Цветок Исгарны

Глава 12. Наследник острова

Я проснулась от того, что настойчивый луч солнца пробился сквозь щель в стене и упал прямо на мои веки. Несмотря на вчерашние видения, ночь прошла спокойно, и кошмары ко мне не явились. Первой мыслью была брошь – я сжала ладонь, но она была пуста. Сердце упало, но, посмотрев на пол, я заметила знакомый блеск. Моя звёздочка лежала в пыли. Подняв и отряхнув её о платье, я решила пока спрятать сокровище под подушку. Позже я найду для неё более надёжное и укромное место.

В хижине царила тишина, но сквозь щель в стене, служившую окном, доносились щебет птиц и шорохи пробуждающегося леса.

– Лира, ты уже проснулась? – раздался за дверью голос Соноры.

– Да, входи, – откликнулась я.

И Сонора бесшумно скользнула внутрь. В одной руке она держала плетёную корзину, откуда доносился аппетитный запах, а в другой – аккуратный свёрток из светлой, мягкой ткани.

– Доброе утро! – лучезарно улыбнулась она. – Принесла тебе завтрак. И… это. Кассий велел передать.

Она протянула мне свёрток. Я взяла его, и по моим щекам тут же разлился горячий румянец. Эта деликатная, почти интимная забота, инициированная им, смущала и в то же время невыразимо трогала.

– Спасибо, – пробормотала я, откладывая свёрток в сторону и принимая корзину. Аромат еды заставил желудок предательски урчать; я и правда изголодалась.

– Не за что! – Сонора устроилась на корточках напротив, упираясь подбородком в колени и с нескрываемым любопытством разглядывая меня. Её медная чешуя красиво переливалась в солнечных лучах. – Как тебе спалось здесь?

– Хорошо, – ответила я. – Спасибо, что предоставили такое уютное жилье.

Она окинула хижину критическим взглядом.

– Не сказала бы, что тут достаточно уютно. Хочешь, помогу с этим? – в её голосе зазвучали озорные нотки.

– Конечно, я не против. Кассий как раз обещал показать мне вещи, оставшиеся от людей, – обрадовалась я.

Её оживленное выражение лица мгновенно сменилось на более сдержанное и серьёзное.

– Насчет этого… Его не будет несколько дней. Старейшины дали ему задание.

– Какое задание? – насторожилась я.

– Не знаю точно, – пожала она плечами, но по тому, как её взгляд внезапно ускользнул в сторону, я поняла – она что-то недоговаривает. – Они часто посылают самых сильных охотников вглубь острова… на разведку или для добычи особой дичи.

– Он… ушёл один? – уточнила я, чувствуя, как по спине пробегает холодок.

– Нет, с Сайрусом и Аароном, – поспешно ответила Сонора, словно желая меня успокоить.

– А кто такой Аарон? – поинтересовалась я.

– Он сын старейшины Дракана.

Я замерла с куском еды в руках. Любопытно…

– Могу я кое-что спросить? – решилась я, откладывая пищу. Этот вопрос казался ключевым для понимания их общества.

– Конечно, отвечу на всё, что знаю.

– Если у старейшины есть сын, почему будущим вождем должен стать Кассий, а не он?

Сонора на мгновение задумалась, проводя пальцами, покрытыми медной чешуей, по земляному полу.

– Это решает не Дракан и не совет. Это решает остров. Во время Испытания Пробуждения, – она произнесла эти слова с благоговением, – каждый молодой наг должен доказать свою связь с духами Исгарны. Аарон был силен, его змей быстр и яростен. Но Кассий…

Она умолкла, и в её глазах вспыхнул тот же трепет, что был, когда она говорила о старейшинах.

– Когда Кассий призвал своего духа-змея впервые, вода в священном озере забурлила, а камни запели. Его змей был не просто больше. Он был… древним. Таким, какими были змеи у первых предков. Старейшина Калия сказала, что остров признал в нем своего Хранителя. После такого ни у кого не осталось сомнений.

Она помолчала, обдумывая следующую фразу.

– Но есть и другая причина, которую все понимают, но не произносят вслух. Кассий… он особенный. Он не просто самый ловкий охотник. Он чувствует остров – может успокоить разгневанного духа или понять язык ветра. Дракан – великий воин, его сила в когте и ярости. Но после Резни многие поняли: нам нужен не просто мститель. Нам нужен тот, кто сможет услышать голос острова и уберечь от новой беды. А Аарон… – Сонора понизила голос, – он горячий, как его отец. Видит врага в каждой тени. Его гнев ослепляет. А вождь должен видеть дальше собственной ненависти. Многие до сих пор следуют за Драканом, веря, что только месть спасет нас. Но другие надеются, что Кассий найдет иной путь.

