Петькина жизнь

Сон ?!

Зала такая большая, такая светлая… Петька никак не может понять, откуда столько света. Неужели от свечей на елке?

Так удивительно: пламя свечей одинаково ровное, едва мерцающее, и цвет пламени белый, теплый, неиссякающий. А еще удивительно: в зале совсем не пахнет воском, пахнет смолой и чем-то сладким. Петьке чудится, что свет исходит от стен, хотя их он не видит. Он, скорее, ощущает замкнутость безграничного пространства. Вместе с другими девочками и мальчиками Петька веселится на рождественской елке. Они смеются, рассматривают больших двигающихся кукол, угощаются сладостями.

В центре залы, возле огромной елки, ТОТ, к кому так стремятся все дети. Но это не Дед Мороз: у него небольшая бородка, но нос не красный; глаза цвета весеннего неба излучают светлую доброту, да и облачен он в белые длинные одежды. Ладонью он покрывает голову каждого подходящего к нему ребенка и что-то тихохонько говорит. Дети отходят от него умиротворенно – счастливые, но – без подарков. А Петьке очень хочется получить новенький сотовый телефон – не кнопочный и желательно с откушенным яблоком на корпусе. Поэтому он к елке не идет…

Во всем этом рождественском круговороте Петька даже не заметил, что у этого праздника жизни есть зрители. Мальчик, лет 4-5, оказавшийся рядом с Петькой, кружится, подпрыгивает, машет ручонками и восторженно кричит: «Мама, мамочка, здесь так тепло, так весело! Дяденька у елки сказал, чтобы мы приходили к нему». В конце залы болезненно худая женщина протягивает руки, подхватывает мальчика, кружится вместе с ним и целует, целует, заливая его слезами. Он прозрачными ручонками вытирает ей лицо, прижимаясь головкой к её груди.

Рыжим котенком сжалось сердце Петьки, защемило, захотелось как будто невзначай потереться о ноги близкого человека, урча, запрыгнуть на колени и в безграничном доверии упереться лбом в лоб. И Петька, переполненный зависти, искоса посмотрел на мальчика и его маму.

Большие – нет, огромные глаза цвета весеннего неба широко смотрели на Петьку, излучая безграничную ласку и… страдание.

Мальчонка что-то прошептал маме, она смиренно опустила его на пол, повернулась и пошла в конец залы.

Она шла по длинному темному коридору, в конце которого светился огонек. Временами её поглощала темнота, но свет в конце коридора, освещая женский силуэт, позволял Петьке не терять её из виду.

Это было вновь удивительно: чем дольше шла худая женщина, тем ближе оказывался огонек: он рос, увеличивался. Петька не мог оторвать взгляда от этой чужой ему женщины. Вдруг женщина встала. Перед ней была дверь, которую почему-то она не пыталась открыть. Обычная, до боли знакомая дверь с разбитым стеклом и потрескавшейся краской – дверь в кухню, за которой сидела Петькина мать и её гости.

Рыжий котенок распружинился, выгнул спину, зашипел и ощетинился. Он приготовился к броску.

Мать уже была в «хорошем» настроении. Волосы были растрепаны, верхние пуговицы полинялой блузки расстегнуты до неприличия. Она махала руками, смеялась и громко кричала. Петька по губам, выражению материного лица понимал, что там за дверью всё громко. Он не слышал слов. Он знал всё наперед. Он смотрел на чужую женщину, стоящую перед дверью. Её тело загораживало пространство кухни. Но что нового мог там увидеть Петька?! Старый деревянный стол, на котором в тарелке вперемежку с сизыми обглоданными рыбьими остовами лежит нарезанная селедка да валяется пустая бутылка из-под водки и ещё две таких же под столом у ножек мамкиного табурета, горкой набросан огромными кусками хлеб, круглый отварной картофель, вилки, которые уже не нужны, потому что сидящие за столом друзья уже тоже в «хорошем» настроении и потому позволяют себе всё брать просто руками. А в соседней комнате брат-первоклашка, «мелкий», сидит что-то карябает в прописях, потому что мамка в «хорошем» настроении устраивает аттракцион неслыханного контроля. Если контроль уже состоялся, значит, брат со своими пацанами где-то бездумно тратит деньги, полученные от мамки.

Петьке стало стыдно, больно. Что сделает сейчас худая женщина? Просто молча развернётся и уйдет (он сам так делает часто) – Петькина мать даже этого не заметит. Если начнет хоть что-то говорить – Петькина мать начнет похабно орать, марать грязными словами эту незнакомую тихую женщину.

