Лунные Грёзы. Том 1

Лира медленно выдохнула, разглядывая узоры на деревянной столешнице.

– Это не такая уж интересная история. Просто… я переехала в надежде начать всё с чистого листа. Но оказалось, что сделать это не так просто, как кажется в мечтах.

– Не всё бывает так красиво, как описывают в книгах, – тихо констатировал Оливер.

– Это правда, – согласилась Лира, и в её голосе зазвучала усталая откровенность. – Я думала, что после переезда всё вдруг встанет на свои места, станет проще и яснее. А вместо этого… всё оказалось сложным и непривычным. Особенно теперь, когда я узнала, что волшебство существует. Это будто перевернуло всё с ног на голову.

Оливер внимательно слушал, не перебивая.

– Начать новую жизнь редко бывает легко, – сказал он после паузы. – Но если ты будешь идти вперёд, то постепенно освоишься. И тогда сомнения отступят.

Лира посмотрела на него, и на её лице наконец появилась лёгкая, но искренняя улыбка.

– Наверное, ты прав.

Лира отправилась домой пораньше – Оливер настоял на этом, узнав о её переезде и усталости. Несмотря на всю свою загадочность, он проявил неожиданную заботу.

Войдя в свою скромную комнату, она опустилась на кровать. Мысли путались, но одна возвращалась вновь и вновь – тот невероятно яркий сон. Почему он приснился именно сегодня? Бабушка исчезла шесть лет назад, и после долгих, тщетных поисков Лире пришлось смириться с её потерей. Родители убеждали её, что нужно жить дальше, и она старалась, но тихая грусть и тоска остались.

А сегодня во сне бабушка сказала: «Возможно, мы скоро встретимся». Что это значило? Лира смотрела в ночное окно, где после долгой пасмурной недели наконец-то проступили яркие, живые звёзды. Они казались знаком – далёким, но таким желанным обещанием чуда, в котором её душа так нуждалась.

– Хорошо, – твёрдо прошептала она в тишину. – Я больше не буду сомневаться в своём решении.

Она закрыла шторы, заварила чай и достала из пакета купленный по дороге яблочный пирог. Отломив кусочек, она медленно его прожевала. Вкус был приятным, но… другим. Не таким, как в её воспоминаниях и в том сне. Затем она переоделась в пижаму, погасила свет и, устроившись под одеялом, наконец позволила себе закрыть глаза. Сон настиг её почти сразу – на этот раз глубокий, безмятежный и несущий долгожданный отдых.

На следующее утро Лира проснулась от того же настойчивого будильника, но на этот раз её рука уверенно потянулась к кнопке, а не отшвырнула телефон. В голове не было привычной утренней каши из мыслей, лишь чёткое осознание: «Сегодня я иду на работу. На свою работу».

Она встала с кровати, не спотыкаясь о разбросанные вещи. Душ на этот раз порадовал тёплой, почти горячей водой, которая смыла остатки сна. Перед зеркалом она быстро собрала волосы в аккуратный хвост – не идеальный, но куда более уверенный, чем вчера. Синяя блузка, уже отглаженная с вечера, ждала её на спинке стула.

На кухне её ждал тот же полупустой холодильник, но сегодня это не вызвало ни паники, ни раздражения. Она спокойно позавтракала творогом, аккуратно открыв его с первого раза. Взглянув на часы, она с удовлетворением отметила, что у неё даже есть небольшой запас времени.

Выйдя на улицу, Лира не спешила, но и не плелась. Её шаги были быстрыми и ритмичными. Она шла по уже знакомому маршруту, и на этот раз чужой город не казался таким пугающим и безразличным. Улицы были те же, но её восприятие изменилось. Она знала, куда идёт, и, что важнее, – зачем.

Подойдя к тёмно-синему фасаду «Лунных Грёз», она на мгновение задержала взгляд на серебряном полумесяце над дверью. Уголки её губ дрогнули в лёгкой, почти незаметной улыбке. Затем она без колебаний взялась за холодную ручку-ключ, толкнула дверь и переступила порог. Звон колокольчика прозвучал для неё не как сигнал тревоги, а как знакомое, долгожданное приветствие.

Лира переступила порог магазина, и её встретил спокойный голос Оливера:

– Приветствую. Выспалась, надеюсь?

– Да, спасибо, – кивнула она, снимая куртку.

