Потерянные сокровища

Глава 16

Последующие недели для Эсси пролетели в сладкой эйфории, которой она никогда раньше не испытывала, хотя основное время она по-прежнему проводила на фабрике и дома. Мистер Лоуренс сдержал свое слово и передал часть денег Фредди и Денни, встретившись с ними в «Золотом Руне».

К сожалению, Фредди не смог удержать Денни от кутежа, тот трижды заказывал выпивку для всех посетителей паба, а потом смылся со своей долей, не расплатившись. Фредди вернулся домой пристыженный и отдал Эсси остатки своей доли. Первым делом Эсси направилась к мистеру Мортону и оплатила всю оставшуюся сумму за обучение сестер, затем погасила долги у торговца рыбой и в магазине мистера Джонса. В итоге у нее еще оставалась сумма, которой хватало на несколько месяцев сытного существования для всей семьи, при условии, что до денег не доберется мама.

Фредди сообщил Эсси, что его с Денни и другими парнями подрядили на другую работу за городом. В прошлую пятницу он уехал и с тех пор не появлялся дома. Отец Макгуайер с радостным ехидством сообщил Эсси, что, по слухам, компания молодых работяг отправилась в Грейвзенд покутить. Эсси постаралась выказать полное безразличие, хотя чувствовала, как вспыхнули ее щеки. Она давно знала, что настоятель прихода причисляет Фредди к другим местным бездельникам, да к тому же и пьющим, как и их мать. Эсси не могла отрицать, что Фредди любил покутить с такими же работягами после окончания трудового дня, но каждую неделю он отдавал ей большую часть своего заработка, так как она вела все хозяйство в доме. А если и случалось иногда, что он растрачивал больше обычного, то лишь по беспечности. Или в пылу бахвальства. Но чего не было в тощем теле Фредди, так это корысти и жадности.

Настоятель прихода счел необходимым поговорить с Эсси после очередного посещения мамы на дому.

– А я вот все гадаю, откуда взялись все эти суммы? – прорычал он, глядя на Эсси поверх очков. – Я осведомлен, мисс Мёрфи, что долг вашей семьи по пожертвованиям выплачен. – при этом он демонстративно задержал свой взгляд на груди Эсси, давая понять, что источник такого чудесного финансового успеха находится именно здесь. – После обеда я всегда в исповедальне…

Эсси была в бешенстве, но, естественно, она не могла рассказать настоятелю, откуда у них появились деньги. Она молча выслушала намеки отца Макгуайера. Ей не в чем было исповедоваться перед ним. Эсси дала себе слово, что на этой неделе признается маме, что встречается с Эдвардом. Кстати, он сам настоял, чтобы она так его называла.

Последние несколько недель Эсси не брала сверхурочные смены на фабрике, как утверждала дома. Вместо этого они с Эдвардом ходили в кино – посмотрели картину «Французский шпион», во время сеанса Эсси позволила Эдварду держать ее за руку. Вечера они проводили в Гайд-парке, развалившись в полосатых шезлонгах, поглощая мороженое и свежие кексы, которые крошились, и теплая фруктовая начинка капала на колени Эсси.

Время от времени Эдвард, приподнимая шляпу, приветствовал на улицах своих знакомых или демонстративно проводил ее мимо элегантных дам в меховых одеждах, с которыми здоровался у кафе и чайных. Они напоминали Эсси женщин в белых платьях и туфлях на высоких каблуках, которые собирались у Монумента – возможно, и она с Герти со временем присоединится к ним. Ведь это был лишь вопрос времени, после того как Эдвард представит ее своему кругу знакомых, своей семье. Правда, каждый раз, когда она собиралась спросить его об этом, слова застревали у нее в горле.

