Химмурин: наследие богини

На нас двигались пятеро во главе с Блейном. Мое сердце тут же ускорило свой бег, кровь в венах закипела. Одного взгляда в лицо бывшего возлюбленного мне хватило, чтоб понять, что это уже не он. Прежние черты лица красивого мужчины, рыжая копна волос, но отрешенный взгляд и омерзительная подлая улыбка. Его губам не шло такое выражение, оно портило лицо Блейна. Я тут же одернула себя. Если мне придется убить его, я это сделаю. И моя рука не должна дрогнуть. У них было много оружия, мечи и луки. Это только то, что я успела разглядеть. Они приближались слишком быстро. Я толкнула Авелин и шепнула ей через плечо:

– Позаботься об Аллене.

– А ты?

– Иди.

Авелин послушно скрылась в доме, я же осталась стоять не месте, сжимая в одной руке свой кинжал, а во второй – клинок, подаренный мне Авелин. Я умела орудовать сразу двумя руками, но практики у меня было не так много. Я боялась, но понимала, что отступить нельзя. Они пришли за мной и не оставят город в покое, пока не убьют меня.

– Сиара, – раздался голос Блейна. Я запретила себе как-то реагировать, что бы он ни сказал. Он всего лишь человек. Смертный человек. Не важно, что нас связывало. Кинжал может вспороть ему брюхо, как и любому другому человеку. Потом поплачу по нему. – Мы тебя искали.

Я молча ждала, пока они приблизятся достаточно, чтобы напасть. Все это время я внимательно изучала лица гойделов. Ничего особенного, но у всех одинаковое выражение, будто их разум затуманен. Это было так, но они добровольно согласились на это. Согласились стать убийцами, что бы ими не двигало. Вдруг из-за угла дома показался еще один мужчина. Мои глаза сначала округлились, а потом сузились от злости. Он держал за шею Крою, приставив лезвие к ее горлу. Я постаралась успокоить дыхание и расслабить руки. Мне нужен чистый разум. Они ее не тронут. Она всего лишь человек, они не убивают людей.

– Смотри, кого мы нашли. Они хотели сбежать, – прокричал своим соплеменникам гойдел, тащивший Крою. Мне оставалось надеяться, что воины из них так себе. Блейн не умел сражаться при моей памяти. Но прошло два года, за это время многому можно научиться.

Пришли бы гойделы в Скотур, если б здесь не осталось никого с кровью Ши? Им нужна чистота гойдельской крови или жестокое кровопролитие? То, что гойделы творили на улицах обычного города с мирными людьми говорило лишь о том, что они хотят отмщения. Никаких благородных целей.

Наши взгляды с Кроей встретились, она еле заметно мне кивнула. Ее молниеносный удар ножом, спрятанным в рукаве, пришелся прямо в глаз ее пленителя. Я же, не теряя драгоценное время, метнула кинжал в самого ближнего к ней гойдела. Лезвие нашло свою цель и попало прямо в шею. Это был первый убитый моей рукой человек. Но я запретила себе об этом думать. Слишком непозволительной роскошью было дать своим рукам дрожать из-за убитого гойдела. Лишь на мгновения я взглянула на тело, упавшее на землю, которое обильно истекало кровью.

Блейн удивленно и рассерженно взглянул на меня, его злость была мне понятна, а вот смятение, мелькнувшее на его лице, нет. Я ответила ему подобным взглядом. Тогда мужчина с луком, стоявшим поодаль, выпустил свою стрелу. Одна прошла мимо, но вторая попала прямо в плечо Крои, та простонала, перекинула нож во вторую руку и замахнулась. Но ее противник увернулся.

На меня тем временем шел Блейн и еще один, с более суровым лицом и шрамом на брови. Наготове они держали мечи. У меня же в руке был всего один кинжал, и еще один был припрятан за поясом. Он больно впивался в мой живот, когда я совершала маневры. Не самое лучшее место для оружия, но оттуда быстрее всего его достать.

