Химмурин: наследие богини

Я встала, стул отодвинулся со скрипом, Лливелин замер, испепеляя мою спину взглядом. Морриган подняла на меня опечаленные глаза. Но я улыбнулась ей и вышла из-за стола.

– Спасибо за обед. Я пойду.

– Куда ты, Сиара? – Морриган протянула мне руку и печально скривила губы. – Не обращай на него внимания. Ты можешь здесь остаться.

Я не хотела смотреть на гримасу, которая красовалась на лице Лливелина. Мне стало понятно, что задержаться тут я больше не смогу, значит, надо идти дальше. Виновата в этом я сама или моя фамилия, не имеет значения. У меня еще осталась гордость, чтобы не оставаться там, где мне нет места.

– Спасибо большое, что спасла мою жизнь.

Я сжала пальцы Морриган, затем отпустила и направилась в сторону дома. За моей спиной раздавался разъяренный голос девушки:

– Ты доволен? Посмотри, что ты наделал! Хочешь снова отправить ее скитаться по острову?

Тишина.

– Я не понимаю, как можно быть таким, Лливелин, – продолжала сетовать Морриган. – Как я зла. Ты мог бы ей помочь! Ты обязан ей помочь!

Больше я ничего не слышала. Вошла в стеклянную дверь и скрылась в доме. Как я могла так глупо оценить этого мужчину по внешней красоте? Я ведь знала, что внутри он жесток и малодушен. Какая дура! Я так злилась на себя, на свою глупость и наивность.

Глава 15.

Сначала ярость застилала мои глаза и рассудок, сердце бешено колотилось, а кровь закипала. Мысли спутывались, я даже не успевала их отслеживать. Единственным чувством, которое я испытывала, была злость. Яростно перебирая вещи в шкафу, я скидывала некоторые на пол, только и думала о том, как гордо покину дом этого самодовольного дурака.

Но когда ярость немного утихла, я опустилась на мягкий матрас кровати и сделала глубокий вдох. Быть гордым легко, следовать своим установкам и принципам легко, но могу ли я себе это позволить сейчас? Быть гордым – это привилегированная роскошь, которой я однозначно не обладаю на этот момент. Надо быть умнее и действовать мудро, даже если это навредит моей гордости.

Пусть Лливелин будет даже самым плохим Ши на острове, самым напыщенным и задиристым, но он той же природы, что и я. И он сражается за ту же цель, за которую собираюсь сражаться я. Значит, нам по пути. Если придется усмирить свою гордость ради беззащитных, я готова это сделать.

Вскинув голову, я взмолилась. Если это самое сложное, через что мне придется пройти, я готова отдать эту цену. Матерь наделила меня силой, Своей силой, это ведь что-то значило, верно? Мне так нужна была подсказка, какой-то знак. И я просила ее об этом. Молилась и обращалась к Ней, просила направить и указать путь.

Кроя всю жизнь учила меня тому, чему учить было запрещено. Веру в Матерь Дану порицали и отрицали обычные люди и гойделы. После того, как Ши отдали остров Детям Миля, те забыли про Матерь и запретили любое упоминание о Ней. Но Кроя говорила, что я обязана знать о Той, кто создала мой народ и защитила от чудовищ, отправив на остров свое племя, которое было наделено особыми силами, чтобы защитить обычных людей. Она рассказывала и учила меня тому, о чем не говорил никто. Я практически не помнила своего отца, а мать и подавно, но мне хотелось верить, что, если бы они были живы, они учили бы меня тому же, что и Кроя.

А сейчас я познакомилась с теми, о ком много слышала в детстве. Морриган – богиня войны, посланница Матери Дану и предводительница армии всего племени. А Лливелин, судя по рассказам Крои, являлся правой рукой Науду, короля туата де Данан, который победил чудовищ и изгнал с острова в битве при равнине Маг Туиред. Но было ли это правдой? Все, о чем рассказывала мне Кроя и эти люди являлось одним и тем же? Или моя голова играет со мной в злую игру?

Сделав глубокий вдох, я встала. Не могу уйти вот так, обидевшись и разозлившись как маленький ребенок. На кону так много, и если я могу быть чем-то полезной, то обязательно останусь и сделаю все, что от меня потребуют. А пока надо перевести дух. Как только успокоюсь, найду Лливелина и поговорю с ним. Сейчас же надо развеяться. Оставалось надеяться, что он не будет против, если я исследую дом и его территорию.

