В актовом зале, прямо во время представления малышей произошёл скандал. За кулисами кто-то периодически так вскрикивал, что дети, выступавшие с танцем пчёлок на сцене, выполняли свои движения не с улыбками на лице, а с лёгким недоумением и даже страхом.
Что там случилось то? Она вообще в курсе, что всё слышно? – громко шепталась с одной из воспитательниц директор детского сада.
Наверное, в курсе. – скромно улыбаясь и боясь сказать что-то не то, отвечала коллега Александры Арина.
Учреждение, в котором работали Саша и Арина было хоть и государственным, но имело много завидных статусов и однажды даже вошло в тройку лучших детских садов города. Почти каждый воспитатель здесь придерживался политики «лучше промолчать», но Саша иногда, в силу своего жёсткого и боевого характера не могла и не умела оставаться в стороне и держать язык за зубами. Правда, в последнее время случалось это крайне редко, это значило, что её нужно было постараться довести до состояния гнева. Родители в этом саду через один представляли из себя состоятельных людей. Нужно было выбирать слова, прежде чем отвечать им. Саша Кремер, воспитатель старшей группы под названием «Буковки», короче – «Б», не любила конфликтовать с родителями. Хоть особо высоким уровнем интеллекта она не отличалась, но её бытовой ум был развит довольно высоко, ведь она к своим пятидесяти успела поработать в разных, более интересных, чем дошкольное учреждение, местах, пообщаться с людьми разных профессий, узнать много полезного, а главное – приобрести ценный опыт коммуникации.
В день выпускного у старших групп, когда сад принимал не только родителей и других родственников малышей, но и представителей департамента и даже СМИ, у Александры Викторовны был позитивный и в хорошем смысле слова боевой настрой. Она подготовила для зрителей настоящее представление со звуками, светом, стихами, танцами, песнями и даже акробатическим номером от Коли Заболоцкого, который уже два года ходил в дом творчества на гимнастику. Остальным воспитателям старших групп помогали в постановке номера физкультурники и концертмейстер, Саша же сразу наотрез отказалась: «Мы всё сделаем сами.» У неё ещё за полгода до торжества в голове возник весь сценарий номера.
Её лицо покрылось краской ещё до начала концерта – она, несмотря на внешнюю уверенность, сильно нервничала и ничего не могла поделать с собой. А ещё в голове то и дело мелькали недобрые слова единственного сына Димы, который накануне зашёл к ней по делу и ушёл, оставив её в дурном расположении духа.
Саша как будто предчувствовала что-то плохое. Так часто бывает – ты делаешь всё и больше, стараешься как никогда, и потом, в самый ответственный момент происходит то, что совершенно не входило в твой идеальный сценарий. И вот, спустя несколько минут ты уже жалеешь о потраченной зря энергии и зарекаешься никогда больше не вкладываться в какое-либо дело так активно. Первый тревожный звоночек случился, когда одна из родительниц позвонила Александре и сообщила, что они немного задерживаются. Это была мама Коли Заболоцкого, того самого гимнаста, который сегодня должен быть поразить зрителей своим индивидуальным спортивным номером.
Закончила выступать первая группа, которой досталась почётная миссия открывать мероприятие. Родители кто громко, кто шёпотом делились между собою впечатлениями от самодеятельности ребят, создавая в не очень большом помещении актового зала громкий фон. Спустя минуту стало потише, спустя две – практически воцарилась тишина, и только кое-где слышались шушуканья и смешки – родители и прочие гости стихли в ожидании выхода следующей группы. Спустя ещё минуту директор детсада Наталья Евгеньевна неспешно встала со стула и медленной и вальяжной походкой направилась к кулисам.
Саш, вы выходите? – обратилась она к подопечной.
Да-да-да, Наталья Евгеньевна! Сейчас выходим, одну минутку! – поспешила успокоить начальницу красная как помидор Саша.
На самом же деле она была в состоянии максимального взвода, поскольку Коля, без которого не мог обойтись танец-вступление, всё ещё не был в здании, однако мать только что сообщила, что они уже одеты в нужный костюм и бегут к дверям здания.
