- -
- 100%
- +
© Трифон Никифоров, 2025
ISBN 978-5-0065-2059-2
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Пролог
Несомненно, дорогой читатель желает окунуться поскорее в неведомый ему мир, так похожий на многие, и так же отличный от них. Его интерес иной раз подстегивают неведомые создания, коих трудно уничтожить или договориться; туманящие разум события древних веков, сказывающиеся на нынешнем времени; постоянные склоки разных рас и видов, оканчивающиеся войной и горем; многозначительный главный герой, уходящий всякий раз от смертельной опасности и поражающий своей изобретательностью. Все то рождается в умах не случайно и иной раз само вспыхивает, отворяя врата неизвестного, даже для писателя, повествования судеб и трагедий, коих никогда не было и никогда не случится. То – фантазия автора, перенесенная на листы и спешащая открыться каждому внимающему взгляду. И, будь тот ум, скрывающийся за «грустным» взором, мудрен и гибок, он всецело постигнет ту глубину терзающих чувств, то пылающее сердце, что ступает в огонь, те мысли, полнящих голову без ясного разума. Коли ты таков, алкающий тайн читатель, открою я тебе завесу. Однако, как в любом приличном круге интересов, всякая история начинается с приветствия.
Здравствуй, искатель событий, что лежат вне пределов нашей истории, вне любого скромного разума, вне законов нашей тверди. Да будет твой путь наполнен влечением и сочувствием к героям, пусть ничто не ускользает от бдительного ока, и каждая глава подтолкнет к желанию наслаждаться последующей. Россыпью по страницам разбросаны явные и довольно скрытые намеки грядущего. Желаю тебе отыскать их и быть готовым без удивления постигнуть участь каждого персонажа. Теперь же окунемся в конец начала бытия людей и иже с ними.
Почему именно этот момент знаменует начало повести? Именно он стремится вобрать в себя часть предыстории, суть конфликта и знаки его решения. На том основан и тем живет Пондер – обетованный материк среди великих вод и островов Темунда, не менее важного мира тверди. Его история трагичная и воодушевляющая, чем полнится он от начала и до конца своего существования. А началось бытие с удара.
Во тьме и пустоте с огромной скоростью летел кусок безжизненного камня к не менее мертвому Темунду. Словно чья-то воля несла его прямиком к замерзшей планете. Его мощи хватило бы разнести даже вдвое, а то и втрое, большее небесное тело, только на пути внезапно пролетал один из небесных спутников Темунда. Он принял весь удар на себя, разлетевшись в стороны и смягчив падение. Однако, напор был силен, и, несмотря на расколотые части, метеорит достиг заветной цели. Его энергия сдвинула планету с орбиты ближе к светилу и разбудила множество вулканов. За многие тысячи лет благодаря приемлемому климату, воцарившегося от влаги и полезных элементов, сформировалась жизненная среда. Стали появляться первые растения и организмы. Однако, не только жизненную силу принес небесный скиталец. Преодолевая неисчислимые расстояния, он впитывал в себя бессмертную энергию во мраке небытия. Осколки проникли глубоко в почву, оставив кратеры, и даровали могущество тем, кто тонко чувствовал колебания энергии, кто смог сфокусировать её в материю. Использовать её смогли через огромное количество веков лишь трое. До них никто и слыхом не слыхивал про необычные чудеса, появляющиеся по желанию. Чародеи быстро остановили распри и установили наставничество. Люди приходили к ним за советом, помощью и службой. Трое не считали себя богами, чувствуя власть свыше. Набираясь мудрости, они открыли источник бессмертия в одном из затухающих осколков и черпали силу из него.