Я не видела, что происходило с Кроей. Двое парней закрыли мне весь обзор. Я сосредоточилась на них. Сделала глубокий вдох и освободила голову от мыслей. Кроя учила меня, что в первую очередь я должна позаботиться о собственной безопасности, ведь если пострадаю я, то точно никому не смогу помочь. Первым на меня бросился мужчина со шрамом. Он взмахнул своим мечом, но я ловко увернулась. Такое тяжелое оружие требует больших усилий, которых у него не было. Пока он поднимал меч и замахивался им, я успевала сделать несколько движений.

Но Блейн тоже не стоял на месте, они встали по обе стороны от меня. Я еле успевала отражать удары, но чувствовала, что дыхание уже сбилось, поэтому нырнула под левой рукой гойдела, пока он возился со своим мечом, и быстрым движением провела острым лезвием кинжала по его шее. Не нужно было давить сильно. Лезвие и так достаточно глубоко входило в кожу. Через секунду гойдел свалился на землю, хватаясь за свое горло, все вокруг залилось его кровью. По моим рукам пробежали мурашки. Я буквально чувствовала, как жизнь осталась на моем клинке. Еще один человек. Простой человек, не чудовище и не монстр, а обычный смертный человек. Мои глаза накрыла пелена, поэтому я пропустила несколько ударов клинка Блейна. Он отбросил меч, поняв бессмысленность этой затеи, и взял короткий кинжал. Лезвие полоснуло меня по руке. Он надеялся выбить мое оружие, но я крепко сжимала его пальцами. Второй удар разрезал мою штанину и кожу на ноге.

Блейн ожесточенно взглянул на меня. Мое сердце обливалось кровью, а глаза наполнились слезами. Он действительно готов убить меня? После всего, что говорил мне? После всех клятв о любви? Кольцо, которое он мне подарил, заявив о своих намерениях жениться, до сих пор лежало в шкафчике у кровати. Покажи я его сейчас, он остановился бы? За этими размышлениями последовал еще один удар кинжалом, нацеленный в мое бедро.

– Ты должна пойти с нами, Сиара, – ровным тоном, будто вынося приговор, произнес Блейн. Я не могла поверить своим ушам. Пойти с ними? Но зачем? Почему не прикончить меня прямо здесь? Его же взгляд зацепился за прядь моих волос, заправленную за ухо. Вот за чем он пришел, за моими ушами. И, видимо, собирался поиздеваться напоследок, вытащив из меня всю душу.

– За что? – прокричала я, мой голос срывался, а по щеке скатилась слеза. Я не стала ее утирать, Блейн все заметил. Но лицо его не изменилось.

– В тебе дурная кровь. Ши не заслуживают жить среди гойделов.

Я сделала глубокий вдох. Ситуацию не поменять. Кто-то из нас двоих должен пасть, и это буду не я. Он сделал неправильный выбор. Пришло время поплатиться за него.

Молниеносным движением, занеся кинжал, я рванулась к Блейну. Он увернулся и вот уже занес свой клинок, но сам не заметил, как мой кинжал оказался в другой руке. Я наклонилась назад, уворачиваясь от острого лезвия. Блейн орудовал им намного лучше, чем мечом.

Моя рука не дрогнула, когда занеслась над сердцем Блейна. Я всадила лезвие по самую рукоять в грудь бывшего возлюбленного. Его взгляд долго исследовал мое окропленное кровью и слезами лицо, будто старался запомнить в деталях. Но несколько секунд спустя его веки опустились. И вот тогда мои руки пробила дрожь, сердце колотилось так быстро, что было страшно, не вылетит ли из груди. Медленно опустившись на колени вместе с телом Блейна, я тихо заплакала. Горячие слезы обжигали холодную кожу. Я его убила. Я лишила жизни человека, которого любила. На что еще я способна?

