7.7.6. Сборник

Глава 1. Дорога, ведущая в бездну

«Человек, верящий в удачу, подобен путнику, шагающему по тонкому льду. Рано или поздно он услышит треск»

Самарские леса, 1998 год. Рассвет застал заляпанный грязью джип «Чероки» на разбитой дороге, петляющей меж вековых сосен. За рулём – Павел Хомяков, он же Пахом, бывший инженер-электронщик, ныне сбытчик контрабанды из закрытых НИИ.

Рядом – Евгений Джонов, Джон для друзей, фигура загадочная: выпускник физтеха, исчезнувший в 1985-м после скандала с пропажей секретных чертежей. Его пальцы нервно перебирали латунный брелок с выгравированным номером «17—14».

Один всматривался в мелькающие за окном деревья, второй, сжав руль, боролся со сном.

– Ты уверен, что старик не водит нас за нос? Может, придумал, что там что-то есть, кроме хлама? – Пахом прикурил, ненадолго скосив взгляд на карту с пометкой.

Джон, проводя пальцем по плану местности, разложенному на коленях, ответил:

– Тут, Паха, не просто ржавое железо валяется. Чилентано свалил в Италию на яхте после того, как в Сибири пару таких коробок вскрыл. Говорит, в одной только платины на полмиллиона баксов выгреб.

– Платина? В совковых бункерах? Ты мне ещё скажи, там алмазы в реакторе спрятаны. Или, может, оригинал мощей Ленина?

Джон рассмеялся:

– Алмазы – нет. А вот катушки из сверхпроводников – да. Их на чёрном рынке как горячие пирожки сметают. Плюс документация. Ты представляешь, что будут платить за советские архивы?

Пахом опустил солнечный козырёк, где на фото от Polaroid светилась от счастья эффектная блондинка.

– Я представляю, что будет, если мы вернёмся с пустыми руками. Кредит за джип, ипотека… – он ударил кулаком по рулю. – Чёрт, даже ботинки новые ей обещал!

– Успокойся. Рязанов не зря с нас сотку зелени просит. – Джон похлопал жёлтый патч на груди со смайликом и надписью «Работаю в плюс». – Там, на нижних уровнях, целые склады «ноу-хау» лежат. Помнишь, как Альбертовские американцам контакты от станков на пару сотен тонн баксов слили? То, что мы ищем, будет похлеще.

– К слову про Альберта… Ты в курсе, что его сестра недавно повесилась в психушке? Где-то тут, кстати. Красивая девка была. У тебя же с ней было что-то? – Пахом от смеха едва не съехал с дороги.

– Было, да прошло. Веди внимательнее! – огрызнулся Джон.

Пахом не унимался:

– А если это ловушка? Может, там зараза какая или радиация?

Джон, вынув из рюкзака прибор с мерцающим экраном, покрутил рукоятку:

– Смотри сам. Гейгер тут тише мыши. Даже намёка на излучение нет. Только выдумки да призраки. А насчёт вояк… договоримся как-нибудь. – Он театрально расстегнул нагрудный карман, доставая пачку долларов.

– Ладно, гений. Только если увижу хоть намёк на то, что там до сих пор вояки или спецы, – я на выход. Если и принимать кару, то только от рук жены.

– Расслабься, чувачок. Семён Владленович Рязанов… – Джон улыбнулся, поправляя очки. – Последний хранитель тайны. В 1968-м он участвовал в строительстве. А теперь согласен продать координаты тем, кто готов платить. Цену, правда, гнёт конскую. – Он потянулся за термосом. – Чилентано не зря на него ссылался. Этот архивный гуру знает, куда копать. Сам увидишь: через сутки мы будем пить виски в Шереметьево, а твоя Иринка – выбирать между «Гуччи» и «Прада».

– Вот это то, что надо! – Пахом хрипло засмеялся, включая дальний свет.

Но тут же поморщился от нахлынувших мыслей. «Сто тысяч долларов за координаты – авантюра, но альтернатив нет. Кредиты, долги, Иринка, грозившая уйти…»

Машина свернула к покосившейся избе. На крыльце их ждал старик в выцветшем ватнике. Его глаза, холодные как сталь, изучали гостей.

