Драконья школа

Пролог

Десять долгих перелетов луны с тех пор, как смолк последний вой Легиона и утих грохот падающих тел в небе. Над полями Великой Равнины, где земля до сих пор хранит шрамы магии и запах гари, поднялись молодые леса. Но память драконов длиннее жизни деревьев.

На отвесной скале Солнечных Вершин стояли три фигуры, их чешуя, изрезанная шрамами, отсвечивала в лучах заката. Не за теплом они пришли, а за долгом. У их когтей лежали десяток яиц, собранных со всех уголков земли: от ледяных пустошей Севера до дымных жерл Огненных островов. Каждое яйцо – пестрое, с узорами клана, будущее целого рода.

– Думали, мы сражаемся, чтобы они никогда не знали войны, – прошипел старый землеход, его каменная чешуя потрескалась у хребта.

– Мы сражались, чтобы дать им шанс, – ответила истрёпанная ветрами штормовица, не сводя глаз с яиц. – Мир не дается навек. Его нужно растить. Как дракончика.

Третий, огнекрыл с обугленным крылом, молчал. Его взгляд был устремлен на запад, где в пасти древнего спящего вулкана уже зажигались огни. Академия Отблеска Пламени. Школа не для битвы, а для мира. Последняя надежда.

Осторожно, как самое хрупкое сокровище, они уложили яйца в утепленные носилки. Внизу, на перевале, их уже ждал караван стражей. Путь предстоял долгий.

– Пусть их первым словом будет «союз», а не «враг», – сказал на прощание огнекрыл, и его голос прозвучал как клятва. – Пусть их когти учатся держать свиток, а не только меч.

Ветер подхватил носилки, унося будущее в сумерки. Позади оставалась память о пепле. Впереди – искра надежды. Ее предстояло раздуть в пламя.

Глава 1.

Воздух на вершине вулкана «Спящий Страж» был тонок и жгуч, пах серой и озоном. Величественная арка входа в Академию Отблеска Пламени, высеченная в чёрном базальте, напоминала раскрытую пасть гигантского зверя. Она пожирала вереницу молодых драконов, прибывавших со всех концов света. Их чешуя – всех оттенков пламени, земли, льда и грозы – блестела от нервного возбуждения и высокомерия.

Первым, нарушив тишину горных вершин, приземлился Игнис из клана Солнечных Вершин. Удар его медных когтей о камень высек сноп искр. Он отряхнул широкие, перепончатые крылья цвета раскалённой меди и окинул взгляд медленно прибывающих соперников. Его золотые, вертикальные зрачки сузились.

– Глядите-ка, – проворчал он, достаточно громко, чтобы слышали все вокруг. – Кажется, клан Глубинных Недр наконец-то выбрался из своих нор. Надеюсь, они не разобьют яйца, забыв, как выглядит настоящее небо.

Рядом, почти бесшумно, тень скользнула по камню. Это был Кай. Его приземление не было посадкой в привычном смысле – он словно вышел из самой скалы, его чешуя цвета влажного базальта и матового сланца сливалась с поверхностью. Только янтарный блеск глаз выдавал в нём живое существо. Он даже не повернул головы в сторону Игниса.

– А Солнечные Вершины, как видно, всё ещё считают, что громкий рёв заменяет мудрость, – произнёс он тихо, но так чётко, что слова долетели до каждого. Он провёл когтем по уступу, и твёрдый камень на миг поплыл, как жидкая глина, приняв форму изящной спирали. – Школа, однако, не для пустозвонов.

Прерывистый ветер, пахнущий морской солью и льдом, возвестил о новом прибывшем. С севера, не снижая скорости, спикировала Астра. Её посадка была идеальной – ни лишнего звука, ни пыли. Льдисто-голубая, почти прозрачная чешуя переливалась внутренним светом, а изящные рога, похожие на кристаллические ветви, отбрасывали на скалу радужные блики. Она молча оценила Игниса и Кая холодным, безэмоциональным взглядом, будто изучала два интересных, но не слишком важных минерала.

– Наконец-то! Собрались все важные персоны? – Раздался весёлый, наглый крик сверху.