Её слова заставили мои мысли метаться с бешеной скоростью, складывая разрозненные пазлы в пугающую картину. Так вот в чём заключалась его истинная борьба, которую я смутно угадывала в его взгляде? Та ненависть к людям, что пылала в нём… Была ли она действительно его? Или это было тяжкое бремя, возложенное на его плечи Драканом и другими, ожидание, которое он был обязан оправдать? Он вырос с этим, его готовили стать воплощением мести всего своего народа.

Но тогда его поступок – спасение меня – становился не просто нарушением закона. Это было личное, сознательное отречение от роли, навязанной ему извне. Он предал их ожидания самым чудовищным для них образом. И теперь Дракан, чей собственный сын всегда оставался в тени Кассия, получил идеальный предлог чтобы сместить его.

Это «задание»… Сама мысль о том, что его ярый противник теперь сопровождает его вглубь опасных джунглей, отзывалась в душе ледяным эхом. Не была ли это ловушкой, хитро расставленной его врагами? А грядущее Испытание… Если Кассий его не пройдет, не станет ли это последним доводом для старейшин? Провал откроет Аарону прямой путь к трону, убрав с дороги неудобного претендента раз и навсегда.

Осознание, что его жизнь может быть в опасности не только из-за диких зверей, но и из-за политических интриг его же сородичей, заставило моё сердце сжаться от нового, пронзительного страха. Я была не просто пленницей. Я снова стала разменной монетой в чужой борьбе за власть, пешкой, которая уже стоила Кассию слишком многого.

Я отставила почти пустую миску. Аппетит бесследно исчез. Стратегия старейшин становилась ясна: они убрали моего невольного защитника, оставив меня здесь, на их милость, и теперь, вероятно, искали любой способ окончательно от него избавиться.

Одна мысль об этом заставила во мне что-то упрямо подняться. Мир Кассия не должен был рухнуть только из-за меня. Пока я здесь, я обязана попытаться оберегать его так же, как он, вопреки всему, оберегал меня. Его обещание помочь мне вернуться домой стоило того, чтобы я помогла и ему.

– Не бойся, – сказала Сонора, словно угадав мои мрачные мысли. Её тон стал мягче. – Пока их нет, я буду о тебе заботиться. Я бы с удовольствием показала тебе поселение, но, думаю, в твоём состоянии лучше этого не делать. Ты… – она наклонилась ко мне и понизила голос до шёпота, – привлечёшь ненужное внимание. Но я могу показать тебе окрестности. Те, что подальше от чужих глаз.

Её предложение было одновременно заманчивым и пугающим. Сидеть в четырёх стенах в ожидании неизвестности стало невыносимо. Но и выходить под осуждающие взгляды враждебных нагов было сомнительным удовольствием.

Я посмотрела на её открытое, молодое лицо. В её глазах не было ни лжи, ни злого умысла – лишь детское любопытство и, возможно, одинокая надежда на простое человеческое… нет, девичье общение. Я могла её понять.

– Хорошо, – согласилась я, делая глубокий, ободряющий себя вдох. – Только дай мне немного привести себя в порядок.

Сонора радостно кивнула и выпорхнула наружу, оставив меня наедине с тревожным гулом моих мыслей.

Несколько дней. Для меня это было и испытанием, и возможностью. Возможностью узнать что-то важное о нагах, об их прошлом, о тех страшных событиях, что соединяла их с моим народом. Возможностью найти способ защитить Кассия от интриг его же сородичей и понять, сколько нагов на самом деле на его стороне.

Моя жизнь теперь полностью зависела от него и от того, сумеет ли он пройти Испытание. Мне срочно нужно было выяснить у Соноры, что это за испытание и можно ли как-то помочь ему подготовиться.

У меня впереди было несколько дней, и сидеть сложа руки я не собиралась.

Приведя себя в порядок с помощью принесённой воды, я вышла из хижины. Сонора поджидала меня, переминаясь с ноги на ногу от нетерпения.

– Пойдем, я покажу тебе самое красивое место рядом! – она схватила меня за руку и потащила за собой, легко петляя по едва заметным тропинкам.

Вскоре мы вышли на опушку, где воздух стал прохладнее и наполнился густым ароматом влажной земли и чего-то сладковатого, медового. Я замерла, пораженная открывшимся видом. Перед нами раскинулся лес, где массивные деревья с густой листвой лилового оттенка сплетались кронами, создавая живой свод, а под ногами мягко шуршал бархатный ковер из опавших лепестков. Узкая тропинка, виднеющаяся в полумраке, вела в таинственную даль. По обеим её сторонам, словно струящийся ручей, пышно цвели синие, фиолетовые полевые цветы.