– Сиара! – окликнул меня голос Авелин. Она выбежала из дома, держа в руках кухонный нож. Он смотрелся так глупо, обхваченный ее неумелыми пальцами. Ее напуганный и изумленный взгляд исследовал меня и убитого мужчину на моих руках. Мгновение остановилось, и я не заметила, как кто-то подкрался сзади.

Чья-то большая рука схватила меня за шею и потянула. Я старалась впиться ногтями в кожу, дыхание перехватило. Но сильнее всего меня пугала невозможность видеть своего противника. Я брыкалась, цеплялась ногтями, била ногами, но он не отпускал, а воздух в груди заканчивался слишком быстро. Внезапно мое тело стало таким тяжелым, будто налилось свинцом, а в области шеи и груди жгло с такой силой, что я испугалась, будто вспыхну, как спичка. Тогда подоспела Авелин со своим ножом, она всадила его мужчине в другую руку, но он отбросил девушку, словно тряпичную куклу. Я воспользовалась возможностью, из последних сил вытащила кухонный нож из его руки и начала бить. Я не целилась, просто вонзала острие широкого ножа в мягкое тело раз за разом.

Тогда сильная рука меня отпустила, я упала и стала жадно хватать воздух ртом. В груди болело и все еще жгло, а голова кружилась. Я обернулась и увидела Крою, держащую здорового мужика за голову, она перерезала ему горло, эти движения были точь-в-точь моими.

Я смогла внимательнее разглядеть ее. У нее были раны и порезы, кровь испачкала ее рубашку и волосы. На лице были капли крови, но выражение было крайне сосредоточенным. Кроя обернулась и увидела то, что видела я. Это приближался целый отряд. Не меньше двадцати человек.

– Беги, – прошептали ее губы.

Я встала, вырвала кинжал из груди Блейна и вытерла об штанину. Тогда Авелин бросилась ко мне и стала толкать к Грому.

– Беги, Сиара! Немедленно!

– Я вас не брошу! – прокричала я в лицо подруге.

– Нас они не убьют, а тебя – да!

Авелин была права. Мне хотелось в это верить. Кроя убила нескольких гойделов. Они могут судить ее за это. Как я могу бросить их, не зная, какая судьба им будет уготована за мою защиту? Но мы не справимся с двадцатью гойделами, они перебьют нас всех. Но если я уеду, есть шанс, что мы останемся в живых. Мне на глаза навернулись слезы.

Ноги несли меня к Грому, Авелин подталкивала. Но я не могла так поступить. Я не могла бросить их одних на растерзание гойделам. Гром уже был наготове нестись во всю мощь. Я взглянула на Крою, которая поднялась, отошла от тела убитого гойдела и подошла ближе к дому.

Я забралась на Грома, мое сердце обливалось кровью. Мысли роились в голове, голос разума кричал: «Беги!», но сердце так сильно волновалось за Крою, Авелин и Аллена. Я так боялась, что им могут причинить вред. Но нужно попытаться. Они справятся. А мне надо бежать как можно дальше.      Я обернулась назад, мой взгляд пересекся с Кроей. Она еле заметно улыбнулась и кивнула мне. Авелин ударила ладонью по бедру Грома, тот помчался вперед. Я прижалась к его шее, вцепившись пальцами в гриву. Не хватало еще упасть с лошади и погибнуть так глупо. Я рискнула обернуться еще раз. Гойделы уже подоспели к дому, они поставили Крою и Авелин на колени. Но не убивали, только допрашивали. Вслед за мной побежали несколько гойделов, но без лошадей им меня никак не догнать. Пока они доберутся до своих коней, я буду далеко.

Гром уже скрылся в роще, я больше не могла видеть происходящего у дома. Но мое сердце билось за этих людей. Я молилась Матери, чтоб она спасла их жизни, пощадила их. Горькие слезы обжигали щеки и уносились вместе с ветром. Гром уносил меня все дальше от Скотура и от моих родных людей.