Наталья Евгеньевна вновь заняла своё почётное место, с улыбкой повернулась к зрителям и негромко сообщила: «У нас заминка.» Эта высокая стройная женщина с гордой осанкой, казалось, никогда особенно не нервничала и держала всё под контролем. Даже если и что-то шло не по плану, она не драматизировала на этот счёт, поскольку делами действительно важными она считала лишь дела на уровне департамента, тем самым экономя моральные силы, которые в её профессии ей были просто необходимы. Выражаясь образно и по-научному, Наталья Евгеньевна жила в режиме энергосбережения. Тем не менее, не ударить в грязь лицом перед родителями, многие из которых являлись спонсорами учреждения, было для директора в день праздника миссией номер один.
В закулисном предбаннике появилась шумная группа ребят. Они были на год младше выпускников, но тоже участвовали в концерте. Малыши пришли с молодым парнем, физкультурником. Стройный блондин внимательным взглядом осматривал толпу выпускников, группу, с которой пришёл показывать номер и Александру Викторовну. Он лишь изредка здоровался с этой женщиной лет пятидесяти, но совершенно не знал её. Только он открыл рот, чтобы что-то ей сказать, как тут же одёрнул себя. Спустя ещё несколько секунд он обратился, но не к ней, а к своим малышам:
Так, выходим… Выходим-выходим! – скомандовал он громче, не дождавшись нужной реакции от детей.
Малыши повиновались и дружным строем двинулись в сторону сцены. Александра тут же заметила это. Дети из её группы один за другим стали осаждать свою воспитательницу вопросами: «Александра Викторовна, а ведь мы выходим?», А почему эти дети пошли на сцену?», Александра Викторовна! Александра Викторовна! Александра Викторовна!»
Не в силах больше слушать эту малышовую какофонию, она громко, но уверенно скомандовала: «Тише! Тишина! Стоим и молчим!»
У самой же внутри разражалась буря. Она уже готова была напасть на молодого физрука с осуждениями и вопросами, как вдруг в кулисах появилась парочка Заболоцких – запыхавшаяся мать и её маленький талантливый и не по годам ответственный сын. По лицу его было видно, что он очень переживал и даже испытывал чувство стыда перед воспитательницей, хотя виновницей опоздания была его мама.
Александра Викторовна, извините, бежали как могли! – еле дыша, параллельно поправляя Коленьке причёску, тараторила его мать Инна.
Та ничего не ответила. Лицо её было всё таким же красным и будто сделалось каменным. Она вдруг поняла, что её дети были не виноваты в случившемся, и если она позволит себе лишние эмоции до начала своего номера, то дело целых шести месяцев, возможно с треском провалится – расстроится и она, и дети, и родители, которые тоже внесли немалый вклад в подготовку к выступлению. «Нет, Кремер, не сейчас.» – подумала Саша и всё с таким же лицом продолжала стоять и ждать, когда наконец сцена опустеет для выхода её «Буковок».
Спортивный номер молодого преподавателя Олега Николаевича был окончен, и он позвал детей за кулисы. Александра оживилась, она дала детям команду: «Вперёд-вперёд!» Кого-то даже пришлось немного подтолкнуть – дети всё ещё недоумевали, почему какие-то другие ребята пошли вместо них.