Но самым завораживающим был древний арочный мост, целиком сплетённый из живых корней могучего дерева. Он был так искусно создан природой, что казался делом рук какого-то волшебного существа. Густые гирлянды цветущей сирени и тёмного плюща почти полностью скрывали конструкцию, создавая впечатление, будто сама земля пытается утаить это место от чужих взглядов. Сквозь кружевную тень пробивались одинокие солнечные лучи, создавая на земле причудливые узоры. Казалось, сам воздух здесь был окрашен в сиреневые тона.

– Красиво, правда? – с гордостью произнесла Сонора, наблюдая за моей реакцией.

– Очень, – прошептала я, завороженно глядя на эту волшебную арку, будто бы ведущую в другую реальность.

– Это Роща Сиреневого Ветра, – торжественно сообщила Сонора. – Деревья здесь цветут почти круглый год. Говорят, что шёпот, произнесенный под арочным мостом, может донестись до того, кому он предназначен, даже если тот очень далеко.

Мы присели на мягкую траву у начала тропинки. Тишина этого места была особенной – наполненной жужжанием пчёл в сирени и шелестом листьев над головой. Именно здесь, в этой умиротворяющей атмосфере, я решилась заговорить о самом важном.

– Сонора, а можешь рассказать, что произошло между вашим народом и людьми? – спросила я как можно более нейтрально, стараясь не выдать внутреннего напряжения.

Её лицо сразу стало серьёзным. Она запустила пальцы в шелковистые лепестки, лежащие на земле, следя за движением ветра в кронах.

– Я сама не знаю многого, – призналась она. – Я была совсем маленькой, когда всё это произошло. Но… ты можешь спросить у Кассия. Хотя… – она замедлила речь, – он вряд ли захочет говорить о тех временах. Как и все остальные наги на острове.

Я понимала, что события тех дней оставили глубокие, незаживающие раны. Копаться в этом прошлом было жестоко, но мне отчаянно нужно было понять, что же случилось, и по чьей вине началась та резня.

Странно, но ни отец, ни дядя Роанальд никогда не упоминали о войне с нагами. Такие масштабные события должны были остаться в памяти людей, передаваться из уст в уста. А вместо этого – лишь гробовое молчание, что казалось мне теперь куда более подозрительным, чем любые рассказы.

Когда Кассий вернётся, я должна буду найти подходящий момент – тот редкий миг, когда он окажется максимально готов к откровенности, и попытаться выведать у него правду. Шансы были ничтожны, но они существовали.

Узнав причину той страшной вражды, я, как будущая наследница своих земель, могла бы попытаться разрешить этот затянувшийся конфликт, если это вообще было возможно. Теперь, помимо отчаянного желания выбраться отсюда, у меня появилась новая цель – попытаться восстановить хрупкий мост между нагами и людьми.

Видя, как тяжело Соноре даётся эта тема, я решила сменить её, перейдя к другому, не менее тревожному вопросу.

– Кстати, а что это за Испытание Хранителя, которое предстоит Кассию? – спросила я.

И снова тема оказалась тяжелой, но на сей раз она решилась ответить.

– Оно проходит в Пещере Отзвуков, – тихо начала она. – Это… это не проверка силы или ловкости. Там нет хищников, которых нужно одолеть. Пещера обнажает то, что скрыто внутри. Она является твоим самым страшным кошмарам, самым глубоким страхом. Она питается твоей силой, твоей волей. Если войти в пещеру, то обратно уже не выйти. Многие сильные воины так и не вернулись. Возможно, их разум не выдержал встречи с самим собой. Тела остались там, словно пустые раковины.

От её слов по моей коже побежали ледяные мурашки. Испытание, которое бьёт не по телу, а по разуму, казалось куда более жестоким и коварным.

– И нет никакого способа… подготовиться? Помочь? – спросила я, стараясь скрыть нарастающее отчаяние. – Какой-нибудь обходной путь?

Сонора печально покачала головой.

– Нет. Путь только один – пройти сквозь собственный ужас и не сломаться. Но… – она замялась, словно боясь произнести что-то запретное. – Я как-то слышала от старейшин… Говорят, если у испытуемого есть что-то очень ценное, что связывает его с реальностью, с тем, ради чего он хочет жить… это может стать якорем. Неким оберегом. Это не гарантия, но иногда помогает удержаться. Камень с родного берега, подарок близкого… что-то, наполненное сильными светлыми чувствами.

Моё сердце ёкнуло. Оберег. Я вспомнила о броши, холодной звездочке, лежащей под подушкой. Но что она значила для Кассия? Ничего. Она была символом моего дома, а не его.

Что есть мой дом сейчас? Пока Кассий жив и остаётся вождем, у меня есть шанс вернуться. Он дал слово. Если же он падёт, моя участь будет решена старейшинами, и исход предсказать нетрудно. Эта брошь была символом моей надежды на возвращение. Но теперь сама эта надежда была неразрывно связана с ним.

Он спас меня, рискуя всем. Теперь моя очередь.

