Барс

– Что вы здесь делаете, негодники?! Неужто Капао не рассказывала об опасностях, что таят джунгли? Ну ты-то, Фаон, ты-то куда? Тебе уже целых восемь лет! Зачем брата и сестру сюда потащил?

Растрепанный мальчишка виновато опустил глаза, продолжая выковыривать соринки из черных кучерявых волос.

– Мы хотели… Мы хотели поесть лишайников! – выпалил Фаон.

– Чего? – недоуменно переспросил Двенадцатый.

Знахарь лишь устало потер переносицу.

– По-хорошему, отправить бы вас назад, – произнес он, уперев руки в бока. – Но мы уже почти дошли до водопадов. Придется взять вас с собой.

Дети радостно запрыгали, подбегая к Знахарю. Хоть сейчас он и выглядел суровым, но источал теплое благодушие, чем они активно пользовались. Двенадцатый поудобнее перехватил копье и поплелся следом за озорной ребятней, облепившей доброго старика со всех сторон.

Вскоре послышался шум воды. С каждым шагом он становился все громче и громче. Справа медленно текла мелководная речка, в которой плескалась серебристая рыбешка. Двенадцатый настолько засмотрелся на блестящие чешуйчатые спинки, что не заметил, как впереди показался чистый горизонт. Речушка с характерным шумом падала с высокого обрыва прямо в глубокое синее море, упирающееся в прямой, словно клинок, горизонт. Дети радостно помчались к мокрым камушкам на самом краю и принялись увлеченно отламывать светло-зеленые лишайники, засовывая их в рот. Знахарь погрозил пальцем, чтобы они были осторожными и не свалились в море. Двенадцатый аккуратно взглянул вниз и решил, что точно не хотел бы отсюда упасть. Его накрыла волна неприятных воспоминаний, и барс мотнул головой, стараясь избавиться от них.

Знахарь отошел подальше от обрыва и принялся увлеченно копаться в сумке, заметив интересный цветок.

– Вот это, – он указал на длинные яркие лепестки, – краснолистник. Нам нужны только его листья.

– А как же цветок? – спросил Двенадцатый, указав на алый венчик.

– В нем содержится опасный яд, а в листьях – вещество, из которого я готовлю отвар для крепкого сна. Когда будем отрезать листья, главное – не касаться лепестков. Подними-ка их своим копьем.

Двенадцатый аккуратно взял древко поближе к наконечнику и приподнял острием несколько ярких лепестков, под которыми показались резные зеленые листья. Их форма была настолько непредсказуемой и причудливой, что казалось, будто кто-то нарочно сидел и вручную вырезал ножом каждый узор. Знахарь присел на землю и принялся скрупулезно отделять один листок за другим и складывать в маленький холщовый мешочек.

За пару часов удалось найти несколько краснолистников, благодаря чему Знахарь пополнил свой запас на многие недели вперед. Он радостно отряхнул ладони, показывая, что они закончили, но тут же помчался к новому островку целебных трав, с довольным видом поглаживая бороду. Двенадцатый устало поплелся за ним.

Дети сидели на краешке обрыва и болтали ногами, наблюдая, как падает голубая вода. Шум вздымающихся брызг почти полностью заглушал звуки вокруг, из-за чего барс не мог разобрать, о чем разговаривают ребята, но иногда печально поглядывал в их сторону, немного завидуя их невинной радости.

Когда с очередным лечебным островком было покончено, Двенадцатый снова невзначай взглянул на детей и обомлел. На расстоянии пятнадцати шагов от них крался огромный тигр. Он мягко переступал мощными лапами по мокрому краю обрыва, а с шерсти на его животе капала вода, будто он только что перешел вброд мелководную речушку, как раз текущую позади него.

Хищник оскалился, обнажив пару острых, словно кинжалы, клыков. Он прижался к земле, собираясь сделать смертоносный прыжок. Все внутри барса перевернулось. Мурашки пробежали по коже, а сердце зашлось в диком танце. Разум упорно твердил, что нужно придумать достойный план, все рассчитать, но тело начало действовать намного быстрее. Двенадцатый швырнул копье в сторону Знахаря и рванул прямо на тигра, низко пригнувшись к земле. Шум падающей воды спрятал его приближение. Быстрые ноги барса за секунду домчали его до хищника. Самый безумный исход спонтанной затеи нисколько не пугал. Двенадцатый резко обхватил полосатое туловище руками и со всей силы оттолкнулся от влажных холодных камней. Зверь неистово зарычал. Один мощный рывок – тигр и барс стремительно упали с обрыва в морскую пучину. Хищник инстинктивно пытался зацепиться когтями за край, но не смог преодолеть силу человека, в чьих глазах сверкнуло неугасимое алое пламя.

