Лунные Грёзы. Том 1

– А, – он зевнул. – Это ты.

Лира замерла.

– Я… Я думала, магазин открывается в восемь?

Оливер потянулся, зевая, и лениво ответил:

– Технически – да, – Он сделал глоток кофе, прищуриваясь от утреннего солнца. – Но клиенты обычно приходят ближе к десяти.

– Тогда почему… – начала Лира.

Но Оливер перебил её, ухмыляясь:

– Хотел посмотреть, придёшь ли ты вовремя.

Лира почувствовала, как щёки начинают гореть.

– Я… – Она сжала кулаки, пытаясь собраться с мыслями. – Я пришла, как договаривались.

Оливер склонил голову набок, изучая её.

– Да, и даже на пять минут раньше. Неожиданно.

– Я всегда выполняю обещания, – выпалила Лира, но тут же пожалела – слишком уж это прозвучало пафосно.

Оливер усмехнулся, будто уловил её мысль.

– Ну что ж, раз так… – Он отступил в сторону, широким жестом приглашая её войти. – Войди новенькая.

Лира сделала шаг вперёд, но вдруг заколебалась.

– А… магазин точно закрыт?

– Для всех – да, – он поднял бровь. – Но не для тебя. Раз уж ты так стремилась начать работать…

8:10

Лира переступила порог, и её сразу окутал знакомый аромат лаванды и старых книг. В полумраке магазина витражи отбрасывали на пол причудливые узоры, напоминающие спирали снов.

– Закрой дверь, – бросил Оливер, уже поднимаясь по узкой лестнице за прилавком. – Сквозняк разбудит их.

– Их? – автоматически переспросила Лира, но ответа не последовало.

– Так, – он наконец подошёл к ней. – Первое правило: никогда не трогай ловцы снов слева от окна. Они… особенные.

– Особенные?

– Клиенты их не покупают.

– А зачем они тогда…?

– Второе правило, – Оливер перебил её, – не задавай лишних вопросов.

Лира сглотнула.

– Поняла.

– Третье: если кто-то спросит про "Сон в синей бутылке" говори, что его нет в наличии.

– А он…

– Его нет, – взгляд Оливера стал твёрже. – Никогда.

Лира кивнула.

– Хорошо.

Оливер вдруг улыбнулся, и его лицо сразу стало моложе, почти беззаботным.

– Ну а теперь – самое интересное.

Он достал из-под прилавка маленькую шкатулку из тёмного дерева.

– Это?

– Твоё первое задание, – он открыл крышку.

Внутри лежали десять стеклянных шариков, каждый с каплей странной жидкости внутри.

– Разлей их по флаконам и подпиши. Только не перепутай – "Лунный свет", "Тихий вечер", "Грёзы"…

Лира осторожно взяла один шарик. Жидкость внутри переливалась, будто живая.

– Что это?

Оливер уже отошёл к лестнице.

– Спросишь вечером. Если, конечно, не передумаешь работать здесь. И когда закончишь это перенеси флакончики, в этоу коробку.

Оливер отдал красивую деревянную коробку для хранения флаконов.

И прежде чем Лира успела что-то ответить, он исчез на втором этаже.

Лира глубоко вдохнула.

– Ну что ж… Поехали.

Лира приступила к заданию, стараясь не дрогнуть пальцами. Шарики были хрупкими, почти невесомыми, но в их глубине пульсировало что-то, напоминающее то ли свет, то ли дым. Она аккуратно разложила перед собой пустые флаконы – крошечные сосуды с серебряными этикетками.

Лира осторожно взяла один шарик, поднеся его к свету. Жидкость внутри, казалось, реагировала на движение – переливалась медленно, как густой сироп, но с едва уловимыми всполохами, будто крошечные молнии.

– "Лунный свет"… – прошептала она, разглядывая этикетку на столе.

Флаконы стояли аккуратной линией, каждый с именем, будто сошедшим со страниц старой сказки: "Тихий вечер", "Грёзы", "Шёпот листвы". Лира улыбнулась. Кто-то явно обладал поэтическим складом ума.

Первый шарик она поднесла к свету. Капля внутри закрутилась, вспыхнула бледно-голубым и тут же погасла, будто испугавшись.

– «Лунный свет»… – прошептала Лира, переливая содержимое во флакон. Жидкость стекала медленно, словно сопротивляясь, а когда последняя капля коснулась дна, стекло на миг засияло изнутри.

