- -
- 100%
- +
© Наталья Светова, 2025
ISBN 978-5-0068-4855-9
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Мой путь к этой книге начался не в университете, а там, где заканчиваются силы и оправдания. Я прошла путь от зависимости – к свободе, от отчаяния – к профессии. Сегодня я психолог – аддиктолог. Я знаю лабиринт изнутри и помогаю другим найти выход.
Для кого эта книга
Многие верят, что зависимость – это удел слабых. Что она приходит к кому-то другому.
Но она не стучится в дверь. Она подкрадывается, как вода, медленно заполняющая трюм корабля. Она входит в жизнь как троянский конь – под видом друга. Сначала это всегда про «расслабление», «веселье», «вкус».
Эта книга – мой ответ себе из прошлого. Я прошла этот путь как зависимая и как специалист, глубоко изучив механизмы аддикции. Это искренний рассказ для тех, кто узнает в этих строках свою битву.
Она для тебя, если ты:
…просыпался в незнакомом месте с провалом в памяти и ледяным страхом внутри;
…встречал утро с дрожью в руках, пытаясь собрать осколки вчерашнего вечера;
…давал себе слово «только один бокал» и терял контроль над реальностью.
Для тебя, чья зависимость носит маску «нормальности»:
…у кого есть работа и семья, но вечером щелкает невидимый тумблер, превращая тебя в того, кого страшно увидеть в зеркале наутро;
…для кого бокал давно стал снотворным, антидепрессантом и единственным способом пережить день.
И для тебя, кто сомневается:
…кто тысячу раз обещал себе «с понедельника»;
…кто говорит «я пью как все», но слышит внутри тихий вопрос: «А вдруг нет?».
Она и для тех, кто находится рядом с зависимым и любит этого человека, но устал спасать, прятать бутылки и бояться сказать лишнее слово.
Эта книга не инструкция. Это искренний разговор по душам. Поддержка для тех, кто устал бороться в одиночку.
Я знаю этот путь. Я прошла его сама. И я хочу поделиться этим с тобой.
Проснуться может быть очень страшно…
Сразу невозможно было понять, где находишься.
Алина пошевелилась в постели, чувствуя гарь на языке и тошноту, сжимающую желудок. Она с трудом поднялась, попыталась выпрямиться, но голова кружилась, а тело не слушалось.
– Вроде бы я дома! Вроде в спальне! – пробежала обнадеживающая мысль.
Несколько шагов к выходу превратились в испытание. Комната, знакомая до последней трещинки на потолке, вдруг стала чужой и неприветливой. Алина попыталась понять, который час. Страшно было представить, что ждет ее за ее пределами спальни.
Телефон найти не удавалось. Включить верхний свет? Уж лучше тогда сразу умереть. Ужас охватил при одной мысли, что можно увидеть. Во всей квартире стояла густая, тяжелая тишина.
Время просто не существовало.
Сколько дней или недель она провела в этом аду?
Алина вспомнила, как это началось. Она просто решила отпраздновать удачное предложение по работе. Просто захотела усилить эффект от невероятной радости. Решила, что чуть-чуть вина не навредить, а только поднимет и без того прекрасное настроение. Только забыла, что для нее это всегда было точкой невозврата.
А потом….
Одно сплошное черное пятно. Все слилось в один липкий комок тьмы. Что творилось все эти дни? Кто звонил? Кто приходил? И где все? В памяти лишь ошметки разговоров, будто кто-то взял и смахнул ладонью все четкие картинки, оставив лишь обрывки. Какие-то смутные голоса.
Господи, как же плохо!
Но хуже всего был страх. Он разливался по всему телу холодной тяжестью, не давая ни дышать, ни думать. Сознание цеплялось за одну-единственную мысль «Надо выпить! Срочно! Хотя бы глоток».
Этот глоток нужен был не для радости. Он смог бы просто немного привести в порядок тело и мысли. Мог помочь выдохнуть и пережить следующие несколько минут. Иначе охватит паника и тогда уже она точно не справится.
