителей квартиры.
Все дело в том, что у меня жили две веселых пуси породы дворянин. Эти дворянки любили устраивать скачки в четыре утра, разнося все в щепки и хлам, а после дрыхнуть весь день. Но под новый год активизировались и начали устраивать свой разрушительный перфоманс в любой час дня. Делая перерывы, чтобы поспать, набраться сил и дать мне за ними убрать, а после… Все по новой.
Как опытная кошкозаводчица, я краем глаза уловила легкое трепетание скатерти, свисавшей со стола.
Резко отдёрнув ткань, я гаркнула в подстолье:
– Я спросила: куда спрятались?! – Хотелось еще добавить: и что разбили? Но слова застряли в горле. Под столом и правда кто-то сидел. Только вот это были не мои кошки.
Хотя и они там присутствовали аккурат по обе стороны от того, что сидело посередине. Это нечто столь же мохнатое, как и любая котя, по какой-то причине котей не было. Я вообще не знала, что это такое может быть. Ни под одно земное животное это не подходило. Все три мохнатых опы молча жевали серпантин.
– То есть, теперь и эта мохнатая опа, по виду смахивающая на карманного бабая, будет пачкать в моем доме?! Мне двух других блевотниц мало? – Возмутилась я, залезая под стол.
Я вытащила нечто за шкирку. За мелким паразитом тянулась нитка серпантина с пахучим подарком на конце. Я осмотрела любезно обмотанный блестяшкой дар. Вся эта икебана, поворачиваясь вокруг своей оси, терялась где-то в глубинах шерсти подхвостья. Состроив кислуя мину, я пошла к стаканчику с карандашами.
Как опытная кошкозаводчица, я бесстрастно взяла ножницы и, держа скукожившееся в комок существо над мусоркой, обрезала блестяшку с довеском. Тут, главное, не тянуть за серпантин, а то хуже будет.
Остальное потом само собой выйдет и не только, в общем… завтра сюрприз будет из того, чего еще эта тварь успела нажраться в мое отсутствие.
«Хорошо, если все окажется в лотке, а если не приучено?!» – страдала я.
«И всё-таки откуда это взялось в моем доме? – Разобравшись с проблемой, задалась вопросом я. – Спиногрызы тайно притащили, пока я не видела?!»
Я осмотрела существо: пыльно-коричневая шкура с колтунами и проплешинами, странный куцый хвостик, на куриный похож. Лапки и мордочка прячутся во взъерошенной шерсти, одни коготки наружу числом три, только желтые глаза с вертикальными зрачками, круглые, как блюдца, лупают, с испугом глядя на меня. Кошка не кошка, собака не собака?!
– Да откуда ты, такой урод, взялся? – Воскликнула я. Реагируя на командный тон, мои кошки прыснули во все стороны, не забывая на бегу жевать серпантин.
– Я это, того… от сырости завелся. – Ответило существо, которое по всем правилам этой планеты не могло говорить человечьим голосом.
Завизжав, я отбросила нечто в сторону. Пролетев по широкой дуге, лохматое оно, как в матрице, зависло в воздухе. А после мир странным образом изменился, превратившись в замедленный тянущийся бесконечно долго кисель.
– Это здесь? Я спрашиваю, ЗДЕСЬ? – Я напряглась. От этого требовательно голоса, звучавшего словно бы из гулкой пустоты, веяло недобрым, а еще я ясно осознала, что командных ноток в нем побольше, чем в моем, будет.
Взрыв сотряс комнату, роняя елку и снося прочь со стола с таким трудом приготовленные блюда. По закону подлости те тарелки, что были с особо дорогими закусками, по причине того, что их было мало и они почти ничего не весили, летели легко, непринужденно и далеко, распыляя свое содержимое ровным слоем по убранной квартире. Впечатались в стену, ну, а после издевательски медленно поползли вниз, пачкая все на своем пути: стену, пол, диван.
Толпа скрипучих кожаных подштанников и берцев в клубах дыма заполнила помещение.
Пущенный в полет бурый мохнатый комок был пойман уверенной ловкой рукой в кожаной перчатке без пальцев, осмотрен и отброшен за спину.
– Прибыли? Мы на месте? – Послышалось хриплые гортанные голоса.
Я, снесенная взрывной волной, встретившаяся булками с керамикой пола и совершенно не почувствовавшая боли от шока, пыталась отползти прочь. Это было фатальной ошибкой. Один из кожаных подштанников, резко дернув головой, молниеносно отреагировал на движение и двинулся на меня. С визгом я схватила первое попавшееся и выставила перед собой, как щит.
Кованый говнодав наступил на подол моего фартука, не давая отползти подальше, а в случае удачи выпрыгнуть в окно, потому что моя квартира вмиг превратилась в филиал ада на земле и наполнилась толпой тех, кто больше всего смахивал на чертей в процессе тусовки.
