Барс. Слепая война: Часть первая

Глава 1. Все началось с засады

– Апчхи! – Император сморщился и скрупулезно вытер нос белоснежным платочком. – Надеюсь, это не простуда. Очень надеюсь!

Карета подпрыгнула на очередной кочке, издав неприятный скрип. Пассажиры чуть не свалились со своих мест. К слову, пассажиров было всего двое: Орфос Первый, император Светограда, и его телохранитель, вальяжно устроившийся на широком диване. Он явно хотел хоть немного поспать, но его высокопоставленного подопечного нельзя было назвать спокойным и тихим. Телохранитель неспешно приподнялся, уперев локти в колени, и лениво стянул капюшон, обнажив кристально-белые волосы.

– Это точно не простуда. Ветры уже совсем не холодные, продуть вас не могло, – запоздало ответил он.

– Ну знаешь, чего только не подхватишь за границей родной империи. А вот мне совсем болеть нельзя! Совсем нельзя!

– Не надо нервничать, Ваше Величество. В народе говорят: если неожиданно чихнул, значит, кто-то вспоминает. Причем недобрым словом.

– А я знал, что они меня за эту чашку костерить будут…

– Разбили и разбили, чего сокрушаться? Обычная чашка, ничего особенного. Тем более вы же не специально.

– Конечно, не специально! Но ты видел, какое лицо было у Ее Величества? Она готова была меня на месте испепелить одними лишь глазами! И как только Арвин ее выносит? Я бы не вынес.

– Даже меня от ее взгляда пробрало.

– Вот-вот! О великие духи лесов и полей! Как же хорошо, что мы подписали мирный договор. – Император положил руку на сердце и расслабленно выдохнул.

– А вы думаете, что из-за какой-то там чашки все сорвалось бы?

– Насколько мне известно, императрица очень сурова ко всем, кто нарушает ее порядки. А я не только чашку разбил, но еще и дорогой тартумский ковер запачкал… Кроме того, императрица чрезвычайно властная. – Голос императора зазвучал заговорщически. – Ты видел Арвина? Как только он женился на ней, так сразу исхудал и осунулся. Она его травит своим характером, я в этом уверен!

– Ну и дела.

– Ты заметил, как она тебя разглядывала? Наверняка тоже захотела себе телохранителя из народа барсов. Но я тебя никому не отдам! Будь уверен! – Император рассмеялся, хлопая ладошкой по шерстяному покрывалу.

– Я бы и не пошел, если бы позвали, – улыбаясь, ответил тот.

У телохранителя императора много прозвищ: барс, пес Лагеря Смерти, Снежок. Но, пожалуй, только принцесса острова Аквамариновых камней, Каолама Третья, называет его Ильберсом, как и полагается. Она, император и несколько знакомых, которых можно пересчитать на пальцах одной руки – вот и все. Такому человеку сложно даются новые знакомства. Хотя бы потому, что он слишком привык к одиночеству. Но основной причиной послужило его прежнее имя, до сих пор вгоняющее в страх многочисленных посетителей дворца. Еще десять месяцев назад он звался Двенадцатым и был в числе лучших воинов самой могущественной и жестокой организации континента – Лагеря Смерти. Отказавшись от номера и обретя себя, барс, как и обещал, пошел на службу к императору Светограда и стал его личным телохранителем. Многие из гостей дворца были не рады такому опасному соседству, но против Его Величества идти не желали.

Со временем Ильберс привык к настоящему имени, но иногда по-прежнему откликался на свой номер. Он решил, что раз уж от прошлого не убежать, то стоит с честью принять его и перестать себя терзать. Белая полоса, оставленная когда-то прочным ошейником, почти исчезла, и о статусе нумерованного уже ничего не напоминало. Иногда барс носил на шее тонкий ремешок, который легко можно было снять при желании, – символ его нынешней свободы воли. Даже император искренне уважал его выбор, периодически напоминая, что тот может уйти из дворца, когда пожелает. Но отныне Ильберс сам прокладывал свой путь, поэтому с радостью оберегал жизнь Орфоса Первого в качестве его телохранителя.

Тем временем карета продолжала рассекать густой хвойный лес, усыпанный лучиками закатного солнца. Лошади громко фыркали и неслись вперед, в сторону границы между двумя могущественными империями континента. Копыта вздымали облака пыли, чему были совсем не рады наездники, следующие за каретой.