Глава 5.

Гром мчался со всех ног, ветер растрепал мои волосы и иссушил губы. Мне все время хотелось их облизать, но тогда точно появились бы раны. Надо остановиться, напоить Грома и дать ему немного передохнуть. И определиться, в каком направлении двигаться дальше. Мое сердце продолжало биться за Крою, Авелин и Аллена. Я приду за жизнями гойделов, если они причинят им вред. Никогда не прощу.

Сейчас мне нужен был чистый разум и сохранившийся рассудок. Гром преодолел рощу и поля, час близился к рассвету. Значительно похолодало, мои пальцы на ногах замерзли, а к щекам вообще не прикоснуться, кожа была такой холодной.

Мы оказались на просторах, где я никогда раньше не бывала. Это был сплошной рельеф и ни одного деревца. В одном из оврагов я заметила небольшой ручей, туда мы и направились. Вот с чем, а с водой проблем не будет, это точно. Остров испещрен водоемами, как сосудами тело человека.

Я напоила Грома и оставила его в покое, он отдыхал недалеко от меня, пощипывая траву. Сама же я развела костер, чтоб хоть чуть-чуть согреться. Аппетита пока не было, поэтому я решила поберечь еду. Кто знает, когда получится пополнить припасы в следующий раз. Пока у меня были вареные яйца, вяленое мясо, хлеб, сушеная рыба. Этого точно хватит на первое время.

Согревшись у пламени костра, я достала карту и стала изучать направления, по которым могу двинуться дальше. Направляться в центр острова и столицу Аглэйна Мюррен было бы глупо, ведь там сконцентрировано самое большое количество гойделов и король, направляющий их. Там мне точно не стоит ждать теплого приема. Стоит хоть кому-то узнать о форме моих ушей, казнь будет неминуема. И хорошо, если меня там убьют быстро.

На север, в королевство Вофлал идти было бы еще глупее, чем в столицу Аглэйна. На севере хранят традиции людей и ненавидят все, что связано с Ши. Там мне точно не место. Суровые северяне тут же закуют меня в цепи и посадят в клетку, как какого-то зверя на потеху публике.

На западе Афлаин – королевство, откуда и пришли первые гойделы. Именно там зародилось это движение. Королева Афлаина Медб была убита племенем богини Дану. Там меня прирежут, а уши продадут на рынке, как аксессуар. Никто даже не станет заступаться за презренную Ши.

Еще есть Хасхар, самое южное королевство. Там не жалуют Ши, как и везде, но гоняться за мной с вилами не станут. Впрочем, это не имеет значения, ведь до туда мне просто не добраться: слишком большое расстояние для такого неподготовленного путника. Ветра и дожди просто уничтожат меня по пути.

Осталось только королевство Стоад, самое восточное. Я не знала, буду ли там в безопасности, это королевство отдавало предпочтение развитию научного поля, а не войне. Опасность была лишь в том, что меня используют в своих интересах, изучая кровь Ши. Но от ученых скрыться легче, чем от толпы разъяренных фанатиков. К тому же, в Стоаде расположен самый большой порт, откуда я могу отправиться куда угодно и скрыться на время, пока все не утихнет.

Что ж, значит, держим путь в Стоад. Королевство больших умов и пьяных бесед. Так его называли за глаза. Я ни разу не была там, поэтому должна сделать вывод самостоятельно. Если доберусь. Граница со Стоадом была обширна, я уверена, что ее усиленно охраняют, а в особенности сейчас. Единственным способом попасть в королевство живой была река Русхар. Придется переправиться через нее. Я коснулась кулона из лунного камня на своей шее и взмолилась, чтоб он слова леди О`Рейли возымели силу. Пусть этот хрупкий камень защитит меня и тех, кому принадлежит мое сердце.