Второй шарик оказался тёплым на ощупь. оказался тёплым на ощупь. Когда Лира раздавила его, жидкость не спешила стекать, будто нехотя покидала стеклянную оболочку. А когда наконец упала во флакон, комната наполнилась лёгким запахом корицы и старой бумаги.

Лира зажмурилась. На мгновение ей показалось, что она сидит у камина, завернувшись в плед, а за окном медленно опускаются сумерки.

– Что за магия… – прошептала она, открыв глаза. – Наверно это "Тихий вечер".

Она открыла третий шарик.

Оно пахнуло дымом костра и осенней листвой, а когда Лира перелила его, в воздухе прозвучал далёкий смех – будто из детства.   Внутри колыхался густой, почти чёрный оттенок, но когда Лира встряхнула его, жидкость вспенилась золотыми искрами.

– «Шепот костра»?

Четвертый шарик был страннее всех. Капля в нём не двигалась, будто застыла, но когда Лира прикоснулась к стеклу, перед глазами промелькнули обрывки чужих воспоминаний: незнакомый смех, запах дождя, чьи-то руки, сжимающие её плечи…

– «Грёзы», – быстро прошептала она, чувствуя, как по спине пробежал холодок.

Лира украдкой взглянула на лестницу. Оттуда не доносилось ни звука.

– Что за место… И что это все такое?  – она глубоко вдохнула и взяла следующий шарик.

Пятый шарик был холодным, как лёд, и покрыт лёгким инеем. Лира едва удержала его в пальцах – казалось, мороз проникал прямо в кожу, оставляя за собой тонкое, почти болезненное жжение. Внутри медленно перетекала жидкость глубокого синего цвета, напоминающего зимнее небо перед рассветом. Когда она наклонила шарик, субстанция двинулась неохотно, словно застывший мёд, а на стекле остались крошечные кристаллики, сверкающие, как алмазная пыль.

– «Серебряный иней»? – предположила она, заворожённо разглядывая этикетку с выгравированными витиеватыми буквами.

Но когда она раздавила шарик, произошло нечто странное. Жидкость не потекла сразу – она замерла на мгновение, будто не решаясь покинуть свою оболочку, а затем хлынула вниз тонкой сверкающей струйкой. В воздухе запахло морозным ветром, мятой и… чем-то ещё. Чем-то неуловимо знакомым.

Лира зажмурилась – и вдруг увидела.

Бескрайнее поле, укрытое снегом. Тишину, нарушаемую только хрустом льдинок под ногами. А вдали – огонёк. Маленький, дрожащий, будто зовущий за собой…

Она вздрогнула, когда последняя капля коснулась дна флакона. Стекло мгновенно покрылось узором, словно морозным рисунком на окне, а внутри заиграли переливы – то ли свет, то ли само вещество дышало холодным сиянием.

Шестой шарик был… живым.

Он слегка пульсировал в её ладони, тёплый и мягкий, будто крошечное сердце. Внутри переливалась густая, почти янтарная жидкость, но не однородная – в ней плавали крошечные золотистые частицы, мерцающие, как пыльца в луче света.

Лира замерла. Шарик отзывался лёгкой вибрацией на прикосновение, словно что-то чувствовал. Когда она сжала его чуть сильнее, жидкость внутри закружилась быстрее, а частицы вспыхнули ярче, отбрасывая на стены танцующие блики.

– Что ты за чудо… – прошептала она.

И раздавила его.

Жидкость хлынула стремительно, будто рвалась на свободу, и в тот же миг комната наполнилась густым, сладковатым ароматом – весной. Тёплой землёй, первыми цветами, молодыми листьями. Лира вдохнула – и вдруг услышала..

Шёпот.

Не слова, нет… что-то другое. Как будто сотни голосов, далёких-далёких, сливались в один нежный гул.

А потом – смеха.

Детский, звонкий, беззаботный.

Она ахнула, когда последняя капля упала во флакон, и стекло вспыхнуло – на миг став прозрачным, как утренняя роса. Внутри жидкость бурлила, золотые искры сливались и рассыпались, будто празднуя своё освобождение.

Это должно быть "Пробуждение" предположила она, заворожённо разглядывая этикетку с выгравированными витиеватыми буквами.

