Цветок Исгарны

Глава 10. Запах крови

Кассий

Выйдя с Лирой на центр площади, я увидел, как яростно приближается ко мне Сайрус. На его лице бушевала буря – он уже знал.

– Кассий! Ты не только спас человеческую девушку, ты ещё и осмелился привести её сюда! – он толкнул меня в плечо, и в его голосе звенела не просто злость, а неподдельная боль.

– Сайрус, замолчи! – резко оборвал я его, стараясь говорить тише. Я почувствовал, как Лира замерла у меня за спиной. – Я всё объясню. Но не здесь.

Я обернулся, чтобы убедиться, что она в порядке, и увидел страх в её широко распахнутых глазах. А потом взглянул на Сайруса, который смотрел на неё с такой ненавистью, что, казалось, готов был испепелить на месте.

– Ты! – прошипел он, указывая на неё дрожащим пальцем. – Ты хоть понимаешь, что его ждёт на Испытании? Какое проклятие он на себя взвалил! – Он сделал рывок вперёд.

Я мгновенно преградил ему путь, встал между ними, чувствуя, как напряглись все мышцы.

– Не подходи ближе. Она и так напугана.

– Кассий, опомнись! Ты сам себя погубишь! Ради чего? – его голос сорвался на крик.

На наши голоса начали собираться другие наги. Их взгляды, тяжёлые и осуждающие, буравили меня. Я чувствовал их на своей спине и на Лире. Нужно было заканчивать этот публичный спектакль. Я не мог сказать при всех, что спас её не просто так. Изначально мной двигало любопытство – кто она и зачем её судно шло к нашим берегам? Но где-то в глубине души жила непоколебимая уверенность: она – моя истинная.

– Я знаю, что делаю, – сквозь зубы процедил я, глядя в его воспалённые гневом глаза. – И ты должен мне доверять. Я твой будущий вождь, или ты забыл?

Слова прозвучали жёстко и холодно. Я не хотел этого, но иного выхода не было. Упоминание статуса заставило Сайруса отступить на шаг. Злость в его глазах не угасла, но смешалась с горечью и вынужденным признанием моей власти.

– Доверять? – он горько рассмеялся. – Ты скрыл от меня что спас человека! А теперь из-за неё ты должен пройти Испытание! – он снова попытался шагнуть в сторону, но я блокировал его, сцепив руки в замок. – А что, если ты не вернёшься? Что тогда будет с тобой? С нами? Ты подумал об этом?

Его вопросы вонзились мне в самое сердце. У меня не было ответа на них. Я и сам не знал, смогу ли вернуться. Я видел в его глазах не только злость, но и страх за меня, за всех нас. Однако изменить он уже ничего не мог, даже если и хотел.

– Такова воля судьбы. Если мне суждено умереть там – я умру. Но её в этом винить не смей.

Он смотрел на меня с горьким разочарованием.

– Я позвал тебя, потому что ты – единственный, кому я могу доверить её жизнь в моё отсутствие, – выдохнул я. Сайрус хотел что-то язвительно сказать, но я был быстрее. – Это приказ.

Последние два слова повисли в воздухе, тяжёлые и неоспоримые. Сайрус замер, его челюсти сжались. Он бросил на Лиру взгляд, полный такой ненависти, что та, казалось, съёжилась и стала ещё меньше. Потом его глаза вернулись ко мне. В них бушевала буря – обида, ярость, но и долг, заложенный глубоко в крови.

– Как скажешь, будущий вождь, – с силой выдохнул он это звание и поклонился.

Толпа, почуяв, что зрелище окончено, начала расходиться, бросая на нас последние колющие взгляды. Напряжение медленно спадало, сменяясь гнетущей тишиной.

Я обернулся к Лире. Она была бледной и дрожала, обхватив себя за руки.

– Идём, – коротко бросил я, не в силах подобрать других слов. Моё собственное сердце бешено колотилось в груди. – Я отведу тебя туда, где ты сможешь отдохнуть.

Она лишь молча кивнула, не поднимая на меня глаз, и поплелась следом, стараясь держаться на почтительном расстоянии.

– Сайрус, следуй за нами, – бросил я через плечо.

Мы медленно пробирались по лабиринту бамбуковых хижин и древних корней, и на нас давила тяжесть десятков осуждающих взглядов, буравивших спину из каждого тёмного угла. Каждый шаг давался с трудом, будто ноги увязали в смоле. В голове стоял оглушительный хаос: ледяная ярость старейшин, надломленная предательством ярость Сайруса и бездонный страх в глазах Лиры – всё это сплелось в тугой, болезненный узел.