Он наблюдал, как она вешает вещи, и вдруг сказал совершенно обыденным тоном:

– Кстати, сегодня тебе предстоит приготовить знаменитый «Лунный Улун» с жасминовым сиропом и ванильной молочной пеной. Ты же умеешь?

– Чай? – не поняла Лира.

– Именно, – Оливер сделал паузу для драматизма. – Потому что следующий клиент придёт за ним ровно через час. И если он не получит свой заказ, то, по слухам, превратит тебя в лягушку.

– Ты шутишь? – выдавила она.

– Попробуй не сделать чай и узнаешь, – ответил он с невозмутимым видом. – И поднимись на второй этаж. Там кухня со всеми ингредиентами.

Лира замерла на секунду, положила вещи и поднялась по лестнице. Сначала она оказалась в библиотеке с бесконечными стеллажами книг, но затем заметила неприметную дверь. Приоткрыв её, она обнаружила уютную кухню в старинном стиле: медные кастрюли на стенах, полки с банками ароматных трав и специй, и в центре – небольшой деревянный стол с изящным фарфоровым чайным набором.

Лира стояла среди ароматов сушёных трав и специй, мысленно повторяя сложный рецепт. Этот чай был настоящим испытанием – три вида заварки, точнейшая температура, воздушная текстура молочной пены. Но отступать было немыслимо.

– Да, – тихо подтвердила она, уже мысленно выстраивая последовательность действий.

Её пальцы, будто движимые давней мышечной памятью, легко находили нужные банки и инструменты. Она работала быстро, но без суеты, точно зная каждый следующий шаг. Вскоре в чайнике оказался идеально заваренный улун, а в питчере – бархатистая пена с тонким ароматом ванили.

– Готово, – прошептала она, с лёгким удивлением глядя на результат.

Она взяла поднос и аккуратно разместила на нём фарфоровую чашку, где слои чая, сиропа и пены создавали изысканный градиент, увенчанный нежным лепестком розы.

Но прежде чем выйти, Лира на мгновение замерла. Мысль, которая прежде показалась бы нелепой, теперь висела в воздухе: «А что, если Оливер не шутил насчёт лягушки?» В этом месте, где пыль пахла волшебством, а витражи мерцали тайными знаками, всё казалось возможным. Она на всякий случай ещё раз проверила температуру чая – ровно 75°C, идеально для подачи.

Спускаясь по лестнице, она застала Оливера за прилавком.

– Ах, вот и ты, – произнёс он, и его взгляд скользнул по подносу. – И, кажется, с совершенно правильным напитком. Ты справилась с таким сложным рецептом? Не знал, что у тебя такой талант.

Лира не удержалась от лёгкой усмешки:

– Моя мама обожала изысканные чаи. Это была наша с ней… семейная традиция.

Она внезапно замолчала, почувствовав неожиданный комок в горле. Память услужливо подбросила образы: тёплые руки матери, поправляющие её неумелые пальцы; безудержный смех, когда у Лиры не получалось взбить пену, и она вся перемазывалась молоком; уютные вечера на кухне, наполненные ароматами чая и беззаботными разговорами. Эти воспоминания нахлынули внезапно и мощно.

Оливер заметил её смятение и слегка наклонил голову:

– Она…

– Она дома, с отцом, – поспешно ответила Лира, отводя взгляд. – Просто… когда я начала взрослеть, между нами будто появилась стена. Всё стало не так, как раньше.

Оливер внимательно смотрел на неё, и его обычно загадочные глаза смягчились.

– Взросление – это не потеря связи, – тихо сказал он. – Это просто изменение её формы.

Лира кивнула, сжимая поднос так, что пальцы побелели.

– Просто… раньше всё было проще. А теперь они продолжают решать всё за меня, не прислушиваясь к моему мнению. Даже когда я выбрала специальность, они отреагировали не очень хорошо.

– Возможно, твои родители просто беспокоятся за тебя, – осторожно предположил Оливер. – Иногда страх, что ты ошибешься, заставляет их слишком сильно контролировать твой выбор.

Лира замерла, чувствуя, как его слова касаются самой сути её боли. Она аккуратно поставила поднос на стойку, чтобы дрожащие руки не выдали волнения.