Алина нашарила сумку и стала лихорадочно копаться в ней, выгребая мелочь. Сумка была противно влажная и отвратительно воняла. Снова начало тошнить.
Надо купить хоть какое-то «успокоительное». Прямо сейчас. Потрогав валяющиеся на полу коробки из под вина, она убедилась что нет даже глотка. С трудом удалось найти достаточно мелочи на самое дешевое вино.
Выйти на улицу было страшно. Темнота плыла перед глазами и Алина не была уверена, что справится с этой совершенно непосильной для нее задачей просто дойти до магазина. Ноги не слушались, а тело трясло так, будто на улице был сильный мороз.
«Хорошо, что темно и никого нет, – пронеслось в голове. – Главное не попасть на глаза соседям…»
Она поплелась к киоску на углу, двигаясь вдоль стены медленно-медленно. Дыхание сбивалось. Но она точно знала, что как только сделает первый глоток ей сразу станет легче. Станет возможно дышать. Мысли прояснятся и идти обратно будет уже не так страшно. Это придавало сил.
Все таки она справилась и дошла до магазина. Дверь отъехала, и в нос ударил запах еды – хлеба, печенья, апельсинов. Кассир скривился, глядя на нее. – Ну и ладно!. Сейчас главное не упасть, не опозориться и, что важнее всего, ничего не разбить! Дрожащие пальцы схватили приятно тяжелую коробку вина. Бутылки она не брала, они противно гремели на всю округу.
На улице, сжимая в руках спасение, Алина почувствовала прилив счастливого облегчения.
Теперь будет не так страшно. Теперь можно будет думать. Дышать. И, возможно, выжить.
До следующего пробуждения.
Глава 1. Детство: где рождались «дыры»
Алина
Она выросла в доме, где правила значили больше, чем чувства. Ее родители не хотели сделать дочь несчастной. Наоборот, они искренне верили, что учат ее правильно жить и выживать в жестоком мире.
«Нужно со всеми дружить», – говорила мама, потому что сама когда-то многого добилась благодаря «нужным связям».
«Что нюни распустила», – ворчала бабушка, ведь в ее детстве слезы считались слабостью, а слабых били первыми.
«Будь сильной», – настаивал отец, убежденный, что стоит показать хрупкость, и мир сломает тебя без сожаления.
Эти правила когда-то помогали родителям. Но с Алиной они сработали иначе. Постепенно, незаметно, в ней укоренилась мысль: «Я не правильная. Чтобы меня любили, я должна исправиться».
Алина помнит утренник в детском саду. Она нарисовала синюю корову… просто потому, что этот цвет казался ей волшебным. Учительница громко рассмеялась: «Разве коровы бывают синими?» На это ее мама смущенно прошептала: «Извините, она у нас большая выдумщица», – и в тот миг Алина усвоила, что быть собой это стыдно. Став взрослой, она будет выбирать друзей, не особо ценящих ее, лишь бы не остаться одной. А алкоголь подарит ей горькую иллюзию: «Теперь для них я своя. Теперь я нормальная».
Помнит она и тот день, когда ей было десять. Тетя настойчиво кормила ее супом с грибами, хотя Алину от них тошнило. «Не смей обижать тетю, она старалась», – строго сказала мама. И девочка сделала вывод: ее желания и комфорт не важны. Годы спустя, уже будучи взрослой, она будет терпеть токсичные отношения, сомневаясь: «А вдруг это я не права?» А вино даст ей хрупкую и обманчивую смелость сказать «нет».
А еще она помнит, как в детстве умер ее хомячок. Алина плакала, уткнувшись в подушку, пока отец не вошел в комнату и не сказал сухо: «Хватит реветь. Нашла из-за чего убиваться». И она усвоила: горевать это стыдно. Боль нужно прятать подальше. Во взрослом возрасте алкоголь станет для нее единственным, хоть и разрушительным, способом позволить себе чувствовать не осознавая этого до конца.