Они разгуливали по музею Виктории и Альберта, пили чай с лакомствами, уединяясь в закоулках главного зала, уставленного канделябрами. Эсси подмывало спрятать какое-нибудь лакомство в носовой платок и унести домой сестрам. Однажды они пошли в музей естествознания, и Эдвард подвел ее к коллекции минералов. Он очень внимательно всматривался в крупные экземпляры необработанных сапфиров, изумрудов и алмазов и при этом ничего не говорил. А Эсси думала о том коме засохшей глины, начиненном драгоценностями, который Денни, хвастаясь, поднял над головой. Многое из этого уже попало в руки Каменному Джеку – мистеру Лоуренсу. Но, возможно, найдутся и те, кто не захочет расстаться с такой красотой.

Ей было интересно, кто же потерял свои сокровища. Россыпи драгоценных камней, золотые пуговицы, ожерелья и кольца, оказавшиеся на столе мистера Лоуренса, поражали воображение, и трудно было поверить, что это никто не искал…

Испугавшись своих мыслей, Эсси тут же постаралась отделаться от них. Ее семья замешана в крупном воровстве. Любой из них может угодить в тюрьму, если мистер Лоуренс заявит на них! От страха у нее скрутило живот, но в глубине души она чувствовала, что мистер Лоуренс – добрая душа. Ведь он сам настоял, чтобы Герти оставила пуговицу себе. Однако она не могла не помнить предупреждение лондонских властей, прочитанное ею на прошлой неделе в газете, в которой была завернута копченая рыба.

По субботам они с Эдвардом посещали галерею «Серпентайн». Возвращались домой по тенистым улицам, поглядывая на свое отражение на глянцевых поверхностях входных дверей богатых домов. Эсси не забывала припасти по маленькому пакетику анисовых драже для близняшек и, придя домой, подсовывала их сестрам, пока не видит мама. В прошлую субботу она рассказала Эдварду, как Герти любит читать, и когда они проходили мимо книжного магазина на площади Пикадилли, он купил книгу «Таинственный сад» с картинками.

– Это любимая книга моей сестры, – пояснил он Эсси свой выбор.

– Не стоило… Это слишком…

– Ты же сказала, что Герти настоящая художница, и я подумал, ей должно понравиться, – перебил он и положил книгу в корзинку Эсси.

Вручая книгу, завернутую в крафтовую бумагу и перевязанную бечевкой, под подозрительным взглядом матери, Эсси солгала, что это подарок от мисс Рубен.

– Это мне? – лицо Герти вытянулось от недоумения, когда она, развернув подарок, увидела книгу. – Новая, – мечтательно прошептала она, перелистывая плотные страницы. – А вы можете представить себе сад, весь заросший виноградником и обнесенный такими высокими стенами, что в нем можно укрыться от всего мира? И от мамы! – добавила она еле слышно. – Она никогда не найдет меня. Это слишком тяжело для пьяницы…

– Герти, – одернула ее Эсси. – Хватит!

– Почему ты ее всегда защищаешь? Как ты можешь это выносить? – пробурчала Герти, наблюдая, как мать пыталась открыть бутылку бледными дрожащими руками.

– Никогда не слышала, чтобы евреи расщедривались на подарки, – проворчала мама, отхлебнув из бутылки и вновь погружаясь в свое потрепанное кресло.

Эсси пропустила оскорбления матери мимо ушей. Сегодня евреи, а завтра итальянцы. Или поляки. Виноват тот, кто отказал в кредите, и она осталась без бутылки. Мать никого не обделяла своей злобой, и было совершенно бесполезно вступать с нею в спор, потому что, просыпаясь еле живая по утрам, она никогда не помнила, что наговорила накануне вечером.

Миссис Ярвуд с удовольствием соглашалась присматривать за девочками по субботам. Вообще-то она даже сама вызывалась помочь, хотя на прошлой неделе и позволила себе колкое заявление:

– В последнее время вы просто расцвели, мисс Эсси, – сказала она, ехидно прищурившись. – Так приятно видеть вас улыбающейся. – глубоко вздохнув, она вдруг перешла на шепот: – Иногда можно и погулять денек-другой, но будь осторожна, девочка. – и, погладив Эсси по руке, пожилая женщина оставила без замечаний такую странность, как воскресный наряд Эсси, в котором она теперь по субботам ходила на фабрику.