И поверх этого – мои собственные мысли об Испытании. Участь, уготованная мне старейшинами, была немыслима: быстрая смерть или медленное, позорное угасание в изгнании. Я видел в памяти тени тех, кого изгнали до меня – они не держались и двух зим, сгинув в чуждых джунглях безымянными, забытыми жертвами собственной слабости. Их судьба была предостережением, которое нам вбивали с детства.

На этом фоне Испытание Хранителя, пусть и смертельное, казалось не таким уж жестоким. Пройти его – значило не просто выжить. Это означало доказать старейшинам, что моя кровь достойна чтобы быть вождём, что сила, дарованная предками, была вручена не зря. Заложить свою жизнь на кон было единственным способом искупить свою дерзость и доказать – прежде всего самому себе – что я достаточно силён, чтобы защитить ту, чья жизнь теперь была вплетена в мою судьбу.

Наконец мы добрались до небольшого, отдельно стоящего строения, почти клетку, сплетённую из прочных лиан между двумя массивными корнями дерева. Это место было на отшибе, подальше от любопытных глаз. Возможно, здесь Лире будет спокойнее.

– Жди снаружи, – сказал я Сайрусу. Он молча кивнул, но во взгляде читалось глухое недовольство.

Я отодвинул занавес из листьев, служивших дверью, и впустил Лиру вперёд. Внутри была лишь грубая циновка, нечто отдалённо напоминающее кровать и глиняный кувшин у порога.

– Ты останешься здесь. Сайрус будет охранять… присматривать за тобой. Не пытайся убегать. Это бесполезно и лишь навлечёт на тебя гнев, – сказал я, и мои слова прозвучали слишком жёстко. Я не хотел пугать её ещё больше, но должен был предупредить.

Лира подняла на меня глаза. В них не было слёз, лишь усталость и отголоски недавнего испуга.

– Это Испытание… Насколько оно опасно? – тихо спросила она.

Её вопрос застал меня врасплох. После всего случившегося её волновала не собственная участь, а моя?

– Ты переживаешь за меня? – не удержался я, делая шаг вперёд.

– М-м… просто от тебя зависит, вернусь ли я когда-нибудь домой, – ответила она, отводя взгляд, а я в ответ улыбнулся.

Я понял, что она лжёт. Ещё на берегу, во время допроса, я заметил, как она избегает прямого взгляда, теребит край платья, когда пытается скрыть то, что действительно чувствует. Сейчас происходило то же самое. Она беспокоилась обо мне, и от этой мысли по телу разлилось странное, согревающее чувство. Оно дарило слабую надежду, что однажды пропасть между нами может сократиться. Если, конечно, я останусь жив, чтобы увидеть это.

На берегу я вёл себя как последний грубиян, пытаясь заглушить собственную боль от осознания, что она хочет уйти. Но удерживать насильно возле себя я не хотел, даже если она была моей парой. Если это было её единственным желанием, то я должен был исполнить его.

– Насчёт того, что я сказал тогда… – я запнулся, подбирая слова. – Забудь. Я был не в себе. Я помогу тебе вернуться домой.

– Правда? – она подняла на меня лицо, и в её зелёных глазах мелькнуло счастье. – Ты обещаешь?

Она протянула руку с вытянутым мизинцем. Я уставился на этот странный жест, не понимая его значения.

Видя моё замешательство, она осторожно, но без страха взяла мою руку и обвила своим мизинцем мой.

– Это значит, что ты даёшь слово. И не должен его нарушить.

Я смотрел на наши соединённые руки – её кожу, такую гладкую и хрупкую, и мои пальцы, покрытые прочной чешуёй. В этом жесте я видел не просто договор, а нечто большее – хрупкий мост через пропасть, разделявшую наши миры.

– Обещаю, – твёрдо произнёс я.

И тогда она улыбнулась. Впервые улыбнулась мне. И я почувствовал, как по моей спине пробежали мурашки, а внутри всё сжалось от странного, нового чувства. Мне нужно было уйти, прийти в себя, обдумать всё.

– Я… принесу тебе воды и еды. Также подыщу что-нибудь из одежды.

– Точно, моя одежда. Не мог бы ты принести её, – сказала она.

