- -
- 100%
- +
Нерасторопна черепаха-лира, Едва-едва беспалая ползет, Лежит себе на солнышке Эпира, Тихонько грея золотой живот. Ну, кто ее такую приласкает, Кто спящую ее перевернет?
Она во сне Терпандра ожидает, Сухих перстов предчувствуя налет.
О.Э.Мандельштам© Елена Белогор, 2025
ISBN 978-5-0060-5480-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
ХХХ
Золотою монетой —за жизнь, за грехи —Золотою, орлёною, неходовою —Расплачусь. Белым светом,свернувшись в стихи,Расплачусь, и за милость мне эту с лихвою.Мне б прожить только – тонкопо краю пройти:И земного не взваливать бремени,И во Царствие Божие не забрести,раньше времени.Мне б прожить – как слепому,держась за плечоНевесомое Духа Святого,Пусть ведёт, пусть несёт, —а мне всё нипочёмВ этих сумрачных, душных чертогахИзгнанья…Тополиной листвы – золотой! —Брошен сверху. Есть, чем расплатитьсяЗа чернильный в тетради живой завитокИ за чистую снова страницу.Чужбина
О, в сумеречность густоты дерев, —
Когда подёнщиной стреножен и задавлен,
Идёшь – вдруг глянешь: там звериный зев
Чужбины снова тебе явлен.
Хоть и сшивала хирургическая нить
Всех долгих лет, сшивала и лечила.
Но – нет, родная сердцу выть
Всё так и держит, никому не уступила.
И я смотрю в зияющий простор:
В нём всё, к чему так непривычен взор.
Но манит он, и тянет, и прельщает.
Куда опять? Молчит, не обещает.
И, крадучись, как будто холодок
Тревожной радости подступит нестерпимо…
И так всегда и всюду: словно рог
Свой носорог, несу тебя, чужбина.
И кажется порой, что, отродясь,
Везде чужой – и обрываешь связь
С такой же лёгкостью, как скорость рвёт перроны,
Как тащат в сумрак свой насупленные кроны.
Магнитный город
Дворики и улицы кривые —Грузно ниспадающий изгиб.От объятий выгнуться – живые, —Ветром расцелованы, могли б.Но чутьём каким-то заунывным, —И непобедимым потому, —Кто вас проводил по этим дивнымХОлмам разухабистым в дыму?Вопреки и дыму и угару,Вопреки безвкусицы иной…Улицы и дворики, на пару,Ну-ка, прогуляемся со мной!Я вас пожалею, неприютная,Павшая былинкой, где пришлось.Мне всё ближе небо это мутное,Этот чад – мой ветреный авось.Как трубили гибельные своды! —В ночь тащил трамвай людской поток.Как, дрожа тельцами, антиподыВ сторону бросались из-под ног!Как висели долго отчужденьем,И душа пугалась им в ответ.И миров недавнего крушеньяВсё стоял перед глазами свет.Нужно было дням остановиться.Пристальность, как пристань, обрести.Чтоб, с ухваткой дошлого провидца,Эту весть, как ножичком сгрести.Вот она – вуалью погребальнойСловно веет, а под ней – глаза;Вот она – историей опальнойВ тех глазах – убитых небесах.Вот она, вся суть её келейная, —Сквозь ячейку – ясно и легко.«Вот она!» – былинкою отдельной,Я – за ней, с попутным ветерком.Но, раскачиваясь и держась за нитиШёлковые, – боязно поройМне от этой утончённой прыти,Навсегда увлекшей за собой.…Ах, прогулка нынче удалась нам!
И, в истлевшей пачкаясь золе,
Хнычет луч средь веток, так опасно,
Грузно ниспадающих к земле.
Молния
О, что-то случилось!
О, что-то такое случилось!
В заснеженный март обвалилось громовое небо.
И молньей озлилось…
И молньей как будто озлилось,
Оскалилось молнией в окна смешно и нелепо.
Но, может, сей росчерк
Грядущей весны небывалый
Всё тот же союз подтверждает
Их с вечными льдами.
И я не ошиблась, рождаясь,
Как небо, обвалом,
И с молньей в руке
Средь сугробов, бредущих грядами.
А, может быть, это —
Страшнее, сильней и желанней —
Рождается что-то,
К земному приблизившись краю?