В висках застучали молоточки и сжались кулаки. Петька уже приготовился защищать эту женщину от собственной матери, но вдруг явственно услышал голос: «Не препятствуйте детям приходить ко Мне, ибо таковых есть Царствие Небесное». Худая женщина произносила это тихо, спокойно, пристально глядя на Петькину мать. За столом – оцепенение, лица «весёлых» дружков выразили полное непонимание услышанного. Мать, усмехнувшись, встала, шумно отодвинув табурет, демонстративно – вызывающе поправила блузку на плечах, скрутила замасленное кухонное полотенце и грозно, развязно двинулась навстречу худой женщине.

Как-то резко и отвратительно протяжно засвистел на плите закипевший чайник…

– Ну ты, Петька, даёшь! – закричал в самое ухо Петькин одноклассник по фамилии Девушкин.– Весь урок проспал, а зря – классный рассказ. Жалко, что мальчишка замерз.

– А, может, оно и лучше, – подумал Петька, глядя в спину уходящему в перемену Девушкину. – Всё равно она ничего не поймет, будет только орать да подзатыльники с пинками раздавать…

Чучело

В дверях кабинета стояла Светлана Игоревна, сосредоточенно наблюдая за тем, чтобы каждый из выходящих на перемену забирал из коробки только свой сотовый («Нынешнему поколению доверять не приходится»,– со вздохом говорила она в учительской).

– До свидания, Светлана Игоревна.

– До свидания,– не поворачивая головы, автоматически повторяла она всякий раз на слова прощания.– До свидания. До свидания. Так она выпускала на свободу каждого. Иногда она добавляла: «Еще увидимся, у вас же сегодня литература».

–А, ну да, точно.

Петька свой телефон в коробку не клал, потому что он у него до сих пор был кнопочный и интернета в нем не было. Он молча прошел мимо Светланы Игоревны. В коридоре его уже ждал дружбан Стёпка. Невысокий, щуплый на вид, но проворный и довольно шустрый. Он был на год старше Петьки и потому мнил себя вожаком стаи. Стёпка даже не догадывался, что со стороны он, семенящий и подпрыгивающий, с круглыми, бегающими по лицу глазами, больше напоминал шакала, пресмыкающегося перед Шерханом.

–Прикинь, Петька, я этому бОтану говорю: «Че, баблосики приготовил?» А он мне: «Отстань». Я ему: «Ты че, берега попутал? Ну, смотри, крендель, сам напросился, ходи теперь, оглядывайся. Понял?». А он мне: «Понял, понял». Согласись, он офигел? По ходу, его проучить надо. Чего ты молчишь?

Петька почувствовал удар в плечо – рука у Степки была что надо – занятия боксом сказывались

– Ну ты с нами или как? Я че-то тя не пойму? Может, трухнул?

Петька сверкнул глазами:

– Ты ща про кого? Думай, что несёшь

–Узнаю Петруху, молоток! Как обычно после школы,– взвизгнул не без удовольствия Степка и побежал вниз по лестнице. Петька молча махнул рукой.

***

Завернув за угол дома, Петька увидел стоящего Стёпку и его верного «пса» Рашидика, но главное – стоящего на ногах бОтана: не скрючившегося от боли и не рыдающего.

«Значит, Стёпка ещё не применял свой козырной удар под дых», – сообразил Петька.

– А вот и Петруха! Ну все, хана тебе, бОтан,– услышал Петька безгранично радостный, пресмыкающе-суетливый голос Степки. Рашидик стоял, самодовольный, в стороне, готовый без промедления броситься на «Маугли».

– Ты че заблудился? Мы с Рашидиком тебя уже не ждали, подумали – спрыгнул, – с вызовом тараторил Стёпка-шакалёныш, нервно потрясывая ногами.

– Сам ты заблудился, – резко рубанул Петька.– Класснуха задержала.

Петька не врал. Классный руководитель, Светлана Игоревна, на уроках литературы устроила просмотр фильма «Чучело».

На первом уроке Петька просто дремал, фильм не вызвал у него ни малейшего интереса. Светлана Игоревна периодически останавливала фильм и зачитывала фрагменты из книги.

Удивительный у класснухи голос: не слушать её просто нереально. Она читала негромко, но так, как будто то, о чем она говорит, происходило с ней или она была свидетельницей событий, происходящих в книге. Петькин сосед по парте часто восхищённо повторял: «Как в радио…».