– Да, конечно, – я замялся на секунду и продолжил, – Если ты захочешь помыться, недалеко есть река с водопадом, скажи, и я провожу тебя туда.

Она посмотрела на себя, а потом на меня:

– Да, хочу. Тогда я подожду твоего возвращения.

Я мог бы поручить это Сайрусу, но в его нынешнем состоянии он скорее напугал бы её до полусмерти.

Высунув голову из хижины, я обратился к Сайрусу, который мрачно опирался о ствол дерева.

– Принеси её вещи. Они у Соноры. И захвати фруктов, свежей воды, – я протянул ему пустой кувшин.

– Хорошо, – буркнул он без энтузиазма, но смиренно принял приказ.

Вернувшись внутрь, я сообщил Лире:

– Сайрус пошёл за твоими вещами. А мы можем сходить к водопаду. Пойдём, пока светло.

Мы шли молча. Я шёл впереди, раздвигая лианы и придерживая колючие ветки, чтобы они не ударили её. Она шла следом, и я чувствовал её присутствие каждым позвонком, каждым нервом. Её тихое дыхание, шелест шагов по листве – всё это оглушало громче, чем нарастающий гул водопада.

Мы вышли на опушку маленькой лагуны, куда с каменного уступа низвергался пенный поток.

– Здесь. Вода чистая. Я буду ждать… там, – я кивнул на массивные корни огромного дерева в отдалении.

– Хорошо, – кивнула она. – И… пожалуйста, не подглядывай.

– Я дал слово, – хрипло ответил я, разворачиваясь к дереву.

Даже на расстоянии я слышал, как она осторожно зашла в воду, как ахнула от прохлады. Вся моя сущность была напряжена. Инстинкты кричали, что оставлять её одну – безумие. Что она беззащитна. Что может попытаться сбежать, пораниться, утонуть. Разум твердил, что я дал слово.

И разум проиграл.

Беспокойство оказалось сильнее. Бесшумно, как тень, я вскарабкался на могучее дерево, с которого открывался почти идеальный вид на лагуну. Я не собирался подглядывать… не совсем. Я просто хотел убедиться, что с ней всё в порядке. Только и всего.

И тогда я увидел её.

Она стояла по пояс в воде, спиной ко мне, и струи омывали её бледную, почти сияющую кожу. Длинные русые волосы плавали вокруг неё тёмным ореолом. Я замер, затаив дыхание. Она была так хрупка, так непохожа на нас, чьи тела были защищены и скрыты чешуей. В её беззащитности была какая-то пугающая, гипнотизирующая красота. Что-то тяжёлое и горячее сжалось у меня в груди.

Она повернулась, и я увидел изгиб её шеи, линию плеч… Я чувствовал себя последним подлецом, но не мог оторвать взгляд.

И тогда ветер донёс до меня запах. Слабый, едва уловимый, но абсолютно безошибочный – металлический, острый запах свежей крови.

Я окаменел. Мозг отказывался верить. Потом инстинкт самосохранения – её самосохранения – вышиб из меня все другие мысли. Кто-то ранил её? Пока я глупо прятался на дереве? Беззвучным рывком я сорвался с ветки и ринулся вниз.

Я влетел в воду с громким всплеском. Лира вскрикнула от ужаса, инстинктивно прикрывшись руками и присев в воде почти по шею.

– Кровь! – выдохнул я, захлёбываясь. Моё сердце бешено колотилось. – Я почуял кровь! Ты ранена? Где? – Я сделал к ней шаг, мои глаза лихорадочно обыскивали воду вокруг неё в поисках признаков раны, нападавшего, чего угодно.

– Уйди! – её крик был пронзительным и полным унижения. – Я же просила! Уйди сию же минуту!

– Но я чую кровь! – настаивал я, не в силах сообразить. Тревога затуманила разум. – Что случилось? Ответь!

Её лицо пылало от стыда и ярости. Она швырнула в меня пригоршню воды.

– Это ничего! Уйди! Это… это нормально для женщин! Понимаешь? Нормально! – в её голосе послышались слёзы. – Просто оставь меня!

И тут до меня наконец дошло. Не рана. Что-то другое, сокрытое, о чём мне неведомо. Стыд ударил в меня с такой силой, что я отступил, будто получил удар в грудь. Я нарушил слово, подглядывал, а теперь ворвался сюда, напугал её, требуя объяснений в том, в чём не имел права разбираться.

– Я… прости, – пробормотал я, опуская голову. Горячая волна стыда накрыла меня с головой. – Я не… я не знал.