Ужасно хотелось спать, но я боролась с этим желанием. Нельзя засыпать на такой открытой местности. Дав Грому еще немного отдохнуть, я напоила его, и мы отправились с ним дальше, на восток.

Не влюбиться в Химмурин не было ни единого шанса. С замиранием сердца я наслаждалась видами острова. Никогда раньше я не выезжала за пределы Скотура, может, поэтому все вдали от дома производило такое впечатление. Судя по карте, мы не так далеко продвинулись на восток, но пейзажи потихоньку начинали меняться, как и погода. Становилось все прохладнее, теплые лучи весеннего солнца скрылись за могучими тучами, холодными ветрами и расстилающимися туманами.

Сильнее сжав поводья, я направила уставшего Грома ближе к воде. Нам обоим нужно было передохнуть. Издалека я услышала шум воды, а когда мы приблизились, моему взору открылся небольшой водопад. В который раз мое дыхание замерло от красоты. Река уходила вниз в долину. Мне не стоило приближаться к поселениям людей, поэтому сегодня я решила переночевать здесь. Мы были в пути уже три дня, а я спала всего однажды и то не больше нескольких часов. По правде говоря, заснуть было очень тяжело, я все время оглядывалась и прислушивалась, чтоб никто не подкрался.

Я устроилась поближе к воде на поляне сочной невысокой травы. Гром пасся неподалеку, я напоила его и оставила отдыхать. Сама же перекусила остатками хлеба и последним вареным яйцом. Осталось вяленое мясо и рыба. Рано или поздно придется выйти к людям, либо же охотиться. Но эти мысли я выкинула из головы, потому что сил на решение таких важных задач сейчас не было. Удобно устроившись на собственной руке, я медленно провалилась в сон.

Не знаю, прошло ли много времени, но я проснулась от топота копыт Грома. Его что-то взволновало, он начал метаться на месте и тихо сопеть. Мерзкое ощущение опасности разлилось внутри меня и сковало все органы прутьями, а по коже пробежали мурашки. Я тут же схватила кинжал, лежавший рядом с моей рукой. Но не успела.

Сзади меня схватил за руку мужчина. Он резко потянул на себя и заставил меня упасть и больно удариться локтем, но кинжал из руки я не выпускала. Когда второй поднял меня на ноги, мне удалось оглядеться. Две лошади. Двое мужчин средних лет. Больше никого я не видела. Смогу ли я справиться с двумя, если они решат причинить мне вред? Или подошли из любопытства? Слабо верилось.

– Что вам нужно? – нахмурив брови, поинтересовалась я. Мой тон говорил о том, что лучше со мной не связываться. Но оба лишь ухмыльнулись. Все мышцы моего тела напряглись.

– Думали, мертвая лежишь. Что ты здесь делаешь?

– Отдыхаю. Устала.

– Давно в пути?

– Один день, – соврала я твердым голосом, даже не дрогнув.

– Куда направляешься?

– Какое вам дело? – я вырвала свою руку, чем привлекла внимание обоих к кинжалу в другой. Глаза того, что держал меня, сузились и поднялись на мое лицо.

– Откуда у тебя такой кинжал?

– Подарок.

– Дорогой подарок, – усмехнулся второй. Его мерзкая улыбка рассердила меня, захотелось ударить кулаком в его противное лицо, но ни один мускул не шелохнулся.

Тот, что стоял прямо передо мной, неожиданно дернул за руку, в которой был кинжал, я выронила его на землю. Второй сковал мои руки сзади и усадил на колени. Суставы и мышцы рук ныли от такой крепкой хватки. Я смотрела прямо в лицо второму. Они не обычные путники. Гойделы.

Мужчина протянул руку к моему лицу и с нежностью убрал прядь волос за ухо. Его взгляд пробежался по острому концу, затем вернулся к лицу.

– Ты похожа на чистокровную, – с отвращением сказал он, практически плюнув в лицо мне эту фразу.