Младшей троице было в радость проводить субботние дни с миссис Ярвуд. Они все вместе расхаживали по городским рынкам, выбирая свежий хлеб и твердые сыры. Порой устраивали пикники на берегу Темзы, но чаще проводили дни на светлой и удобной кухне миссис Ярвуд, готовя разнообразные блюда по рецептам из старинной поваренной книги, которую хозяйка чудом купила на местной ярмарке. Это были и тушенные в красном вине говяжьи щечки с картофельным пюре на сливочном масле, и свиные отбивные в яблочном сидре с фруктовой запеканкой на десерт. И когда Эсси приходила за сестрами, они встречали ее в повязанных фартучках с перепачканными мукой носами и тащили за стол, где поджидал ее ужин, приготовленный с их помощью.

Иногда Герти записывала рецепт особо понравившихся блюд. Теперь у них был рецепт ветчины, приготовленной в сидре и подающейся с кислым соусом из крыжовника. Однажды вечером Эсси застала ее за своим блокнотом: шевеля фиолетовыми губами, Герти записывала рецепты ежевичного творога и ежевичного варенья.

Сегодня Эсси вернулась немного раньше обычного. На кухне, среди пара и резкого запаха лимона, миссис Ярвуд диктовала Герти рецепт сиропа от кашля:

2 ложки меда

Щепотка листьев чабреца

Молотый перец

Лимонный сок (свежевыжатый)

(Залить кипятком или горячим чаем)

Эсси зажмурилась и прижала руку к щеке, которую поцеловал Эдвард на прощание. Это было всего лишь легкое прикосновение, но когда он наклонился к руке и она вдохнула аромат свежевыстиранной рубашки, смешавшийся с мускусным запахом его кожи, ей захотелось провести кончиком пальца по его алым губам, затем скользнуть к воротнику, чтобы коснуться шейных мышц, которые, в ее воображении, упругими рельефами тянулись к спине.

– Извини, Эсси. Ты вся покраснела… – сказал он, отстраняясь.

Но Эсси хотелось, чтобы он оставался рядом, несмотря на то, что она едва справлялась со своим клокочущим сердцем и странным жаром, охватившим ее бедра.

Она чувствовала, что хочет проводить с Эдвардом все больше и больше времени. Первые несколько встреч она еще беспокоилась, что поступает неправильно, встречаясь с ним наедине. Но Эдвард всегда был так вежлив, что сбивчивые слова предупреждения матери, которые она бормотала, лежа в курином помете, стали забываться. У них все шло по-другому. Матери не дано было понять это. Беды и неудачи вычернили сознание Клементины.

Эсси посмотрела в кухонное окно, залитое последними лучами заходящего солнца, затем перевела взгляд на миссис Ярвуд, которая, склонившись к кухонному столу, диктовала Герти рецепты ровным, ласковым голосом и при этом поглаживала спины сестрам-близнецам. В доме Ярвудов было легко, здесь жизнь текла размеренно и непринужденно. День был похож на день. И в этом была его надежность, подкрепленная любовью, смехом и нескончаемыми пирогами и вареньем.

Эсси мечтала о подобном доме и для себя. И чем больше она виделась с Эдвардом, тем сильнее привязывалась к нему. И той ночью, когда Герти уснула, Эсси вытянула из-под руки сестры ее блокнот, открыла последнюю страницу, где решилась написать:

Мистер Эдвард Хэпплстоун

Мистер Эдвард и миссис Эстер Роуз Хэпплстоун.

Но, закончив, она тут же вырвала страницу, подожгла спичкой и, стараясь сжечь все до остатка, держала, пока не почувствовала, что может обжечь пальцы, и только тогда отбросила от себя угасающий огонек. Лишь хлопья пепла плавно опустились на пол.

Глава 17

Кейт

Галле, Шри-Ланка, наши дни.