Она схватила седьмой шарик.

Он был лёгким, почти невесомым, и внутри переливался, как мыльный пузырь. Но когда она раздавила его, жидкость не потекла вниз – а поднялась в воздух, превратившись в сияющий туман.

И в нём… зазвучала музыка.

Тихая, далёкая, словно доносящаяся из-за закрытых дверей. Лира не могла разобрать мелодию, но она вызывала странное чувство – будто это песня, которую она знала когда-то… очень давно.

Она взяля этикетку это музыка была похоже на игру скрипки. И правда была такая этикетка и гласила «Сон скрипки».

Она взяла следующий восьмой шарик.

Он был тёплым, как нагретый солнцем камень, и лёгким, словно наполненный не жидкостью, а самим светом. Внутри переливались оттенки золота, зелени и лазури – будто в нём застыло крошечное июньское утро.

Лира сжала его в ладони – и шарик дрогнул, словно от смеха.

Раздавила.

Жидкость не потекла. Она взорвалась – не громко, а мягко, как раскрывающийся цветок, и комната мгновенно преобразилась.

Воздух наполнился запахами:  Свежескошенной травы, густой и сладкой.  Речной воды, в которой отражается небо.  Ягод, только что сорванных с куста, их кожица лопается от спелости.

Но это было не всё.

Лира зажмурилась – и увидела.

Долгий день, когда солнце не спешит за горизонт.

Босые ноги на раскалённом песке.

Крик чаек, смех друга, плеск волны, накатывающей на берег.

А потом – хруст арбуза, сочного и ледяного, сок, стекающий по подбородку.

– Это точно лето, – пробормотала она, поднося флакон ближе к глазам.

Этикетка, выполненная вручную, гласила: «Бесконечное лето».

Лира смотрела на флакон с растущим изумлением. Неужели это какие-то спецэффекты?

Пальцы сами потянулись к девятому шарику.

Он был холодным, как отполированный металл, и при этом вибрировал – едва уловимо, словно струна, затронутая ветром. Внутри переливались не цвета, а звуки. Они не имели формы, но Лира чувствовала их: глубокие басовые волны, серебристые переливы высоких нот, что-то неуловимо знакомое, но неуловимое, как эхо забытой мелодии.

Она сжала его – и шарик запел.

Он был тёплым, как последний луч заката, и лёгким, как опавший лист. Когда пальцы сомкнулись вокруг него, Лира почувствовала лёгкий трепет – не вибрацию, а скорее дрожь уходящего времени.

Тихий, хрустальный звук, похожий на удар миниатюрного колокольчика, коснулся её слуха. Но в следующее мгновение этот единичный звук разрослся, превратился в гармоничный аккорд, затем в мелодию, а после – и в целый симфонический оркестр, звучащий не снаружи, а будто из самой глубины её существа. Это была невыразимо прекрасная музыка.

Лира опустила взгляд на флакон в её руке. На этикетке было выведено: «Царство музыки».

«Подходящее название», – мелькнуло у неё в голове.

Остался последний, десятый шарик. Лира замерла, чувствуя, как музыкальный шарик растворяется в её ладони, словно становясь частью её самой.

В ушах ещё звенели отголоски мелодии, но её взгляд уже был прикован к последнему, десятому шарику.

И тогда мир вокруг изменился.

Воздух наполнился терпким ароматом спелых яблок и сухой листвы. Солнце, низкое и золотое, бросало длинные тени, а под ногами шуршали багряные и янтарные листья. Ветер донёс откуда-то звуки далёкой скрипки – грустной, но удивительно нежной.

Лира зажмурилась, вдыхая этот миг всей душой. Она знала, что это не просто воспоминание или иллюзия – это было её мгновение, подаренное ей одной.

А потом шарик рассыпался в её руке, как песок сквозь пальцы, оставив лишь лёгкую прохладу и тихую благодарность где-то внутри.

Она медленно открыла глаза.

Перед ней лежал последний флакон с этикеткой «Мгновение осени». И все десять сосудов стояли перед ней целые и нетронутые, будто ничего и не произошло.

Лира аккуратно разложила флакончики перед собой. Их этикетки мерцали в полумраке, словно покрытые инеем из звёздной пыли.

– Это не просто сосуды… – прошептала она, проводя пальцем по холодному стеклу. – Они живые. Или в них заключена жизнь.