Но вижу воочию: вспышкой
оконных посланий
Последняя тьма иллюзорной мечты догорает.
1996 г.
Вокал
От музыки-Марины до моря недалёко.
А голос так высоко – высокогорья голос
Встречал открытой бездной и боль предвозвещал,
И силу беззащитности вселял;
И всплески волн октавных, и монолиты пенья,
И многоструйное небес теченье!..
И грудь разверстая плыла к ним жадным ртом —
Мир рушился телесный за бортом.
У зеркала
Ты называешь меня тучкою своеюЗа мои серые глаза.Вот и печалей не развею —И плачу, словно небесаВ июнетёплыми дождями. И ночамиТревожно сердце громыхало вдалеке.Ты слышал? Это от молчанияИ тишины, накопленной в тоске.Ты слышал, чувствовал ли? —Молнии к твоим тянулись берегам!ЯзЫками безмолвнымиГлубоко вскрикивали там.Кольца
Давай нанижем расстоянья,Как кольца, дни и ночи – кольца,На руки, встретимся рукамиВ пожатье страстном.Сожмешь сильнее – боль расслышу,Чуть легче – холод ожиданья.На языке прикосновенийПоговорим, давай.Слова нелепые минуяСредь суетливости нелепой…Тьма театрального партера —Нам грёзы сумрак.И только тяжесть ноши дивнойНам не позволит продержатьсяПодольше: – О, ещё немного,Ещё немного! Ах и ах!Посыпался и разбежалсяВесь сонм колец, звеня паденьем.И два венчальных прозвенели,Скатившихся в небытие.Ночь
Из детства выросшая ночь, —О, ведь и ты была дитятей! —Уже свою рождаешь дочь,Из цепких выпустив объятий.Заматерелой девой сна(Твой сон особенного свойства) —Как и тогда ты у окна,Нет и теперь во мне геройства.Теперь и вовсе не ищи!Когда смотрю поверх заката,Уж пригляжу среди лощинГромоздких туч пути возврата.Мой скорый рейс: закат – рассвет.Чтоб не входить, не прорываться…О, мне известно, сколько бедНесёт ручищ твоих коварство.И отчего – тишком-тишком —Тобой пугают, и боятсяЗвучащих за спиной шагов,Порой лишь глупого паяца.Живая правда при тебеТак беспощадно, так жестокоВидна, что плачешь по судьбе,Своей судьбе ещё до срока.ХХХ
Закат – восход.Закат – восход.Виток – уход.Виток – приход.Синева, фиолетовость, электро-синий —Трогает душу, как товар в магазине.– Проходи мимо, – говорю, – не продаётся.– Так возьму, – шепчет и смеётся.Уходит. Приходит. В окна заглядывает.Не решается, или время выгадывает.А крылья подрагивают – полётный зуд:Разбить витрину – и пусть несут!Ах, грех великий! Горит восток.– Электро – синий, ещё виток!ххх
Всё говорит о том.В полётах птицы.Листва слетает и кружится —И не уляжется притомНикак, ей ветерСкучная помеха.Лишь в небе жгучая прорехаЛучами светит.И блик мерцающийОдин —Моёй надежды господин —Согреет и приветит.Всё говорит о том…Темнее ночи.И встречи долгие корочеСтали, тих стал дом.И ожидания всё горше:Сегодня жду, а завтра большеУже не жду.Приду.В бреду все сны.И сна-то нет.Средь ночи зажигаю свет (так до весны),Спускаюсь лестницей — бегом! —За непослушным поводком.И отрок-пёсПредчувствий носЗадрал на первый свой мороз…Всё говорит о том.ХХХ
Кривые улицы пусты.Асфальта лужи и разводы.И облетающей листвыИюньская свобода:«Хотим, в ветвях мы шелестим,Хотим, умрём мы под ветрами!»Любовный ветреный мотивВоспет невинными ворами.У лета красного крадут,Юнцы, наряды дорогие.И обнаженья выгиб крут,И отражения такие!..И непогодою пьянясь,Лихая мысль плывёт и скачет.И не найдут в том смысл и связь,Кто через час здесь замаячит.Невинный стыд – экстаз листвы.Порыв дерев и улиц томных.И мы – так вздорны и бездомны —Не по погоде для молвы.ХХХ
