Тёмная. Книга 1

– Если это они, то выбирать будет Тэлли. А она не остановится в дорогом месте, – спокойно пояснил Туррен, вертя в руках тарелку с почти нетронутой едой.

– Но Эл её охранитель, а значит, он позаботится о её безопасности. А в дешёвых заведениях с этим бывают проблемы, – хмыкнул Крест, скептически приподняв бровь.

– Но Тэлли им управляет, не забывай, – возразил Туррен, не уступая.

Хейл не вмешивался в их дискуссию, радуясь, что Туррен наконец оживился. Это был, пожалуй, его первый долгий разговор за всё время их путешествия. Голос брата звучал твёрже, спор шёл азартно, и хоть тема была важной, Хейл ловил себя на мысли, что ему просто приятно видеть его таким, а не погружённым в молчание.

Но пока Крест и Туррен продолжали препираться, он с сожалением задумался о том, что Эллиан стал кровным охранителем Тэлли. Эта мысль преследовала его каждый день с тех пор, как она исчезла, но он старался отбрасывать её, не позволяя себе углубляться слишком далеко. Если он однажды позволит себе полностью погрузиться в эти размышления, дороги назад может уже не быть. О том, что Эллиан стал охранителем Тэлли, Хейл узнал от матери. Она вкратце пересказывала события нападения, и в её голосе слышались нотки беспокойства, которые Хейл и сам чувствовал, когда вспоминал выдержки из книг об охранителях. Он пытался убедить себя, что это во благо Тэлли – теперь у неё был ещё один человек, достаточно сильный аури, способный защитить её. Но последствия этого выбора тревожили его куда больше.

Охранитель не просто клялся в верности – его магия и душа вплетались в суть своего хозяина, связывая их нерушимыми узами. Эллиан теперь всегда знал, где находилась Тэлли, мог чувствовать её боль, страх, радость. Это напоминало связь бергмаров, но с одной важной разницей: у бергмаров она была равной, естественной. А у охранителя – подчинённой, его душа теперь полностью принадлежала хозяину.

Все зафиксированные случаи кровного пленения души говорили об одном: такие пары редко могли существовать поодаль друг от друга. Связь охранителя и хозяина становилась неразрывной, почти инстинктивной, а их магия – единым целым. И такие отношения, такая беспрекословная преданность и вера в своего хозяина, вызванная не только клятвой, но и самой природой их магической связи, почти всегда порождали ответные чувства. Это было неизбежно. Близость душ, желание угодить, постоянное присутствие охранителя рядом, его готовность отдать жизнь без колебаний – всё это разрушало границы, стирало различие между долгом и привязанностью, превращая обычную защиту в нечто куда более глубокое.

И именно это вызывало у Хейла беспокойство, которое он не мог отогнать.

Помня, как легко Тэлли поддалась обаянию вежливого и обходительного Иланира, Хейл сильно сомневался, что она сможет устоять перед Эллианом, который был в тысячу раз внимательнее и мягче. Если Иланир позволял себе лёгкие поддразнивания, иногда даже насмешки, то Эллиан никогда не отпускал даже безобидных шуток, боясь ненароком задеть чужие чувства.

«А я постоянно подшучивал над ней…, – с тяжёлым вздохом вспомнил Хейл. – Ну какой же идиот».

И теперь, связанный магией, Эллиан не просто находился рядом с ней – он чувствовал её, жил её эмоциями, а его суть, пропитанная клятвой, вынуждала его защищать её любой ценой. Ему было предназначено заботиться о ней, делать всё возможное и невозможное ради её комфорта и удовольствия. Пусть это было вынужденным, пусть это диктовала магия – какая разница, если Тэлли теперь могла быть бесконечно уверенной, что он никогда её не оставит?

«Как это сделал я», – сильно сжав кружку, горько подумал Хейл, вновь коря себя за ошибки прошлого.

Спустя почти неделю они снова собрались за ужином в таверне, обмениваясь новостями о поисках. Крест наблюдал за братьями и видел, как уставшими они были. «Как и я сам, наверное», – хмыкнул он, крутя в руках эль.

Они поделили между собой оба города на части: Туррен выбрал южную часть Рокина, утверждая, что Тэлли могла направиться туда, поскольку хорошо знала эти места. Хейл взял мост и прилегающие к нему районы обоих городов, чтобы при необходимости быстро добраться до братьев. Кресту же досталась северная часть Тэмина.

В первый же вечер они пришли к компромиссу, решив начать поиски в средних по стоимости тавернах. Этот вариант устроил всех – не слишком дешёвые, но и не чрезмерно роскошные заведения, где с одинаковой вероятностью могли бы остановиться и Тэлли, и Эллиан. Хотя Крест всё же был уверен, что Эл выбрал бы дорогую таверну, чтобы обеспечить ей полный комфорт и безопасность. Но спорить с Турреном он больше не стал. Он просто был рад, что брат начал приходить в себя. Поиски в городе, похоже, вселяли в него надежду, давали ему цель, за которую можно было держаться.