Я старалась передвигаться очень тихо. В доме почти не было прислуги, кроме Дафны, я не заметила больше служанок. Она, кстати, куда-то запропастилась. Спустившись на первый этаж, я все-таки исследовала пустой холл и заглянула в примыкающие комнаты. Там была большая гостиная с камином и огромной люстрой с множеством подсвечников, а следом – кухня и обеденная зона. Все казалось таким уютным и одомашненным, наверное, Лливелин уже давно живет в этом доме. Все было хорошо, кроме отсутствия людей. Хотя, может, это просто я привыкла к шуму и гаму, а ему нравится спокойствие и тишина?

Чем больше я исследовала дом, тем сильнее проникалась к его хозяину. Возможно, он не был таким черствым, каким показался мне сначала? Но даже такой прекрасный дом не смягчит меня, если он продолжит так пренебрежительно относиться к другим людям.

Я оказалась на большом лугу слева от дома, туда вела протоптанная тропинка из внутреннего двора. Преодолев зеленую ограду, я оказалась на бескрайнем поле изумрудной травы, которая, поддаваясь потокам ветра, создавала невиданные узоры. С одной стороны от меня был спокойным океан, а с другой – поля.

Лучше и свободнее мне не было никогда. Расправив руки в стороны, я сделала большой вдох полной грудью. Приятный аромат полевых цветов защекотал мои ноздри. Сердце наполнилось неописуемым чувством благодати и умиротворения.

Высокая трава спрятала меня в своих объятиях, я легла и подняла глаза к небу. Голубое и безмятежное, без единого облачка. Солнце ярким диском слепило меня. После таких теплых солнечных ванн на моем лице появится еще больше веснушек, это обязательно. Теплый ветерок ласкал кожу и играл с волосами, а звуки перекатов волн и шуршание травы вводили в состояние полной безмятежности. Я просто лежала и ни о чем не думала. Наслаждалась. Дышала. Впитывала.

Не знаю, длилось это пару минут или часов, но вывел из транса меня звук размеренных шагов и неестественный шелест травы. Я поднялась на локтях и оглянулась. Неподалеку, в паре метров, пасся конь. Он показался мне таким большим, таким суровым. Грива его была чернее смолы, сильные ноги приминали землю. Несмотря на свой опасный вид, конь совершенно безмятежно щипал зелень.

Любопытство одолело, и я встала, чтобы подойти к нему поближе. Мне показалось странным, что такой роскошный конь пасется один вдалеке от дома. Он сначала не отреагировал на меня, лишь немного качнул гривой. Но стоило мне приблизиться, он поднял голову и очень внимательно посмотрел в мои глаза. Осознание появилось сразу – он видит меня не в первый раз.

Конь позволил подойти вплотную и погладить ладонью гриву. Он и правда очень большой, мне было бы достаточно трудно взобраться. Лишь секунду мы постояли так в тишине, пока я поглаживала смиренное существо.

– Какое ты прекрасное животное, – сказала с придыханием я. – И почему же ты тут один?

– Он не животное, – раздался знакомый мужской голос за спиной, на который я тут же обернулась. Лливелин приближался к нам своей расслабленной походкой с руками в карманах брюк.

Я повернулась к коню и наклонилась поближе к морде, прошептав:

– Заноза в одном месте.

Конь, словно понял меня, заржал и взмахнул гривой. Тем не менее, радостно принял яблоко из рук, видимо, своего хозяина. Сложно было представить человека, способного оседлать такого большого коня, но Лливелин, безусловно подходил на эту роль.

– Он дух, – пояснил Лливелин очень спокойным тоном, взглянув на меня. Его глаза задержались на моем лице лишь секунду, затем он вернул все свое внимание любимому коню.

– Дух?

– Да, он со мной с самого рождения.

– Понятно, – кивнула я, хотя не было абсолютно ничего понятного. Радостно, что он разговаривает со мной не через зубы, а достаточно милостив, значит, не собирается выгонять.

– Ты осталась, – заметил Лливелин, не отводя глаз от коня, хотя я знала, что боковым зрением он внимательно наблюдает за мной. Я скрестила руки на груди и снова кивнула. – Думал, уйдешь.

– Да, я хотела.

– Почему осталась?

– Потому что не справлюсь в одиночку.

Мои слова заставили Лливелина рассмеяться. Он даже отвлекся от коня и посмотрел на меня. Кажется, я его искренне развеселила, только разве я сказала что-то смешное?