И снова полет. И снова удар о холодную воду. Мысли Двенадцатого тут же метнулись в Фальтир, напомнили о Восьмом, об отравленном клинке и падении с обрыва. Прямо как сейчас. Ему казалось, что вода живая. Она жестоко тянула его на дно, рвала и била о камни. Вспомнились черная крепость, тренировки, шаги по краю бездны вечности. Он подумал, что снова предсмертные видения прожитой жизни решили навестить его разум, и не стал им противиться. А зачем, когда его судьбе уже давно следовало оборваться? Кому нужен нумерованный без дома и имени? Возвращаться обратно в Лагерь Смерти, где ему никогда не были рады, он уже не хотел. Чужой. Везде и всюду. Жители империи ненавидели его за то, что он был нумерованным, а нумерованные – за то, что он отличался от них. Они говорили, что он слишком мягкий, что он – любимчик главы, что он – барс. Да много было причин. Но, если уж все люди испытывают лишь презрение, то почему Знахарь не отправил его в бездну вечности? И почему барс прыгнул с обрыва, спасая детей от тигра?..

Двенадцатый прорвался сквозь неспокойную водную гладь и еле нашарил под ногами каменистое дно. Глубина с самого детства вселяла в него ужас. Благо берег был совсем близко, оставалось сделать лишь несколько шагов. Барс испуганно осмотрелся вокруг, но не заметил и следа дикого зверя. Ни в море, ни на берегу его не было, и лишь тогда Двенадцатый устало выдохнул. Он с трудом выполз на песок и хотел подняться на ноги, но жгучая боль в спине остановила его. По ребрам побежала тонкая струйка крови.

«Надо было придумать план получше», – негодовал он про себя.

Падающая вода шумела за его спиной, создавая причудливые облака легких брызг, а прямо из моря торчала яркая радуга, задевая верхушкой желтеющее небо. Двенадцатый сидел на коленях, уперев руки в мокрый песок, и чего-то ждал. Ему хотелось чуть-чуть подождать. Пока солнце сядет, пока шумная вода хоть немного перестанет бить по ушам, пока пальцы окончательно утонут в песке, а может, пока боль в спине утихнет и позволит ему хотя бы встать на ноги. Он ждал, выравнивая сбитое дыхание и стараясь не думать о плохом, но мысли будто нарочно возвращали его к мрачным картинам прошлого.

Двенадцатый поднял глаза и увидел бегущих заплаканных детей. Быстрые ноги вязли в мокром песке, оставляя глубокие следы, но мчались навстречу. А вслед за ребятами торопился и Знахарь, крепко сжимая в руках копье. Барс подумал о том, что наконец дождался.

Дети остановились неподалеку, испуганно поглядывая на своего спасителя. Они нерешительно оборачивались, поглядывая на старика и ожидая его указаний.

– Вот дела! Друг мой! Друг мой! – кричал Знахарь, подбегая к барсу. – Как ты?

– Ничего страшного. Немного передохну и поднимусь. – Двенадцатый расслабленно махнул рукой, стараясь скрыть, что испытывал несусветную боль.

Старик глубоко вздохнул, взглянув на лужицу крови на песке. Опытного лекаря невозможно было обмануть. Он подошел к подопечному сбоку и внимательно его осмотрел.

– Твоя старая рана разошлась, а здесь… – Знахарь слегка коснулся пальцами синеющего пятна на предплечье, но сразу же почувствовал, как барс еле заметно дернулся. – А здесь ушиб. Я хорошим средством тебя намажу, потерпи немного. Так мы сможем добраться до деревни.

Он бросил сумку на песок и принялся рыться в ее содержимом, попутно выгребая все мешающие инструменты и мешочки. Дети прижались друг к другу и не отрываясь наблюдали за стариком. Знахарь ловко смешивал средство крючковатыми пальцами, перетирая в ладонях недавно собранные травы и смешивая их в глиняной чашке. Двенадцатый слегка поерзал на месте, когда холодная кашица прикоснулась к коже. Он не привык, чтобы ему помогали. Хотелось забрать лекарство и справиться самому, но старик уверенно делал свою работу, не обращая внимание на угрюмого подопечного. И снова барс мысленно задался вопросом, почему Знахарь помогал ему, если знал, кем тот являлся?

Боль ослабла. Двенадцатый спокойно вдохнул и поднялся, облокотившись на плечо Знахаря. Только к ночи горе-собиратели смогли доковылять до деревни. Благо иные хищники на пути не встретились. Дети вышагивали рядом, держась за руки и всхлипывая всякий раз, когда барсу нужна была короткая передышка. Наконец из-за деревьев показались огни. Взволнованный король собирал отряд, чтобы отыскать в джунглях затерявшихся путников, но те вовремя вышли прямо к ним. Детей перехватила их заплаканная мать, вытирая дрожащими ладонями бегущие слезы.

– Спасибо! – кричала она беспрерывно. – Во имя аквамариновых духов! Большое спасибо! Эти негодники получат сполна за свою шалость! Спасибо, что вернули их целыми! Спасибо!

– Тише, Мионая, тише. – Знахарь легонько коснулся ее плеча и покрепче перехватил барса, с трудом ковылявшего рядом. – Это его заслуга. Наш дорогой гость с материка сразил грозного тигра!