«Хотя Хейл так и не подтвердил, что это были её следы», – вновь задумался Крест, но уже давно решил для себя, что лучше искать её призрачную тень, чем смириться со смертью.

Слова Хейла, не раз сказанные в пути, о том, что Тэлли могла умереть, всякий раз сковывали Кресту душу ледяной хваткой. Он не хотел даже допускать этой мысли, не хотел рассматривать такой вариант. Но стоило страху взять верх, как он искал любой способ заглушить его – напивался или искал уединения с женщинами, лишь бы отвлечься от гнетущих кошмаров, что преследовали его. Но теперь даже этот способ был ему недоступен. Хейл попросил его не навещать леди Ви, а значит, и к Лианетре он идти не мог. А ведь она, как никто другой, умела заставить его забыть обо всём, даже о собственном имени.

Крест покачал головой, отгоняя мрачные мысли, и вдруг вспомнил странные разговоры, которые подслушал у ворот, решив поделиться ими с братьями.

– Сегодня у западных ворот говорили о странных смертях, которые стали происходить всё чаще по городу, – произнёс Крест, махнув служанке, чтобы та принесла ещё по кружке эля.

– Смертях? – Хейл удивлённо уставился на него. Его капюшон был откинут, и даже в сумраке таверны Крест отчётливо видел его насмешливое выражение лица. – Что в этом странного?

– Каждый день кто-то умирает, – прошелестел голос Туррена, который до этого молчал. Он медленно покачал головой, глядя в кружку, словно внутри неё искал ответы. – Кто-то раньше, кто-то позже…

Крест покосился на Тура, перехватив взгляд Хейла, который едва заметно усмехнулся. Он понимал, чему брат радуется – Туррен наконец-то стал участвовать в разговорах. Но некоторые его слова звучали слишком мрачно, вызывая тревогу.

– Тут важнее, наверно, как именно они умирают, – продолжил он, решив не заострять внимание на реплике Туррена. Крест медленно отставил кружку, глядя на братьев. – Если верить стражникам, их убивают жестоко. Сами стражники тел не видели, но их райдер рассказал, что воины, которые натыкались на трупы, буквально давились собственной блевотиной. Говорят, что от некоторых находок оставалось лишь кровавое месиво.

– Может, братство счёты с кем-то сводит, – равнодушно пожал плечами Хейл. – Не всё ли равно?

– Да нет, всё равно, конечно, – Крест чуть раздражённо хмыкнул, – Просто поделился новостями. Других пока что у меня нет, – закончил он уже тише. Туррен смотрел в кружку, не говоря ни слова, но Крест заметил, как напряглись его пальцы.

Он почувствовал, как внутри вновь начинает скапливаться тяжесть, медленно перерастающая в отчаяние. Бездумно залив горечь очередным глотком эля, Крест понял, что это уже не помогает.

– Хейл, ты всё ещё не хочешь сходить со мной к Нарине? – спросил он в который раз, не особо надеясь на другой ответ.

Крест знал, что брат откажется, но всё же каждый раз задавал этот вопрос – вдруг Хейл всё-таки решит отвлечься и выберет себе одну из её девушек. Туррену он даже не предлагал. Знал, что тот сразу же откажется. Он и раньше не был любителем подобных заведений, ходил лишь по необходимости, а теперь, погружённый в свою печаль, и вовсе отстранился от всего.

Увидев, как Хейл лишь отрицательно покачал головой, Крест тяжело вздохнул.

– Тогда утром увидимся, – бросил он, хлопнув ладонью по столу и поднявшись. Оставив братьев заливать тоску элем, он направился прямиком в бордель, не оглядываясь.

Тишина за столом повисла ненадолго, пока её не прервал внезапный вопрос Туррена:

– Хейл, ты уверен, что это были её следы?

Хейл замер, не ожидая такого вопроса спустя столько дней. Он внимательно посмотрел на брата, но тот лишь уставился в столешницу, не поднимая глаз.

– Почему ты вдруг спросил? – Хейл сам не любил, когда отвечали вопросом на вопрос, но сейчас не знал, как иначе увести разговор от этой щекотливой темы.

– Просто ответь, – тихо попросил Туррен и, наконец, поднял голову, встречаясь с ним взглядом.

И Хейл оторопел. В глазах брата плескалась такая боль, что стало ясно – он балансирует на грани. Сказать правду сейчас – значит столкнуть его в непроглядную пропасть. Туррен держался на последнем издыхании, и Хейл осознал, что правду он может просто не пережить.