– Прости, справишься с чем?

– С гойделами.

– Я и не думал, что ты такая.

– Какая? – взглядом я бросила ему вызов. Внутри меня разбушевалась злость. Он меня принимает за глупую девчонку? Должно быть, так и есть. Я сжала пальцы в кулаки и стиснула зубы. Напыщенный индюк.

Лливелин ничего не ответил. Вернулся к прежнему делу – нежному поглаживанию своего коня. Мне хотелось ударить его или наговорить грязных словечек, обозвать его или, скорее, напомнить, кем он является на самом деле.

– Почему тебя так разозлила моя фамилия? – совершенно спокойным тоном поинтересовалась я, хотя и далось это смирение мне с большим трудом.

Взгляд мужчины изменился, глаза сощурились, хотя он старался сохранять прежнее выражение лица. Но он не сумел скрыть поджатые губы и напряженные скулы. Даже дыхание Лливелина стало чаще и тяжелее. Я немного испугалась, что же такого сказала. Неужели ему настолько неприятна моя фамилия? Мои родители что-то сделали ему?

– Не говори, – покачала головой я, разжав кулаки. Я не буду издеваться над ним и заставлять говорить о том, что так сильно мучает душу. – Как зовут твоего коня?

– Мор.

Такого напряженного тона мне не хотелось бы слышать больше никогда. Брови сошлись на переносице. Почему мне так жаль его? Он буквально озверел, когда услышал мою фамилию и совершенно не беспокоился о моих чувствах, а я почему-то сочувствую ему.

– Так, значит, это он спас меня и привез в твой дом?

– Да.

– Он очень славный, пусть и не конь, а дух. А вот мой защищал меня до последнего, но не пережил встречу с Вендиго.

Лливелин продолжал невозмутимо гладить Мора.

– Вендиго – та еще тварь. Я удивлен, как ты еще жива.

– Я тоже, – призналась я. И это было правдой. Ведь в то мгновение, когда Вендиго готовился вонзить в мою плоть свои зубы, я попрощалась с жизнью. Я видела, что это чудовище сделало с Тристаном, у меня не было никаких шансов. Но моя судьба развернулась другим образом.

– Пойдем, покажу тебе кое-что.

Лливелин направился в сторону дома. Я попрощалась с Мором, который продолжил равнодушно щипать траву, и последовала за мужчиной. Он повел меня на другой двор, который я еще не успела исследовать. Там находилось достаточно большое помещение, напоминающее амбар.

Мужчина открыл дверь и пригласил жестом внутрь. Я, не усомнившись ни на секунду, вошла. Тусклые свечи освещали пространство, внутри было много места и несколько загонов. В одном из них, слева, пережевывала сено корова. Остальные были пусты.

Лливелин прошел вперед, я медленно шла следом. Когда мы дошли до последнего загона, и мужчина отошел в сторону, я прижала руки ко рту, чтоб не вскрикнуть. Там, среди сена, лежал Гром. На его боку, который вспороло чудовище, были зеленые листья. Конь был очень слаб, но увидев меня, тут же встрепенулся.

Я бросилась к Грому и упала на колени рядом с ним. Из моих глаз хлынули слезы.

– Матерь, я уже попрощалась с тобой, – я положила руку на голову коня, тот нежно ткнулся навстречу. – Думала, больше никогда тебя не увижу.

Сердце обливалось кровью, как слезы текли ручьями по щекам. Облегчение окутало меня пушистым одеялом и разлилось внутри приятным теплом. У меня даже руки задрожали, как я рада и счастлива была видеть этого коня. Как бы я не готовила себя к его смерти, к этому подготовиться невозможно, ведь он – мой настоящий друг.

– Спасибо, спасибо, – пробормотала я, утирая слезы тыльной стороной ладонь. – Спасибо большое.

– Морриган нашла его, когда Вендиго сбежал. Он боролся за свою жизнь и выжил.

– Слава Матери. Спасибо.

– Еще несколько недель потребуется, чтоб набраться сил. Но все будет хорошо.

– Спасибо, Лливелин, – искренне поблагодарила я. Хотелось броситься ему на шею и расцеловать, но вряд ли он не оттолкнул бы меня.

Я даже не заметила, как он исчез и оставил меня одну вдоволь нареветься. Внезапно стало понятно, как это необходимо. Мне было так важно оплакать тех, кого я потеряла. И пролить слезы радости за тех, кто жив. Я не знала, что происходит на острове сейчас, как справляются королевства. Но прямо сейчас мне хорошо и спокойно. Когда все слезы вылились, а глаза покраснели, внутри все стихло.

