Дарья. Голос мира
- -
- 100%
- +
Какой-то он… чересчур. Чистая рубашка. Завязанные наспех узлы на запястьях. Голос с интонацией, будто он знает ответы на чужие вопросы. Улыбка – осторожная, как будто прощупывает: можно ли здесь шутить.
Глаза – она не помнила точно, серые или карие. Что-то неуловимое. Как небо перед грозой: тёмное, зыбкое, готовое сорваться дождём.
Дарья фыркнула себе под нос:
– Ага. Побочка от обучения: влюблённость в первого встречного с глазами-магнитами.
Кот недовольно мяукнул.
***
Четвёртый узел.
Он был… особенным. О женщинах, что пели мир. О голосе, который вплетался в ткань реальности. Не песня – Сила. Дар.
Дар, передаваемый не через слово, а через звучание. Через шёпот у колыбели, через причитание на похоронах, через напев у печи, где тесто поднимается вместе с голосом. О бабках, что пели, когда лечили, и о девках, что запевали весну, чтобы она пришла быстрее. Этот голос был не для сцены. Он был для самой жизни. Для самой сути.
И тут – как щелчок. Что-то внутри дрогнуло, повернулось, открылось.
Вспомнилось: детство.
Трамвай. Зимний, с замёрзшими окнами. Мама рядом. Дарья напевает себе под нос – ритм совпадает с дрожью стекла. Ей спокойно и хорошо. И вдруг – резко:
– Дарья, перестань. Люди смотрят. Не позорься.
И лёгкий, но ощутимый хлопок по губам – не больно, но будто выключатель.
Дарья чуть не заплакала от этой маленькой памяти. Но не потому что больно. Потому что вдруг поняла: песня тогда не остановилась. Она просто… затаилась. Ушла внутрь. Спряталась в косточках, в голосовых складках, в снах. И теперь, когда сердце снова билось в такт миру, та девочка – напевающая в трамвае – протянула ей руку.
Дарья словно увидела её – в простой куртке, с запотевшими очками, со стертыми на коленях колготками и детским упрямством в голосе.
«Можно?» – спрашивали эти глаза.
И она – взрослая – кивнула.
«Можно».
Где-то рядом прошелестело дерево. Тонкий звук, как будто оно тоже услышало эту внутреннюю оттепель. И в груди вдруг стало тепло. Точно в том месте, где до сих пор хранилось «нельзя».
***
Пятый узел.
Тепло. Не вспышкой, а как будто внутри разлилось что-то тягучее, мягкое, окутывающее изнутри. Дарья прикрыла глаза.
Проводники.
Не герои. Не маги. Не те, кто вершит или правит. А те, кто умеет – отступить. Прислушаться.
Они не ломают стен – они открывают створки, когда приходит время.
Проводник – как камень в реке, который меняет её течение – плавно, постепенно. Как тропа в тумане, где уже прошли до тебя. Как рука, отводящая ветку дерева, чтобы открыть путь идущим.
Как нить, вплетённая в полотно Мокоши, незаметная, но держущая узел.
Они не тянут, не требуют, не уговаривают. Они позволяют случиться.
Выбирают не событие, а его вероятность – просеивая варианты, как просяные зернышки сквозь пальцы.
Дарья вдруг поняла: всё, что она считала слабостью – неумение настоять, привычка слушать других, тонкая чувствительность к настроениям – было… ключом.
Не случайностью. Не ошибкой.
– Это я, – прошептала она. – Не творец. Я – Путь.
Шестой узел.
Голова закружилась. Мир пошёл волнами. Кот тут же оказался у неё на коленях. Тяжёлый, тёплый, успокаивающий.
– Так, пожалуй, нужен перерыв, пойду-ка я прилягу ненадолго, – решила Дарья, и подхватив одной рукой кота, а в другой все еще сжимая клубок, отправилась к дому.
Глава 9. Встреча
Дарья проснулась от странного ощущения – словно кто-то щёлкнул её по лбу изнутри – мягко, но настойчиво. Она села резко, испуганно:
– Обед! – прошептала она в панике.