Глава 2. Чай с полынью

«Секретность – лучший друг лжи. Но даже она не спасёт от любопытства»

Запись из протокола допроса С. В. Рязанова, 1972 г.

Дом Рязанова пропах сыростью, табаком и тлением – будто время здесь застыло в 1970-х. На стене, покосившейся от влаги, висели календарь с Гагариным и охотничий нож в кожаных ножнах. Под потолком гудела лампочка без плафона, отбрасывая жёлтые пятна на стол, застеленный пожелтевшей газетой. В углу шуршало радио «Спидола», из решётки которого выползали хриплые аккорды «Песняров».

Семён Владленович сидел, откинувшись на спинку совдеповского стула с облупившимся лаком. Его руки – узловатые, в синих жилах – перебирали потёртые чётки. На застиранной рубашке топорщились следы множества заплат.

– Чай, говорите? – хрипло процедил он, тыча ложкой в жестяную банку с надписью «Азербайджанский байховый». – У меня не ресторан «Прага».

Пахом ёрзнул на табуретке, задев ногой ведро с картофельными очистками. Джон же, не сводя глаз с фотографии над столом (молодой Рязанов в окружении мужчин в военной форме на фоне бетонного бункера), достал пачку «Camel».

– Курите? – спросил он, протягивая сигареты.

Старик фыркнул, выдернув дрожащими пальцами:

– Всю жизнь «Беломор» курил. А эта… – он мотнул головой на пачку, – барская.

Пламя зажигалки дрогнуло, когда Рязанов затянулся. Дым струйкой пополз к потолку, смешиваясь с паром от чайника.

– Вы в «семнадцать-четырнадцать» работали? – Джон кивнул на фото. – На объекте.

Старик ударил костяшками по столу, и чётки звякнули, как кандалы:

– Не вашего ума дело, мальчики. Вы за чем припёрлись? За приключениями? – он бросил взгляд на рюкзак Пахома, из которого торчала сложенная восьмёркой верёвка. – Там не золото. Там… – он замолчал, вслушиваясь в вой ветра в печной трубе.

Пахом перевёл взгляд на окно, затянутое разводами. За стёклами проступали силуэты сосен, словно одичавших, косматых великанов.

– Мы готовы заплатить, – Джон положил на газету три пачки, перетянутых банковской резинкой.

Рязанов ткнул пальцем в купюры, оставляя сажевый отпечаток:

– В мои годы деньги – как снег весной. Тают быстро. – Он внезапно закашлялся, и кашель звучал как скрежет железа. – Но раз лезете в могилу… Шут с вами.

Старик развернул карту, испещрённую пометками химическим карандашом:

– Вот ваш проклятый «Эльдорадо». Девять уровней под землёй. На первом – ржавые станки. На девятом… – он прищурился, – ад.

Пахом дотронулся до холодного ствола ружья, прислонённого к печи. Озноб от вороненого металла волной пробежал по нему.

– А вы сами… почему не взяли? – спросил он, пытаясь скрыть дрожь в голосе.

Старик встал, и тень от его фигуры легла на стену, превратившись в гигантский силуэт.

– Потому что я не вор, – прошипел он. – У почившего государства воровать – всё равно что покойника бесчестить. – Он швырнул в печь щепку, и пламя на миг осветило шрам на его шее – ровный, как от лезвия. – А вы… – он обвёл их взглядом, – даже не понимаете, за чем идёте.

В тишине заскрипели половицы. Где-то за стеной что-то ухнуло, и Пахом дёрнулся, облив рукав кипятком.

– Ладно, вот ключ. – Рязанов бросил кулёк из ворсистой ткани ещё раз посмотрел на карту, развернулся и зашагал в соседнюю комнату, бросив через плечо: – Ночуйте тут. Но к утру, когда я подымусь, чтоб вас не было.

Глава 3. Ключ от преисподней

«Инженерная мысль советского человека способна обуздать даже дьявола. Но всегда находится тот, кто захочет с ним договориться»

Из доклада КГБ №045-К

Вход скрывался под бетонной плитой, поросшей мхом. Джон провёл рукой по гравировке на камне – цифры совпали с кодом на плите.