Да, осень золотая.Но золото своёОна в огонь сметает,Транжирит, раздаёт.Не ценит и не помнит,Как будучи веснойВ мечтах жила укромныхО роскоши земной.А видит лишь потери,Разлук бесценный ряд —И у массивной двериНескромный свой наряд.ХХХ
А в природе беспредметный разговор —Слово Божье, просто так оно летит.И, вступая в перекличку или спор,всё шуршит, свистит, щебечет и трещит.И никто не ищет смысла – нет нужды —В недосказанном, невнятном – предрешён.И оттал -киваю – щийся от воды,Пеликан, как Моцарт, отрешён.Не придёт, счастливчик, в голову емуИ подумать: «Вот я, птица-пеликан!» —Что какой-нибудь в завистливом дымуСеть ему готовит и капкан.А и зверь голодный если налетит,Не из зависти – как Вы же, на бифштекс.И дуэт страстей их предваритВысшей справедливости гротеск.Так, в прекрасной бессловесности кружась,Шум и голос музыкальных ищут форм.Каждый – логика другого, отродясьНе убийца, не доносчик и не вор.ХХХ
Снег-тишина.Пух -легчайший.Сугроб за сугробом,и явным капризомВетра каприз,из губ мчащийВ сугробыс сюрпризом.Как не бывало —в пыль,В быль заснеженнуюстарой России;В пыль нежнейшуюсугробы-гробыРассыпАлись,рассЫпались —воскресили:Тройка; снег;бег; побегЕго – с неюеё – в неизбежность…Но снег ли?Но бег ли?А, может быть,брег пенящийся?Илизари безбрежность?Или…Толькоможно ль сказать вот так,Запросто, о воскресшем?Желанном, сказатьпри котором – наг,Словом поспешным.Ветра каприз,из губ мчащий,Кисеёй искрящейулёгся в быль.А снег всё падал,живой, пьянящий,И быстро сугробы —росли – гробы.Этюд
Метели буяные,Шумные, пьяные —Январские бури —февральский прелюд.Бежать ли от вас,иль искать в вас приют?Но душ нашихклавиши фортепьянныеТо будто воспрянут,то вновь опадут,Встревожены ритмомсинкопы гарцующей,Рассеяны темойподъездных дверей.И эхом,обрывки пространствасвязующим,Нам – вымысла жестипунктир негодующий И звуки – ферматапродрогших зверей.ХХХ
Ах, как торопится проворный Огонь —считает дни мои —С какою скоростью огромной!И с ядовитостью змеи.Сжирает всё! Мечи полешкоидей безумных, поспевай!И средь углей его не мешкай,И ни о чём не вспоминай.Так пыхнет дымом, жаром мщенья… Ну, что тот ветхий огонёк,В тебе живущий от рожденья — Неосторожный мотылёк.В день рождения. Январь
Сорокалетия сорокаТрещит о таянии дня.И в сон глядит Господне Око:«Спеши!» – И жизнь, как простыняВся сбита, вся змеёй скрутиласьИ затаилась на краю…Я просыпалась – и светилсяМеталл луча сквозь кисею;И капля сферой освещённойПолзла по наледи стеклаИ, сжавшись вдруг, и обречённо,Как в преисподнюю протекла…Нечаянно всё промелькнуло:Любови, боли, смена вех —На строгом поводке посула,Что хватит счастья нам на всех.Когда ж хватали и делили —Всё обращалось в тихий прах…За нас и ангелы молилиУ Настоятеля в ногах.И вот теперь сквозь луч сусальныйИ треск сороки слышу я:«Он ждёт на суд исповедальный».Он ждёт – и вниз летит змея.ХХХ
О, браслеты, кольца! – Путы! —Атрибуты несвободы! —Украшенья дорогие и грошовые…А мои персты свободны,Высоки, как трон породы,И легки на расстояния тяжёлые.И упрёк принять нельзя имв лицемерьи для кого-то —Обретались дорогие и грошовые.Но терялись вдруг, неясно,где и как. И вновь свободаВыходила и встречала, грош дожёвывая.О, любви тугие кольца!Оставляя след заметный,Ускользая, точно вторят всем лишениям:«Вот страданий след кровавый,а вот счастья оттиск бледный. —Выбирай, те, что поярче, украшения».ХХХ