В небе закрутилась маленькая буря. В вихре ветра и хлопающих крыльев материализовался Зефир. Его сине-серая чешуя искрилась статическим электричеством, а на кончике хвоста мерцал шарик сжатого воздуха. Он приземлился на самую высокую точку уступа, заставив всех вздрогнуть от неожиданного порыва.

– Я слышал, тут будут учить, как сохранять мир, – заявил он, оскалившись в ухмылке. – Скучища! Но, может, хоть подраться на слабо дадут? Что скажешь, уголёк? – Он бросил вызов Игнису.

Тот лишь фыркнул, выпустив струйку дыма из ноздрей.

Их прервал глухой, низкий звук, от которого задрожала земля под ногами. Массивные каменные врата Академии медленно распахнулись, и из темноты повеяло теплом древних глубин и запахом пергамента.

Внутри пространство обрушилось на них тишиной и масштабом. Главный зал, названный Сердцем Вулкана, был колоссален. Колонны, похожие на застывшие гигантские сталактиты и сталагмиты, сросшиеся посередине, поддерживали купол, терявшийся в дымке на огромной высоте. По стенам, в углублениях, горели вечные магические огни, отбрасывая подвижные тени на барельефы, изображавшие драконов всех кланов в древних битвах. В центре зала на возвышении из чёрного обсидиана стоял дракон. Он был стар. Его чешуя напоминала потрескавшуюся кору древнего дерева или остывшую магму, покрытую пеплом. Одно веко было наглухо закрыто грубым шрамом, но второй глаз, цвета тлеющих углей, смотрел на прибывших с невероятной проницательностью. Это был Наставник Гром.

– Искры, – его голос пророкотал, заполнив собой весь объём зала, не требуя ни крика, ни усилия. – Вы – искры, высеченные из кремня великой войны. Вас прислали сюда не для того, чтобы вы вспыхнули ярко и ослепили друг друга. Вас прислали сюда, чтобы вы научились гореть вместе. Одно пламя может сжечь лес. Тысяча согласованных искр может растопить сталь и выковать нечто новое. Ваша учеба начинается с самого трудного. С того, чтобы перестать видеть в соседе эхо врага. Запомните этот день. Это день, когда вы перестали быть только огнём, только камнем, только льдом или только ветром. С сегодняшнего дня вы – ученики Отблеска Пламени.

Игнис выпрямился, демонстрируя пренебрежение. Кай лишь слегка наклонил голову, его взгляд был скрыт. Астра выполнила безупречный, формальный поклон. Зефир едва сдерживался, чтобы не взлететь к самому куполу. Искры тлели. Оставалось ждать, куда упадёт первый горючий взгляд.

Глава 2.

Учеба в Академии оказалась не шлифовкой когтей и не оттачиванием боевого дыхания, а чем-то бесконечно более сложным и раздражающим. Она вскрывала противоречия, о которых молодые драконы даже не задумывались, превращая их гордую силу в предмет изучения и, что хуже всего, ограничения.

Первый урок «Стихийного Созидания» проходил в Зале Расплавленного Камня – огромной, душной пещере на нижних ярусах вулкана. Стены здесь были покрыты чёрной вулканической стекловидной корой, а в центре зияли несколько жерловин, откуда лился нестерпимый жар и жидкий, медленно пульсирующий свет. Здесь не учили выжигать. Здесь учили лепить.

Игнис, стоя перед котлованом с остывающей магмой, чувствовал, как его собственное пламя бушует внутри от унижения. Инструктор, дряхлый огнекрыл с чешуёй, поблёкшей до цвета пепла, медленно обходил учеников.

– Концентрация, Игнис, – прошипел он, останавливаясь рядом. – Ты не поджигаешь врага. Ты направляешь тепло, как руки гончара. Сформируй сосуд. Прочный. Равномерный. С замыслом.

Игнис выпустил сконцентрированный поток пламени на комок полузастывшего камня. Тот неистово забурлил, часть его выплеснулась за край и застыла бесформенным наплывом. Рядом Кай, не используя дыхания, лишь прикоснувшись лапой к краю своего котлована, заставил камень подняться в виде идеально ровной, изящной колонны с витым узором.