– Ты хоть понимаешь, что делаешь? – Пахом замер, услышав гул из-под земли.

– Понимаю, – Джон вставил ключ в паз. – Это шанс всё изменить.

Плита отъехала, открыв шахту. Воздух пахнул озоном и… горелым миндалём.

Лязг отодвигаемой плиты эхом прокатился по лесу, будто земля содрогнулась от кощунства. Пахом направил фонарь в шахту – луч рассек паутину, опутавшую ржавые скобы лестницы. Стенки тоннеля, покрытые чёрной слизью, блестели, как кожа гигантского червя.

– Ты точно веришь в это? – Пахом сплюнул вниз. Слюна, падая, ударилась о металл с глухим щелчком.

– Верю в цифры, особенно когда после них идёт слово «прибыль». – Джон шагнул вниз, проводя пальцем по стене. Под слоем налёта проступила гравировка: «17—14. Доступ 3-й категории».

Они спускались двадцать минут. Влажность превратила куртки во вторую кожу, а ступени скользили под ногами, будто натёртые салом. Внезапно Джон замер – снизу донёсся звук, похожий на скрежет шестерёнок.

– Слышишь? – он прижал ладонь к стене. Вибрация.

– Эхо, – Пахом нервно засмеялся, но рука его дрожала, сжимая фонарик.

На глубине тридцати метров, как указывали облезшие указатели, тоннель расширился, упёршись в дверь из матового металла. На ней красовалась табличка:

«ОСТАНОВИТЕСЬ. МИНУС-ФАКТОР АКТИВЕН».

– Дверь точно не вскрыть, – Джон оценивающе обвёл всё взглядом.

– А вот вентиляцию – вполне.

Отверстия, забранные чешуйчатой решёткой, были в человеческий рост.

– Право, лево. – Он на миг задумался.

– По-мне, так над… – Пахом не успел договорить.

– Ладно, начнём с правой. Наше дело – правое. – Джон подмигнул другу.

Сетка под руками Джона дрогнула, словно живая. Он успел крикнуть: «Хома, держ…» – но падение поглотило слова. Пахом бросился вперёд, схватившись за край шахты. В пальцах осталась лишь горсть ржавой крошки.

– Джон! – его голос разбился о бетонные стены, возвращаясь эхом: «…ооон… оон…».

Внизу, в кромешной тьме, Джон кувыркался, ударяясь о торчащие скобы. Фонарь вырвался из руки и разбился о выступ, осыпав искрами. Последнее, что он увидел перед ударом, – неоновые, пульсирующие разряды… или это уже было после.

Он очнулся в луже ледяной воды.

– Назад бесполезно. Джон осмотрелся в тьму над головой. – Значит только вперёд.

Фосфоресцирующие грибы на стенах светились бледно-зелёным, очерчивая контуры круглого тоннеля. Воздух вибрировал от гула, будто где-то работал гигантский трансформатор.

Джон попытался встать. Ноги будто цеплялись за кабель, оплетающий пол, как корни дерева. На ощупь кабель оказался тёплым, словно живым.

– К чёрту… – Джон выхватил нож, но лезвие соскользнуло с оболочки, не оставив царапины.

Глава 4. Танец механических демонов

«Наука – это не только формулы. Это искусство видеть невидимое»

Из лекции профессора Муидема.

Джон медленно шагал по коридору из холодного бетона. Голова гудела. Вокруг царила кромешная тьма, и лишь слабый зеленоватый свет, исходивший от мха на стенах, очерчивал контуры тоннеля. Воздух был тяжёлым, пропитанным запахом ржавчины и чего-то химического – словно кто-то смешал кислоту с плесенью.

Джон остановился, оглядывая стену. На сырой, липкой поверхности ещё можно было разобрать: «Сектор 14. Доступ запрещён».

Тоннель, покрытый чёрными подтёками, сужался вперёд, словно глотка гигантского змея. По полу тянулись кабели, оплетённые между собой, а с потолка свисали стальные крючья – остатки светильников, сорванных десятилетия назад.

