Зеленый луч

А сплетники? Ах, ей плевать, что думают другие. Пусть считают, как и ее соседка, что Робби умер. Ей надоело доказывать обратное и разубеждать всяких идиотов в том, что он живой.

Вдобавок ко всему прибавилась еще одна проблема: в последнее время некоторым людям от нее постоянно что-то нужно. Приходят какие-то дядечки, подсовывают всякие бумаги, требуя от нее поставить на них свою подпись. Зачастил пожилой доктор со страшной фамилией Сет и с очень серьезным и невозмутимым выражением лица, покрытого глубокими оспинами. Доктор постоянно задает странные, а порой абсурдные и даже смешные вопросы, каждый раз в конце беседы предлагая лечение. Вроде взрослый мужчина, опытный врач, а тоже несет всякую ерунду, прям как Глори.

Ох, как Шарон терпеть не может всех этих врачей, юристов, сочувствующих; как претит ей отвечать на их глупые вопросы и вдаваться в суть непонятных документов, которые необходимо подписать. Как же она устала от всей этой суеты вокруг нее, как ей хочется от всего отдалиться, просто побыть наедине с Робби; и чтобы никто им не мешал и понапрасну не тревожил всякими глупостями. Как они не поймут: их семье нужен покой, и больше ничего. Только так, ни кем нетревожимый, ее муж быстрее пойдет на поправку, и они скорее выйдут в свет. И всем станет ясно: ее любимый Роберт в полном здравии, и оба они счастливы. Может тогда, наконец, соседка успокоится и перестанет доставать ее своими жалостями, а доктор Сет перестанет приходить к ней.

Шарон доехала до спортивной школы, вышла на остановке из автобуса и направилась к деловому центру. Утро было ясным, безветренным. Не замечая веселых взглядов людей и не обращая внимания на комплименты парней, девушка шла по тротуару с горделиво приподнятой головой, подставляя лицо светилу, и улыбалась ему. Она плавно двигалась, слегка покачиваясь в такт мелодии, звучащей у нее в голове. Глядя на Шарон, ни у кого из прохожих не возникало и тени сомнения, что она – самая счастливая девушка на свете.

Обойдя два раза бизнес-центр по периметру, Шарон подошла к главному входу и вдруг остановилась, замерла. Не мигая глазами, она неотрывно смотрела на вращающуюся зеркальную парадную дверь, слегка приоткрыв рот. Нередкое в последнее время жгучее желание находиться дома рядом с любимым мужем вновь нахлынуло на нее, заставляя сердце учащенно биться. Нет, в таком паническом состоянии она работать не сможет. Ей необходимо срочно вернуться к Робби. Когда она рядом с ним, ее нервы успокаиваются.

Когда девушка пришла в себя и огляделась вокруг, то увидела знакомое лицо охранника, молодого крепкого парня в черном костюме и с рацией в руке. Он стоял неподалеку от входа, смотрел на нее и улыбался. Шарон, пряча глаза, скромно улыбнулась в ответ и, опустив голову, направилась в сторону спортивной школы.

«Может, доктор и прав: нужно взять отпуск, отдохнуть, побыть наедине с мужем? – размышляла она по дороге к автобусной остановке. – Взять и уехать нам куда-нибудь в тихое место. Не на побережье, не в приморские многолюдные города, нет, а куда-нибудь в глушь, в тихое место, туда, где будет красиво и спокойно. В Монтану, например… или на Аляску».

Эту идею она решила предложить Робби, и вошла в подъехавший автобус.

Девушка ехала и в окно рассматривала город: мимо проплывающие дома, магазины, кафе. Она обожала этот город не только потому, что в нем родилась, и он для нее являлся самым красивым и лучшим городом в мире, но и за то, что они с Робертом здесь познакомились. Она любила эти улицы, по которым они с Робби гуляли, любила магазины, в которых они покупали продукты, обожала кафе и ресторанчики, в которых они часто ужинали. Вот, например, в том переулке есть салон свадебной одежды, у витрины которого они с Робби целовались на втором свидании. А там, чуть дальше, на скамейке в городском сквере он сделал ей предложение выйти за него замуж. За крышами домов промелькнул шпиль собора, в котором они обвенчались… От ностальгирующих воспоминаний ее сердце облилось печалью и счастьем одновременно.

Шарон вышла на своей остановке и почти бегом направилась к дому, издали всматриваясь в окна своей квартиры, в надежде увидеть там Робби.

Переступая через две ступени, она быстро поднялась на свой этаж, повернула в коридор и оказалась перед тремя мужчинами, стоящими напротив двери ее квартиры. Испугаться она не успела, так как услышала знакомый твердый голос доктора Сета: – Простите, мэм, мы пытались дозвониться вам…

– Я не ношу с собой телефон, – не глядя на мужчин, Шарон протиснулась между ними к двери и достала ключи из сумочки.

