Недвойственность. Феноменология христианской святости

Картезианство и наивный реализм

Следствием дуалистического восприятия мира является наивный реализм обыденного сознания, который сводится к тому, что существует «Я» или субъект, и независимый, отдельный от «Я» материальный мир или объект, который познается в результате процесса восприятия органами чувств. Дэвид Юм пишет:

Обывателю кажется, что он живет в трехмерном мире, события в котором развиваются в линейном времени. Это твердый мир, в котором предметы взаимодействуют по механическим законам. Если он закрывает глаза, то этот мир не исчезает, а продолжает существовать. Эта позиция обывателя и есть «здравый смысл». Ли Росс выделил следующие принципы наивного реализма:

На самом деле, умственная установка на то, что другие субъекты воспринимают мир также, как я сам, представляет собой своего рода «прыжок веры». Мерло-Понти писал:

И если мы еще можем сомневаться в существовании мира, поскольку он является лишь производным от восприятия органами наших чувств, то в одном мы не сомневаемся, это в том, что «я существую». Именно это легло в основу рассуждений Декарта, которые он сформулировал как «я мыслю, следовательно существую». «Я мыслю» есть субъект, в то время, как то, что мыслится есть объект. Таким образом, мир согласно Декарту состоит из двух независимых субстанций: материи, основным свойством которой является протяженность, и сознания, основным свойством которого является мышление. Этот картезианский дуализм лег в основу современной философии.

Следствием этого дуализма является установка об отдельном существовании нематериальной души от материального тела. Тело влияет на душу, заставляя ее страдать, душа заставляет тело работать как «машину». Этой машиной управляет разум, наблюдая за ощущениями чувств и посылая команды, как будто некий маленький человечек, гомункул «тянет рычаги». Соединение протяженной и мыслящей субстанций происходит согласно Декарту в шишковидной железе. Это предполагает, что где-то в мозге есть граница перехода между материей и сознанием. Сознание, таким образом, согласно Декарту есть как бы зритель, созерцающий театральную сцену. Дэвид Деннет назвал эту установку «картезианским театром», лежащим в основе современных материалистических взглядов. Однако, эти взгляды опровергаются современной нейрофизиологией, утверждающей отсутствие существования в мозге некоего отдельного центра сознания, что таким образом означает отсутствие внутреннего субъекта. Вполне вероятно даже, что осознанность существует вне мозга, мозг лишь нужен для связи сознания с телом. Так, Шредингер писал:

Наше восприятие, цвета, запахи, звуки, не являются ни молекулами, ни волнами, ни кварками. Если мы вскроем голову и исследуем мозг, мы там ничего не увидим, кроме жирной массы. Таким образом, существует гигантский разрыв между микроскопической картиной нервных взаимодействий в мозге, и их трансформацией в осознанную макроскопическую феноменальную картину. Это то, что впоследствии было охарактеризовано как «трудная проблема сознания».

Позднее, в феноменологии Гуссерля наивный реализм будет назван естественной установкой. Это взгляд на мир, видящий вещи существующими вне нас в пространстве и времени, то есть трансцендентными по отношению к нам. Именно независимое существование мира вне нашего восприятия утверждал Кант, говоря о «вещи в себе», вещи как таковой, самой по себе. Чувственно не воспринимаемая «вещь в себе» вместе с тем является умопостигаемой или ноуменом.

Основатель феноменологии Гуссерль с самого начала отвергает Кантовскую «вещь в себе» и видит натурализм основной проблемой естественных наук, которые основаны на этом наивном положении, что внешний мир независим от сознания. Для науки сознание является одним из объектов науки, наряду с вулканами, кристаллами и черными дырами. Однако с феноменологической точки зрения это неприемлемо, поскольку на самом деле сознание является субъектом для мира, то есть необходимым условием для того, чтобы какая либо сущность могла рассматриваться как объект. Все объекты существуют в восприятии субъекта, внутри его сознания, вне которого бессмысленно говорить об их отдельном существовании, «вещь в себе» бессмысленна. Гуссерль говорит, что «природа непостижима без сосуществования субъектов, способных ее воспринимать». Апелляция науки к объективности третьей стороны также бессмысленна, поскольку та сторона также является сознательным субъектом со своим восприятием. Субъект-объектная дуальность естественной установки всегда будет вызывать вопрос с чьей точки зрения рассматривается данный объект.