Начался номер «Буковок». Они читали советские стихи, показывали юмористические сценки, танцевали, пели и веселились вместе со зрителями. Потом в кулуарах ещё долго говорили, что это было лучшее выступление в тот день. Под гром аплодисментов дети вернулись к воспитателю, которая с замиранием сердца наблюдала за ними и готова была помочь каждому в случае запинки или какого-нибудь конфуза. К счастью, этого ни разу не случилось, и, счастливые, полные эмоций и впечатлений, дети зашли за кулисы. Некоторые сразу же вцепились в Александру Викторовну и стали её обнимать – она же была довольно холодна, впрочем, как и обычно. Воспитатель с малышами уже готова была уходить и даже сделала несколько шагов к черному входу, но тут она столкнулась лоб в лоб с тем самым физруком, решившим без спроса пройти вперёд заявленной очереди. Нервы её не выдержали. Она не планировала вступать с этим человеком в конфликт, она даже была рада, что вся эта история закончилась именно так, а не иначе, позволив ей сохранить какое-то количество нервных клеток. Вообще, Саша любила слушать видеолекции опытных психологов и стремилась к тому образцу поведения, который профессионалы описывали как норму. «Спокойствие. Дзен.» – часто повторяла она себе, но не всегда в жизни всё получается так, как мы хотим, иногда наше внутреннее существо берёт над нами верх и вытворяет такие спектакли, что мы сами себе порою кажемся наблюдателями, не в силах вмешаться в собственные действия. Так же и случилось с Сашей в момент, когда она увидела довольное лицо Олега Николаевича.
Её сознание совершенно сыгнорировало, что совсем недалеко на сцене выступали чьи-то дети, что в актовом зале сидели люди, которые пришли посмотреть на этот трогательный праздник первого взросления своих детей, что, возможно, впоследствии у неё будут неприятности и непростой разговор с в общем лояльной к ней Натальей Евгеньевной – она громко прорычала:
Ну что, довольны вы теперь?! Мои дети стояли, ждали выхода! Мои дети! Вы чего себе позволили?! – каждое слово её было произнесено свирепее предыдущего.
Вы не выходили. – остановился физрук.
Мы собирались выходить! А вы попёрлись со своими детьми! Как вы смеете?! Я этого так не оставлю!
Тот лишь ухмыльнулся, посчитав, что правильнее будет не вступать с разъярённой женщиной в полемику, и удалился.
На следующий же день, когда наконец, к радости воспитателей и другого персонала стены детского сада опустели на несколько месяцев, Сашу вызвали на ковёр. Она всё утро и весь вечер накануне теплила в душе надежду, что директор забудет об инциденте или же просто решит, что случившееся не стоит обсуждений, но Наталья Евгеньевна, как любой профессиональный начальник, считала нужным проводить со своими подчинёнными короткие беседы, если в её учреждении случалось что-то неприятное, и она не могла просто закрыть глаза на произошедшее во время концерта, ведь крики Александры были слышны если не всем присутствующим в зале, то первым трём рядам точно.
Ну… – вопросительно посмотрела Наталья Евгеньевна на Сашу. – разъясняйся… если сможешь.
Наталья Евгеньевна, я не понимаю… Вы про концерт?
Ну, конечно. – иронично хмыкнула Наталья, поправляя очки.
Наталья Евгеньевна, я здесь вообще не при чём, понимаете? Пошли вперёд нашей очереди. Я человеку сделала замечание…
Саша решила, что нужно попытаться представить случившееся в более выгодном для себя свете. Но Наталья Евгеньевна продолжала улыбаться с выражением лица человека недовольного, но очень уставшего от своей работы. Наконец, она прервала увлекательный и складный рассказ подчинённой:
Саш, что ты мне рассказываешь? – эти слова прозвучали чуть жёстче предыдущих. – Ты орала как резаная там, за кулисами. Вот про какое ты мне замечание сейчас будешь рассказывать?
Наталья Евгеньевна, я считаю, что нужно некоторых людей немного ставить на место, чтобы всё так с рук людям не сходило. – твёрдо ответила Саша в надежде, что начальница её поймёт.
Директриса откинулась на спинку кресла и глубоко вздохнула. Казалось, она сочиняла в уме вердикт. Полминуты спустя она прервала повисшее в кабинете молчание и более мягко, но всё же с укором произнесла:
– Саша, я тебе даю шанс исправиться. Полечи, пожалуйста, свои нервы. Это за последние пару месяцев уже не первый инцидент с твоим участием. Ты знаешь нашу публику. Это – люди уважаемые. Это спасибо, что вчера никто ко мне не подошел с вопросами «Кто у вас там орал?» Я тебя уважаю, ценю. Ты – молодец, отстаиваешь свою позицию. Но здесь нужно в первую очередь помнить о корректном поведении…
Саше показалось, что Наталья Евгеньевна хотела сказать что-то ещё, но та, будто устав от собственных проповедей, сказала:
Всё. Поняла?