– Видишь? – сказал старый дракон, указывая на творение Кая. – Сила земли – в терпении и точности. Сила огня – в управляемом жжении. Твой отец выжег целую пасть у Древнего Червя Тьмы одним дыханием. Он сражался за то, чтобы у тебя был этот комок глины и время, чтобы с ним возиться. Не позорь его жертву, научившись управлять ею.

Слова жгли сильнее любого пламени. Игнис отвёл взгляд, скрывая ярость. Он снова попытался, стиснув зубы. На этот раз из пузырящейся массы получилось нечто отдалённо напоминающее кубок, но кривое и неуклюжее.

В Пещерах Тихого Роста, где учили землеходов, царила иная атмосфера. Здесь было прохладно и влажно, пахло мхом, глиной и корнями. Свет исходил от мягко светящихся грибов, растущих по сводам. Кая и его сородичей учили не пробивать тоннели для внезапной атаки и не обрушивать своды на врагов, а архитектуре. Они изучали напряжения в породах, создавали ажурные каменные мосты, которые должны были выдерживать вес дракона, лепили из мягкой глины модели будущих залов собраний. Каю это казалось бессмысленным. Сила его рода всегда была оружием незаметности, сокрушительной внезапности, а не… украшательства.

– Зачем клану Глубинных Недр знать, как строить открытые аркады? – ворчал он, создавая очередную модель арочного моста. – Наши залы – под землёй. Они держатся нашей волей, а не расчётами.

– А если придётся строить что-то вместе с теми, чья воля чужая? – спросила наставница-землеходиха, её низкий, бархатный голос звучал прямо из стены рядом с ним. – Мост – это не просто камни. Это договор. Доверие к расчётам другого. Война закончилась. Теперь любая трещина в скале – это не укрытие для врага, а угроза общему дому. Твоя задача – научиться видеть эти трещины и латать их. Созидать, а не прятаться.

Ледяные Гроты Астры были царством тишины и геометрической точности. Огромные, идеально гладкие кристаллы вечного льда, подпитываемые магией, росли из пола и стен, преломляя свет от светящихся голубых лишайников. Здесь изучали кристаллографию, сохранение вещества, создание сложных, многоуровневых структур изо льда и инея. Астра была в своей стихии. Её ум, острый и аналитический, схватывал законы формирования граней, расчёты прочности, магию вечной мерзлоты. Но её раздражали общие занятия в Куполе Мысли – просторном зале под самым сводом вулкана, откуда через прозрачные кристаллические вставки было видно небо. Там преподавали дипломатию, историю и основы межкланового права.

– Зачем тратить время на слова? – спросила она однажды у своей наставницы-ледяницы, чьё тело напоминало скульптуру из голубого алмаза. – Логика и сила всё расставляют на свои места. Если стороны сильны, договор излишен. Если слабы – он бесполезен.

Наставница повернула к ней голову, и свет скользнул по её граням. – Война с Легионом была выиграна не потому, что один клан оказался сильнее всех. Она была выиграна союзом. А союз, дитя моё, держится не на силе, а на словах. На клятвах. На договорах, которые сильнее любого льда, потому что их нельзя разбить, можно только нарушить. И тогда рухнет всё.

Зефир же скучал. Его занятия в Шахтах Ветра – системе высоких вертикальных пещер с множеством выходов на поверхность – казались ему игрой для птенцов. Вместо того чтобы учиться вызывать сокрушительные ураганы или режущие ветряные лезвия, их заставляли отрабатывать точные, скупые порывы: как направить ветер в паруса корабля, как рассеять туман над долиной, как создать устойчивый восходящий поток для долгого парения. Его буйный дух рвался к действию, к силе, к скорости, а не к этой… полезной скуке.

– Когда мы наконец будем учиться *настоящему*? – взорвался он как-то раз, выходя из Шахты.

– Настоящее, – отозвался позади его наставник-штормовик, седой дракон с крыльями, похожими на грозовые тучи, – это не разрушенный лес и перевёрнутые лодки. Настоящее – это хлеб, доставленный в голодную долину по ветру. Это сигнал бедствия, услышанный за три горных хребта. Твоя ярость когда-то срывала крылья с демонов. Теперь её нужно обуздать и заставить служить. И это в тысячу раз сложнее.