– Вон! – прошипела она, дрожащей рукой указывая на джунгли.

Я развернулся и вышел из воды, чувствуя себя последним чудовищем. Её слёзы, её унижение жгли мне спину. Я не оборачивался, уходя вглубь деревьев, чтобы дать ей уединение, которое так подло отнял. Запах её крови всё ещё стоял в моих ноздрях, смешавшись с едким вкусом моего позора.

Глава 11. Цветок памяти

Вода в лагуне оказалась прохладной, но не ледяной, и после пережитого волнения её касание было почти благословением. Я зашла по пояс, стараясь не смотреть на тёмную глубину под водопадом. Страх, рождённый кораблекрушением, всё ещё сидел где-то глубоко внутри. Сделав глубокий вдох, я окунулась с головой, пытаясь смыть напряжение и пыль джунглей. Жаль, конечно, что не было мыла, но даже простота этого ритуала немного успокаивала.

Именно в этот момент я почувствовала знакомую, тянущую боль внизу живота. Нет, только не сейчас.

Я вынырнула, и мой взгляд упал на воду вокруг меня. Извивающиеся алые нити медленно расползались по бирюзовой воде, словно чьи-то невидимые чернила. Сердце упало. Эта естественная для любой женщины вещь в диких джунглях, в присутствии существа с нечеловеческими чувствами, становилась источником жуткого смущения.

Нужно найти что-то, что впитает… Ткань, мох… Спросить у Кассия? – одна эта мысль заставила кровь прилить к щекам, и я готова была провалиться сквозь землю.

Громкий, оглушительный всплеск заставил меня вздрогнуть и резко обернуться. Это был Кассий. Он буквально ворвался в воду, и на его лице застыла не ярость, а дикая, почти паническая тревога. Я вскрикнула и инстинктивно присела в воду почти по шею, прикрываясь руками.

Он что-то кричал, обрывисто и хрипло. Из-за оглушительного гула водопада я разобрала лишь обрывки: «…кровь!… рана?…» Он сделал шаг ко мне, его глаза лихорадочно обыскивали воду вокруг, и до меня наконец дошло. Запах. Он почувствовал запах крови. И ему, с его звериными инстинктами, и в голову не могло прийти ничего, кроме раны.

– Уйди! – мой крик был пронзительным и полным унижения. – Я же просила! Уйди сию же минуту!

Но он не уходил, настаивая, его тревога затмевала разум. Стыд и ярость закипели во мне.

– Это ничего! – я швырнула в него пригоршню воды, пытаясь отогнать, добиться, чтобы он просто исчез. – Уйди! Это… это нормально для женщин! Понимаешь? Нормально!

В его глазах что-то переменилось. Ярость и тревога схлынули, уступив место медленному, тяжёлому осознанию. Он наконец понял. Понял, во что вломился, что требовал объяснить. И в этом осознании читалась такая глубина стыда, что моя собственная злость на миг отступила.

– Вон! – прошипела я уже без прежней силы, дрожащей рукой указывая на джунгли.

И он послушно развернулся и вышел из воды. Оглядываться не стал.

И только когда его фигура скрылась в зелени, по моим щекам покатились слёзы. Я осталась одна, дрожащая и униженная, в воде, окрашенной моим позором. Глупые, предательские слёзы смешивались с водой лагуны. А ещё я с ужасом подумала, что он наверняка увидел не только кровь, но и моё обнажённое тело. От этой мысли я вся залилась краской, и слёзы потекли ещё сильнее.

Я пробыла в воде достаточно долго и уже начала дрожать от холода, даже зубы не попадали об зуб. Ещё раз бросив взгляд на чащу и убедившись, что Кассия нигде не видно, я поспешно вышла на берег.

Я устроилась на большом, прогретом солнцем камне, подставив кожу его ласковым лучам. Они нежно грели, прогоняя леденящий холод. Мои длинные волосы спутались, но после нескольких проведений пальцами прядь за прядью, они наконец начали поддаваться, приобретая более-менее ухоженный вид.

Именно в этой тишине, под щебет птиц, до меня начала доходить вся тяжесть жизни на острове. У меня не было ничего из моего прежнего мира: ни моих уходовых снадобий, ни сменной удобной одежды, ни даже нормальных столовых приборов. Всё здесь было чужим и грубым.

Впрочем, поселение нагов не выглядело совсем уж примитивным. Их хижины были искусно сделаны, в них чувствовалась многовековая привычка к этому месту.