Осторожно, почти с благоговением, она собрала флаконы обратно в деревянную коробку. Крышка закрылась с тихим щелчком, похожим на печать на невидимом договоре. Дерево, тёплое и гладкое, будто дышало у неё в руках, храня тайну десяти мгновений.

Она отодвинула коробку. В глубине души рождались десятки вопросов о том, что только что произошло. Но Лира не решилась спросить Оливера – он ведь сказал ждать до вечера.

Значит, придётся ждать.

"Ладно," – с такими мыслями, немного успокоившись, она начала неспешно исследовать магазин. Её взгляд скользил вдоль витрин, а пальцы осторожно касались:

Шёлковых масок для сна, расшитых причудливыми узорами серебряных нитей.

Деревянных шкатулок с изящной гравировкой «Для сна».

Стеклянных шаров, внутри которых медленно клубился таинственный, переливающийся туман.

На прилавке лежала раскрытая тетрадь в кожаном переплёте с заголовком «Книга сновидений». Лира машинально потянулась к ней, но в этот момент:

– Не надо.

Она вздрогнула. Оливер стоял на лестнице, держа в руках две керамические кружки.

– Это клиентские записи. Личное.

– Простите, я не подумала…

– Чай? – он протянул ей одну из кружек. Аромат мяты и чего-то пряного ударил в нос. – Для бодрости.

Лира осторожно взяла кружку, чувствуя, как тепло напитка согревает её пальцы. Аромат мяты смешивался с едва уловимыми нотками корицы и, возможно, кардамона – странный, но приятный напиток.

– Спасибо… – она сделала маленький глоток, и по телу сразу разлилась лёгкая волна спокойствия.

Оливер наблюдал за ней, его взгляд был тёплым, но в глубине скрывалось что-то нечитаемое.

– Теперь о твоих задачах на сегодня, – Оливер опёрся о прилавок, и его янтарные глаза в полумраке казались светящимися. – Во-первых, разобрать новую поставку.

Он кивнул в сторону запечатанного ящика у входа.

– Во-вторых…

Внезапно дверь магазина распахнулась, впуская порыв холодного воздуха и запах мокрого асфальта. На пороге стояла девушка в промокшей насквозь куртке, с растрёпанными волосами и красными от слёз глазами. Её пальцы судорожно сжимали что-то тёмное.

– Кошмары… – её голос дрожал. – Они снова вернулись.

Оливер вздохнул, и в этом вздохе было что-то усталое, привычное. Он выпрямился, и тень от полок скользнула по его лицу.

– Лира, познакомься. Это Алисия. Наш… постоянный клиент.

Девушка, не дожидаясь приглашения, рухнула на стул у входа, сжимая в руках смятый ловец снов из чёрных нитей. Он выглядел так, будто его долго мяли в кулаке, а теперь он рассыпался на глазах.

– Он больше не работает, – прошептала она. – Они снова приходят.

Лира невольно сделала шаг назад. Оливер же спокойно подошёл к полке слева от окна – той самой, с "особыми" ловцами. к которым Лире запрещали даже прикасаться. Его пальцы скользнули по одному из них, сплетённому из серебряных и синих нитей, и Лира вдруг заметила, что узор на нём очень красивый.

– Возьми сегодня этот, – он протянул Алисии новый, сплетённый из серебряных и синих нитей, и тот замерцал в её руках, будто впитал лунный свет. – И помни правило: не смотри в зеркало перед рассветом.

Девушка кивнула, её пальцы сжали новый талисман так, будто это была последняя нить, связывающая её с реальностью. Без лишних слов она выскользнула за дверь, растворившись в сером мареве дождя.

Когда дверь захлопнулась, Лира не выдержала:

– Что это было?!

Оливер повернулся к ней, и в его глазах читалось что-то древнее, чем должно быть у двадцатипятилетнего парня. Глубже, темнее.

– Второе задание на сегодня, – он медленно поднял палец, – научиться не спрашивать о вещах, к которым ты не готова.

В воздухе повисло молчание, прерываемое только тиканьем старых часов за прилавком.

Где-то наверху упал стеклянный шар, разбившись с мелодичным звоном.

Лира вздрогнула. Она не видела, откуда именно упал шар – с полки, с потолка? Но осколки, рассыпавшиеся по полу, мерцали странным синеватым светом, как будто в них застыли крошечные звёзды.