– Беспокоятся? – её голос прозвучал резче, чем она хотела. – Они даже не пытаются услышать, чего я хочу на самом деле. Папа мечтает, чтобы я стала финансистом, как он, а мама… – она закусила губу, – мама просто кивает и говорит: «Это надёжно». Как будто мои мечты – это что-то ненадёжное, нестоящее.

Оливер медленно провёл пальцем по полированной поверхности стойки, оставляя невидимый след.

– А что ты хочешь? – спросил он так тихо, что Лире пришлось наклониться ближе.

– Я… – она сжала кулаки. – Я хочу изучать литературу. Писать. Может, даже издавать книги. Но когда я сказала им об этом в прошлом году, мама начала спорить, а папа… папа просто перевёл разговор на мои последние экзамены.

Оливер не отводил взгляда, и в его глазах не было ни насмешки, ни жалости – только глубинное понимание.

– Возможно, им просто нужно время, – сказал он. – Они привыкли видеть в тебе ребёнка, которому нужно указывать дорогу. А теперь ты стала другой – взрослой, – и они не знают, как с этим быть.

Он протянул ей стакан воды, но Лира покачала головой. Её мысли метались, как взбитая пенка в идеально приготовленном чае.

Лира глубоко вздохнула, проводя пальцем по краю чашки.

– Но разве это не моя жизнь? Мои ошибки? Даже если я споткнусь, это будет мой путь.

Оливер задумался на мгновение, и на его губах появилась лёгкая улыбка:

– Ты абсолютно права. Но их сопротивление – это часто всего лишь… неумение отпустить. Для родителей ты всегда останешься их ребёнком. Им нужно время, чтобы увидеть в тебе взрослого человека.

Лира наконец подняла на него глаза:

– И что же, мне просто ждать, пока они это поймут?

– Нет, – Оливер слегка наклонился вперёд. – Ты можешь показать им это. Не бунтом и не ссорами… а тем, что будешь уверенно стоять на своём. Тем, что будешь воплощать свою мечту в жизнь. И когда достигнешь успеха, придёшь и расскажешь им об этом. И никогда не забывай заботиться о них. Рано или поздно они увидят, что ты – не просто их дочь. Ты – Лира.

Лира закрыла глаза. Перед ней всплыли воспоминания: как мама, несмотря на все споры, тайком положила ей в сумку томик одного любимого романа перед отъездом. Как отец, хмурясь, спрашивал о её "глупых рассказах" – но всегда слушал до конца.

Уголки её губ дрогнули в лёгкой, просветлённой улыбке.

– Спасибо, – прошептала она. – Кажется, мне действительно нужно было это услышать.

Оливер откинулся на спинку стула. Его глаза по-прежнему мягко светились, но обычная насмешливая ухмылка уже вернулась на его лицо.

– Ладно, хватит лирики. Готовься к клиенту – он будет здесь через пять минут.

Лира фыркнула, и вдруг всё напряжение растаяло. Она толкнула чашку с идеальным чаем через стойку.

– Хорошо.

Ровно через пять минут дверной колокольчик мелодично звякнул, возвещая о прибытии гостя.

В магазин вошёл мужчина в длинном зелёном плаще, отороченном по краям серебристой нитью. Его трость, украшенная замысловатыми резными узорами, слегка постукивала по полу в такт шагам. Лира подняла взгляд и на мгновение замерла. Незнакомец казался выше, чем был на самом деле – возможно, из-за безупречной осанки или того налёта таинственности, что витал вокруг него, как туман. Его тёмные волосы, слегка тронутые благородной сединой, были аккуратно зачёсаны назад, а глаза, скрытые за круглыми очками в тонкой металлической оправе, излучали спокойную, но проницательную внимательность.

– Добрый день, – произнёс он мягким, бархатистым голосом. – Мистер Оливер, вы свободны? У нас назначена встреча.

Оливер улыбнулся, жестом приглашая гостя к уютному уголку с двумя кожаными креслами у стола. Сам он опустился в одно из них, а Лира, после секундного колебания, заняла место рядом, держась с деловитой сдержанностью.

– Лира, принеси нашему гостю чай, – кивнул Оливер.

Девушка встала и через мгновение вернулась с изящной фарфоровой чашкой, из которой поднимался лёгкий пар.

Клиент принял чашку, отпил небольшой глоток, и его губы тронула едва заметная улыбка.

– Прекрасный чай, – заметил он, ставя чашку на низкий столик. – Позвольте угадать… это сделала новенькая?