Мама Алины редко говорила о чувствах. Не от отсутствия любви. Нет. Просто в ее мире любовь выражалась делами: сытный завтрак вместо объятий, идеально выглаженная школьная форма вместо слов «Я горжусь тобой», пятерки в дневнике как единственный способ заслужить одобрение.
Маленькая Алина усвоила этот язык, но переводила его неправильно. Когда ей говорили: «Посмотри, как хорошо Лена учится!», ей на самом деле хотели сказать: «Мы боимся, что тебя будут обижать», «Хотим, чтобы ты была счастливее», «В этом мире так легко оступиться». Но детское сердце слышало иное: «Ты хуже», «Ты недостойна», «Любить тебя будут, только если ты станешь другой». И внутри девочки все время звучал один и тот же, неумолкаемый вопрос: «А я уже достаточно хорошая?»
Он преследовал ее и во взрослой жизни, заставляя бояться несовершенства, прятаться от самой себя и искать спасения там, где его не могло быть.
В 16 лет Алина нашла способ стать «достаточно хорошей» хотя бы на пару часов.
В хрустальном бокале плескалось не шампанское. Там было разрешение. Разрешение чувствовать. Разрешение быть собой, пусть и ненадолго.
________________________________________________________
Иногда мы думаем, что зависимость рождается внезапно – в момент первой рюмки или первого бокала вина. Но правда в том, что корни уходят глубже. Очень часто они спрятаны там, где мы были маленькими, беспомощными и зависимыми – в нашем детстве.
Мы не приходим в этот мир с готовым знанием, кто мы такие. Мы учимся этому через слова, взгляды и реакции наших родителей и других значимых людей. Именно их интонации становятся нашим первым зеркалом: «Постарайся быть хорошим», «Ты недостаточно стараешься», «Будь сильным», «Не плачь.»
Мы впитываем это, как родной язык. А потом, уже взрослыми, говорим с собой тем же голосом, который когда-то звучал рядом.
Родители дают нам то, что у них есть. Иногда это крепкие руки, которые ловят при падении. Иногда зонтик, который они сами когда-то получили в дар, и мы продолжаем его использовать даже если за окном давно уже не дождь, а метель. И родители совсем не злодеи. Они просто повторяют сценарии, которые усвоили сами.
Именно там, в детстве, мы впервые примеряем на себя роли: «Меня не любят.» «Я неудобный.» «Я неудачник.»
Мы носим эти костюмы так долго, что перестаем замечать, как они сковывают движение.
А потом однажды понимаем: этот наряд давно стал мал.
Я слышала много подобных историй:
Сережа разбил колено, папа бросил:
«Ты же большой! Стыдно реветь!»
Сергей усвоил: боль надо терпеть, слезы это слабость.
Во взрослой жизни он «заливает» грусть вином.
Оля получила четверку, мама сказала:
«Сестра твоя на одни пятерки училась!»
Оля рвет тетрадь с «плохими» оценками.
Внутри закрепляется: «Я недостаточно хороша.»
Теперь она вечно «должна» всем и себе.
Если хвалили только за достижения, вырастают взрослые, которые учатся покупать любовь.
Если учили терпеть, формируется привычка соглашаться на все, даже в ущерб себе.
Если сравнивали, возникает вечное чувство, что с тобой что-то не так.
А если учили прятать боль, рано или поздно придумываешь способ отключать чувства.
Иногда это алкоголь. Иногда – работа, отношения или еда. А иногда и все вместе.
Сейчас, разговаривая о детстве, мы не ищем виноватых. Мы ищем в себе того ребенка, который когда-то поверил, что с ним что-то не так. Потому что, пока мы не увидим свои детские «дыры», мы будем продолжать их заполнять. Кто-то алкоголем, кто-то одобрением, кто-то чужой токсичной любовью. И, может быть, первый шаг к свободе это просто заметить, что клетка, в которой мы сидим, давно без замка.
Попробуй подумать и ответить
Какое «разрешение» тебе давал алкоголь, которое ты не мог дать сам себе, будучи ребенком? (Например, разрешение злиться, говорить «нет», быть неидеальным, плакать)
Иногда ответы на эти вопросы открывают больше, чем кажется.