– Третье, – добавил он, уже улыбаясь, – выпей чай до конца. Он не любит, когда его оставляют.

Лира посмотрела на свою кружку, где осталось немного чая. Она залпом допила напиток. На языке остался вкус мяты. Кружка опустела.

Лира осторожно поставила кружку на прилавок.

– Я… – начала она, но голос предательски дрогнул.

Оливер взял кружку, его пальцы скользнули по краю, будто проверяя, не осталось ли там капли. Затем он, не оборачиваясь, протянул руку к стене – и метла сама соскользнула с крючка прямо в его ладонь.

– Ладно, – он протянул метлу Лире, – убери осколки. И потом разбери поставку.

Лира взяла метлу. Она кивнула:

– Хорошо.

Два часа спустя

Лира наконец разобрала вещи, доставленные в запечатанном ящике. Среди содержимого оказались:

Стеклянные колбы с завинчивающимися крышками, наполненные субстанцией, напоминающей жидкое мыло с перламутровым отливом.

Пакетики из крафтовой бумаги с засушенными цветами, собранные скорее для коллекции и эстетики, чем для практического применения.

Несколько свёртков из грубой ткани, испещрённых вышитыми символами и миниатюрными звёздами.

Она аккуратно расставила всё по полкам, следуя указаниям Оливера, который периодически появлялся у лестницы, чтобы проверить её работу, и снова исчезал на втором этаже.

Когда работа была закончена, Лира присела на стул за прилавком и вздохнула. В магазине царила странная тишина – не пустая, а наполненная шорохами, шепотами и едва уловимыми звуками, будто кто-то перебирал страницы невидимой книги.

Вдруг её взгляд упал на маленький, изящный блокнот в кожаном переплёте, лежавший в тени под прилавком. На обложке было тонко вытиснено золотом:

Для новенькой.

Сердце Лиры забилось чаще. Она бросила быстрый взгляд вокруг – Оливера нигде не было видно. Словно ведомая невидимой нитью, она осторожно открыла первую страницу.

«Если ты читаешь это, значит, ты уже поняла: "Лунные грёзы" – не просто магазин. Здесь продают не вещи, а то, что скрыто между строк реальности. Ловцы снов ловят не только сны. Флаконы хранят не просто ароматы.»

Следующая страница была исписана чёткими, но странными правилами, совсем не похожими на те, что ей озвучил Оливер:

1. Если в магазин заходит человек с тенью, отличной от его силуэта, немедленно позови Оливера.

2.  Не предлагай сны без Оливера обязательно позови его.

3.  И…

– Нашла инструкцию?

Она вздрогнула и с глухим стуком захлопнула блокнот. Оливер стоял прямо перед ней, держа в руках старый, причудливой формы ключ, висящий на кожаном шнурке.

– Я… – Лира не знала, что сказать.

– Не переживай, – его голос был спокоен. Он положил ключ на прилавок рядом с блокнотом. – Это для тебя.

– Для меня? – её собственный голос прозвучал сдавленно. – Что всё это значит? Что здесь вообще происходит?

Оливер тяжело вздохнул, и в его глазах мелькнула тень усталости.

– Значит, ты уже начала замечать странности.

– Конечно, я не могу их не заметить! – вырвалось у Лиры. – Если…

Она запнулась, внезапно осознав всю нелепость и невозможность происходящего. Оливер почувствовал её смятение и сказал серьёзно, без обычной лёгкой улыбки:

– Думаю, придётся рассказать всё сегодня. Я надеялся отложить это хотя бы на неделю, но… больше ждать нельзя. Закрой магазин и поднимайся наверх.

Не добавив больше ни слова, он развернулся и медленно поднялся по винтовой лестнице, его шаги постепенно затихли.

Лира осталась стоять у прилавка, в сердце бушевала буря. «Беги. Пока не поздно», – нашептывал голос разума. Но что-то другое, тёплое и необъяснимо прочное, приковывало её к этому месту – любопытство, обещание ответов, странное чувство, что она именно там, где должна быть.

Она тяжело вздохнула, взяла ключ – его металл был холодным, но тяжесть в руке ощущалась удивительно правильно. Повернула ключ в замке, запирая магазин от внешнего мира, и затем, сделав ещё один глубокий вдох, начала медленно подниматься по кружащейся лестнице навстречу неизвестности.