Оливер рассмеялся, откидываясь на спинку кресла.

– Да, её зовут Лира. Моя помощница и… вынужденный спаситель от моего отвратительного чая, – признался он с лёгкой самоиронией.

Лира смущённо кивнула, но её глаза сверкнули любопытством.

– Да. Но… как вы догадались, что это я приготовила?

Клиент усмехнулся, и в его взгляде мелькнула искорка удовольствия.

– Всё просто. Мистер Оливер, при всём моём уважении, заваривает чай так, будто пытается им отравить. А тут – идеальный вкус, правильная температура… и как раз появилась новенькая. Логичный вывод, не так ли?

Оливер покачал головой, но не стал спорить. Вместо этого он слегка наклонился вперёд, и его голос приобрёл деловой оттенок.

– Ладно, шутки в сторону. Какие у вас проблемы, мистер Ричард Вейн…?

В воздухе повисла звенящая пауза. Гость поправил очки, и его лицо внезапно стало невероятно серьёзным, все прежние светские нотки исчезли без следа.

– Я хотел бы заказать сон, – произнёс он, и его голос приглушился, наполняясь глубокой, затаённой болью. – Видите ли, с годами у человека накапливается слишком много сожалений. В своём сне… мне хотелось бы вернуться в прошлое. В то время, когда я был ещё молод.

Оливер, не отводя внимательного взгляда, спросил мягко:

– Какой именно момент вы хотите увидеть?

Ричард Вейн медленно, почти с благоговением, достал из внутреннего кармана пиджака потёртый конверт. Его пальцы слегка дрожали, когда он вскрыл его и извлёк пожелтевшую фотографию. Он молча положил её на стойку.

Оливер взял снимок. На нём был запечатлен юноша лет семнадцати – с беззаботной улыбкой, в потрёпанной футболке, стоящий на залитом солнцем поле на фоне деревенских домов. За его спиной застыли в смехе друзья, один из них замахнулся, чтобы дружески толкнуть его.

– Вы хотите вернуться именно в этот момент? – уточнил Оливер, проводя подушечкой пальца по краю фото.

Ричард кивнул, и в его уставших глазах вспыхнуло что-то болезненно-тёплое, хрупкое.

– На этой фотографии… мне семнадцать. Я тогда жил в приюте. Место было непростое, но… это было хорошее, светлое время. У меня были друзья. Мы жили в деревне, целыми днями гоняли мяч на этом поле, – его голос дрогнул. – Но моё самое большое сожаление… Я не могу вспомнить, что было дальше. Весь тот день, всё, что было до и после этого кадра… будто стёрто из памяти. Осталась лишь эта застывшая секунда. А всё остальное – туман. Это… это очень важно для меня.

Он замолчал, его пальцы сжали рукоять трости так, что костяшки побелели.

– Я хочу сон, в котором смогу прожить тот день заново. От самого рассвета до ночи. Услышать их голоса… настоящий смех, а не его эхо в памяти. Почувствовать под ногами эту траву, тёплую землю… Даже если это будет всего лишь иллюзия…

Лира, затаив дыхание, наблюдала за ним. В его голосе звучала такая щемящая, отчаянная жажда, что у неё самой сжалось сердце.

Оливер склонил голову, его взгляд стал глубже.

– Помочь мы можем, но скажите, зачем вам это? Что скрывается за этим желанием?

Ричард горько усмехнулся, и в его глазах не было ни капли веселья.

– Я старик, мистер Нел. Мои друзья давно разъехались по свету, иные уже в могиле. А той деревни… той деревни и вовсе не осталось – на её месте теперь коттеджи стоят. Я не питаю иллюзий. Но мне нужно… нужно хотя бы раз по-настоящему вспомнить тот день. Один человек задал мне вопрос, на который у меня нет ответа. Я забыл слишком многое. Всё, что осталось, – этот снимок. Но я должен вспомнить. Ради важного человека.

Тишина в лавке сгустилась, став почти осязаемой. Даже ароматный пар от чая, казалось, застыл в воздухе.

Наконец Оливер медленно выдохнул.

– Хорошо. Но предупреждаю – только на одну ночь. Приходите через два дня. Оставьте фотографию. Мы с моей помощницей создадим сон, и он обязательно к вам придёт.

Лира удивлённо приподняла бровь, но промолчала, мысленно пообещав себе выведать у Оливера подробности при первой же возможности.