Сила росла с каждым прожитым веком. Наконец, когда чародеи почувствовали предел своего могущества, они ознаменовали конец закатной эры, при коей всяк боялся за свою жизнь из-за бесчинств и безнаказанности некоторых людей, постройкой дворца невиданной красоты в поселении Харрасса и провозглашении окрестных краев – государством Тахауалят Салямун, или по-простому – Тахсал. Отныне всякий ведал о немедленном наказании за тяжкий проступок от вездесущих Троих. Именно там был создан совет чародеев, устанавливающий порядок в южных и западных краях. Север и восток тогда были слабо заселены, потому и не обращали туда свой взор поборники суда. Поначалу поселенцы запада не хотели принимать власть мудрейших, но постепенно сдались под выгодными условиями.
Лишь одна крепость не сдавалась до последнего. Имевшая важное стратегическое значение, она была единственной, где обитали невиданные существа, коих было множество до охоты на них людьми. Они вобрали в себя необузданную силу метеорита и, из некогда бесформенных духов, научились принимать облик любого животного или птицы. Существ различали по облику, чем и окрестили их Спектраллами и Лакрепсами. Первые могли принимать облик любого живущего на Темунде, кроме человека. Для этого им всего-навсего нужно было увидеть хоть раз такого. Вторые же, наоборот – принимали облик человека и странных животных. Они могли менять размер и форму любой части своего тела. Огромное отличие от Спектраллов было в умении их говорить и понимать любую речь.
Поселенцы запада воздвигли им лабиринт, где любой мог заблудиться и остаться там навечно. В скором времени рядом с ним построили крепость для их защиты от посягательств других людей, назвав ее древним названием, коим ныне не пользуются и называют – Ласпек.
Шли годы, и чародеи все больше желали заполучить эту крепость. Наконец, когда время переговоров вышло, властители послали армию разгромить пристанище врага и заполучить крепость, лабиринт и ее обитателей. Жители крепости не собирались отдавать ее без боя. Женщин и детей отправили на запад к древней разрушенной деревушке подле великих гор. Осада длилась несколько месяцев, пока армию юга не отбросили назад. Чародеи и сами пытались своими силами пробиться за ворота, но Лакрепсы неожиданно встали на защиту поселенцев. Они обернулись горящими каменными существами и вселили страх даже в могущественных из людей.
Трое не признали поражение. Они отправились искать осколки, дарующие им силу, поскольку осколок в Харрасса непреложным обетом было решено не использовать ни при каких обстоятельствах, покуда дарует он бессмертие. Долго шли поиски. Некоторые найденные осколки успели отдать свою силу и стать обычными камнями. Малая доля их, впившись в сердца гор, расплавились и образовали необыкновенные серебряные жилы, отличавшиеся от обычных. По прошествии двух лет в горах на востоке трое нашли средний осколок. Камень излучал сияние полное звёзд. Окутывающий его мрак расступался под теплыми лучами. Мудрейшие были в восторге. Они стали жадно впитывать энергию осколка, как северянин, прошедший пару дней под палящим солнцем, воду. Незримая аура искателей стала наполняться светом, а свечение осколка тускнеть. И, когда камень окончательно потух, раздался удар, породивший небольшую встряску где-то в глубине Пондера. Чародеи даже не обратили внимание на это – настолько были поглощены их мысли своим могуществом. Они мигом переместились к крепости, где воины все эти годы ждали осады. Армия вновь собралась и вышла к стенам Ласпека.
Осажденные увидели чародеев и затаились. На стенах не было видно никого. Войско по приказу подготовило большие костры, опаляющие, казалось, сами небеса. Как только они набрали силу, трое обрушили на крепость яростный пламень. Жар был такой, что камень начинал плавиться и собираться в лужи, которые испарялись. Воины юга предварительно отступили на большое расстояние, чтобы не быть обожженными. Огонь пробрался во все выемки и проходы, не оставляя без внимания ни один уголок. Когда же пламя погасло, воины не нашли ни одного тела и даже мебели. Всё унёс пожар. Так была взята неприступная крепость.
В паре дней пути основали поселение, в котором жили семьи, несущих службу в Ласпеке. Поселение росло и развивалось. На западе вместо деревушки поставили заставу, защищавшую край от остатков врага, коего окрестили «отвергнутым».