Зима в империи Светограда выдалась суровой. Холодные ветры со снегом продували так, что казалось, никакая одежда их не остановит. Землевладельцы сильно переживали за будущий урожай, ведь, по их мнению, холодная зима ничего хорошего не сулит. Именно поэтому каждый житель империи с горящими глазами ждал наступления весны. Природа оживает, восстает из долгой спячки, знаменуя возрождение мира. В воздухе появляется запах жизни, изгоняющий мертвый дух зимы. И хоть весна властвовала на континенте уже два месяца, император никак не мог налюбоваться пробуждением природы, а потому все время смотрел в окно, провожая глазами тонкие лиственные деревья, затерявшиеся в хвойном лесу. Иногда мимо пролетали маленькие птички, и тогда могущественный правитель Светограда начинал смеяться, еще ближе пододвигаясь к стеклу. В какой-то момент он обратился к барсу, взглянув на него лучистыми глазами.

– Знаешь, мне кажется, я всю жизнь просидел во дворце. Редко мне удается вот так наблюдать за тем, как природа дышит полной грудью. Хотел бы я почаще выбираться наружу.

– Давайте так. – Ильберс сложил руки в замок и уверенно посмотрел на императора. – Когда вернемся, будем использовать тайный проход в тронном зале, чтобы иногда сбегать подальше от рутины и важных бумажек. Что скажете?

– Да я согласен! – Император подскочил, нутром ощущая дикий азарт. – Но почему бы не выйти через главные ворота?

– Через тайные тропы интереснее, – как само собой разумеющееся озвучил барс.

Император расхохотался. Очевидно, подобное маленькое бунтарство ему понравилось. Снова разместившись на диванчике, он принялся обдумывать, в какие часы было бы удобнее всего бросать дела и отправляться в путешествия со своим телохранителем. Но в момент его напряженных раздумий лошади резко остановились. Император чуть не слетел на пол. Ильберс пригнулся и слегка коснулся кинжала в ножнах на бедре. Его звериный слух уловил приближение почти двух десятков людей. Они шли со всех сторон. Подскочив, барс быстро задернул шторки на окнах и шепотом обратился к императору:

– Лезьте в подпол.

– Что происходит? Зачем туда лезть?

– Нас окружили. – Барс снова прислушался, но теперь даже император осознал, что его рыцари сражаются с кем-то за пределами кареты. – Живо полезайте в подпол!

Не задавая больше лишних вопросов, Орфос кинулся к тонкой щели под ковром. Зацепившись за нее пальцами, он поднял тяжелую деревянную крышку и сполз в узкое пространство под полом кареты, приготовленное на случай нападения. Двойное дно придумал сам император, но теперь пожалел, что не одобрил идею сделать это самое пространство побольше. Он лег на спину и потянул за веревку, закрывая крышку убежища. Ильберс наспех накинул сверху ковер и затаился, держа в руке кинжал.

Через секунду двойные двери кареты с треском распахнулись от мощного удара. Внутрь ввалился широкоплечий воин с жуткой звериной маской на лице и тут же замахнулся сверкающей саблей, пытаясь отрубить телохранителю голову. Но тот лишь коротко вздохнул и, упершись ногами в пол, вытолкнул чужака наружу. Локоть барса впился в живот неприятеля, отчего воин чуть слышно заскулил, опрокидываясь на спину. Взметнулась пыль. Ильберс навис над врагом, прожигая его хищным взглядом, и тут же ударил рукоятью кинжала в висок. Чужак со стоном потерял сознание.

Вокруг гремел бой. Острые сабли со скрежетом впивались в рыцарские доспехи. Мечи звенели, бессильно врезаясь во вражеские стальные щитки, спрятанные под свободными одеждами песочного цвета. Мелькали желтые кисточки на рукоятях. Двое чужаков оказались подле Ильберса и одновременно замахнулись оружием, но барс извернулся, пригнувшись к земле. Одного он сбил с ног, а другому достался крепкий удар кулаком в живот. Воин скрючился и тут же получил рукоятью кинжала по затылку. Рядом пролетела стрела, но Ильберс успел увернуться. В десяти шагах, спрятавшись в тени сосен, стоял лучник и вновь натягивал тетиву. Чуткие уши барса хорошо слышали знакомый треск. Вторая стрела противника мигом отправилась в полет. Телохранитель выпрямился и легко взмахнул кинжалом перед собой. Ему под ноги упал переломленный пополам снаряд с черным хвостовиком. Не теряя ни минуты, Ильберс вытащил из-за спины собственный лук и опередил врага, отправив стрелу ему в ногу. Воин вскрикнул и неуклюже повалился на бок, ломая пышный зеленый куст.