Лира поднялась на второй этаж. Дверь с витражной вставкой, изображающей дерево с серебряными плодами. Она приложила ладонь к стеклу, и оно на мгновение вспыхнуло голубым, словно откликаясь на её прикосновение.

Комната за дверью оказалась библиотекой – но не обычной. Полки здесь тянулись до самого потолка, уставленные старинными фолиантами в кожаных переплетах, книгами с позолоченными обрезами и рукописями, чьи страницы, казалось, светились вполсумрака. В воздухе витал аромат пергамента, чернил и чего-то неуловимого – словно электричества перед грозой. В центре стоял массивный дубовый стол, покрытый узорами, напоминающими руны, а вокруг него – два кресла с высокими спинками, обитые темно-синим бархатом.

Оливер выдвинул один стул с тихим скрипом.

– Прошу.

Лира немного смутилась от такого жеста, но, кивнув, опустилась в кресло. Обивка оказалась мягче, чем она ожидала, будто кресло подстроилось под нее, обволакивая усталость, накопившуюся за день. Оливер сел напротив, положив руки на стол ладонями вниз. Его пальцы слегка постукивали по дереву, будто отбивая какой-то тайный ритм – может, заклинание, а может, просто нервная привычка.  Оливер сел напротив, положив руки на стол ладонями вниз. Его пальцы слегка постукивали по дереву, будто отбивая какой-то тайный ритм.

– По правде говоря, я задам тебе один вопрос. Довольно странный, но все же… – Он наклонился чуть ближе, и медленно выдохнул, и воздух между ними зарядился напряжением, словно перед разрядом молнии – Ты веришь в волшебство?

Последнее слово повисло в тишине. Лира почувствовала, как мурашки пробежали по ее спине. Это был не просто вопрос. Это было испытание.  Верить в волшебство? Разве это не бред, не вымысел, не сказки для детей? Но что-то в его тоне заставило ее сердце учащенно забиться.

Она огляделась. Полки, книги, этот странный свет, льющийся будто из ниоткуда… И сам Оливер – слишком уж безупречный, слишком неуместный в обычном мире. Он показался странным с самого начала и этот магазин. А ведь ей хотелось просто обычной работы. Но все же запинаюсь ответила.

– Я… не знаю, – прошептала она.

Оливер улыбнулся – не привычной вежливой улыбкой хозяина магазина, а чем-то другим.

– Хочешь увидеть? – спросил он, и прежде чем она успела ответить, книги на полках зашевелились.

Лира замерла, чувствуя, как воздух вокруг стал густым, почти осязаемым. Ее пальцы непроизвольно сжали край стола, когда книги на полках начали двигаться.

Сначала это было едва заметное дрожание корешков, будто от легкого ветерка. Но ветра здесь не было. Затем один тяжелый фолиант в кожаном переплете медленно выдвинулся вперед, словно его кто-то невидимый осторожно вытаскивал. Он завис в воздухе на мгновение – и резко шлепнулся на пол с глухим стуком.

Лира вскрикнула и отпрянула назад.

– Что это… – ее голос дрожал, но она не могла отвести взгляд.

Остальные книги теперь явно ожили. Они скользили по полкам, меняясь местами, переворачиваясь вверх ногами, а некоторые даже раскрывались, и их страницы шелестели, будто невидимые пальцы листали их. В углу замигал тусклый свет – не электрический, а скорее… мерцающий, как огоньки светлячков.

Оливер стоял неподвижно, наблюдая за ней. Его глаза, обычно такие спокойные, теперь горели странным внутренним светом.

Оливер посмотрел на её реакцию:

– Вижу ты действительно удивлена.

– Это невозможно… – прошептала Лира, но слова потеряли смысл. Она видела. Видела собственными глазами.

– Возможно, – мягко поправил Оливер. Он сделал шаг вперед, и в тот же миг одна из книг сорвалась с верхней полки и плавно опустилась прямо в его протянутую руку, как послушная птица. – Просто ты никогда не видела.

Лира почувствовала, как у нее перехватило дыхание. Где-то в глубине души что-то щелкнуло – будто дверь, которую она всегда считала наглухо запертой, вдруг приоткрылась.

– И это… – она с трудом сглотнула, ощущая, как комок подкатывает к горлу, – реально.