Кому: kkirby@outnet.com

От кого: sophie.shaw@shawandsons.co.uk

Тема: ТЫ У МЕНЯ В ДОЛГУ

Содержание строки «Тема» вызвало у Кейт улыбку – в этом была вся Софи. Кейт недавно вернулась с послеобеденной прогулки по Галле и теперь сидела в гостиничном номере перед ноутбуком, раздумывая над началом статьи о драгоценностях Чипсайда. Разгуливая по ухабистым улочкам Галле и разглядывая полуразрушенные португальские церкви, изящные голландские виллы и британские пакгаузы, увитые бугенвиллиями, Кейт могла представить себе те времена, когда в местный порт заходили корабли, чтобы загрузиться экзотическими специями, редкими красителями, ценными породами черного дерева, рубинами и сапфирами.

Она взглянула на свои сапфировые сережки, лежащие на ночном столике… Маркус забронировал для них отдельные номера в разных концах отеля. Окна ее номера выходили во внутренний двор отеля с огромным бассейном, за которым открывался вид на Индийский океан. Садясь за компьютер, Кейт открыла ставни-жалюзи, и сквозь них в номер, оборудованный кондиционером, проникал влажный воздух, пропитанный запахами морской воды, соуса самбал и старой мебели из тикового дерева.

Освежившись глотком чая, Кейт посмотрела в окно, где возле бассейна на огромном шезлонге расположились Оливия и Маркус. Лив переняла у отца спортивную походку, взъерошенную шевелюру серфингиста и беспечную улыбку. Восемнадцатилетнюю девушку, казалось, ничего не обеспокоило, когда отец в аэропорту представил ей свою коллегу, которую он привез с собой на семейные каникулы папы с дочкой. Возможно, она просто привыкла.

– Рада познакомиться, Кейт. Папа сказал мне, что вы историк, – улыбаясь, сказала Оливия и пожала ей руку, отчего-то слегка смутившись. – У меня скоро экзамены. Вот бы мне ваши знания – Шекспир и Остен просто убивают меня. Я серьезно!

– Ну, мы можем как-нибудь поболтать о них. Что из Шекспира?

– «Укрощение строптивой»!

– А, о дерзкой Катарине!

– А разве бывают другие Катарины? – подначил Маркус Кейт, подхватывая рюкзак Оливии с багажного транспортера.

И теперь Оливия что-то темпераментно рассказывала отцу, дико размахивая руками и ерзая своими тощими ногами по его ногам. Кейт пожалела, что не может испытать такой австралийский кураж.

Во время перелета из Хайдарабада Маркус обмолвился, между просмотрами фильмов, что мать Оливии Джулия – его бывшая жена – пятнадцать лет назад вышла замуж за спортивного аудитора. У Лив есть десятилетние сводные братья-близнецы – Джек и Гарри, которых она обожает.

– Я всегда был в разъездах по работе и оставлял Джулию в Сиднее с крохой, страдающей газиками. Я не понимал… Был молод и неопытен, – Маркус поморщился. – Ей было тяжело. Это было нечестно. Я думал, что моя работа обеспечит нам стабильное будущее, – он вздохнул. – Так глупо! Я должен был быть рядом. Помогать. Это просто ирония – после того как мы расстались, я стал гораздо больше времени проводить с Лив. Научил ее кататься на велосипеде, ходить под парусом. И каждое лето я провожу в Сиднее не меньше двух месяцев. А пока я в разъездах, мы общаемся по скайпу, почти каждый день. Последние пару лет мы стараемся хоть раз выбираться куда-нибудь вместе. Правда, теперь выкраивать время для этого становится все труднее. Она очень занята! То музыкальные занятия, то сборы по гребле, экзамены, вечеринки, выходные с друзьями. Мальчики! – он замотал головой, изображая свое плачевное положение. – Папа опустился в конец списка.

– Нормально для подростка. А Джулия? Вы… – Кейт не договорила.

Это не ее дело, в каких отношениях Маркус со своей бывшей.

– У нас с Джулией все хорошо. Эндрю отличный парень. Добрый, по-настоящему искренен с Лив. Они живут в старомодном коттедже с видом на залив. Джулия преподает йогу в студии по соседству. Она обрела ту жизнь, которую заслуживает? – Маркус пожал плечами, задумчиво улыбаясь, и забарабанил по сенсорному экрану, выбирая следующий фильм, что означало – разговор окончен.