А сегодня на классном часе они посмотрели финал фильма, и Светлана Игоревна устроила обсуждение. А чего обсуждать?! Всё ведь понятно: сволочи эти одноклассники, а этот Димочка, стукач и трус гнусный, просто лошара. Железная Кнопка и Шмакова, девчонки, возомнили себя важными, как наши Светка – отморозка и Люська – спасительница. Ленка Бессольцева – да она точно чучело. Так-то однокласснички, конечно, переборщили: если человек новенький в вашей стае и на вас не похож, то оскорблять его сразу надо? Но Бессольцева, Бессольцева – то кому поверила, глаза на затылке что ли? Тебя унижают, а ты не понимаешь да ещё и смеёшься вместе с ними. Дура!

–Ты оглох что ли? – в плечо отдало прикладом Степкиной руки (а рука у Степки была что надо). Петька посмотрел на Степку отрешенно, невозмутимо, потом перевел глаза на Рашидика, потом на бОтана… Рассекло… ОНА – не чучело.

Безобразное, трехголовое чучело смотрело на Петьку суетливыми глазами Стёпки, исподлобными, агрессивно затаёнными глазами Рашидика и бессмысленно отчаянными глазами самого Петьки.

– Петруха, что делать будем с этим бОтаном? – взорвалось в Петькином ухе.– Ботан, похоже, не врубается.

–Чучело мерзкое,– незнакомо, вполголоса, по-особенному отчётливо произнёс Петька внутрь себя, глядя мимо Степки и Рашидика. Посмотрел на бОтана, закричал:

– Иди отсюда. Чего застыл? Тикай по-быстрому, пока не передумал.

Стёпка, обалдевший, рванулся к Петрухе:

– Ты че творишь, Петруха?!

Рашидик мгновенно перегородил бОтану путь к отступлению.

Стена Петькиных глаз остановила Стёпкину руку, занесённую для удара. Отрекошетило…Рука тихо опустилась на плечо Петьки:

– Да чёрт с ним, с этим чучелом. Пусть валит. Мы сегодня добрые.

Степка позвал рукой Рашидика, обнял за плечи Петьку:

– Да ведь, Петруха?!

Пряничный дворик

Три года назад две подружки, одноклассницы Светка и Люська в очередной раз прогуливали школу.

Классный руководитель Ирина Владимировна на уроке громко, как будто невзначай, вздохнула:

– Что ж, делать нечего, придётся всё-таки в комиссию по делам несовершеннолетних обращаться.

Новость мгновенно долетела до прогульщиц, и они с опозданием появились на пороге класса к концу второго урока.

– Девочки, что случилось на этот раз? – глядя на раскрасневшуюся Светку, спросила Ирина Владимировна.

Светка тут же выпалила:

– Да Мороз не отпускал в школу.

– Какой мороз?– переспросила Ирина Владимировна, чувствуя, как раздражение и даже злость зарождается в пустоте живота.

Она демонстративно подошла к окну: на крышах домов обречённо сидела зима и лила слёзы от того, что весна изрядно топтала ей пятки.

– Мороз?! – лихо затараторила Светка.– Да тот, который вечно спрашивает: «Тепло ли тебе, девица? Тепло ли тебе, красная?». А мне ни фига не тепло. Хорошо вот Люська на помощь пришла.

– Вот оно как? – разворачиваясь от окна, протянула восхищённо Ирина Владимировна, – Я-то, глупая, подумала, что ты комиссии по делам несовершеннолетних испугалась, в школу торопилась, а, оказывается, от Мороза бежала. А Люся – спасительница… молодец!

Класс рассмеялся. С тех пор прилипились к именам подружек прозвища, и стали они Люська – спасительница и Светка – отморозка.

***

Тоненькая, прозрачная, словно стеклянная статуэтка, с распахнутыми глазами на точёном личике Милана и правда была очень миленькой.

Тихой, неспешной поступью она вошла в конце прошлого года в 6 в класс, оставив дымку в Петькиной душе.

Люська – спасительница и Светка – отморозка сразу невзлюбили новенькую: при каждом удобном и неудобном случае ехидничали, «подкалывали» Миланку и часто делали это глупо. Но подружкам было смешно. Только им и было смешно. Петька называл их «дурами», когда в очередной раз становился свидетелем их приколов.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.