Гуссерль лишь предлагал оставаться в рамках собственной компетенции, то есть лишь в рамках своего сознания, и вывести за скобки все, что мы не можем воспринимать. За отрицание естественной установки феноменологию Гуссерля также  относят к солипсизму, только методологическому, поскольку построения феноменологии исходят из субъекта.

Между тем каковы бы ни были наши философские взгляды, очевидно, что, поскольку дело касается восприятия посредством чувств, цвета, звуки, тепло и холод существуют так же, как движение и плотность, и различие, которое мы проводим между ними в этом отношении, коренится не в самом восприятии. Соответственно мы видим, что все заключения, которые простолюдин формирует в своей голове, полностью противоположны тем, которые делает философия. Потому что философия говорит нам, что все явления разума есть только восприятия, и они зависят от нашего разума; тогда как простолюдин разделяет восприятие и объект, приписывая последнему продолжающееся существование.

Я вижу события и объекты такими, какими они в действительности являются, и мои социальные установки, убеждения, предпочтения, приоритеты и пр. проистекают из соответствующего бесстрастного, непредвзятого и по сути «непосредственного» осмысления информации или доказательств.

Другие такие же, как я, рационально воспринимающие в большинстве случаев будут разделять мои реакции, поступки и мнения – при условии, что они получили доступ к информации, которая стала основой моих взглядов, и при условии, что они тоже обработают эту информацию достаточно вдумчивым и непредубежденным образом.

Мы видим сами вещи; мир и есть то, что мы видим; такого рода формулировки выражают веру, которая присуща как естественному человеку, так и философу, как только тот открывает глаза. Они отсылают нас к глубинному пласту тех немых «мнений», которые имплицитно присущи нашей жизни. Однако эта вера обладает той странностью, что как только мы пытаемся придать ей вид некоторого положения или высказывания, как только мы задаемся вопросом, кто такие эти « что такое «и что такое «или «, мы сразу же попадаем в лабиринт затруднений и противоречий. мы», видеть»  вещь»  мир»

мы уверены в том, что дерево мы наблюдаем тогда, и только тогда, когда в центральной нервной системе наблюдателя разыгрываются определенные, в деталях совершенно неясные нервные процессы. Можно, однако, с уверенностью утверждать, что если бы мы даже представляли себе  во всех деталях, то, тем не менее, не могли бы их назвать ни деревом, ни ощущением дерева, ни наблюдением дерева. эти процессы

Солипсизм Беркли и эмпиризм Юма

Позиция полностью противоположная наивному реализму, которая наоборот утверждает, что существует только одно сознание, мое собственное, и отрицает реальность объективного мира, называется солипсизмом. Эта позиция наибольшую известность приобрела благодаря Джорджу Беркли, который в отличие от Декарта, признававшего независимое существование и мира и сознания, признавал только существование сознания и Бога.

Согласно Беркли материальные объекты существуют лишь как идеи в сознании полученные через органы чувств. То есть воспринимаемые объекты и есть наши чувственные восприятия, вне которых они не существуют. Беркли выдвигает тезис, который невозможно логически опровергнуть – «esse est percipi», «существовать – значит быть воспринимаемым». Однако, не только вещи, но и наше тело мы воспринимаем лишь как ощущения сознания. Мы всегда ограничены нашими чувствами и в познании внешнего мира никогда не можем выйти за их пределы. Беркли писал в «Трактате о принципах человеческого знания»:

Тут можно возразить, что мир в таком случае каждый раз исчезает, когда человек засыпает, и вновь появляется, когда он просыпается. Именно так воспринимают мир некоторые школы буддизма. Но, по мнению Беркли именно это является доказательством существования Бога, ибо когда мы засыпаем, Бог продолжает наблюдать мир, поэтому мир не исчезает. Поскольку Беркли признает наличие Бога помимо собственного сознания, его нельзя назвать солипсистом в строгом смысле слова, предполагающем существование лишь одного сознания.