Я не могла знать, кто это, потому что таких не существует в реальном мире, но я сразу узнала. Чешуйчатые подштанники, стальные нагрудники, вертикальные зрачки и раздвоенные языки – нагги! Гвардия наггов, а вот и их начальник. По закону жанра самый злобный из толпы.
На мужике были надеты только кованые говнодавы да кожаные штаны в заклепках, судя по коже, далеко не эко, а самая что ни на есть настоящая, чья только – вот вопрос? То ли крокодилья, то ли змеиная (лишь бы не человечья!) и больше ничего, ну, кроме жестяного нагрудника, надетого на босу грудь.
И вообще, змеючие мужики оказались, как на подпор: аристократично породистые, губительно соблазнительные – в природе таких не бывает. Все местные герои до неприличия волосаты и с пивными пузами.
Оглядев всю компашку, я протерла глаза, но оголодавшие соблазнители не исчезли.
Особенно главарь, тот самый, что растер мой фартучек берцем об пол, а сейчас медленно склоняется ко мне, вперив в меня злой взгляд зеленых глаз с узкими, как иглы, вертикальными зрачками.
Незнакомец оперся локтем о коленку, а другой рукой тянулся к моей защите, – увы, между нами был всего лишь тазик с салатом. Никакой иной преграды!
Дерзкая рука цапнула из тазика ложку-мешалку, зачерпнула салатик и отправила в рот, не забыв после облизать столовый прибор со всех сторон раздвоенным языком.
– Мы одну тварь ищем… – сообщил мне гад.
– Да-да… – Подтвердили подельники урода. Именно урода, потому что, облизав ложку, этот гад снова опустил ее в салатник, задумчиво помешал там, а потом, вновь зачерпнув, отправил в рот. Прожевав выдал:
– Мы обязательно найдем эту тварь, – я впечатлилась обещанием и не сомневалась в упорстве наггов, но сейчас я страдала по салатику.
Вот ведь засранец, теперь в мусорку все выбрасывать, час работы ножами, как самурай, и теперь все испорчено. Ядовитый гад вновь обслюнявил ложку, засунул в тазик и, вцепившись в его края, дернул на себя.
Напуганная до смерти я вцепилась в салатник. А как вы думали, толпа ядовитых клыкастых змеюк в доме накануне нового года и прихода гостей! Может, они ненастоящие? Тем не менее, вполне себе реальные пальцы мертвой хваткой вцепились в края тазика, наотрез отказываясь отдавать. Нагг дернул сильнее, скорчив злобно-упорную предупреждающую гримасу, которая без слов говорила: победа будет за мной, не отдам! Не знаю, как долго мы играли в перетяни тазик, это происходило, пока мои пальцы не словили релакс и сами собой не разжались, – нормальный такой отходнячок после шока. Только вот нагг, рывком дернувший тазик на себя, тоже словил. Собственную силу. И полетел на пол, частично расплескав на себя содержимое салатника.
Собратья, которым закуска не светила по причине того, что яд у каждого нагга собственный и может убить других гадов, дружно захохотали…
Гогот оборвал один резкий, быстро брошенный взгляд. Смех застрял в горле у подельников, словно им туда по кинжалу засадили. Победа была за главгадом, тазик остался в его власти.
Опрокинутый нагг поднялся и, смахнув с себя крошки любовно и чертовски мелко струганного салатика, поинтересовался:
– Ты здесь никого не видела? – С этаким нажимом в голосе, что мне сразу захотелось рассказать обо всех, кого я вообще видела в своей жизни. Просто-таки словесное недержание напало и приспичило быть откровенной.
– Ах да, видела, – внезапно вспомнила я. Под таким пристальным взглядом вспомнишь даже то, чего не знал.
– Если вы про то мохнатое, так оно туда побежало, – наябедничала я, показывая в противоположную сторону той, куда после приземления ныкнулся зверек. Наверно, та тварюжка-поедательница серпантина – очень дорогая и редкая морда, небось еще и породистая.
– Да нет, я не про бабая. И меня иная личность интересует, – отравляя в рот очередную ложку салата, обезнадежил меня нагг.
И кивнул своим подельникам. Те рассредоточились по всей квартире, заглядывая во все щели. Некоторые даже заглянули под крышки утятниц и салатниц, чудом приземлившихся на пол в целом состоянии.
«Плакал мой салатик», – осознала я, провожая очередной полный до краев черпак взглядом и оплакивая его гибель в бездонной глотке посреди острых клыков. Очередная ложка моего драгоценного салата, струганного для друзей, была высыпана в широко открытый рот. Запрокинутая голова опустилась, жадная пасть с клыками захлопнулась, раздвоенный язык облизнул губы, а ложка, словно ножом по сердцу, заскрежетала о стремительно опустевшее дно тазика.