– Я не знаю, есть ли у Кассия такая вещь, – вздохнула Сонора, прерывая мои мысли. – После Резни он стал очень закрытым. Он ничего не хранит.

– Но не обязательно его вещь, верно? – тихо переспросила я, мысленно видя звездочку в своей руке. – Ты сказала: «что-то очень ценное, что связывает его с реальностью, с тем, ради чего он хочет жить».

Сонора с любопытством посмотрела на меня.

– Да…

– А если это будет что-то, что символизирует обещание? – мои пальцы сомкнулись в замок. – Обещание вернуться? Или… напоминание о том, что за пределами его боли есть нечто, ради чего стоит бороться? Нечто хрупкое, что нуждается в его защите?

 Я понимала, насколько мои слова наивны. Но это было всё, что я могла ему предложить. Не магический артефакт, а хрупкий символ доверия, возникший между нами вопреки всему.

Сонора задумалась, её взгляд скользнул по моему лицу.

– Ты хочешь отдать ему свою вещь?

– Да, – мой голос прозвучал твёрже, чем я ожидала. – У меня есть брошь. Единственное, что уцелело после кораблекрушения, и самое ценное, что у меня есть. Он пообещал помочь мне вернуться домой. Эта брошь – символ того дома. Если он возьмет её с собой… может быть, она будет напоминать ему, что его ждут. Что его слово должно быть выполнено. Что он не имеет права сдаваться.

Я не стала говорить вслух другую мысль: что, взяв мою брошь, он возьмёт с собой и частичку моей веры в него. Веры, которую он, сам того не зная, во мне пробудил.

Сонора смотрела на меня с растущим изумлением, а затем её лицо озарила медленная, тёплая улыбка.

– Это… очень смело, Лира. И очень по-человечески. – Она покачала головой, но не с осуждением, а с одобрением. – Я не знаю, сработает ли это. Но если что-то и способно достигнуть его сердца сквозь все барьеры, так это такой жест. Дай ему это, когда он вернется. Перед испытанием.

Я думала, она станет спрашивать, почему я всё ещё мечтаю вернуться, хотя отсюда было тяжело выбраться и ещё чего-нибудь подобного рода, но никак не ожидала от неё такой поддержки. Это было неожиданно и очень приятно.

Я кивнула, и странное спокойствие снизошло на меня. Решение было принято. Теперь эта маленькая звёздочка обрела новый смысл. Она была не просто памятью о прошлом. Она стала залогом будущего – и моего, и, как ни странно, его.

Сонора медленно поднялась, сметая с платья лепестки.

– Пойдём, я покажу тебе сад с лунными цветами! Они раскрываются только ночью, но и днём выглядят волшебно.

– Хорошо, – ответила я.

Перед уходом я на мгновение замедлила шаг, закрыла глаза и прошептала под мостом своё самое сокровенное желание:

– Отец, если ты меня слышишь… Знай, я жива. Я нахожусь на острове Исгарна. Я жду тебя и безумно скучаю…

Глава 13. Камень преткновения

Кассий

Дождь, начавшийся ещё на рассвете, не утихал, превращая тропу в скользкое месиво из глины и гниющих листьев. Вода стекала с тела, но холод проникал внутрь, леденил чешую на руках. Я шёл впереди, прокладывая путь сквозь спутанную чащу, чувствуя на спине два тяжёлых взгляда. Один – знакомый, полный молчаливого вопроса. Другой – колючий, как иглы дикобраза, и такой же враждебный.

Задание старейшин было простым и, как все у Дракана, двусмысленным до подлости. Найти и принести Сердце Древа – редкий камень, образующийся в смоляных карманах древних хвойных гигантов в самых глухих уголках острова. Считалось, что он обладает свойством укреплять волю, и старейшины якобы нуждались в нём для подготовки к предстоящим ритуалам. Но я не был дураком. Это была проверка. Проверка на покорность. На то, буду ли я послушно выполнять их поручения, зная, что за моей спиной они готовят мне гибель. И наблюдать за мной поставили не только Сайруса, но и Аарона. Глаза и уши его отца.

Аарон шёл сзади, его тяжёлые, уверенные шаги отдавались эхом моих собственных. Он не скрывал своего презрения, и каждый его взгляд, брошенный на мою спину, словно говорил: «Твоё место скоро будет моим».

Сайрус, напротив, держался ближе, его молчание было тревожным. Он ждал. Ждал объяснений, которых я так и не дал ему на площади.

К полудню мы вышли к быстрой реке, пересекавшей нашу тропу. Дождь немного стих, превратившись в мелкую морось.

– Здесь передохнём, – бросил я через плечо, останавливаясь под нависающей скалой, которая давала скудное укрытие. – Аарон, проверь тропу впереди. Посмотри, не размыло ли брод.

Аарон фыркнул, его красная чешуя, похожая на чешую отца, блеснула в сером свете.