В карету заскочил тощий невысокий чужак. Он приподнял деревянную маску на лице, удивившись тому, что нигде не увидел императора. Но тут за его спиной возник барс и, ухватившись пальцами за жесткий воротник, вышвырнул воина наружу так, что тот несколько раз перевернулся, катясь кубарем по земле.

– Да сколько же их тут… – с досадой прошептал Ильберс.

Он спрыгнул на землю с подножки кареты и мельком огляделся. По коже пробежали мурашки. Чужаков было слишком много. Свита императора падала, истекая кровью. В воздухе сверкали сабли с желтыми шнурками на рукоятях. Барс ухватился за два хвостовика и разом выпустил стрелы. Затем еще и еще. Тетива издавала треск, от которого в пылу кровопролитного сражения сердце начинало биться чаще. Он пытался помочь рыцарям и выпускал стрелу за стрелой, пока колчан не опустел. Но все равно вражеская сабля пронзила последнего защитника императора. Остался лишь телохранитель. Ильберс отошел к карете и поднялся на подножку, швырнув лук в сторону и взявшись покрепче за кинжал. Чужаки окружали его. Они медленно ступали по пыльной тропе справа и слева, приближаясь к единственной выжившей цели.

Ильберс сглотнул и прикусил губу. Ему и раньше приходилось защищать императора на выездах за пределы столицы, но сейчас все немного отличалось, и чутье барса это ощущало. Лица всех воинов были закрыты масками, а в руках они крепко держали окропленные кровью сабли. Барс с трудом улавливал мягкие беззвучные шаги чужаков. Один из них вышел вперед и грозно заговорил:

– Отдай нам того, кого защищаешь, и тогда мы сохраним твою жизнь.

– Кто вы такие? – спросил у незнакомца Ильберс.

– Неважно, – небрежно бросил воин. – Каков твой ответ?

– Не хотите говорить, кто вы такие? Да пожалуйста. Тогда я скажу вам, кто я. – В глазах Ильберса сверкнуло алое пламя. – Двенадцатый, нумерованный Лагеря Смерти. Хотите умереть? Подходите ближе.

На лице барса появилась ухмылка, отчего несколько вражеских воинов вздрогнули и сделали шаг назад. Но их лидер лишь крепче сжал в руке саблю. Ильберс все еще надеялся, что его прежний статус способен испугать противников и обратить их в бегство вскипающей силой берсерка, но в этот раз фокус точно не сработал.

Сквозь рубаху можно было разглядеть, как на теле барса появились горящие алые полосы. Конечно, даже не получив ответа, он прекрасно понимал, кто напал на свиту императора. Деревянные маски в виде чудны́х пустынных духов и зверей, сверкающие сабли с желтыми шнурками на рукояти – отличительные признаки тартумских наемников. Тартум – город, не принимающий законы никаких империй, отчего там развелось огромное количество воинственных групп, творящих хаос. Сами по себе наемники такого уровня не могли появиться в лесах на границе империй Светограда и Голдведена. Вопрос, как они здесь оказались и кто их нанял, затерялся в голове барса среди мыслей о стратегии сражения. Тартумские наемники – отличные воины. Сила берсерка против них пригодится.

Чужаки приготовились к бою, слегка покачивая серебристыми саблями. Ильберс прокрутил в руке кинжал и встал в стойку, грозно осматривая горящими глазами полторы дюжины воинов. Где-то в лесу треснула ветка. С верхушки сосны упала выдолбленная птицами шишка. Скачущая по деревьям белка замерла на мгновение. Противники бросились друг на друга.

Каждый глубокий вдох вгонял императора в панику, ведь грудью он касался крышки своего убежища, отчего ощущал полную беспомощность. Поначалу снаружи доносились звуки сражения, потом он услышал, как его телохранитель обменялся репликами с врагом. А затем краем глаза заметил красную вспышку, свет от которой просочился даже сквозь доски днища кареты. Сила берсерка. Император не хотел этого признавать, но он до сих пор боялся этой силы. Несмотря на то, что его телохранитель все эти месяцы упорно пытался ее обуздать, периодически посещая подземелье. Раз в несколько дней он спускался туда и просил добродушного рыцаря Томаса запереть его в одной из камер, где намеренно взывал к темной силе, прокручивая в голове моменты из жизни, пробуждающие гнев. Бедный Томас. За все это время он чуть не поседел. Но, кажется, барс добился успеха, а значит, все было не зря. Только эта мысль успокаивала Орфоса, пока он слушал отзвуки боя.