Он двинулся вперёд, пригнувшись. Каждый шаг отдавался глухим стуком, будто под ногами пустота. Внезапно из темноты донёсся звук – не то скрежет, не то стон. Джон замер, прижавшись к стене.

– Кто здесь? – его голос сорвался на шёпот.

Ответом стал шелест – будто что-то огромное и мягкое проползло по потолку. На стене перед ним проступила едва различимая тень – человеческая, но с неестественно вытянутыми конечностями.

– Галлюцинация… – прошипел он, но тень повторила его движение.

Он ускорил шаг. Кабели под ногами начали шевелиться, цепляясь за ботинки, словно пытаясь удержать. Где-то впереди замигал красный огонёк – слабый, как свет умирающей звезды. Воздух затрясся от гула, напоминающего рёв турбины.

– Что-то близко… – пробормотал Джон, обходя провисшую, деформированную балку.

Тоннель расширился, упёршись в арку, заваленную обломками. На ржавой табличке едва читалось: *«Тайфун-М. Зона контроля»*. За аркой мерцали отблески – синие, красные, жёлтые, – и сквозь шелестящий шум пробивался лязг металла.

Джон медленно обошёл завал и с опаской заглянул в зал. Свет ударил в глаза – тысячи лампочек, встроенных в потолок, мерцали, как звёзды в чёрной галактике.

Воздух гудел от работы машин: по периметру двигались цилиндры на шарнирах, напоминающие гигантские патроны. Их корпуса, покрытые жёлтой краской с трещинами, светились изнутри алым – будто в каждом пылало крошечное пекло.

На противоположном конце полукругом зиял зёв перехода, запечатанный массивной дверью, отливающей зелёным, как панцирь жука.

– Боже… – Джон выдохнул.

– Да это же… – Роботы серии *«Тайфун-М»*, – он прикоснулся к холодной стене. – Их разрабатывали для ликвидации аварий на АЭС. Но здесь…

Один из цилиндров резко развернулся, выдвинув из торца щупальце с камерой. Объектив, похожий на зрачок, сфокусировался на Джоне. В тот же миг где-то в темноте щёлкнул датчик.

– Вот же… – Джон отпрянул за угол.

– Похоже, железки реагируют на меня.

Шаг за шагом, медленно, по-паучьи, он огибал зал, прикрываясь то кучами грязи, то бочками. В полном смысле слова «машинный ад»: роботы сновали взад и вперёд, то и дело замирая, словно вслушиваясь в гул, фильтруя через него им ведомые частоты.

Осталось пару метров до отливающей глади зелёного занавеса. Но вдруг роботы синхронно повернулись и замерли полукругом, перестав издавать звуки.

Глава 5. Занавес

«Прогресс – это колесо. И тот, кто толкает его вперёд, рано или поздно окажется под колёсами»

Джон уткнулся в сырой пол, переводя дух. Его ладони скользили по лужам на бетоне; в ушах всё ещё звенело от навалившейся тишины. Впереди тускло мерцала преграда – массивная, словно выкованная из изумрудного металла. На ней красовалась табличка, покрытая ржавыми наплывами:

*«ДОСТУП ЗАПРЕЩЁН. СЕКТОР 17—14»*.

– Ну конечно, – хрипло усмехнулся Джон, вытирая пот со лба. – Ещё одно «добро пожаловать в ад».

Он подполз ближе, всматриваясь в дверь и решая, как заставить ворота пропустить его дальше.

Джон протянул руку, готовый к холоду металла, но пальцы коснулись… пустоты.

– Что за чёрт? – резко одёрнул он ладонь. Попробовал снова. Рука прошла сквозь иллюзию, словно сквозь дым. Поверхность дрогнула, замерцав, как статическое изображение на разбитом телеэкране.

– Голограмма… – выдохнул Джон, застыв. Перед глазами узор хитиновой двери распадался на пиксели, обнажая круглый портал. Оттуда тянуло сквозняком, пахнущим озоном и горелым металлом.

– Старый хрен, – прошипел он, вспоминая Рязанова. – Всё-таки накаркал какую-то муть.