Мистер Вейн с облегчением кивнул.

– Хорошо. Я доверяю это дело вам. Фотографию оставляю, только, прошу… обращайтесь с ней бережно. Это оригинал.

С этими словами он, поблагодарив Оливера кивком, развернулся и, опираясь на трость, медленно вышел из магазина. Дверь закрылась за ним с тихим, но окончательным щелчком.

Оливер проводил мистера Вэйна взглядом, дождался, пока дверь окончательно замкнётся, и затем медленно обернулся к Лире. В его глазах плескалась усталая серьёзность.

– Ну что, теперь ты убедилась? – произнёс он, и его голос прозвучал приглушённо в наступившей тишине. – «Лунные Грёзы» – это не метафора. Здесь действительно продают сны. И завтра ты начнёшь учиться их создавать.

Лира смотрела на него с неподдельным изумлением, будто он только что объявил, что завтра они полетят на Луну.

– Я… я буду создавать сны? – её собственный голос показался ей слишком громким и наивным.

Оливер усмехнулся, и в этот момент он снова стал похож на того загадочного, слегка насмешливого человека, которого она встретила в первый день.

– Да, – просто подтвердил он. – Ты ведь моя помощница, не забыла? Впрочем, ладно, на сегодня достаточно. Сейчас мне нужно кое-что подготовить.

Лира уже открыла рот, чтобы задать ещё десяток вопросов, но Оливер был неуловимым. Легким движением он развернулся и скрылся за дверью, ведущей в глубь подсобных помещений, оставив её наедине с внезапно обрушившейся на неё реальностью.

Она осталась стоять в центре зала, медленно переводя взгляд с полок, уставленных таинственными флаконами, на стопки древних фолиантов, чьи переплёты хранили многовековую пыль. Глубокий вздох вырвался из её груди сам собой.

«Создавать сны…»

Эта мысль отзывалась в сознании неслышным эхом, таким же нереальным, как и всё, что её здесь окружало. Но магазин, продающий сны, – разве это не было такой же невероятной фантазией всего несколько дней назад? А теперь это стало её работой. Её новой, пугающей и необъяснимо манящей реальностью.

Она подошла к витрине и прислонилась лбом к прохладному стеклу. За окном сгущались вечерние сумерки, зажигались огни, и город продолжал свой вечный бег, спеша по своим делам. Тысячи людей за этим стеклом не подозревали, что всего в нескольких шагах от их привычного мира, в этом неприметном синем здании, готовятся творить самое древнее и самое личное волшебство на свете – волшебство сновидений.

– Чуть не забыл, – голос Оливера вернул её к реальности. Он стоял с небольшим свитком пергамента в руках. – Давай оформим всё официально. Вот твой трудовой договор.

Лира медленно приняла протянутый лист. Бумага была плотной, приятной на ощупь, но пальцы её всё же слегка дрожали. Внешне документ казался обычным, но она-то знала – за этими строками скрывался целый новый мир.

– Ты даже не дал мне времени как следует всё обдумать, – промолвила она, скользя взглядом по аккуратным строчкам.

Оливер усмехнулся, доставая из внутреннего кармана жилета изящное перо с серебристым наконечником, которое отливало перламутром.

– Раздумья – роскошь, которую мы не всегда можем себе позволить. Здесь всё просто: либо ты с нами, либо… – он сделал многозначительную паузу, – ну, ты в курсе, что случается с теми, кто узнаёт слишком много и пытается уйти.

В его тоне вновь проскользнула знакомая полу-шутливая угроза, но Лира уже начинала понимать его стиль. Она взяла перо, и её рука на мгновение замерла над строкой для подписи.

Но затем в памяти чётко всплыло твёрдое решение, принятое ещё вчера. И тот невероятно яркий, значимый сон о бабушке, который стал не просто утешением, а своего рода благословением. Сомнения рассеялись, как дым.

За окном кипела жизнь огромного города, совершенно не ведающего о том, что творилось за стенами этой лавки. А здесь, в этом пространстве, наполненном тайной, её ждали не просто обязанности, а ответы на вопросы, которые она ещё не успела задать самой себе.

– Ладно, – тихо, но твёрдо прошептала она и вывела своё имя на пергаменте.