Глава 16.

Дни тянулись размеренно. Я нашла Морриган и попросила ее потренировать меня. Она сразу же согласилась, оправдав это тем, что обожает кого-то поучать и командовать. Но она была к себе слишком строга, потому что учителем она была просто превосходным, но воином – еще лучше. Объясняла все понятно, показывала каждое движение медленно. Спустя несколько недель мои мышцы окрепли, даже стали получаться некоторые приемы.

С Лливелином мы пересекались редко, лишь за завтраком и в течение дня. Иногда он пропадал куда-то на день или несколько, а я не интересовалась, вряд ли ему это понравилось бы. Для себя я уяснила, что мое общество ему не очень приятно, поэтому старалась не лезть. Но иногда мы встречались в коридорах, буквально натыкались друг на друга в спешке. Каждый раз он отступал в сторону, освобождая проход, и странно смотрел мне в спину. Я каждый раз чувствовала этот прожигающий взгляд и гадала, чем так неприятна ему.

Морриган не много рассказывала, к ней я тоже не лезла. Иногда ее лицо становилось таким печальным. Однажды я подглядела за тем, как они с Лливелином сидели у камина, лицо Морриган снова помрачнело, и тогда он крепко ее обнимал и прижимал к груди, а она не сопротивлялась. Эта картина казалась мне крайне странной, но и в это я не лезла.

Сама тоже не особо распространялась. Не рассказывала ничего лишнего, всегда держала рот на замке. Тренировалась, ела, спала, набиралась сил и навещала Грома, который очень быстро шел на поправку. Это точно не было совпадением, я чувствовала примесь чего-то магического. Раньше мне не удавалось почувствовать магию, но сейчас, после того как сила Матери побывала в моем теле, я начала все чувствовать. И присутствие магии ощущала кожей и каждой частичкой своего тела. Она словно дымка, струилась по моим рукам и ногам, оставляла свой сладкий запах и небольшое покалывание на кончиках пальцев.

После очередной тренировки с Морриган мне хотелось рухнуть на кровать и проспать до самого утра. Но пожаловала Дафна, заставила меня принять ванну и одела в нежное платье белого цвета с длинными рукавами и квадратным вырезом на груди.

– Сегодня поднялся ветер, поэтому ужин состоится в обеденной комнате.

– Понятно, – кивнула я, лишенная сил. – А мне обязательно присутствовать?

– Разумеется. Завтрак и ужин – самое лучшее время для отдыха души.

– Думаешь, у меня душа устала? – усмехнулась я, еле держась, чтобы не лечь на подушку. Наверное, тогда Дафна кинула бы в меня гребнем.

– Конечно, она ведь весь день работала, столько твоих чувств породила, ей нужен отдых.

– Ладно, – согласилась я, тяжело вздохнув. Ее не переубедить, это уже проверено. Как ей только хватало сил столько суетиться и все время быть чем-то занятой?

Оставив свои вопросы при себе, я спустилась вниз. Лливелин очень редко ужинал вместе с нами, да и Морриган иногда не приходила, либо я. Ограничений в плане ужина не было. Поэтому я настроилась на то, что мы будем либо вдвоем с Морриган, либо мне вообще придется ужинать в одиночестве. Но надо было отдать должное Дафне, ужин и правда расслаблял. Красивая обстановка, вкусная еда и нарядное платье – всегда создавали мне настроение.

Услышав голоса в обеденной комнате, я остановилась. За столом уже сидели Лливелин и Морриган. Они очень напряженно что-то обсуждали, но старались делать это как можно тише.

– О чем ты говоришь? – сквозь зубы прошептал Лливелин, наклонившись к подруге.

– Нам нужны ее силы.

– Это опасно, Морриган! Я не собираюсь рисковать ее жизнью.

– Неужели старые раны тебя до сих пор мучают?

– Хватит. Этот разговор окончен.

Я нахмурилась, пытаясь догадаться, о чем же они говорили. Но решила не задерживаться в тени и вошла в комнату. Оба взгляда тут же метнулись в мою сторону.

– Прекрасно выглядишь, – улыбнулась Морриган и отвела взгляд к блюдам на столе. Лливелин же задержал свой взор, наверное, на красивом платье, затем тоже обратил внимание на аппетитные блюда.