Сабли с громким звоном встречались с клинком из драконьей стали. Кровь стыла в жилах императора. Кто-то упал на землю рядом с каретой, ударившись о ступеньку. Затем послышались шаги над головой, будто враг залез внутрь, желая прикончить правителя Светограда. Карета пошатнулась. Очевидно, сильная рука вышвырнула его. Снова клинок встретился с саблями, а через мгновение все стихло. Тишина давила на уши, а сердцебиение учащалось. Император боялся громко дышать, думая, что враг его услышит и проткнет доски пола насквозь. Вместе с ним.

По одинокой тропе пронесся ветер, поднимая пыль и прошлогоднюю желтую хвою. На дороге стоял лишь один человек в окружении множества павших воинов. Раненые лошади бесшумно лежали на земле, доживая свои последние минуты. Лес снова ожил, зашумел. Наверное, он и не замирал, просто барс не замечал его до этой секунды. Тяжело дыша, Ильберс вытер кровь с клинка белоснежным платком императора и осмотрелся. Даже он ужаснулся от пейзажа, но вовремя собрался с мыслями и слегка постучал по дверце кареты.

– Выходите, Ваше Величество. Все уже позади.

Алые полосы на теле погасли, но гнев не спешил покидать его душу. Теперь барс злился на самого себя. Полторы дюжины воинов погибли именно от его клинка. Пока император боязливо выбирался из убежища, Ильберс смотрел на свои руки. Они были забрызганы кровью, отчего барс безмолвно страдал.

– Ты защищал наши жизни. Не нужно терзать себя за это, – понимающе сказал Орфос, похлопав телохранителя по плечу. – Благодаря тебе мы живы.

– А они мертвы, – обреченно отозвался Ильберс.

– Поверь мне, тартумские наемники готовы к встрече с бездной вечности. Их этому с рождения учат. Так они лишаются страха и сражаются в полную силу, не боясь смерти. Другой вопрос – что они вообще здесь делали?

Барс поднял на императора глаза и сдвинул брови, будто вспомнил что-то важное.

– Надо уходить. Насколько я знаю, тартумские наемники группами ходят. Если одна не возвращается, они посылают вторую.

– На лошадях не уедем. – Император жалостливо покосился на умирающих животных. – Что нам делать?

– Через лес пойдем. Берите все необходимое и в путь.

– Понял.

Ильберс вытащил с верхней полки кареты небольшой ящик, откупорил крышку и достал пару дюжин запасных стрел. Орфос наспех выхватил заплечную дорожную сумку и, аккуратно перешагивая через тела воинов, последовал за телохранителем, попутно нашептывая молитвы духам лесов о погибших. Он искренне верил в то, что духи заберут павших воинов и отведут их в лучшее место в мире вечности.

Дорога с брошенной каретой осталась далеко позади, за холмом, а впереди простирался древний лес, где кроны густо стоящих сосен перекрывали солнце, почти ушедшее за горизонт. Стремительно темнело. Постепенно начало пахнуть морозной сыростью. Даже закаленный барс изредка шмыгал носом от холода. Он обернулся и только тогда заметил, что император весьма разумно распорядился вещами из кареты. С макушки до пят Орфос замотался двумя шерстяными одеялами, которые едва не тащились по земле.

– А хорошо я придумал, – довольно промурлыкал тот. – Так совсем не холодно.

– Смотрите, чтобы подол не касался земли, а то след оставите.

– Это ты точно подметил. Я два одеяла захватил, тебе надо?

– Нет, благодарю. Надо быстрее найти место для лагеря, пока я еще в сознании.

– Я так посмотрю, у тебя успехи в использовании силы берсерка, да? – Император прибавил шагу, чтобы поспеть за телохранителем.

– Мощь этой силы слегка уменьшилась, зато я наконец обрел над ней контроль.

– Это же здорово!

– Ну да, здорово, – обреченно согласился Ильберс, вспоминая сражение с тартумскими наемниками и кровь на своих руках.