Значит, они не знали, кто я и не преследовали с самого Скотура. Это хорошо. Плохо то, что их двое, а мой кинжал лежит на траве. Надо было как-то высвободиться. Я не могла сдаться им, подставить свою грудь под удар. Кроя бы никогда мне не простила этого.

– Отведем ее к Крейдн сразу? Или развлечемся для начала? – с надеждой в голосе спросил второй, державший мои руки в тисках сзади. Он сжал их еще сильнее, стон вырвался из моего рта непроизвольно.

– Как тебе хотелось бы закончить свои дни? – второй наклонился ко мне и сжал лицо толстыми пальцами, крепко держа за подбородок, чтоб не вырвалась. Желудок скрутило от мерзости его слов. – Здесь, в объятиях двух мужчин или в холодной темнице? Впрочем, выбора у тебя и нет. Сначала первое, потом второе.

Мои глаза округлились от шока и отвращения. То есть, они насилуют женщин Ши? Вот какое, значит, у них мировоззрение – кровь слишком грязная для того, чтоб оставить в покое, но достаточно чистая, чтоб изнасиловать. Какая гадость.

Мое лицо вспыхнуло от ярости, я закричала и рванулась к ублюдку. Он тут же выпустил мое лицо и мимолетно кивнул своему товарищу. Тот положил меня на живот, вдавливая в землю лицо. Руки мои крепко были зажаты за спиной. Но держал меня он лишь одной рукой, потому что второй расстегивал рубаху. От прикосновения его омерзительных пальцев у меня пробегал холодок по коже. Они о чем-то переговаривались, я не слушала. Мои мысли были заняты лишь тем, как жестоко я их убью. Насадить их головы на пики? Нет, слишком быстрая смерть – отсечение головы. Пожалуй, я оставлю их на растерзание птицам. Пусть выклюют их глаза и внутренности.

Я вырывалась и кричала, но затем замерла. Нельзя потратить все силы. Надо сохранить их для подходящего случая. Я размеренно дышала, успокаивая сердцебиение, и слушала. Второй уже начал расстегивать свои штаны, я слышала звук развязывания шнурков.

– Переверни ее, хочу смотреть в ее красивое личико, – с усмешкой сказал он второму гойделу. Тот послушался и резко дернул меня, уложив на спину, а руки продолжал держать мертвой хваткой, но теперь сбоку. Видимо, веревки у них не было. Либо не хотели тратить на это драгоценное время.

Я и раньше видела голого мужчину. Только теперь его тело гниет в земле, а может, сожжено. И достоинство у него явно было побольше. Мое спокойное лицо не удовлетворяло их, потому что они хотели видеть мой испуг и панику. Но я не дам им подобного наслаждения. И никакого вообще.

– Так вот, значит, чем занимаются Дети Миля на самом деле, – плюнула я, глядя прямо в глаза человеку, возвышающемуся надо мной. – Насилуют беспомощных женщин. Вы не имеете права называться гойделами.

– Расскажешь это своей Матери Дану, когда мы воспользуемся тобой, а затем закончишь свою жизнь после пыток в темнице.

Он снял с себя рубашку и бросил рядом. Ремень на ее поясе мне приглянулся. Вся одежда пока еще была на мне, но руки второго уже тянулись к моим штанам.

– Где же твоя Мать сейчас, Ши? Я тебе скажу. Она будет смотреть на то, как над тобой надругаются и выбросят, как мусор.

      Глупость мужчин, возжелавших надругаться над беспомощной женщиной, не знала границ. Мои ноги были прижаты к земле, когда я лежала на животе, но сейчас их никто не держал. Один резкий рывок моих штанов вниз выпустил всю ярость наружу. Молниеносным движением я ударила ногой прямо в промежность того, что много говорил и ничего не делал. Он свалился на колени, из его омерзительного рта вырывались крики и проклятия. Я догадывалась, насколько ему больно. Но это меньшее, что ему грозило.

