Шрифт:
-100%+
© Римид Нигачрок, 2025
ISBN 978-5-0065-2988-5
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Исповедь
Я согрешила в молодости, было…
Василий, муж, болел, сгорал с чахотки,
Две дочки малые… Под сердцем я носила
Дитя Сафронова… На отдых он короткий
Приехал с прииска, молодой, фартовый,
В поселок, молодухи местные готовы
На что угодно, лишь бы кто сосватал.
Сафрон одно: «Мне приглянулась Анна!..
Есть огород и скот, родительская хата,
Подзаработаю, женюсь, хозяином я стану»
Но Анна замужем, две маленькие дочки.
«Все девушки милы, а Анна лучше, точка!..»
Как муж умрет, вдовою быть мне в двадцать,
Кому нужна с приплодом я такая…
Душа горит и сердце готово разорваться…
Я согрешила, прости мне господь, каюсь.
Не помогло, дитё недолго жило…
Крестили тайно: в мешке не спрячешь шило.
Мне бабы долго мыли кости, и мамаша,
И тятя отходил меня вожжами,
Он набожный, а в гневе тятя страшен…
Всю ночь ревела горькими слезами.
А что Сафрон?.. А он меня не бросил.
Как схоронили Васю, сватов заслал под осень.
Сыграли свадьбу, сынок родился квёлый,
Он не жилец, пророчила знахарка…
С худой болезни в ульях сдохли пчёлы,
А был июль в тот год сухой и жаркий…
Молилась я за будущих малюток:
Ах, господи Иисусе, ты не карай так люто!
Пережила… Чуть только оклемалась,
Опять тяжелая, родила я Наташку,
Ночами образам молилась я бывало,
Спаси и сохрани, на сердце моём тяжко.
А Паша с Марфой спят себе на печке,
Крест наложу, потом задую свечку…
Хлебнули бед, и радости мы знали,
После войны семьёй уехали с Амыла…
Владимир зять, невестки Нина с Валей,
По дочкам старшим тяжко сердце ныло…
Не согреши тогда, осталась бы вдовою
Самсыгиной, не семь, а деток было б двое…
22.01.24.
Твоей судьбы истоки
Там, где-то там есть Остров на востоке,
Пролив Татарский, южнее – Лаперуза.
Зачем притягивает Остров тот далекий,
Ведь с ним давно разорванные узы…
Не горы: сопки вокруг, посёлок Горки,
Его мой глаз душевный ищет зоркий
И не находит, следы скрывают карты,
Но документ уверенно указывает точку:
Рождённый здесь, твоё начало старта!..
Беспамятных три года первых – строчка
Свободная для вымыслов, фантазий,
Нетронутой оставлю, чтоб не сглазить.
Есть фотография: ребенок на коленях
У матери, и этому малышке всего годик…
И я, теперешний, от тех лет в отдаленье,
И чей-то зов ко мне настойчиво приходит:
Там, где-то там есть Остров на востоке
Твоих начал, судьбы твоей истоки…
25.01.24.
Волю дам
Волю дам идти, не может,
Разучился разум драться,
Но ползет змея без ножек,
Ей привычно извиваться,
Так и разум стал бы гибким,
Клей привычек держит липкий,
Колесо, а в центре гвоздик,
Крепко гвоздик вбит в основу,
Мелких ягод висят гроздья,
Не берет мороз суровый,
Колесо скрипит вращаясь,
В скрипе слышится: «Прощаю…
Я себе грехи придумал,
Стену выложил сомненьем,
Не веселый, не угрюмый,
Чувство страсти не заденет,
Страхи скатаны в тревожность,
Верю я, что я безбожный,
На сто «я» стрелой разбитый,
Кровь любви смолой стекает,
Будет мне она защитой
От иллюзий, праздных баек…»
Мысли падают горохом,
Кто без крыл, летает плохо,
Расшибется ли отскочит,
Если твердь гранитный камень,
Если мир его порочен,
Если льдом застыло пламя,
Пламя разума и духа,
А душа, как та старуха,
Живой труб, а сверху кокон,
Нет ни возраста, ни тлена,
Язык мертв, слепое око,
Пролетает год мгновенно,
Годом тянется минута…
Волю дать ли бес попутал,
Или разум протестует:
«В живом теле я свободен,
Помянул меня ты всуе,
Мысль пусть по кругу ходит,
Мысль и я неразделимы,
Пусть я мир рисую мнимый,
Он богат, живые краски
В чистоте своей ликуют,
Замолчу я для острастки,
Тишину создам такую,
Что услышишь смерти шорох,
С глаз спадут от страха шоры…»
Волю дал, отнял обратно,
Пусть в узде побудет разум,
Перемножу многократно
Мысль на мысль, и корень сразу
Извлеку, дойду до сути,
Но с чего меня так мутит?
29.01.24.
Следы гари
И этот дом, и этот голос,
И эти улицы приелись,
И в огороде снежном голо,
Не к месту будто зелень ели.