Устарели Грации.Обветшали Музы.Слава эмиграции!Налегке, без груза…Рифму, ритм, гармониюТрудно ль по карманамРассовать, и – в мореГрёз самообмана.Побросав всё в прошлом,Встряхивая гривой, —Ты теперь дотошныйЭмигрант счастливый!Что же ты всё ищешьСущностью земною? —Ти-ши-ны… Потише!Эй, там, за стеною.Надежда победить
Надежда победить? —Как дорого, как глупо…Себя, других винитьПотом и бегать с лупойВсё больше по следамСвоим. И будет грустно.Истребуем, но – т а м —Законность лож Прокруста.А здесь мы сотворимДействительность без боли, —Как двери отворим,Спасаясь от неволи,Где будет легче сметь,Где дум поток осажен…Ни грамма слова «смерть»Не выгадать продажей!Где слово-боевикПроходит слов болота,А пуля-слово «миг»В подтекст садится плотно.А слову «победить» —Тем цветом придорожным —Один удел – дружитьС пыль – словом «невозможно».Над пылью и цветкомБог-Слово год от годуВозмездья тёмный комПодхватывает с лёту.Песня в золе
Посвящается погибшим в терактах в Волгограде
31 декабря 2013 г.
Грустные люди на грустной земле
Грустные песни катают в золе.
Слышат, как быстро сгорают их дни,
Годы, эпохи – стволовые пни
С мощным набором священных колец…
Ввинчены, загнаны в скорбный венец,
В круг пепелища… Ну, песню катай!
Дух этот тёмными ртами хватай!
Слышится песня не тем, кто поёт,
А только тем, кто её не вернёт.
ХХХ
Холодных зим предчувствие, предвестье
Ложится нА землю опять.
Греха ли смертного, иль мести
Вновь эта горькая печать?
Но неспроста – и вновь, и вновь по кругу:
Бесснежье, ветер, резкость и мороз, —
И прячет зверь в промозглый угол
Свой чуткий нос.
Бесснежье…
Улиц обнажённых
Зияют рёбра, веточка дрожит,
И южных чад, морозом сокрушённых,
Немая тать по улицам спешит.
И тишина – такая! – непривычно.
Лишь гулкость звонкая повсюду разлитА,
Что скажешь слово – тут же эхом зычным
Ударится в хрустальные уста.
И снова отзовётся в подневольном:
Холодных зим предвестие верно…
Но выпал снег с утра в Первопрестольной!
Верти, Зима, своё веретено.
ХХХ
Только ночь. И сверчок в ночи.
Кто там шепчется? Всё – молчи.
Кто там время торопит вспять?
Всё равно ничего не понять.
Звёзд просыпалась с неба горсть…
Долгожданный нейдёт к нам гость.
Туго стянута кожей дней
Тайна вглубь уходящих корней.
Скоро ль, скоро пробьют ключи?
Ночь.
И громко – сверчок в ночи.
Жди весны
«Говори, говори, Там никто всё равно не услышит.Как в печи прогорит Пусть и жарким дыханьем надышит.Но пристроившись в ночь,Жди весны долгожданнее прежней…» —Так мне, к жару охоч,Нашептал полусонный валежник.Полудикий старик,Этот жар твой смертельный так молод!Он схватил и проник,Всё минуя, сквозь всё – полусонное соло.ХХХ
Между закатом и зарёйВо тьме ночной никто не спит.И, словно он с землёй сыройСамой без страха говорит.Тысячелетья вороша,Не успокоится душа.Скорее мир она обрушит,Как тесно скроенный наряд.Т а м всюду рубища горят…ХХХ
Зимняя белая ночь.Росчерк чернильный свиданья.Белого летняя сочьТянется к соче-танью.Вида классический блеск —В плавную неприхотливость.И, набирая вес,Мимо бредёт сонливо.Тихая – ни ветерка.Полная —чуть покачнулась,Чувствуя, как шевельнуласьКроткая скорбь мотылька.ХХХ
Белый храм стоитВ синеве снегов,И простор вековПеред ним открыт.И снегов крыла,Распростёрты, спятИ покой хранятОт земного зла.Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.