Сегодня на столе была курица и овощи. Я так проголодалась после занятий, что набросилась на еду, забыв про приличия. Впрочем, все поступили так же. Такое ощущение, будто нас не кормили три дня.

Наевшись, я сделала глоток вкусного яблочного сока. Морриган пила вино, а Лливелин крутил в пальцах стакан с виски. Этот запах хорошо мне знаком, потому что Кроя любила добавлять этот напиток в свои десерты, уж не знаю зачем.

– Ты очень спокойна для той, которая прошла через весь этот кошмар, – заметила Морриган и сделал глоток из кубка. – Почему ты не сбежала, как сделали многие?

Мы редко говорили о происходящем на острове, поэтому я практически ничего не знала и голодала по новым сведениям, не упуская возможности их получить. Мне не требовалось размышлять для того, чтоб дать ответ.

– Потому что я видела то, чего не видели многие. Это не просто гонения, это самое настоящее истребление народа.

Морриган согласно кивнула и перевела взгляд на Лливелина, который, ко всему моему удивлению, внимательно слушал каждое слово.

– До того, как ты спасла меня, – аккуратно начала я. – В лагере мне удалось поговорить с Крейдн и этот разговор многое объяснил.

– О чем был тот разговор?

– Я спросила ее является ли все это убийством ради убийства, – помедлив всего пару секунд, ответила я, глядя в пустоту. – И она задумалась. Будто все эти издевательства были для нее злой шуткой.

Все замолчали. Я погрязла в собственных размышлениях и воспоминаниях, пока тишину не нарушил Лливелин:

– Почему они не убили тебя сразу?

Я вздрогнула и перевела на него встревоженный взгляд. Он точно знал, в какое место надо ударить, чтоб сразить наповал. Внезапно мне стали понятны опасения гойделов по поводу встречи с ним на поле боя. Что-то подсказывало, что Лливелин абсолютно беспощаден.

– Не знаю. Не успела узнать.

– Сиара, ты проходила инициацию? – внезапно поинтересовалась Морриган. Я даже не понимала, о чем она говорит, поэтому пожала плечами. Неужели это то, что они обсуждали с Лливелином?

– Инициация – это..?

– Ты правда не знаешь? – удивилась девушка, подавшись вперед, она облокотилась на локти.

– Нет, – покачала головой я, сделав еще один глоток сока.

– Это посвящение, которое проходят все Ши при рождении. На острове есть скрытое озеро, в которое надо окунуть ребенка, тогда у него появится магия племени Дану.

– Вряд ли со мной происходило что-то подобное, – честно призналась я. Разумеется, своего детства я не помнила, но вряд ли родители проводили инициацию.

– Ты никогда не пользовалась своей магией?

– Нет, – ответила я, хотя внутри понимала, что это лукавство. Она была не моя.

– Думаю, сейчас опасно проводить инициацию, – встрял Лливелин, сложив руки на груди. Он сидел на стуле, откинувшись на спинку. Лицо его не выдавало ни единой эмоции.

– Да, но ей нужны силы, – покачала головой Морриган, переведя взгляд на своего друга. Она очень настойчива. Значит, они хотят провести инициацию, но Лливелин переживает за мою жизнь, потому что это может быть опасно? Это странно и на него не похоже. О каких старых ранах говорила Морриган?

– Даже ценой жизни?

Почему Лливелин беспокоится обо мне и моей жизни? Наверное, его посетил тот же вопрос, поэтому он пожал плечами и кивнул. Их взгляды с Морриган встретились, оба буравили друг друга.

– Сиара, ответ за тобой. Инициация пробудит твои силы, но может убить тебя, – отчеканил Лливелин, наконец отведя глаза.

– Убить?

– Обычно ее проводят в детстве, младенцы легко переносят ее, – пояснила Морриган, внимательно наблюдая за каждой эмоцией на моем лице. – Но чем старше ребенок, тем сложнее ему принять чистую природу Матери.

Я вспомнила, как мне было плохо после того, как сила Матери побывала в моем теле всего на несколько секунд. Что же будет, если она останется навсегда, до конца моих дней? Я прикусила губу, лихорадочно соображая. У меня не было ответа. Умирать, конечно, не хотелось, но если я обрету силу Матери, то смогу помочь своему племени. Могу ли я им рассказать о том, что уже переживала силу Матери? А есть ли в этом какой-то смысл? Если я не выдержу и умру, это уже будет неважно, как и если я выживу, то обрету эту силу навсегда. Все зависит от моего ответа.