Второй мужчина ей не был знаком, а третий оказался управляющим домом.

– Но… А если мужу понадобится позвонить? – осторожно спросил доктор.

– Меня достали звонки, – нервно ответила девушка, проворачивая ключ в замке.

– Ну хорошо, Шарон, мы могли бы пообщаться? Это недолго. – Доктор снял шляпу, обнажив лысину.

Шарон чуть было не открыла дверь, но опомнилась и тут же повернулась к мужчинам, закрывая собой вход.

– Нет! – Шарон расставила руки в стороны и опустила голову, избегая всепроникающего взгляда доктора. В прошлую с ним встречу ей казалось, что он рассматривает ее мозги. – Нет, останьтесь здесь! Мне надо предупредить мужа. Ему нужен покой. Вы не должны его беспокоить. И вообще…

– Мы его не потревожим. Нам нужны вы, – пояснил незнакомец, оскалив белоснежные зубы в ехидной улыбке.

– Сейчас я вернусь. – Девушка нешироко приоткрыла дверь и в узкую щель боком протиснулась в квартиру, с опаской озираясь на мужчин.

– Хорошо, мы подождем, – спокойно ответил доктор.

– Мужу – привет! – крикнул вслед незнакомый мужчина и слегка приподнял руку в приветствии.

Шарон вошла в квартиру, закрыла за собой дверь на замок и, не разуваясь, поспешила в спальню. Роберт поднялся с кровати и подошел к ней. Они обнялись.

– Ты рано вернулась.

– Робби, я чувствовала, что они придут. Тебе надо спрятаться. – Но он, казалось, не слушал ее: принялся гладить и осыпать лицо поцелуями. – Дорогой, они там, за дверью. Они хотят войти.

– Что им нужно? – спросил Роберт, рассматривая ее глаза.

– Опять им что-то надо от меня… от тебя.

– Ну и пусть заходят, тебе-то зачем волноваться?

– Я не знаю. Мне неприятно общаться с ними… Я не хочу, ни с кем не хочу общаться. Я хочу, чтобы нас не трогали. – Она заплакала. – Они все настроены против тебя, против нас. Я не хочу слушать их бред. – Шарон уткнулась лицом в его грудь. – Я хочу на Аляску…

– Куда?

– Я хотела тебе рассказать, но пришли они… Ты спрячься, хорошо?

– Я буду сидеть тихо, как мышка, – Роберт улыбнулся и поцеловал ее в бровь. – Пусть заходят. Буду ждать тебя смирно. – Он послал ей воздушный поцелуй, исчезая за занавесью. – Аляска!

– Да, Аляска…

Роберт спрятался. Шарон еще раз внимательно осмотрела комнату и убедилась, что его не обнаружат, если вдруг войдут в комнату, затем вернулась к непрошеным гостям.

– Еще раз извините за беспокойство. – Доктор первым вошел в квартиру. – Это Джон Райт, – представил он незнакомца, – представитель компании, в которой работал ваш муж.

Шарон остановилась, повернулась и с недоумением посмотрела на доктора. Ее бровь несколько раз заметно дернулась.

– Работал? – переспросила она. – Почему «работал»?

– Миссис, – неуверенно начал представитель. – Ваш муж не работает уже месяц.

– Шарон, – перебил представителя доктор, – мы понимаем вашу утрату: потерять близкого человека – для каждого горе. Но мы не желаем вам плохого, а хотим лишь помочь.

– В чем? – обеспокоенно спросила девушка, теребя пояс платья. – Мне не надо ни в чем помогать. Чего вы хотите? – она обратилась к представителю. – Увольте его, если вам не терпится, но только не тревожьте, дайте спокойно выздороветь.

Управляющий домом стоял в стороне, задумчиво рассматривая пол. Доктор присел в кресло, не дожидаясь предложения хозяйки, осмотрел помещение, остановил взгляд на закрытой двери спальни и произнес, намеренно громко: – Роберт Мэйсон! Если слышите, ответьте. Не хотели бы присоединиться к нашему разговору?

Шарон испугано смотрела то на доктора, то на дверь спальни, а тот, в свою очередь, проследил за взглядом девушки и спросил:

– Шарон, он в той комнате? – и указал на дверь.

– Не смейте ему мешать! Я же просила… Ему нужен покой. Уходите, пожалуйста!

– Ваш муж умер, как бы вам ни хотелось разубедить в этом мир. – Доктор Сет достал из портфеля тонкую стопку бумаг. – Вы тоже не посещаете работу уже три недели…

– Прекратите! Он живой! И убирайтесь отсюда! – Шарон указала на выход.