В тот же миг документ озарился короткой вспышкой мягкого голубого пламени, которое не обожгло и не оставило опалины. Буквы на мгновение заиграли золотым сиянием, словно написанные солнечным светом, а затем свиток вновь стал выглядеть как обычный, хоть и очень старый, лист бумаги. Магия контракта была скреплена.

Глава 4. Проявление волшебства.

Лира вновь погружалась в глубокий, безмятежный сон, когда настойчивый звонок будильника грубо ворвался в её грёзы, заставив вздрогнуть всё её тело. Обычно она бы ещё полчаса ворочалась в полудрёме, цепляясь за остатки тепла под одеялом. Но сегодня что-то было иначе. Она потянулась, сонно моргнула раз-другой, и её рука безошибочно нашла кнопку на телефоне, заглушая назойливый сигнал.

И тогда, сквозь пелену сна, она ощутила это – лёгкое, почти щекотное волнение, что пульсировало где-то под грудью, сладкое и трепетное предвкушение. Второй день. Всего лишь второй день. Но вчерашние впечатления – таинственная лавка, загадочный Оливер, сам факт того, что магия существует, – всё это сложилось в клубок напряжённого ожидания. Она не просто шла на работу. Она пересекала порог в неведомый мир.

С решимостью, которой сама от себя не ожидала, Лира отбросила одеяло и упруго встала на ноги. Рабочий день в «Лунных Грёзах» начинался, и она была готова встретить его без прежних сомнений, с горящими от любопытства глазами.

Она присела на край кровати, запустив пальцы в растрёпанные волосы. Последние недели действительно были похожи на карусель, кружащуюся на предельной скорости: переезд в незнакомый город, бесконечные поиски работы, натянутые отношения с родителями и отдаление от лучшей подруги… Всё перевернулось с ног на голову. Привычный мир рассыпался, как карточный домик, и именно поэтому она сбежала сюда – чтобы в тишине и одиночестве заново собрать себя по частям и понять, куда двигаться дальше.

Конечно, Лира жаждала этой свободы, возможности самостоятельно принимать решения. Но суровая реальность в лице арендной платы и скромных сбережений диктовала свои условия – работу нужно было найти немедленно. А все предложения, что ей поступали, казались унылыми, монотонными и безликими. Она отчаянно искала не просто занятие, а искру – дело, которое совпадало бы с её мечтами, могло бы стать трамплином в новую жизнь. Нечто яркое и живое, словно всполох алого цвета посреди серой обыденности.

И тогда она нашла его – этот магазин. Завораживающий, пропитанный ароматом старого дерева и чем-то неуловимо иным, с витринами, где мерцали причудливые ловцы снов, изящные свечи и диковинные безделушки, обещающие покой. И его хозяин – Оливер, обладающий почти неестественной, отточенной красотой, с загадочной улыбкой и склонностью поддразнивать её.

«Волшебство существует».

Эта мысль всё ещё отдавалась в сознании лёгким диссонансом, вчерашний день с его парящими книгами, живыми тенями и снами на заказ неопровержимо доказывал обратное. Всё это казалось невозможным, но оказалось её новой реальностью.

Можно сказать, что вчера жизнь перевернулась в очередной раз. И Лира, конечно, чувствовала глубокую, накопившуюся усталость от этого бесконечного водоворота перемен. Но она приняла их, ведь именно хаотчиские изменения в последнее время привели её сюда. Не уехай она – никогда бы не узнала, что чудеса реальны. В каждом событии, даже самом трудном, можно отыскать крупицу смысла.

Размышляя о магии, Лира закусила губу, пытаясь сдержать нарастающую улыбку. Нервничала ли она? Ещё бы! Испытывала ли страх? Безусловно. Но сильнее всего было щемящее, пьянящее чувство радостного предвкушения. Ведь в глубине души Лира всегда оставалась мечтательницей, в чьей груди бушевала буря фантазий и жажды творчества. Она лелеяла тихую, но упорную мечту – стать писательницей, чьи истории уносят читателей прочь от серой реальности в миры, полные чудес и магии, пусть даже ненадолго.

И теперь ей не нужно было выдумывать волшебство – оно лежало перед ней, осязаемое и настоящее. Возможно, работа здесь, в этом особенном месте, станет тем источником вдохновения, из которого она однажды сможет напиться, чтобы создать по-настоящему потрясающую книгу. Книгу, что сделает её знаменитой. Но пока это лишь смутный отсвет на горизонте, а впереди – реальный день и реальная работа.