Глава 2. Первое знакомство
Алина
Кафель школьного туалета холодный, почти ледяной. Алина прижимается к нему горящей щекой, пока Катя из параллельного класса наливает что-то темное в стаканчик.
«Это коньяк, – шепчет она. – Не нюхай, просто выпей залпом».
Алина глотает. Горло обжигает, будто проглотила раскаленные угли.
«Ну как?» – все ждут ее реакции.
И вдруг что-то внутри разжимается.
Становится тепло и спокойно.
«Так вот каково это быть как все.»
Трезвая Алина стесняется и краснеет, когда ее спрашивают на уроке или просят рассказать о себе. На переменах она «усиленно читает» книгу, прячась за страницами от чужих взглядов. На школьной дискотеке стоит у стены, боясь сделать лишний шаг. А пьяная Алина…
После двух стаканов она рассказывает анекдоты, над которыми смеется даже Олег. Танцует так, будто это ее призвание. И целуется в темноте спортзала с Сашей из 11 «Б» – тем самым Сашей, которому утром она не решалась даже улыбнуться.
На следующее утро голова гудит. Из кухни кричит мама:
«Опять вчера поздно пришла! Выглядишь, как…»
Алина не слушает окончание. В голове стучит только одно:
«Но вчера я была любима. Хотя бы на пару часов.»
Алкоголь сделал то, чего не смогла мама. Он сказал ей: «Ты достаточно хороша».
______________________________________________
С наступление подросткового возраста наступает то самое время, когда страх быть «неправильным» сталкивается с отчаянным желанием быть принятым. Это возраст, когда мы мечтаем о свободе, но на самом деле ищем свое место среди других. А иногда ищем способ хоть ненадолго перестать слышать внутри знакомый голос: «Ты недостаточно хорош».
Первый глоток кажется лекарством от тянущей боли. Ты принимаешь его с надеждой на облегчение и действительно наступает желанное онемение. Но когда действие проходит, боль возвращается с утроенной силой, требуя новую дозу. Ты пока не осознаешь, что принял не лекарство, а яд, который и вызвал ту самую боль, от которой теперь пытаешься избавиться.
Я часто слышу одни и те же истории, рассказанные разными голосами. Они как отголоски одного и того же крика о помощи.
«На даче у друга мы тайком пробовали водку. Меня вырвало под кустом, но когда ребята хлопали меня по спине и смеялись, я впервые почувствовал себя своим.»
«На первом свидании я выпила бокал вина. До этого молчала, как рыба. А потом болтала без остановки. Парень сказал: „Ты такая классная!“ Я поверила, что интересна только когда выпью.»
«Я боялся девушек. После коктейля подходил к любой. Правда, наутро не помнил их имен.»
Что же на самом деле мы ищем?
Уж точно не сам алкоголь. Мы ищем ощущение принятия. Хотим найти место, где можно быть любимым без условий и оценок.
Вот что я слышала в ответ на вопрос: «что именно вам дает алкоголь»?
«Мне нужно ощущение, что я могу не бояться: „А что подумают?“.»
«Смелость посмотреть людям в глаза.»
«Право занимать место в этом мире.»
Алкоголь не решает проблемы. Он просто заставляет забыть о них на время. А утром они возвращаются – те же самые, только к ним прибавляются стыд и разбитое состояние.
И прежде чем двигаться дальше… представь
Что бы сказал «ты» 16-летний сегодняшнему тебе, видя, что ты по-прежнему ищешь спасения в том же месте, что и он?
Глава 3. Иллюзия контроля: Когда кажется, что все в твоей власти
Алина
Встречные с помятыми лицами и пустым взглядом вызывали у Алины волну острого, почти физиологического отвращения. Она отворачивалась, мысленно возводя стену: «Это не про меня. Я не одна из них. У меня все под контролем».