Кейт улыбнулась, наблюдая, как рассмеялся Маркус, запрокинув голову, реагируя на рассказ дочери. Ему повезло, что удалось сохранить такие тесные отношения с Оливией, подумалось ей.

Не переставая улыбаться, она открыла сообщение от Софии:

Надеюсь, вечеринка тебе понравилась!

Вот этот снимок швейцарских часов в оправе из колумбийского изумруда и следующий – твой голкондский алмаз натолкнули меня на мысль… Помнишь внештатного преподавателя, который в своей лекции упоминал изумруды из Мусо в Колумбии?

Кейт снова посмотрела в окно – Маркус и Лив были уже в бассейне, плескались, смеялись, стараясь окунуть друг друга в воду. Смуглая и бархатистая кожа Лив, со слов Маркуса, досталась ей от Джулии, зато от отца она унаследовала высокий лоб, квадратный подбородок и заразительный смех.

Маркус обернулся и, увидев в окне Кейт, замахал руками:

– Не хочешь окунуться?

– Сейчас, – откликнулась она. – София Шоу из «Шоу и Сыновья» нашла зацепку по одному из экспонатов. Дочитаю ее письмо и присоединюсь.

– Ты все пропустишь, – выкрикнула Оливия и нырнула в бирюзовую глубь бассейна.

Кейт улыбнулась и обратилась к письму Софии, которое по содержанию было такое же спонтанное, как и рассказ ее друга на вечеринке.

Кстати, был большой судебный процесс, инициированный Ост-Индской компанией (ты была с похмелья и не обратила внимания на этот нюанс, насколько я помню).

Я весь вечер провела в Парламентском архиве, просматривая расшифровку юридических документов. Подлинники свидетельских показаний – это тридцать пергаментных свитков, к которым меня и близко не подпускают. Позор! Я запросила копии нескольких фрагментов, которые прилагаю. Также есть куча судовых журналов и дневников Ост-Индской компании в Британской библиотеке. Я сняла копии с некоторых страниц, если интересно… и есть полгодика свободного времени – почитай!

Не благодари.

София

P. S. Не застрянь на Шри-Ланке.

Кейт открыла вложение – это была официальная жалоба в Лондонский суд.

28 апреля 1637 года.

Герхард Полман, ювелир и торговец драгоценными камнями, совершал путешествия по разным странам в поисках сырья для своего ремесла… на обратном пути домой в 1631 году он загрузился на борт английского судна Ост-Индской компании, стоявшего в Персии. При себе он имел большую коллекцию самоцветов и драгоценных камней, собранную им в течение тридцати лет.

Во время плавания Полман был отравлен Абрахамом Портером – судовым врачом, а его имущество разделено между членами экипажа корабля. Преступление вскрылось, и часть похищенного в конце концов вернулось в руки Ост-Индской компании…

Кейт просмотрела некоторые из присланных Софией копий документов. Выяснилось, что Полмана убили сговорившиеся несколько членов команды корабля через пару недель после того, как они покинули порт Маврикия. Бандиты сорвали с трупа одежду и выбросили его за борт. Затем они набили свои вещевые мешки драгоценностями и сошли на берег до того, как «Дискавери» прибыл в Лондон – еще в Грейвзенде. Но почему София решила, что драгоценности Полмана имеют отношение к коллекции Лондонского музея?

Кейт принялась просматривать описи содержимого сундуков Полмана и сверять их с подробнейшим каталогом музейной коллекции, составленным Саанви. У Полмана значились кожаные мешочки, заполненные чистейшими алмазами, бирюзой и натуральным жемчугом, приобретенными в Персии. После грабежа все это богатство было заложено или перепродано через ломбарды Чипсайда. Обращаясь то к свидетельским показаниям, то к каталогу Саанви, то к своим записям в ноутбуке, Кейт обнаружила, что описания многих колец и драгоценных камней из музейной коллекции были весьма похожи на описания из свидетельских показаний на процессе об убийстве и ограблении Полмана. Получалось, что Ост-Индская компания в конце концов все же вернула похищенные драгоценности.