Но времени на удивление не было. За спиной раздался скрежет – роботы-цилиндры *«Тайфун-М»* ожили, их алые сенсоры выхватывали из эфира присутствие чужака. Джон сжал кулаки, чувствуя, как под ногами вибрирует пол.

– Либо сейчас, либо никогда.

Он подобрался и прыгнул сквозь иллюзию. Голограмма вспыхнула, осыпавшись цифровым пеплом.

Глава 6. Механическая инквизиция

«Ад – это не огонь. Это холодная ясность, с которой ты осознаёшь что назад пути нет»

Холод обжёг лёгкие. Джон зажмурился – синий свет лился с потолка, словно жидкий азот. Впереди, в отдалении, парили сотни фигур. Их тела, полупрозрачные и перекошенные, будто отражения в разбитом зеркале, медленно вращались вокруг невидимой оси.

– И это голограммы? – Джон произнёс вопрос без звука, но один из далёких силуэтов повернул голову на 180 градусов. Лицо с вывернутыми веками и ртом, растянутым в немом крике, замерло в пустоте.

Тени пришли в движение. Масса заколыхалась, как клокочущий кипяток, но тысячи глаз, лишённых зрачков, уже следили за каждым шагом незваного гостя. Фигура женщины в рваном халате поплыла к нему, беззвучно шевеля дымчатыми губами.

– Да чтоб меня… – Джон отступил, но невидимая сила отталкивала его назад.

Воздух дрожал от гула, пронизывающего кости.

Он прижался к упругой стене, наблюдая, как туманный вал стремительно сокращает расстояние.

– Вот и всё, похоже… – хрипло усмехнулся Джон, потирая подбородок. – Шустро летят.

Казалось, в этом пространстве не существовало звуков, кроме беспощадного звона. Но резкие щелчки внезапно оглушили.

Вспышки света сопровождали появление цилиндров *«Тайфун-М»* – исполинских «патронов» с алыми сердцами-реакторами. Методичные разряды били в парящие тени, сливая хлопки и шипение в техногенную молитву.

Тень в рваном халате метнулась к Джону, протянув полупрозрачную руку. Её лицо, искажённое ужасом, показалось знакомым. Робот настиг её, выстрелив импульсом, от которого содрогнулось всё пространство, напоминающее гигантскую часовню, утопленную во мрак.

Джон, воспользовавшись суматохой, рванул вдоль стены, покрытой силовым полем, к щели, откуда пробивался багровый отсвет. На ходу он высчитывал интервалы между атаками роботов, не замечая ничего вокруг. Позади сверкали вспышки: облако теней, спасаясь от цилиндров, уносилось вглубь зала, а искры разрядов осыпались дождём.

Он нацелился на металлическую створку, из-за которой лился кровавый свет. Подскочил к краю и в последний момент прыгнул.

– Будь что будет! – пронеслось в голове.

За ним, в глубине, лютовали цилиндры *«Тайфун-М»*, словно раскалённые пули в патронташе дьявола. Их сенсоры рассекали пространство, выискивая уцелевшие полупрозрачные тела.

Глава 7. Формула вечности

«Энергия не исчезает. Она просто меняет хозяина»

Надпись на стене реактора «17—14».

Джон, цепляясь за выступы, спускался по стене шахты, напоминавшей гигантский каменный колодец. Пальцы скользили по тёплым плитам, покрытым странными узорами, будто древними рунами. Внизу, под рокот подземных вод (или шумом битвы позади), мерцал свет – неестественный, словно украденный у северного сияния.

Ступив на пол и едва не упав на скользкие плиты, Джон двинулся к источнику свечения. Сводчатая комната, в которую он вошёл, напоминала кабинет учёного, застрявшего в 60-х: стены, обитые дубом, потёртый ковёр с выцветшими атомными символами, лампы с зелёными абажурами.

Стоило ему пересечь порог, как тело пронзило необъяснимое жжение.

За мониторами, похожими на реликвии холодной войны, сидел человек в белом халате. Экран с выпуклым стеклом внезапно ожил, замигав сообщением: *«Уровень всплеска: 700%«*. Красные буквы кричали о катастрофе.