И правда, снаружи все было «иначе» – строгий офисный костюм, ухоженные руки, свежая помада на губах и вежливая, ровно ни к чему не обязывающая улыбка в сторис. Она была мастером по созданию безупречной картинки. Алкоголь в нее не вписывался. Вернее, вписывался, но только в качестве изящного аксессуара в виде бокала хорошего вина в пятницу вечером. «Я просто расслабляюсь. Я это заслужила».
Но границы между «заслуженным пятничным» и отчаянной потребностью становились все призрачнее. Бокал превратился в бутылку. Пятница робко потеснилась, уступая место среде. Ведь неделя такая длинная и выматывающая. А там подтянулся и понедельник, потому что начинать новую неделю с трезвой головы и сжимающегося от тревоги кома в горле было уже невыносимо.
Вечерами в ее уютной, идеально убранной квартире разворачивалась тихая, изматывающая война. Она вела переговоры сама с собой, стоя у бара с красиво подсвеченными бутылками.
«Сегодня только один бокал», – звучал твердый внутренний приказ.
И голос срывался на полуслове, стоило лишь первому глотку разлить по телу долгожданное, обманчивое тепло. «Ну ладно, два. Но только вино, ничего крепкого».
К полуночи доводы теряли всякую форму. «Окей, сегодня три. Но завтра… Завтра точно ни капли».
Но завтра приходило, принося с собой не только тяжелую голову, но и едкий, разъедающий стыд. Стыд, который жег изнутри, заставляя избегать взглядов близких и снова прокручивать вчерашний вечер в поисках моментов, когда она могла выглядеть «не так». И единственным лекарством от этого стыда, парадоксальным и губительным, было то самое «еще чуть-чуть», которое отодвигало расплату еще на несколько часов. Алкоголь стал универсальным ключом: он притуплял грусть, подстегивал веселье, гасил страх. Он был решением для всех проблем, кроме одной….
Он и был самой проблемой.
________________________________________________
В подростковом возрасте алкоголь кажется заветным пропуском в мир взрослых, смелых и интересных людей. Но со временем мы перестаем пить ради веселья.
Мы начинаем пить ради тишины внутри. И где-то между первой рюмкой и следующей мы перестаем понимать, кто управляет мы или она.
«Все началось с безобидного ритуала – муж укладывал ребенка, я наливала себе бокал вина – „мои законные 15 минут в конце дня“. Потом я стала пить, пока готовила ужин „чтобы было не так скучно“. Потом во время дневного сна малыша, потому что день слишком долгий и однообразный. В итоге я поймала себя на мысли, что жду момента, когда можно будет „накапать“ следующую порцию, чтобы заглушить фоновую тревогу и чувство, что я никуда не гожусь.»
«Для меня алкоголь был частью образа. Сначала это был бокал виски для раскрепощения на вечеринках. Потом бутылка пива за работой поздно вечером, „для творческого потока“. Потом это стало „ритуалом завершения проекта“, который мог затянуться на несколько дней. Я оправдывал это тем, что все великие творцы пили. Пока не осознал, что пью уже не для вдохновения, а чтобы заглушить панику от того, что вдохновение ушло»
Это ловушка зависимости, она дает иллюзию выбора, а на деле делает так, что выбора больше нет. Кажется, что ты управляешь. Но на самом деле она управляет тобой.
Попробуй ответить
Что алкоголь давал тебе раньше (смелость, принятие, свободу), и во что он в итоге обошелся тебе и твоей сегодняшней жизни?
Глава 4. Почему я, а не он?
Алина
«Почему она может не пить, а я вечно „в дрова“?» Эта мысль не давала Алине покоя. Она снова и снова возвращалась к этому вопросу, пытаясь понять непостижимую магию, которой обладала ее старшая сестра.
Однажды на вечеринке она обратила внимание как сестра покачивает бокал с вином. Она поднесла его к губам, сделала один-два неспешных глотка, а потом… просто поставила на стол. Легко, даже не глядя. И забыла. Ее взгляд уже был устремлен на говорящего, ее смех был естественным, тело расслабленным.
«Я больше не хочу», – ответила она на предложение «освежить», пожимая плечами. Это прозвучало так же просто, как «небо голубое».
