На что она надеялась. Уже почти пять лет прошло с тех пор, как они разошлись, точнее, разбежались. Развод не был оформлен. С одной стороны, Клава хотела побыстрее закончить этот брак по закону. С другой стороны, где-то в глубине души надеялась, что он вернется к ней, хотя бы ради детей. "Глупо,"– думала она, если он тогда не не посмотрел ни на что и ушел.
Предлогом, для этой поездки, был развод. Да и дети должны были увидеть отца и деда с бабушкой. Уже не было обиды, не было ревности, просто штиль. Александр уехал тогда вместе со своей пассией и ее сыном, и все его братья, и мать с отцом, тоже перебрались к ним. Шло строительство гидроэлектростанции, а значит и рабочим строили дома. Автобус Душанбе-Нурек медленно ехал по центральной улице.
По обеим сторонам которой, выросли пятиэтажки. Законченные и только заложенные фундаменты, высокие краны возвышались над скелетами домов и по дорогам катались большие, груженные и пустые машины Камазы. Было очень жарко. Было жарко так, что казалось строительная пыль запеклась в воздухе. Автобус остановился. Клава в лёгком цветастом платье с косыночкой на голове в тон платью. Детки в панамках, шортах и майках. Они вышли из автобуса на площади возле автовокзала.
Развернув телеграмму, она прочитала адрес. Милая девушка в платочке и рабочей одежде взялась проводить Клаву до места. Она оказалась родственницей. Это жена Миши, младшего брата Александра. Войдя в калитку, она громко закричала, «Мама, папа, встречайте гостей!». Весь двор закрывали виноградные листья. Лоза переплеталась и переплетаясь, висела на металлических прутьях, сваренных на столбах по периметру двора.
После жаркого солнца и душной улицы, здесь было блаженство. Под этим виноградником посреди двора стоял большой стол, а вокруг него шесть стульев. Клава прошла и села в тени за стол. Из дома выкатилась женщина, полненькая и не высокая, лет 55, а за ней стройный усатый мужчина. Именно мужчина, а не дед. Он был старше своей жены лет на десять, однако в нем были видны осанка и характер казака.