– Уверен, брат, – сказал Хейл, с трудом выдерживая взгляд Туррена и понимая, что его слова – наглая ложь, но он не мог иначе. Ему нужно было уберечь друга от этого последнего шага в бездну, стоящей на пороге его души. «Хотя я стою здесь, рядом с ним», – невесело подумал Хейл, ощущая тяжесть каждого своего слова.

– Хорошо, – кивнув, Туррен поднялся и тихо произнёс, – Я спать.

Хейл остался в общей зале, медленно допивая эль, и мечтая, чтобы его ложь оказалась правдой.

Крест вернулся незадолго до рассвета. Пусть и не счастливым, но, по крайней мере, не таким мрачным, как раньше. Он провёл ночь с одной из женщин Нарины – на удивление, ему попалась опытная и уверенная в себе Лита. По эмеринским меркам она уже была довольно взрослой, но именно эта властность, с которой она обращалась с ним в постели, оказалась тем, что ему сейчас было нужно. Первоначально он не собирался задерживаться, планируя провести с ней всего пару часов. Но в итоге остался почти на всю ночь, и всё это время она виртуозно скакала на нём. Лита не обладала магией, как Лианетра, но ей и не нужно было – её искусность и природное чутьё заставили его на время забыть обо всём. И пусть это не стёрло гнетущую тяжесть внутри, удовольствие, которое она ему подарила, продержалось с ним гораздо дольше, чем он ожидал.

Он вновь смаковал воспоминание – как обхватил её талию и как она изогнулась, оседлав его. Каждое её движение было словно танец – плавное, грациозное, но при этом наполненное страстью. Он видел, что она сама явно получала удовольствие. Её тело не было идеальным, но то, как она отдавалась ему возбуждало куда сильнее, чем просто красивые формы. Когда Лита наклонилась ближе, её губы прошлись по его шее, а потом внезапно с силой впились в его губу, почти до крови. Крест зарычал, сам не понимая, от чего – боли или восторга.

Лита ускорилась, заставляя его напрягаться с каждым движением, доводя почти до предела… и вдруг резко остановилась. Он ошеломлённо замер, не веря, что она так просто лишила его разрядки.

– Не шевелись, – её голос был тихим, но властным.

Лита скользнула ладонями по его рукам, закидывая их вверх, над его головой, обхватывая запястья тёплыми пальцами. Удерживая его руки, она начала двигаться медленно, мучительно медленно, и Крест впервые ощутил сладостную пытку, от которой перехватывало дыхание. Лита едва покачивала бёдрами, сжимая его внутри себя, то поднимаясь, то вновь оседая, удерживая полный контроль над его желанием. Губами она скользнула к его груди, оставляя горячие, едва ощутимые поцелуи, заставляя его замереть в её власти.

Крест чувствовал, как вместе с ней он словно раскачивается на волнах – удовольствие накатывало, обрушивалось с невероятной силой, заставляя его думать, что вот-вот наступит иступленное удовлетворение… но в следующее мгновение всё исчезало, оставляя лишь напряжённое ожидание новой волны. Время стало тягучим, как мёд, замедляя и без того неторопливые движения женщины.

Он уже был готов взвыть от неистового желания, готов разорвать её объятия и взять контроль в свои руки, но в этот момент Лита резко ускорилась, отпуская его запястья. Она изогнулась, прогибаясь в спине, и откинулась назад, закусив губу. Кресту больше не нужно было сдерживаться. С рыком он накинулся на неё, опрокинув на спину и взобравшись на неё, словно дикий зверь, движимый желанием наказать за ту пытку, что она сотворила с ним. Но стоило ему сделать всего несколько сильных, глубоких толчков, как её тело внезапно задрожало под ним. Лоно плотно сжалось вокруг него, сокращаясь в сладкой агонии удовольствия.

И он не выдержал. Возбуждение, которое она так долго в нём разжигала, вспыхнуло с новой силой, обрушиваясь лавиной. Крест яростно стиснул челюсти, издав рык, когда волны наслаждения прокатились по всему его телу. Он вонзился в неё до предела, позволяя себе раствориться в этом ощущении, и сделал ещё несколько резких толчков, продлевая мгновение экстаза.

Идя к своей комнате, Крест поймал себя на мысли, что вновь желает её. Такого с ним не бывало. Женщина, с которой он провёл ночь, обычно оставалась лишь мимолётным воспоминанием, приятным, но быстро тускнеющим. А Лита… Лита явно задержится в его памяти надолго.

«Жаль только, что эмеринка», – с досадой подумал он, прекрасно осознавая, что ещё лет через пять-семь он уже точно не захочет с ней спать.