Алина смотрела на нее как на инопланетянку. Это было непостижимо. «Как? Как можно НЕ ХОТЕТЬ? Что ты делаешь с этим желанием, которое накатывает волной, с этим внутренним демоном, который шепчет: „Еще, сейчас же, иначе все рухнет“?»
Для нее первый глоток был не выбором. Он был стартером, запускающим мотор, который уже не остановить. Не остановить даже если в прошлый раз ее трясло от стыда и она давала себе клятвы, кровью расписываясь на внутреннем договоре: «Никогда. Больше. Ни-ког-да». Даже если она умоляла себя, стоя на краю очередной эмоциональной пропасти, зная, что следующий шаг это падение. Что-то внутри, более сильное, чем ее воля, срабатывало с точностью автомата. И она шла за бутылкой, ненавидя себя каждую секунду этого пути.
Она винила себя годами. Считала испорченной, сломанной навсегда, наделенной каким-то порочным геном слабости. Она смотрела на других «нормальных» людей, на свою сестру, и видела пропасть, которую, казалось, не перейти. Они были с одной планеты, она с другой, обреченная носить свою тягу как клеймо.
Именно это изматывающее чувство фундаментального несовершенства в итоге и привело ее в кабинет к специалисту. И когда она, выкладывая по крупицам свою историю захлебываясь, произнесла: «Я просто слабая. Я хуже них…» терапевт мягко перебила ее. Эти простые слова Алина услышала впервые в жизни. «Вы не хуже и совсем не слабее. У вас просто другое устройство».
_____________________________________________________
«Почему именно я?»
Это один из самых частых и болезненных вопросов.
«Почему мой брат, выросший в тех же стенах, никогда не испытывал тяги к алкоголю, а я словно запрограммирован на саморазрушение?»
Этот вопрос мучил и меня годами. Он звучал как обвинение, как вечный упрек себе: «Ты слабее, ты хуже». Но теперь я точно знаю, что это не слабость, не испорченность и не наказание. На это влияет множество факторов, и часть из них закладываются задолго до того, как в твоей жизни появляется первая рюмка.
Вы можете быть родными, жить под одной крышей, ходить в одну школу, есть за одним столом и при этом один из вас будет тянуться к жизни, а другой к «бутылке». Потому что наша психика, наши уязвимости и болевые точки формируются по-разному.
Один ребенок тревожный с рождения, другой устойчивый. Один очень гиперчувствительный, другой же легко отгораживается. Один молча впитывает весь страх и напряжение, другой умеет выпускать пар.
Внешне вы можете быть абсолютно похожи. Но внутри одного может быть пропасть в виде невыносимой тревоги, обостренного чувства вины, неумения регулировать эмоции. А у другого встроенные от природы (или воспитанные со временем) механизмы защиты.
Это как разница между людьми с разной кожей: один легко обгорает на солнце, а другой загорает без ожогов. Солнце одно, а реакции разные.
Многие зависимые рассказывают одно и то же: «Я пил, чтобы жить». И это не про удовольствие. Это про сбой в системе, когда тревога слишком сильная, чувства невыносимы, а внутренние опоры не работают, психика ищет способ «выключить все». И находит.
Алкоголь, наркотики, переедание, шопинг, деструктивные отношения – это все не каприз, а крик о помощи. Это костыль.
Физиология тоже играет свою роль. Есть и наследственная предрасположенность, нейрохимия мозга, особенности работы дофаминовой системы. У одного после бокала легкость, у другого ощущение: «Вот теперь я живу!». Такая реакция делает алкоголь особенно притягательным и особенно в периоды боли.
Важно понять, что если ты стал зависимым, то это не означает, что ты сломался навсегда. Это значит, что твоя система требует бережной настройки. Может быть, даже капитального ремонта. Но это возможно.
И не стоит сравнивать себя с теми, у кого все «само собой». Ты просто получил другой набор карт.
И твоя партия может быть выиграна если играть осознанно, с поддержкой и не по чужим правилам.