Ничего не найдя в квартире, прихвостни вернулись в зал. Ну, почему же не найдя? Каждый что-то жевал, один из них держал веер жареных куриных ножек между пальцев, тех самых, что я запекла в духовке. Третий нагг оказался сластёна, он очень сексуально, с подтекстом, посасывал венчик от миксера.
Когда вокруг тебя толпа голодных ядовитых тварей как-то волей-неволей начинаешь быстрее соображать.
– Мы тут ищем одну авторшу…
– Да, эта авторка у нас уже в печенках сидит! – Поддакнул другой нагг с конским хвостиком на затылке, но в таком же неприкрытом сексуальном неглиже.
– Не знаю таких! – возмутилась я, покраснев как рак то ли от стыда, то ли от гнева, возомнив, что это критики или колометатели нагрянули, но все оказалось гораздо хуже. Пустой тазик грохнул об пол рядом с моими ногами. Я вцепилась в него с обливавшимся кровью сердцем, заглянула – пусто, даже стенки вылизаны.
В пятки сердце ушло не от осознания того, что квартира разгромлена и кормить гостей нечем. Десяток пристальных взглядов, как шпаги, скрестившиеся на моей персоне, пришпилили меня к полу. Я почувствовала себя загнанной в угол, распятой на булавке мухой.
– Это не я! Это не я! Любые совпадения с действительностью -это чистые совпадения! – затараторила я, чувствуя, что конец близок. – Все события и герои вымышлены. Любые совпадения с реальными личностями случайны!
– За случайно бьют отчаянно! – Отрезал нагг.
Он что, серьезно? Я слабая больная авторша, как он может? Как он вообще узнал, что я что-то там пишу?! Кто сдал, кто наябедничал, кто слил инфу?!
Круг наггов сужался. Я окончательно запаниковала.
– Это не я! Это все не я! Это какая-то другая авторка! Мамой клянусь, век мне проды не писать! – Выдала я и тут же прикусила язык. Глаза главного гада злобно сощурились.
Переглянувшись, нагги склонились и, дружно подхватив меня под белы рученьки, приподняли с пола и потащили.
В душе еще теплилась крохотная надежда: может, все это неправда, и я, бездыханная, в отключке лежу на кухонном полу?
И вовсе не надо было пробовать ромовую пропитку коржей… А те три конфеты с коньяком? На черта я их съела?! И пробку от вина зря нюхала, хорошее ли? Для меня, никогда не употреблявшей спиртного, эта пара шоколадных конфет, без сомнения, теперь прибывающих в бедрах, была сто процентов лишней. А в довершение всего, я еще торт «Пьяная вишня» замутила, чтобы умаслить гостей… От него ведь тоже пары идут, вот и наклюкалась! Дура!
Однако пугало меня не отсутствие сознания, а чересчур резкие, я бы сказала, кислотные краски, вспыхивающие в моей квартире. Грибы? Шампиньоны, что ли? Серьезно? Я что, их неправильно приготовила, и вот такой эффект?!
А, может быть, это закрутки так на меня повлияли, мало ли какая микрофлора в стеклянных недрах расплодилась, хотя крышки были не вздуты?! Но вдруг редкая мутация глюкогенных козявок? Вот меня и плющит не по-детски. Одни нагги, от которых мурашки ходят по всему телу и даже по тем местам, о которых я не догадывалась.
Мультики становились все интересней, красочней и кошмарней. Тем временем в моей двухкомнатной квартире, которая на самом деле трехкомнатная, пылая запредельными красками, открывался портал.
Внутри вертящихся и спазмирующих красок мерещились непонятные тени. Но мой мозжечок вместе с первобытной частью сознания топорщил шерсть от ужаса.
Мне не дали убежать, несмотря на резкий старт. Поймали за ногу, подтянули, как я ни упиралась, скрутили и, раскачав, зашвырнули в портал.
А после мне пришлось зажмуриться, потому что в глаза ударили такие яркие краски, что описать невозможно. Меня закрутило, словно в сливе, заболтало и унесло прочь, так же, как и мое травленное невероятными приключениями сознание.
***
– Бе-е! Бе-е! Бе-е! – этот звук поднимет и мёртвого. Я вскочила, даже еще не придя в сознание.
«Лишь бы не на постель!»
– Уееээээ! – Кошка облегчилась и радостно встряхнулась, ей явно полегчало. Мне не очень. Дороти, ты больше не в Канзасе!
А эти две здесь зачем?
Я увидела двух моих весёлых пусь. Белая облегченно умывалась. Вторая, черная, сидела и намыливала мордочку. Лапка, мордочка, лапка, мордочка, под хвостом.
– «Кхе!» – Выдала она, нализавшись, но передумала срыгивать шерсть. Удивительное дело – обе пуси сидели и даже не пытались драпать на полусогнутых, как обычно бывает у чисто домашних кошек, попавших в незнакомое место. Оставался только один вариант – эти квартирные лежебоки здесь уже были.