– Хорошо, – вздохнув, сказала я, глядя прямо в глаза Морриган. Та сжала мою руку и слегка улыбнулась уголками губ.

– Все будет хорошо.

– Не говори ей этого! – вспылил Лливелин и встал со своего места. Первый завтрак повторялся. Почему он так зол? Потому что я не послушала его предупреждение? – Мы не знаем, выживешь ли ты.

– Я поняла, Лливелин, – я старалась выговаривать каждую букву, произносила все очень медленно, чтобы он успокоился. – Я принимаю все риски.

– Почему ты это делаешь? – Лливелин оперся руками о стол и спинку моего стула. Впервые за все время он был так близко, что его теплое дыхание щекотало мою щеку. Но я не шевелилась. Старалась даже не дышать. Его близость и злость пугали меня. – Сиара.

Голос его стал таким ласковым, что я повернула лицо. Наши носы почти касались друг друга, я все еще чувствовала его теплое дыхание, только теперь на своих губах. Его красные глаза сурово глядели на меня. Затем он выдохнул и сдался. Сменил гнев на милость.

– Почему? Ответь мне.

– Потому что хочу сражаться рядом с вами. Еще один воин с магическими силами вам не навредит, правда?

– Ты можешь погибнуть.

– Я уже много раз могла погибнуть, но этого не случилось. Матерь ведет меня.

– Это всего лишь слова, – отмахнулся Лливелин и сделал несколько шагов назад. Я первый раз видела его таким растерянным. Что же так сильно его расстроило? Я отказывалась верить, что печалила его моя смерть, скорее, что-то другое, чего я не понимаю.

– Оставь ее в покое, – отчеканила Морриган стальным тоном. – Она приняла решение. Ты должен верить.

– Как ты верила, что Кухулин справится с Медб? – сочась яростью, плюнул Лливелин. И тут же пожалел об этом, но не успел извиниться, потому что Морриган взвилась в воздухе черным туманом, тут же оказалась рядом с ним и ударила наотмашь рукой. Тот даже не шелохнулся, ни один мускул не дрогнул на его лице. – Прости. Прости меня, Морриган.

Я замерла от ужаса происходящего. Почему Морриган так сильно разозлилась на своего любимого друга и даже ударила его? А он попросил прощения, искренне, потому что понимал, что причинил ей настоящую боль.

– Не смей.

– Я знаю, прости, – опустил голову Лливелин. Что же за трагедия произошла в жизни Морриган? Я точно не полезу к ней с этими вопросами. Я видела, как боль исказила ее лицо, будто сильный удар. Она исчезла без следа в черном тумане.

Спустя несколько секунд Лливелин тоже покинул обеденную, оставив меня в гнетущей тишине. Вот тебе и отдых души.

На следующий день тренироваться пришлось самостоятельно, потому что Морриган куда-то испарилась. Ее не было на завтраке, как и Лливелина. И меня угнетало то, что поссорились они из-за меня и моего решения. Но почему Лливелин так тревожится? Ни за что не поверю, что ему важна моя жизнь. Он готов был меня выгнать, просто узнав фамилию. С чего бы ему переживать о боли, которая может убить меня?

Все это время я не доставала кинжал, подаренный Авелин. Он причинял мне боль воспоминаний. Каждый раз, видя его, я думала о том, как там поживает моя подруга, в порядке ли она или хотя бы жива. Совесть съедала меня изнутри от мысли, что я здесь сыта и довольна, а с ними может происходить что угодно.

Прогнав гнетущие мысли из головы, я вышла на тот луг, где встретилась с Мором. Там не было никого, только я и ветер. Он так и не унялся со вчерашнего вечера. Поплотнее укутавшись в шерстяной платок, я достала кинжал. Разглядывать его можно было вечно, таким красивым он был. Но разгадать, что же значили эти насечки, мне так и не удалось.

Взяв рукоять поудобнее, я встала в позу. Делала все, как учила Морриган. Меня учила сама предводительница войны, разве можно было мало стараться? Разумеется, я повторяла каждый выпад по несколько раз, пока движения не стали идеальными. Равновесие держать было сложнее всего, но Морриган неоднократно упоминала, что меня легко обучать и пыталась выведать, откуда у меня такие способности. Я лишь пожимала плечами и говорила о том, что мама научила, но этот ответ ее никогда не удовлетворял.