Да, Наталья Евгеньевна, я всё поняла.
Саша вышла из кабинета мрачная и весь день она была не очень приветлива с коллегами, даже с теми, с кем она могла иной раз пооткровенничать о жизни и попить чаю в свободное от работы время. Между собою стали шушукаться воспитательницы: «Чего это наша Саша такая злая?» Они не знали, что она была практически на пределе своих сил, физических и духовных.
«Саша, ну что тебе здесь делать? Тебе надо в Москву с такими данными.» – говорили ей подруги и знакомые. Саша была самой видной девочкой в классе. С возрастом она научилась пользоваться своей красотой с выгодой для себя. Уже в пятнадцать лет у высокой заводной блондинки с большими голубыми и пронзительно смотрящими глазами имелось много знакомств, и это были не только сверстники. Она рано стала вести взрослую жизнь – общалась с плохими парнями на мотоциклах, посещала клубы и даже иной раз хамила учителям. На выпускной она и вовсе не пришла, а вместо этого отправилась на море с двумя взрослыми подружками, где и встретила свою первую серьезную любовь. Его звали Дима, был он высок, плечист, смугл и ужасно сексуален. Когда они оба повстречались взглядами, стало понятно даже невольным наблюдателям – у них будет роман. Закрутилась их любовь очень быстро, и уже после первой недели пребывания на море она позвонила матери со стационарного телефона и сказала ей всего шесть слов, тут же повесив трубку: «Мама, я полюбила человека. Всё серьезно.» Через месяц пребывания на море, наслаждаясь первыми красивыми и страстными отношениями, девушка почувствовала, что будет готова ради Димы на всё. Но случилось то, к чему она была не готова: парня забрали в армию.
Ты будешь мне писать?
Буду. – умело сдерживая свои эмоции и подступающие к глазам слёзы, ответила Саша.
Я тебя люблю. Я приеду через два года, и у нас всё продолжится. Ты будешь ждать меня?
Буду. – Тем же тоном ответила девушка.
Она отпустила его на поезд, а сама задавала себе не дающий покоя вопрос: «Ведь я же врала ему?»
Саша в те моменты была подобна прекрасному распускающемуся цветку. И она хотела, жаждала увидеть, почувствовать всю красоту своего цветения, наконец вынуть свои яркие лепестки из цветоложе и показать миру себя такой, какая она есть. Но Дима, хоть и невольно, своей любовью, своими хоть и благородными планами сажал свой цветок в маленький горшочек и приказывал ждать, лишь из окна любуясь лучами солнца. Он и сам был молод, ему шёл всего двадцатый год, когда его забрали на службу, и поэтому он жил в несколько романтизированном мире и ждал от прекрасной яркой не по годам блондинки полной взаимности и готовности к жертвам.
В итоге Саша обманула Диму даже в том, что будет писать ему. Она так и не написала ни одного письма и даже не ответила на те, которые ей приходили. Она вернулась в родной подмосковный городок и продолжила там свою обыденную и веселую жизнь.
Саша поступила на юридический факультет солидного института в столице, не обошлось без связей. Она рассчитывала, что освоит специальность и будет зарабатывать, работая сначала делопроизводителем, а потом адвокатом или обычным юристом.
Прошло три года, и Александра поняла, что учёба в ВУЗе – это не её. Нужно было постоянно что-то учить, к чему-то готовиться, а отдых позволить себе можно было в определённые, короткие периоды. Но главным препятствием на пути к диплому, всё-таки была принципиальность нескольких преподавателей, с которыми за годы учёбы у Саши сформировалась практически вражда. Проблема состояла в том, что эти люди не хотели ставить девушке зачёты просто так, они порою не один и не два раза отправляли её на пересдачу. Однажды Сашина гордость сказала «стоп», и в очередной конфликтной ситуации с преподавателем она уступила и написала заявление на отчисление. Ей выдали справку о том, что она закончила три курса обучения в институте.