Император подтянул шерстяные одеяла, сгорбившиеся на его плечах, и задумчиво заговорил после недолгой паузы:

– Я помню времена, когда все видели в тебе лишь это алое чудовище. Капитан Рагнар тогда заявил, что готов лично добить тебя в темнице, но я запретил. Он спорил со мной, доказывал, что люди не умеют меняться, что жестокий наемник, носящий в сердце алого берсерка, способен только на рукотворную катастрофу. Видел бы ты принцессу Каоламу в тот момент! – Император восхищенно улыбнулся. – С каким рвением она защищала твою жизнь! Тогда я еще не понимал этого поступка, но потом… Береги ее, пожалуйста.

– Могли бы и не просить.

В груди Ильберса разлилось приятное тепло. Даже стонущее от боли сердце затихло на мгновение. Прекрасная Каолама… Он вспомнил ее милое личико, очаровательные курчавые волосы, сияющий взгляд. Вспомнил маленькие нежные ручки, тонкую изящную талию и запах. Ильберс был уверен, что так пахнут только настоящие принцессы. И дело даже не в травяных ваннах, куда любили приглашать Каоламу придворные дамы. Барсу казалось, что она пахнет по-особенному. А еще ему казалось, что этот чудесный запах чувствует только он. Больше всего Ильберсу захотелось снова ее увидеть. Но он был очень далеко от принцессы острова Аквамариновых камней, сидящей у окна в гостевых покоях дворца Светограда. Барс вскинул глаза на небо и увидел сотни мерцающих огоньков, плывущих в течении темно-синего океана. Они сверкали и собирались в чудны́е пучки и созвездия.

– Мне захотелось посмотреть на небо, наверное, потому, что и она на него сейчас смотрит… – мечтательно произнес Ильберс.

– Да-да! – крикнул император, хватаясь двумя руками за колчан телохранителя.

Хорошенько проморгавшись, барс понял, что чуть не свалился в овраг, а Орфос из последних сил тянул его назад.

– Надо срочно найти подходящее безопасное место! – Император начал беспокойно топтаться на месте. – Тебе нужен отдых, а то беды не миновать. Так ведь недалеко и провалиться куда-нибудь.

– Прошу меня простить, – чеканно проговорил Ильберс, не ожидавший от себя подобной беспечности. – Но нам повезло. Этот овраг подойдет. Если разведем костер на его дне, то он будет не так заметен, да и ветер нас не побеспокоит.

– Тогда давай спускаться.

Особых проблем с разведением костра у путников не возникло, на счастье императора. С каждой минутой он нервничал все сильнее, без конца поправляя на плечах чуть съехавшие одеяла. Этой своей неугомонностью Орфос напоминал барсу Каоламу. Меньше года назад они вдвоем с принцессой путешествовали по империи, сидели возле костра под ночным звездным небом, а теперь напротив него расположился могучий правитель Светограда, поджав ноги и более-менее прилично ругая непредвиденные обстоятельства.

«Да уж, опять меня занесло в какие-то лютые приключения…» – думал про себя Ильберс. Поправляя ветки в костре, он слегка мотнул головой, отгоняя дремоту, а затем устало разместился возле глинистого склона оврага, покрытого редкой травой. Когда-то здесь протекала речушка, но потом воды не стало, а песок и камни постепенно затянула вездесущая зелень. Ильберс снова ощутил сонливость и желание положить голову на мягкую травку, но в очередной раз мотнул головой и хлопнул себя по щеке.

– Эй, может, не стоит себя мучить? – беспокойно спросил император.

– Это моя работа. Я ваш телохранитель.

– Ну знаешь! Его Величество, правитель Светограда, может о себе позаботиться! Не такой уж я беспомощный! У меня, между прочим, сна ни в одном глазу, все равно не усну. А вот тебе после всего этого… – император повертел пальцем в воздухе, подбирая слова, – после всего этого стоит отдохнуть.

– Да ни за что.

– Ух.