Единственным местом, где все четыре клана сталкивались лбами напрямую, был курс «Истории и Наследия Кланов», который вёл сам Наставник Гром в Сердце Вулкана. Зал был полон. Молодые драконы сидели на каменных скамьях, сгруппировавшись по стихиям, как стаи разных птиц. Гром, опираясь на посох из окаменевшего дерева, неспешно расхаживал перед ними, а его голос, глухой и веский, заставлял вибрировать камень под лапами.

Он рассказывал о Великой Победе. Но не о триумфе, а о цене. О том, как клан Солнечных Вершин принял на себя первый удар на Равнинах Пепла, потеряв целое поколение огнедышащих. Как землеходы Глубинных Недр, ведя подкопы под легионерские форпосты, натыкались на ядовитые тени, обращавшие камень в труху и разъедавшие разум. Как ледяницы Севера заморозили целое озеро, под которым был похоронен отряд Бессмертных Стражей Легиона, заплатив за это вечной стужей в своих сердцах. Как штормовики Островов, вызвав Великий Вихрь, разорвали небесные полчища, но многие из них так и не смогли потом усмирить бурю в собственной крови.

И каждый раз, когда Гром упоминал подвиг одного клана, из рядов других раздавался скептический шёпот или откровенное возражение.

– Наши летописи говорят, что именно удар с воздуха решил исход битвы при Разломе, – вызывающе произнёс один крупный штормовик, когда Гром рассказывал о стойкости землеходов в той же битве.

– А наши, – немедленно парировала ледяница с холодным взглядом, – что ваши «решительные удары» чуть не привели к обморожению наших флангов. Пришлось тратить силы на защиту от вашего же шторма.

– Без нашего пламени, которое выжигало тени, ваши фланги вообще бы не из чего было защищать! – рявкнул Игнис, не в силах сдержаться.

– Без наших тоннелей и подкопов ваше пламя бушевало бы в пустоте, не найдя цели, – не повышая голоса, добавил Кай, не глядя на огнекрыла.

Возникали короткие, ненавистные союзы: огнекрылы и штормовики против землеходов и ледяниц, потом все против всех в споре о потерях, о трофеях, о том, чей вклад был весомее. Воздух в зале накалялся, пахнул гарью, озоном, пылью и холодом одновременно.

После одного особенно жаркого спора, который едва не перерос в потасовку, Гром жестом задержал Игниса, Кая, Астру и Зефира, когда те уже направлялись к выходу, унося с собой груз взаимных претензий.

– Пройдёмте, – коротко бросил он и, не оглядываясь, повёл их по узкому боковому коридору, высеченному в скале. Он привёл их в маленькую, круглую комнату без украшений. В центре на каменном постаменте лежал один-единственный предмет: разбитый, обугленный и местами оплавленный драконий шлем, принадлежавший неизвестному воину.

– Смотрите, – сказал Гром. – Что вы видите?

– Броню. Повреждённую, – первым отозвался Игнис.

– Артефакт войны, – добавила Астра аналитично.

– Металл, – пробормотал Кай.

– Хлам, – фыркнул Зефир.

Гром медленно обвёл их своим единственным горящим глазом. – Вы видите части. Я вижу целое. Я вижу дракона, который его носил. Огнекрыл? Нет. Здесь следы коррозии от подземных кислот. Землеход? Нет. На затылке – следы обморожения, которые не отступили даже после плавления металла. Ледяница? Нет. Вмятины от ударов стихийных молний. Штормовик? Тоже нет.

Он коснулся посохом шлема. – Он был всем этим сразу. Его сожгли кислотные туманы Легиона, когда он прикрывал отход раненого землехода. Его опалило пламя собрата-огнекрыла, когда тот выжигал тварь, вцепившуюся ему в крыло. Его били молнии в центре искусственного урагана, куда он повёл отряд, чтобы отвлечь врага. Его шкуру обморозили, когда он нёс на спине обессилевшую ледяницу через горный перевал. Он не был «представителем клана». Он был братом по оружию. Доверие, которое связывало его с теми, кто оставил на этой броне свои следы, было крепче любой стали. Оно и есть та самая сталь.