Второй растерялся и ослабил хватку, я воспользовалась этим, со всей силы дернула руку, повалив его на себя, а сама схватил ремень на рубашке и накинула на шею. Когда гойдел опомнился и начал вставать, я оказалась сверху, со всей силы натягивая ремень на себя. Его кряхтения удовлетворяли меня. По моим венам разливалась горячее удовольствие. Словно на взбешенном быке, я держалась на нем, сцепив ноги на поясе, пока он не свалился на траву, хватаясь за шею в надежде ослабить мою хватку. Они ведь хотели объятий.

Тогда я слезла, отпустила ремень, подняла кинжал и присела рядом с первым, до сих пор жалеющим свое хрупкое достоинство.

– Я отрежу тебе то, чем ты так дорожишь, и подарю Матери, слышишь? – прошептала я, наклонившись к его уху. Тот вздрогнул и сделал рывок ко мне, но он не целился, просто хотел сбить с ног. Тогда лезвие моего кинжала вонзилось в его правый глаз.

Яростный крик, наполненный болью и отчаянием, прошел сквозь меня. Я смотрела на человека, с ужасом хватающегося за свое окровавленное лицо. Крови было так много, она стекала по его рукам и шее. Все мое нутро задрожало. Неужели я способна на это? Я не монстр и не смогу мучить этих людей. Они будут наказаны за свои деяния смертью. Этого достаточно.

Сначала я вонзила кинжал прямо в сердце первому, избавив от мучений, затем вернулась ко второму. Он издавал какие-то кряхтящие звуки. Смерть еще не нашла его, но я помогу ей. Мой кинжал вошел прямо в грудь мужчины, и кровь хлынула горячим потоком по моим пальцам.

Моя рука не дрогнула, чего не скажешь о сердце. Их заблудшие души не должны были скитаться по земле и нести боль и оскорбление. Я не была бы последней, а возможно, и первой. Единственным спасением их черных сердец была госпожа смерть.

Я накрыла штанами первого гойдела, присела на колено рядом с ним, надо было проглотить слезы и двигаться дальше. Пришлось посидеть несколько секунд, чтобы прийти в себя.

Он говорил о Матери Дану, оскорблял ее и собирался уничтожить мое тело и душу. Но он не знал о том, что Мать бережет меня с первых дней жизни. Она управляла моей рукой, занесенной над сердцем жестокого человека. Она утирала слезы с щек, когда мне пришлось отнять жизнь человека, которого я любила. Она крепко сжимала мои руки на поводьях, когда Гром уносил меня прочь от дома. Матерь никогда не покидала меня. И это давало мне силы двигаться дальше. Ее голос звучал в моей голове: он заставил меня подняться и идти.

Я забрала еду из сумок гойделов, привязанных к их лошадям. Коней я отправила в долину, к людям. А сама взобралась на Грома и продолжила свой путь, как велела Матерь Дану.

Глава 6.

Гром завел меня в рощу, там я собиралась поохотиться и передохнуть. Мы были в пути уже два дня после встречи с гойделами у водопада. Погода становилась неприветливой: без конца шли дожди и поднимались холодные ветра. А у меня закончилась еда и совсем не было сил. До реки Русхар еще неделя пути, а я голодна и спала всего трижды за несколько дней. Просто надеялась на то, что Мать сохранит мне жизнь в этой роще.

Позаботившись о Громе, я взяла лук и кинжал и отправилась на охоту. Было бы здесь озеро, я могла бы наловить рыбы, но придется орудовать стрелами. Кроя, конечно, учила меня охотиться и ставить силки, но получалось у меня плохо, куда хуже, чем у нее.

Через пару часов тщетных попыток я начала злиться, а потом впадать в отчаяние. Мне не хотелось умирать с голоду, придется выйти к людям и купить еды. Монеты у меня были, а вот желания и сил драться с гойделами – нет.