Но никто не мог с уверенностью сказать, что были найдены и идентифицированы все драгоценности – уж слишком много огранщиков, ювелиров и торговцев с Голдсмит-Роу на Чипсайде приложили к ним свои руки.

Размышляя над этим, Кейт еще раз просматривала списки, пока не наткнулась на одно описание, которое заставило ее встрепенуться – зеленый самородок или изумруд почти квадратной формы с гранями в три дюйма. Она быстро произвела в уме необходимые расчеты и сравнила результат с размерами часов из музея, записанными у нее в ноутбуке. Получалось, чтобы вырезать шестигранник таких размеров, какой был у часов, нужен был самородок никак не меньше описанного. Как известно, изумруды трудно поддаются огранке из-за свойственных им дефектов – и то, что этот большой самородок выдержал такую сложную огранку, говорило о высочайшем мастерстве тех, кто создавал часы. Кейт в очередной раз восхитилась мастерами старой школы.

Она еще раз внимательно перечитала свидетельские показания… человек был убит из-за зеленого камня.

Кейт написала ответ:

Спасибо, Софи! Отличная работа! Ты умница! Очень бы хотелось посмотреть на дневники членов команды «Дискавери».

Затем она просмотрела свои записи в ноутбуке и внесла несколько новых деталей в раздел – «Изумрудные часы». Закончив, Кейт потянулась к чашке с белым чаем и сделала несколько глотков. И хотя чай давно остыл, он сохранил вкус и терпкость. Кейт захотелось выпить еще чашечку, и она потянулась за чайником. В это время пришло ответное письмо от Софии. Ее подруга была просто машиной.

Кому: kkirby@outnet.com

От кого: sophie.shaw@shawandsons.co.uk

Тема: Дневник Роберта Паркера, судно «Дискавери», 1631 г.

Кейт просмотрела копии дневниковых страниц, выискивая хоть какие-нибудь улики, связывающие изумрудный самородок Герхарда Полмана с часами из Лондонского музея.

20 апреля 1631 г.

Я так долго пробыл в трюме корабля, что точно знаю, чего хочу заполучить на суше. Абсолютно точно. Я уже и не помню, когда последний раз мое общение с людьми не состояло из пощечин от судового доктора и пинков от плотника.

Моя работа – каждый вечер приносить в каюту голландца кружку бочкового пива и тарелку солонины с сыром. Но по его лицу я вижу, что он истосковался по жареному мясу с золотистым рисом, посыпанным зернами граната, точно так же, как и я.

Я единственный, кого он впускает в свою каюту. А сам целыми днями просиживает за столом, полируя голубые, красные и прозрачные камни, чтобы потом украсить ими кольца и пуговицы. А вчера его стол был завален мерными кошельками с жемчугом и драгоценными камнями, от блеска которых мне показалось, что каюта горит.

Он позволил мне подержать огромный зеленый камень, и я пережил жуткие мгновения – свет благодати и мрак проклятия одновременно.

Затем голландец вытряхнул из кожаного мешочка, что висел у него на шее, чистейший алмаз и поднес его к свету лампы. Его голос обрел мягкость и почтительность. Словно камень, который он держал в руках, обладал особой магической силой. Даже я это ощутил. И хотя алмаз был не огранен и не отшлифован, когда я посмотрел сквозь него, он светился изнутри теплым светом. Голландец прошептал, что этот самородок из Голконды…

Сопоставив описание из музейного каталога с откровениями Роберта Паркера, Кейт добавила несколько строк в свою статью и отправила последний абзац Софии, чтобы узнать ее мнение. В это время ее мысли вновь обратились к черно-белому кольцу – вполне возможно, что голкондский алмаз из Индии попал в Персию, а оттуда отправился в Лондон в одном из кожаных кошельков Полмана.