Но не усталость душу гложет,
Не холод сушит лица кожу:
Опустошённость в живом теле…
И сон, и явь готовы слиться
В бульон обрывочных видений,
И недвижимы в хоре лица,
Мелькнут, проявятся, и тенью
К стене пришпилены булавкой;
Собачка станет злая гавкать
От безысходности и лени…
Вчерашний день сухой былинкой
Торчит вершинкой из-под снега,
Проторил я ли здесь тропинку,
Вспотел, устал от полубега,
Догнать желая свою спину,
И путь короток, станет длинным,
Умножь его на слово «мега»
Зима весну в полоне держит,
А душу ум вконец измучил,
Я обронил труд счастья где же,
Какая туча скрыла лучик,
А без него и день темница,
И не поймешь, что ночью снится,
Прерву я бег на всякий случай,
Не заблужусь, но оступиться
Могу с рассеянности взгляда,
И мысли колют острой спицей,
И вяжут сети ловить гадов
Бессмыслиц боли тока крови,
И муть клубится с горлом вровень,
А то обрушится каскадом…
Я обездвижен, встрепенуться
Мне не хватает горсти зёрен
Надежды-веры, что на блюдце
Вблизи, протянешь руку, зори
На горизонте ниткой тонкой,
Вот-вот раздастся голос звонкий,
Но оборвется с болью корень…
04.02.24.
За первым шагом
Насильственно два первых шага
Идти заставят падающих вечно,
Лозовый прут в руке ребенка шпага,
Утративший свободный и беспечный,
Язык удержат стиснутые скулы,
Слова эмоции, не сказанные, гулом
Прокатятся от пяток до макушки,
И укрощённый, разумом он встреченный,
На грани слуха сделается мушкой…
Подняться из окопа да под пули
Поможет страх отчаянным казаться,
Тогда и ветры словно бы задули,
За первым шагом следуют и двадцать,
Бескрылый от порыва окрыленный,
Достигнет цели, срезанный ль под клёном
Шальным осколком, станет духом воли,
Преодолев себя, он научился драться,
Избавился от тягостной юдоли…
06.02.24.
Противный фон
«Противный фон, в туманной дымке шума,
Иноязычен, и в нем, как хор многоголосый
Не в лад поёт, мне трудно ясно думать,
В нем параллели сходятся и вертикали косы,
Бояться, что с ума ты сходишь постепенно,
И чувствовать, пространства сдавят стены.
Нет-нет, бежать стремглав, перегоняя фон,
Создав дистанцию, чтоб звук надолго замер,
И ты на троне вольном не царь, а фон-барон,
И до поры сокрытый мир перед глазами,
Он сочной пестротой, как молнией ослепит,
И полушарий говор похож на детский лепет.
Ток крови точит узость немощных артерий
И производит звук минорно-монотонный,
Что это сути голос, заставит тебя верить,
Что о тебе скорбит любви слезой Мадонна,
Коробка черепная – гигантский резонатор,
Не вакуум, забит он словно мягкой ватой»
Твои фантазии сродни нейронному недугу,
Синапсы барахлят, на стыке там искрится,
Так от помех приёмник шипит, и ты напуган,
Как лишена покоя настороженная птица,
Ум изощрен в стремленье быть активным,
Кошмар нашлёт, создаст и образ дивный.
Поэтом сложно быть, рифмованная проза
Сама собою пишется от возбужденья духа,
«Противный фон» лишь фраза, не угроза,
Пищит комар, жужжит над ухом муха,
Ты отмахнись, букашек слишком много,
К душе оборотись, услышишь может бога.
12.02.24.
Знать бы адресата
И как тебе не стыдно! – да знать бы адресата,
Далёко он ли близко, духовный ли телесный,
Он ангел, бог ли демон, в который верю свято,
К кому я обращаюсь с упреком, интересно,
К себе ли к отраженью ума неясных чувств,
В минуту раздраженья сорвется гневно с уст:
«Ты подлый и лукавый, друг-недруг роковой,
Ты совесть, интуиция, и здравый мой рассудок,
Свободный я ль в неволе, веду незримый бой,
С раздвоенным сознаньем – иллюзия и чудо,
Признаньем отрицаю наличье двойника,
С критическим мышленьем свихнутый слегка»
И эхо множит фразу: тебе должно быть стыдно
За глупости, ошибки, за слабости к соблазнам,
И голосов лукавым, и отзвуком ехидным
Меня разоблачает, мол, жил ты безобразно,
Отчет кому представил, и без того понятно,
Белилами на совести замазываешь пятна.
Кто, ты ли я, первичен, умом ли порожденный,
Сознанье, отраженье друг в друга тычут пальцем,
Один носитель имени, другой же безымённый,
Так мнимое с реальным незримо кружат вальсы.
Кричи в пространство громче, ответа дожидаясь,
Однажды ты услышишь: «Ах, голова седая,
А толку никакого, жил-пожил зря ли с пользой,
Скопил немало знаний, а остаешься глупым,
В твоих речах крикливых, в твоей надменной позе
Защита эгоиста, а ценное не видно и под лупой,
Лукавство моралиста, пустые намеренья,
Подумай на досуге, ты сменишь точку зренья»
Щелчок ли был по носу, совет молчать до срока,
Души, ума ли духа вглядеться в бездну мрака,
Ведь каркает ворона, трещит весь век сорока,
От скуки и безделья день гавкает собака,
И человек, не каждый, молчит красноречиво,
Если с чистой совестью, если он счастливый.
13.02.24.