Признавая достижения Беркли, Дэвид Юм пошел еще дальше, отрицая существование самого субъекта, будь то человека или Бога, и объявив «Я» потоком впечатлений:

О реальности Юм пишет также как о совокупности впечатлений:

Также Юм утверждает отсутствие причинно-следственной связи, поскольку причинность не дана в ощущениях, а дано лишь восприятие последовательности событий:

За основу познания Юм берет только первичные впечатления, которые он считает единственно реальными, данными нам в ощущениях. Таким образом, все остальные концепции такие, как реальность (объект), личность (субъект), причинность объявляются несуществующими, поскольку они являются сложными идеями, производными от первичных впечатлений и не данных нам в непосредственных ощущениях. В этом заключается эмпиризм Юма.

Странным образом среди людей преобладает мнение, что дома, горы, реки, одним словом, чувственные вещи имеют существование, природное или реальное, отличное от того, что их воспринимает разум. Но с какой бы уверенностью и общим согласием ни утверждался этот принцип, всякий, имеющий смелость подвергнуть его исследованию, найдет, если я не ошибаюсь, что данный принцип заключает в себе явное противоречие. Ибо, что же такое эти вышеупомянутые объекты, как не вещи, которые мы воспринимаем посредством чувств? А что же мы воспринимаем, как не свои собственные идеи или ощущения (ideas or sensations)? И разве же это прямо-таки не нелепо, что какие-либо идеи или ощущения, или комбинации их могут существовать, не будучи воспринимаемы?

Я решаюсь утверждать относительно других людей, что они суть не что иное, как связка или пучок различных восприятий, следующих друг за другом с непостижимой быстротой и находящихся в постоянном движении.

Из впечатлений или идей памяти мы образуем своего рода систему, охватывающую все то, что помним как воспринятое либо внутренним восприятием, либо внешними чувствами, и каждую часть этой системы наряду с наличными впечатлениями называем обычно реальностью.

Предположение: и будущее похоже на прошлое, – не основано на каких-либо аргументах, но проистекает исключительно из привычки, которая принуждает нас ожидать в будущем той последовательности объектов, к которой мы привыкли.

Кот Шредингера

Несмотря на кажущуюся очевидность наивного реализма и абсурдность солипсизма, именно солипсизм находит свое подтверждение в современной науке. Зависимость материи от сознания подтверждается квантовой механикой, утверждающей вероятностный характер реальности и необходимость наблюдателя для ее актуализации.

Квантовая механика утверждает, что поведение атома объясняется волновой функцией, которая описывает все потенциальные состояния атома. Согласно квантовой механике, если над атомом не производится наблюдение, то он находится в суперпозиции всех своих состояний. Однако, в момент измерения какого-либо свойства системы в результате эксперимента происходит коллапс волновой функции, и из всех потенциально возможных состояний в реальности наблюдается лишь одно. То есть, из всех вероятных возможностей в процессе наблюдения актуальной становится лишь одна возможность. Парадоксальность такого квантово-механического понимания при применении его к реальности микромира наглядно демонстрирует мысленный эксперимент с котом, предложенный Шредингером.

Суть эксперимента сводится к тому, что, гипотетически, берется один радиоактивный атом, который за один час распадается с излучением гамма частицы с вероятностью в 50%. Эта микроскопическая неопределенность затем трансформируется в макроскопическую с помощью простого механизма. При распаде атома счетчик Гейгера считывает выделенную гамма частицу и запускает электрическое реле, которое при помощи прикрепленного молотка разбивает ампулу с синильной кислотой. Если в ящик с такой системой положить кота, то через час кот будет либо жив, либо мертв в зависимости от состояния атома. Согласно квантовой механике, поскольку ядро одновременно находится в суперпозиции всех своих состояний, то кот должен быть одновременно и жив и мертв. Открытие ящика и наблюдение атома приводит к коллапсу волновой функции и выбирается одно из его состояний, в результате чего кот становится либо жив, либо мертв.

Здесь и возникает вопрос – в какой момент система перестает быть смешением состояний и выбирает лишь одно из них? Копенгагенская интерпретация, сформулированная Борном и Гейзенбергом, утверждает, что выбор состояния происходит в момент наблюдения. Это подчеркивает роль сознания и наводит на размышления о том, кто является Наблюдателем вселенной. Согласно многомерной интерпретации Эверетта, в момент открытия ящика происходит расщепление на два независимых мира, в одном из них кот жив, а в другом мертв.