– Мы могли бы помочь вам. И согласны, пусть будет по-вашему: пусть ваш муж будет живой, но прошу вас, примите мое предложение – пройдите обследование в нашем центре и… И подпишите эти документы. Уверен, что вам… кх-кх, как и вашему мужу, это не навредит. Ну хорошо, если вы не хотите без него, и вам так будет спокойнее, что ж, пусть он вместе с вами находится в нашей клинике.

– Вы пугаете меня. – Шарон сжала губы. – Нам с мужем не требуется ваша помощь. Прошу вас, оставьте его и меня в покое! – Она направилась к парадной двери, возле которой стоял управляющий домом.

– Если ваш муж находится здесь, то что вам мешает представить нас ему? Быть может, вы смогли бы убедить нас в его существовании. – Доктор прищурил глаза. – Пусть он хотя бы голос подаст, и я обещаю вам, если мы его услышим, то даю слово джентльмена, мы тотчас же покинем вашу квартиру. Но… – Он выждал десять секунд, прислушиваясь к звукам, и разведя руками, с сожалением констатировал: – Но кроме нас четверых, тут, как я убежден, никого больше нет.

– Есть! – выкрикнула Шарон. – Он живой!

Доктор поднялся с кресла, а представитель, тем временем, быстро переместился через комнату и распахнул дверь спальни.

Шарон, увидев, что в ее святая святых бесцеремонно ворвался этот мерзкий тип, заверещала:

– Не смейте входить! – Девушка подбежала, схватила наглеца за рукав пиджака и принялась вытягивать его из комнаты. Тот, не обращая внимания на разъяренную кошку, успел пробежаться взглядом по спальне и ничего, что могло бы указывать на присутствие в ней еще одного человека, кроме хозяйки, не обнаружил.

– Прошу вас, успокойтесь, не надо так, – забеспокоился управляющий домом.

– Джон, – обратился доктор к представителю, – вернись.

Джон отстранился от Шарон, вышел из спальни, расправил ладонью помятый рукав пиджака и брезгливо посмотрел на хозяйку. Девушка заглянула в спальню, успокоилась, что Роберт не выдал себя, и захлопнула дверь.

– Уходите, – с трудом сдерживая ярость, сквозь зубы процедила Шарон.

– Вашего мужа нет, – вынес вердикт доктор, возвращая стопку бумаг в портфель. – Будь он здесь, то непременно бы вышел из комнаты и не допустил, чтобы его жену доводили до слез. – Доктор поднялся, подошел к Шарон, сверху вниз прошелся оценивающим взглядом, разглядывая ее платье и обувь, и удрученно вздохнул: – Вы совсем не следите за собой.

Визитеры направились к выходу.

– Социальные службы позаботятся о вас. До свидания.

Шарон закрыла за ними дверь и побежала в спальню. Дотронулась до ручки двери и застыла: вспомнила слова доктора. Оглянулась, чтобы посмотреть на свое отражение в зеркале на противоположной стене, затем нагнулась, осмотрела свое платье и обувь и ужаснулась. Вместо платья на ней висел не глаженый и давно не стиранный домашний халат, а на ногах вместо туфель – кроссовки разного цвета: левый – белый, правый – голубой.

Она спешно скинула обувь, стянула халат и переоделась – Робби не должен видеть ее в таком виде. Как же она могла не заметить и пойти на работу в таком виде?

На ходу приглаживая растрепанные волосы, она вошла в спальню и позвала мужа:

– Выходи, дорогой, они ушли.

Гробовая тишина сначала испугала ее, но через минуту послышался шорох и знакомое, сдержанное дыхание. И вот Робби появился перед ней ниоткуда: красивый, мужественный, с доброй улыбкой на лице, целый и невредимый. Слегка, правда, уставший и сонный, но живой. Она бросилась ему на шею и крепко обняла, прижала к себе точно так же, как прижимала на первых свиданиях, когда не хотела расставаться. Касаясь губами его мочку уха, Шарон о чем-то тихо шептала любимому. Возможно, она жаловалась на злых людей, а может, говорила про любовь, про их светлое будущее… про Аляску.

Он тоже крепко сжимал ее в своих объятиях. И Шарон постепенно стала забывать обо всем негативном, что было до этого; ее уже не волновали ни злые языки людей, ни сумасшедшая соседка Глори, ни доктора, ни юристы; ее больше не беспокоил тот злой мир, в котором заживо похоронили ее мужа. В объятиях любимого Робби она была спокойной и уверенной.

Так, слившись друг с другом, они стояли вечность: девушка и пустота, которую она обнимала за шею, нашептывая ей на ухо:

– А все говорят, что тебя нет…