Вокруг послышались восторженные возгласы. Жители Аквамаринового острова хлопали в ладоши и тянули руки к новоиспеченному герою, стараясь коснуться его хотя бы подушечкой пальца. Со слезами счастья на глазах мать спасенных детей улыбнулась Двенадцатому, отчего его сердце наполнилось приятным теплом. Казалось, даже боль ненадолго отступила, впуская вместо себя несказанную радость и ликование. Ненадолго, совсем ненадолго.

Кратко сообщив королю о приключениях в джунглях, Знахарь спешно отвел подопечного в хижину. Двенадцатый с трудом сел на тростниковый лежак, а заботливый старик суетливо пытался сделать новую травяную мазь. Он бегал из одного угла в другой, собирая глиняные сосуды и льняные мешочки. От его беготни барс зажмурился, чувствуя головокружение. Вскоре мазь была готова.

– Ты спас наших детей. Я благодарен тебе. Но одно никак не укладывается в моей седой голове. – Слегка наклонившись, Знахарь тихонько шепнул: – Краем глаза я заметил красную вспышку прежде, чем копье упало возле моих ног. Что это было?

– Сила берсерка.

– Неужели? Та самая? – Старик удивленно уставился на барса, обрабатывая рану.

– Исключительная способность нумерованных Лагеря Смерти, – с горечью ответил Двенадцатый, опустив глаза. – Знаете, я не рад, что обладаю ей, но должен признать: если бы не она, не смог бы ничего сделать.

– До меня доходили слухи, что с ее помощью воины становятся непобедимы. Алые полосы на телах, горящие огнем глаза и возможность голыми руками ломать стальные доспехи и выворачивать деревья с корнями… Да, слыхал. А ты что же, отвергаешь ее? Почему? – Знахарь в недоумении заглянул ему в глаза.

– Эта сила рождается из гнева, таится в самых темных уголках души, а затем выплескивается наружу, пожирая тело и разум. Если ее не контролировать, то многие невинные люди погибнут в пламени безудержной ярости. Похоже, из всех нумерованных я один не способен совладать с силой берсерка. И потому не хочу ее использовать. Как вспомню это тяжелое раскаленное чувство неконтролируемого гнева… – Двенадцатый крепко зажмурился, отгоняя едкие воспоминания. – Да, я всегда отвергал эту силу. Она ужасна. Но, видимо, мое тело инстинктивно воспользовалось ей. Но если бы я вышел из-под контроля…

– Все в порядке. Давай не будем думать о плохом.

Двенадцатый устало наблюдал за ловкими руками Знахаря и думал о том, что произошло. Он не мог понять, почему нечто неведомое вдруг щелкнуло в его сознании и тело само рвануло вперед. Нумерованный спас детей – сама эта фраза казалась ему дикой и невозможной. В сердце едва ощутимо скреблась сила берсерка, едко напоминая о себе. Она звала и стенала, прося хозяина о долгожданной свободе, но барс лишь крепче сжал волю.

Утром Знахарь сделал подушку из мотка ткани, набив ее ароматными травами и листочками краснолистника. Целебный запах заполнил хижину от пола до потолка. Поначалу от резкого запаха чесался нос, но потом подопечный привык. Двенадцатый спокойно дремал почти до самого вечера, наслушавшись заботливого старика, который рассказывал о целебном сне. Знахарь вернулся в хижину только тогда, когда чуткий слух барса уловил на улице веселую возню. Дети и взрослые расходились по домам, распевая причудливые песни. Из неразборчивого потока слов удалось понять только то, что жители острова были благодарны Аквамариновым духам за благосклонность. Старичок тоже бурчал себе под нос, перешагивая через порожек. Внезапно он обернулся и мечтательно взглянул сквозь дверной проем на закат.

– Удивительная штука – наш мир, – с довольным видом промурлыкал Знахарь. – Такой прекрасный… Многие даже не замечают того, как солнце садится каждый вечер и просыпается ранним утром. Не замечают, сколько звезд освещают нашу землю. Не замечают, как жизнь протекает рядом с ними, как все живое рождается и умирает. Все настолько отошли от ранее привычного для человека уклада жизни, что не могут представить свой маленький мир без бытовых вещей, которые связывают их по рукам и ногам, не давая окунуться в настоящую свободу, не давая бросить все и идти навстречу рассвету… – Знахарь тяжко вздохнул, сложив руки на животе, и посмотрел на подопечного. – Ты понимаешь меня?

– Не знаю. Я давно забыл, что значит быть свободным.

В глазах старика поселилась грусть. Он неторопливо подошел к лежаку и присел рядом на лавочку, суетливо поправляя полы необъятного халата. Двенадцатый с интересом взглянул на него. Знахарь долго молчал, упорно формулируя мысль в седой голове, и лишь через несколько мгновений нарушил тишину:

– Я верю, что однажды ты вспомнишь, кто ты. Я верю, что однажды ты поймешь, что такое свобода. Я верю, что однажды ты увидишь свой путь.

– Спасибо… – смущенно отвернувшись, пролепетал Двенадцатый.