Усложненным вариантом эксперимента Шредингера является парадокс Вигнера, который в мысленный эксперимент с котом вводит категорию друзей. После открытия ящика ученый например видит, что кот жив, то есть атом не распался. Однако его друг еще не знает об этом, и для него кот еще находится в состоянии суперпозиции, и становится живым только когда ему сообщат результат эксперимента. Таким образом, пока другу не сообщили о результатах, два ученых находятся в двух противоречащих реальностях. Интересно, что парадокс Вигнера недавно был подтвержден экспериментально. 1

Вышесказанного достаточно, чтобы понять, что даже наука подтверждает субъективность восприятия. Таким образом феноменологическая точка зрения, согласно которой естественная установка наивного реализма должна выводиться из рассмотрения и реальность должна пониматься лишь как явления воспринимаемые в сознании (феномены), становится очень актуальной.

Феноменология Гуссерля и экзистенциализм

Феноменология, это наука о феноменах, то есть о явлениях доступных в чувственном восприятии. Феноменология работает не с вещами, а с их отображением в сознании. Сознание, вместо того, чтобы рассматриваться как одна из сфер реального мира, после преодоления «естественной установки» в результате феноменологической редукции, становится смыслом мира.

Естественную установку необходимо редуцировать для того, чтобы проявилась установка феноменологическая. Для этого Гуссерль предлагает использовать феноменологическую редукцию, которая методологически состоит из двух ступеней: 1) эпохэ́, подготовительный этап; 2) трансцендентальная редукция, задача которой – движение анализа от конкретного эмпирического субъекта к чистому «Я», к чистой субъективности, соответственно к феноменологии как чистой эгологии.

Эпохэ (греческое -«задержка, остановка, удерживание») это редукция естественной установки через прямое, беспредпосылочное восприятие. Феноменологическое эпохэ заключается в отказе от (то есть «заключении в скобки») всех предварительных, включая научных, знаний и допущений о мире. Таким образом, эпохэ это остановка ума и как следствие начало недвойственного восприятия, когда исчезает граница между субъектом и объектом, между внутренним миром и внешним миром, между умственным миром и физическим, между мыслями и вещами. Это расширение ума, когда ум выходит из внутреннего монолога с самим собой, в котором он постоянно пребывает, и заключает в себя весь внешний мир. Именно поэтому, Гуссерль описывает эпохэ как переход из двухмерного в трехмерный мир и сравнивает его с религиозным опытом.

Тут интересно отметить, что объект всегда воспринимается лишь частично, с какой то одной перспективы, то есть неадекватно. Поэтому, Гуссерль вводит промежуточную эйдетическую редукцию, которая в воображении прокручивает все варианты объекта со всех перспектив и создает трансцендентный инвариант (эйдос). Например, сознание никогда не видит обратную сторону куба, поэтому достраивает его в уме. Сознание всегда предметно, интенционально, то есть направлено на что-либо, реальное или нереальное (например число). Таким образом, эйдосы реальных или нереальных объектов всегда находятся в трансцендентном сознании. Однако, когда вместо эйдосов объектов, трансцендентная редукция направляется на само сознание, тогда постигается сущность самого «чистого сознания», а именно Трансцендентное эго, лежащее в основе всех «эйдосов» и интенциональных актов и составляющее смыслы всех предметностей. Тогда, осуществляется «абсолютное знание», в основе которого лежит субъектное бытие. И если можно представить субъект вне мира, то мир вне восприятия субъекта представить невозможно. Отсюда происходят обвинения в солипсизме.

Если в эпохэ за скобки выносится естественная установка или реальный статус объекта, то в трансцендентальной редукции за скобки выносится эмпирический субъект с его феноменами психической жизни и открывается чистое сознание. Таким образом, трансцендентальная редукция выносит за скобки не только внешний мир, но и внутренний. Гуссерль в «Картезианских размышлениях» пишет:

Трансцендентный и эмпирический субъект согласно Гуссерлю есть один и тот же субъект, воспринимаемый с разных точек зрения. Трансцендентный субъект это субъект как таковой, эмпирический субъект это субъект рассматриваемый как часть мира, то есть эго. Как говорит сам Гуссерль, это не значит, что трансцендентное эго это некое супер-эго, но что это некоторый источник всех возможных проявлений эго, инвариант всех состояний эмпирического эго во времени. В этом отношении, феноменология имеет свои параллели в Адвайта-Веданте. Эмпирическое эго соответствует самости (аханкара), а трансцендентное эго есть Атман.