Солнце уже заглядывало в окно как укоризненный наставник, она явно проспала не меньше двух часов. Кот важно развалился на подоконнике, а рядом светился клубок – как терпеливый педагог, ждущий, когда ученица вернётся к занятиям.
– Меня точно выгонят с этой стажировки, – пробормотала Дарья, вскочив. – Узлы не пройдены, отчёт не сдан… Почему никто не разбудил?
Она вылетела к главному дому. Из окна тянуло запахом супа и чабреца, у колодца кто-то негромко напевал.
На кухне Устина спокойно разливала еду по мискам.
– Прости, я… я проспала. Влад же сказал, что…
– Влад ушёл в дозор, – перебила Устина с лёгкой улыбкой. – Ты ничего не пропустила. Всё идёт как должно. Сегодняшнее задание – слушай, дыши, и не пугайся, даже если что-то покажется странным.
Дарья, всё ещё не уверенная, что ей не светит выговор, взяла чашку с супом, кусок хлеба и ушла на знакомую поляну у опушки. Клубок отправился в сумку. Кот, как и полагается главному куратору, последовал за ней.
Солнце скользило по траве, лес дышал мягко и ровно. Дарья села, достала клубок и зажала пальцами очередной узел.
Шестой узел был… тихим.
Он рассказывал не голосом, а тёплой тенью на коже. Не словами, а образами.
Песни, которые женщины пели не «для красоты», а чтобы вода в колодце помнила их голос. Венки, в которые вплетались не только цветы, но и намерения. Печи, что грели не просто тело, но и душу рода.
Голос – не украшение, а инструмент. Как топор в руках плотника, как игла у ткачихи. Через него создавали устойчивость – в доме, в жизни, в мире. Он связывал: прошлое с будущим, одиночество с родом, боль – с утешением.
Знание текло через пальцы:
Навь – не смерть, а память.
Правь – не приказы, а гармония.
Явь – мир, в котором мы живём, но забыли, что он живой.
«Вот почему они так к пению относятся, – подумала Дарья, – голос – это магия, если звучит по-настоящему».
Она вздохнула, потянулась, прислушалась к ветру…
И услышала шаги.
Не чужие. Не пугающие. Просто приходящие.
– Прячешься от мира или изучаешь? – раздалось сверху.
Дарья подняла глаза. Артём.
Он был таким же, как вчера – будто вынырнувший из другого времени. Рубашка выглажена, волосы чуть растрёпаны, в руке кружка – судя по запаху, с мятным чаем. Он сел рядом, не дожидаясь приглашения.
– Изучаю, – ответила Дарья, натягивая на лицо выражение «я всё понимаю, честно». – Как раз дошла до того, что бабушки у печки всё знали. Только молчали.
– Не все молчали, – улыбнулся он. – Некоторые шептали специально. Чтобы кто-то услышал.
– А ты откуда всё это знаешь? – прищурилась Дарья. – Вид у тебя… скорее учёного. Университетского лектора. Или ты, может, гид по магическим тропам? – добавила она с полуулыбкой, пытаясь перевести в шутку.
– Почти угадала. Я был фольклористом. Собирал сказки, поверья. А потом одна из них… оказалась не сказкой. Про женщину, что звала весну – и весна действительно приходила. Все думали: метафора. А оказалось – Проводница.
– И она тебя провела?
– Скорее… намекнула, что вход есть, – мягко сказал Артём. – Я уже бывал здесь. Когда-то. До того, как понял, что граница между мирами – это не образ. Это дверь. Теперь я могу открывать её – иногда.
– А что случилось? – спросила Дарья, вдруг поймав себя на том, что не может отвести взгляда.
Артём на миг замолчал. Его глаза смотрели куда-то вглубь леса – как будто нужные слова прятались именно там.
– Мне открыли Переход, – тихо сказал он. – С тех пор я могу быть здесь. Но я всё ещё обычный человек из Яви. Из нашего с тобой мира, Даша. Просто… знаю чуть больше, чем положено.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.