Орфос наигранно нахмурился и потряс указательным пальцем, будто ругал маленького непослушного ребенка. От его забавных манипуляций Ильберс отмахнулся и, подперев голову кулаком, принялся наблюдать за прыгающими язычками пламени. Конечно, он знал о том, что император действительно умеет хорошо драться и даже носит под полами накидки пару кинжалов, но все-таки считал своим долгом сделать так, чтобы эти самые кинжалы ему никогда не пришлось использовать в реальном бою. До сих пор в подсознании барс держал мысль о том, что меньше года назад, на суде в императорском дворце, Орфос Первый спас ему жизнь и, мало того, дал смысл существования. Бывший нумерованный не был казнен в подземельях дворца, а стал благородным рыцарем. О таком исходе Ильберс мог только мечтать, ведь даже если император смог его простить, то, наверное, и он сам способен на это. Однако простить самого себя – не такая легкая задача, как кажется.

– Как я рад, что ночи уже не такие холодные, – радостно произнес император, стягивая одно из двух одеял. – Слава духам лесов и полей, что оберегают нас.

– Что это за духи, о которых вы все время говорите? – сонно спросил Ильберс.

– Лесов и полей? Мне про них матушка рассказывала, когда я приходил навестить ее во время болезни. Она говорила, что у каждого народа есть свои духи-покровители. Жителей Приовражья охраняют духи дождя, галаситов – дух молнии, аквамаринцев – аквамариновые духи, пустынных кочевников – великий дух песка. А столицу защищают духи лесов и полей – добрые и щедрые, они благосклонно относятся к пахарям и сеятелям, а также благоволят честным охотникам.

– Охотникам?

– Да. Порой лес нуждается в помощи людей. А люди нуждаются в помощи леса. Так и рождаются прочные связи между человеком и природой.

– А, я понял.

– Слушай, а у народа барсов тоже есть свой дух-покровитель? – заинтересованно спросил император.

– Да, есть такой. – Ильберс цокнул языком, вспомнив маленькую девочку с золотыми кольцами на косичках. – Этот дух… своеобразный, но достаточно мудрый и весьма милосердный.

– Так говоришь, будто встречался с ним. – В интонации императора чувствовалась ирония; он совсем не верил в то, что духа можно увидеть в реальной жизни.

– Ну что вы, конечно, я не видел его. – Барс усмехнулся, опустив рассказ о том, что встречался с духом лицом к лицу дважды: в священной пещере барсов и будучи при смерти.

– Матушка сказала, что духи не являются людям, но помогают им. Незаметно. А еще они провожают души в мир вечности.

– А вот это чистая правда. – Ильберс вспомнил слова Асне и то, как она чуть не забрала его туда. От этой мысли его передернуло.

Какое-то время незадачливые путники молча смотрели на огонь. Костер тихо потрескивал, освещая глинистые склоны оврага. Вдалеке кричала ночная птица. Эхо от ее крика касалось стволов деревьев и улетало в холодную пучину звездного неба. С наслаждением вдыхая нагретый огнем воздух, император прислушивался к звукам ночного леса, который отринул сон и дышал, стрекотал, жил.

– Мы точно выберемся на волю. Пусть и через тайные тропы. Потому что мне так нравится все это.

Орфос мечтательно вздохнул и посмотрел на телохранителя. Тот сидел напротив, скрестив ноги, и вовсю пребывал в стране ночных сновидений, все так же подперев голову кулаком. Тихонько встав, император прокрался к нему на цыпочках и аккуратно накинул на плечи одно из шерстяных одеял. Невероятно чуткий обычно, теперь барс даже не шелохнулся.

– Самые сильные воины тоже заслуживают немножко заботы, – улыбнувшись, прошептал император.

***

Сквозь предрассветную тишину пробивались отзвуки насекомых, стрекочущих в глубине леса. Ночные птицы смолкли, и ветер перестал гонять желтую хвою по влажной земле. Солнце еще не собиралось выходить из-за горизонта, а небо уже постепенно приобретало нежный сиреневый оттенок. Лес приготовился встречать новый день, от макушек сосен до корней укутавшись в белую пелену тумана.

Ильберс тяжело поднял голову и с ужасом отметил, что все-таки заснул. Вид безмятежно посапывающего рядом императора, завернувшегося в одеяло, его немного успокоил. Костер давно прогорел и уже не давал тепла. От него осталась лишь тонкая струйка серого дыма, тянущаяся вверх. Вокруг было тихо. Слишком тихо, как показалось барсу. Он поднялся на ноги, потянулся, тряхнул головой, чтобы перебить последнюю сонливость, и внимательно прислушался. Издалека доносились шорохи и царапанье коры, но Ильберс не был уверен, что эти звуки – предвестники опасности.