Старый дракон выдохнул, и его дыхание пахнуло пеплом и временем. – Сила не в том, чтобы быть самым жарким пламенем или самым твёрдым камнем. Сила – в точке соприкосновения. В вере, что спину тебе прикроет тот, чьи методы, чья самая природа тебе непонятна и даже противна. Война научила нас этому. Ценой крови, костей и памяти. Я молюсь духам гор и ветра, чтобы вам не пришлось заплатить такую же цену за этот урок. Но боюсь, что иначе вы не поймёте.

Он повернулся и вышел, оставив их в маленькой комнате перед разбитым шлемом. Они молчали, избегая взглядов друг друга. Слова Грома висели в воздухе, тяжёлые и неудобные, как чужая ноша. Доверие казалось абстракцией, глупостью, слабостью. Мир – изощрённой пыткой, придуманной уставшими ветеранами. Они разошлись, не сказав ни слова. Но искра сомнения в их собственной правоте, крошечная и едва теплящаяся, была уже посеяна.

Глава 3.

Напряжение в Академии достигло предела, уплотнившись, как воздух перед ударом молнии. Источником его были не учёбы, а объявление о «Играх Четырех Стихий» – главном испытании для первогодок, которое должно было пройти в гигантском естественном амфитеатре, известном как Горнило Согласия, на внешнем склоне вулкана.

Игры были не просто состязанием. Они были уменьшенной моделью хрупкого мира: четыре команды, сформированные строго по клановому признаку, должны были захватить и удержать «Ядро Гармонии» – шар из чистейшего горного хрусталя, усиленный чарами, – в центре арены. Побеждала не та команда, что уничтожит соперников, а та, что проявит лучшую координацию, стратегию и контроль над стихиями, используя их для создания препятствий, укреплений и контролируемых помех. Прямое нападение на другого дракона каралось немедленной дисквалификацией. Но в этих правилах была заложена бездна для интриг.

Интриги плелись гуще паутины в тёмных уголках общежитий и на узких служебных балкончиках библиотеки. Игнис обнаружил, что его набор для заточки когтей, пропитанный порошком солнечного камня для придания пламени особой яркости, бесследно исчез из запертого ларца. Кай, изучая предоставленные Академией карты подземных разломов под ареной для планирования тактики землеходов, с изумлением обнаружил, что два ключевых тоннеля, отмеченных как стабильные, на свежем свитке были обозначены как «обвалоопасные». Астра, чей математический ум составлял идеальные схемы распределения ледяных преград, нашла свои расчёты в папирусе частично смытыми, будто на них пролили воду, а несколько ключевых цифр были подменены другими, сбивающими всю логику построения.

Зефира же попытались купить. К нему подкрался один из старших учеников-штормовиков, представитель влиятельной семьи с Островов.

– Эй, Зефир, – сказал тот, обняв его за шею ложной фамильярностью. – Все знают, что ты – дикая искра. Сидишь на скучных уроках, как в клетке. Давай договоримся. В ходе Игр наша команда создаст идеальный вихрь в секторе огнекрылов. Он собьёт их с толку, они не смогут атаковать. А ты… ты просто сделаешь вид, что не справился с контр-потоком. Случайность. Никто и не заметит. А после Игр… у меня есть доступ в Старые Архивы. Там есть свитки о Искусстве Рваного Ветра, той самой технике, что не преподают больше «ради безопасности». Думаю, это тебе по душе больше, чем надувание парусов.

Зефир вырвался из-под руки, его глаза сверкнули статическим разрядом. – Чтобы я подставил свою команду? За какие-то запретные фокусы? Иди и найди себе другого дурака.

Но отказ не сделал его жизнь проще. После этого в его боковом кармане из шкуры начали находить странные вещи: то кусочек чешуи огнекрыла, то обломок кристалла ледяницы. Прозрачные попытки скомпрометировать, намекнуть на то, что он ворует у других или готовит провокацию.

Именно в этом котле всеобщего недоверия и подозрительности зародилось нечто хрупкое и запретное. Астра и Кай. Их союз был немыслим: ледяница Севера, чей разум был отточен, как кристалл, и землеход Глубинных Недр, чья суть была в тишине и скрытности. Они столкнулись не на поле брани, а в самом спокойном месте Академии – в Зале Тихих Свитков, подземной библиотеке, где хранились копии исторических хроник.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.