Мысли о выживании постепенно сменились тоской. Перед глазами вставали образы отца, Берты, нашего сада…

– Отец, я надеюсь, ты скоро найдешь меня… – прошептала я в пустоту, и голос прозвучал хрупко и потерянно.

Я не сомневалась, что он ищет меня. Он не из тех, кто сдаётся. Он будет искать, пока не найдет – живой или мертвой. Я отчаянно надеялась, что судьба распорядится первым вариантом.

Натянув на влажное тело платье, я уже собралась окликнуть Кассия, как вдруг воздух передо мной словно сгустился. Я вздрогнула и еле сдержала крик – передо мной, бесшумно возникнув из ниоткуда, стояла старейшина Калия.

– Вижу, дитя, ты уже женщина, – её старческий, шелестящий голос прозвучал без всяких предисловий. Она протянула мне аккуратный сверток из чистой, мягкой ткани.

– Спасибо, – смущённо прошептала я, принимая дар. Её слепые глаза, казалось, видели меня насквозь, и в этой внезапной, тактичной заботе было что-то одновременно утешительное и безмерно стыдное.

Сделав всё необходимое, я украдкой наблюдала за старейшиной, которая практически не двигалась, словно изваяние, и от этого мне становилось не по себе. Мне было немного неловко, даже если она была женщиной. Её белые, незрячие глаза пугали, наводя на жутковатые мысли. Если она ничего не видит, то как она нашла меня здесь, у водопада?

– Я уже давно наблюдаю за тобой, дитя, – вдруг произнесла она, словно прочитав мои мысли.

Я удивилась и на мгновение растерялась.

– Но вы ведь… – начала я.

– Я вижу не только то, что видно глазами, – мягко прервала она меня.

Калия медленно опустилась на соседний камень и ладонью указала мне место рядом. Я безропотно подчинилась. От неё исходил особый запах – смесь сухих трав, старости и чего-то неуловимого, что я бы назвала мудростью. Она не пугала меня, как Дракан своей яростью или Амрита холодной отстраненностью.

– Госпожа… – начала я, но она тут же подняла руку, останавливая меня.

– Называй меня по имени, дитя.

– Хорошо, – кивнула я.

Я нервно заёрзала на месте, собираясь с духом, чтобы задать самый главный вопрос. Она, казалось, чувствовала это и терпеливо ждала.

– Калия… почему вы в качестве наказания выбрали Испытание Хранителя? Почему не поддержали других старейшин, которые были готовы изгнать или убить Кассия?

– Кто сказал, что Испытание легче изгнания или смерти? – она повернула ко мне свое незрячее лицо.

– Разве это не более мягкая участь? – не поняла я.

– Я вижу больше, чем другие старейшины. И больше, чем вы, люди. И я разглядела, что Испытание для Кассия – не просто наказание. Это шанс.

– Шанс? – удивленно переспросила я. – Шанс на что?

– Шанс победить своих демонов. Принять свою судьбу. И избрать путь, отличный от пути слепой мести, – её слова повисли в воздухе, тяжёлые и значимые.

– Мести… – прошептала я, и до меня начало доходить. Затопленное судно, его ярость в первые минуты… Прошлое нагов было неразрывно связано с моим народом.

– Иногда, чтобы исцелить рану, нужно найти её источник, а не прижигать огнём, – продолжила Калия.

– Вы хотите сказать, что после Испытания Кассий… простит людей? Перестанет мстить? – спросила я неуверенно.

– Его выбор зависит и от тебя, дитя, – мягко ответила она.

– Но как? Что я могу сделать?

Она медленно поднялась с камня.

– Время… Оно покажет и расставит всё как должно.

Мне были не до конца ясны её намеки, загадочные и туманные.

– Лира! – где-то неподалеку раздался голос Кассия.

Я обернулась на звук, а когда снова посмотрела на камень, Калии уже и след простыл. На том месте, где она только что сидела, лежал одинокий красный цветок. У него были длинные, причудливо отогнутые лепестки и выступающие тычинки, напоминающие паучьи лапки. Я никогда не видела ничего подобного.

Я взяла его в руки. Он был невероятно красив и притягателен, его бархатистые лепестки будто манили прикоснуться. Едва мои пальцы сомкнулись вокруг стебля, сознание поплыло. Мир вокруг исказился, сжался и переместился куда-то, где воздух был густым от дыма, гари и чего-то едкого.