Шло время, Пондер трясся все сильнее и чаще, а в сердцах чародеев зрела тревога. Они чувствовали приближение чего-то, что надолго запомнит материк.
И в одну безлунную ночь, что бывает очень редко, четырежды прогремел гром, бесконечно вторя эхом по всему Темунду. Вслед за ним наступила тишина, но не суждено ей было дожить до утра. Во мраке из-под толщи тверди выбрались существа невероятной силы. Вековые сосны едва достигали до их живота, а масса была, сравни левиафану, которого можно было встретить лишь в рассказах мудрейших. Они появились из разных точек Пондера, неся каждый своё уничтожение.
«Сошедший с гор был пламенным и облик человека всем явил, что на плечах носил без кожи голову саламандры. Всё тело, словно из костра, спеклось, и лишь глаза остались целыми. Несущий хаос и страдания направился на восток чрез озеро, что впору морю было.
Из-под вод его возвысился титан. В обличье крокодила он выделял такую жидкость, что всё живое погибало и разлагалось подле его лап. Он вышел после пламени и двинулся туда же, как собрат.
Из северных снегов, покрытый льдом нетающим и прочным, за братьями к горам восточным вышел третий без разума гигант. Он был в обличье белого медведя с парой длинных и острых клыков. Всех ближних охлаждал настолько, что замерзала их душа.
Четвёртый вылез из барханов пустыни близ Тахсала. Всеядный, ненасытный не больше братьев в высоту, но длиннее их раз в десять. Пожрать бездумно тех троих он мог, но сила их не позволяла. Он вылез вместе с северным до водного и после пламени и устремился к остальным.
Все твари подошли к горам востока почти одновременно. И там, куда упал большой кусок метеорита, они сломали толщу камня, всю гору сделали равниной. Из этой толщи вылез тот, кто был могущественнее их, но ростом меньше, с человека. Он светом был ярчайше звезд, и пламя первого тускнело перед его оставленным на почве следом. Пройдя немного, форму он обрёл и скрылся свет в объятьях плоти. Обычным человеком он вдруг стал и, не говоря ни слова, направил тварей Пондер очищать от тех, кто выше был над фауной лесной. И тот приказ был выполнен почти. Веками материк страдал от жатвы человеческого рода.
Однако на стороне людей был свой защитник. Он внял молитвам скрывшихся в пещерах под горой последних из людей. Тогда святой Магориэн послал на Пондер в озеро царей десяток душ под воды в глубину. Из центра вдруг возник над гладью водной округлый остров с десятью из камня саркофагами, в чьих недрах жизнь проснулась из пустоты. Не выдержали плиты смерти ударов оживших мертвецов. Из мрака тех могил на серость мира обреченного вышли стражи света на погибель жнецов людей. Сильны, как море, быстрее ветра, а с виду – человек. Лишь глаза цвет болотный и пустота во взгляде выдавали мертвецов.
Лишили десять четверых свободы, власти и умений. Забросили по клеткам их в утробе почвы, воды, песка и льда. Отправились за вожаком, что Дэмером назвали. По материку его шесть лун искали. В обличье человека скрытен был и спрятался, когда узнал о мертвецах, что вермертами кличут. Его нашли, но не без жертв. Троих он неожиданно для них порвал и бросился в бега. Сильны способности его, но стражей больше. К ним на подмогу Трое подоспели. На топях скверных семеро поймали, держали из последних сил, а трое чарами сковали. И поняли тогда, что все их силы вкупе хватит еле-еле на заточение врага. Немедля жизнь свою отдали с телами, разумом, душой. И этого хватило. В жерло потухшего вулкана, откуда появился он, перенесли его и запечатали тремя барьерами надолго». Среди людей легенда эта ходит. Что было истиной – поведают иные.
Так кончилась эпоха вермертов, страданий и надежды. Людской род вернулся в Тахсал под эгидой сына одного из трёх. Он унаследовал частицу силы своего отца и долгожительство, что позволило ему отстроить разрушенное государство. Его провозгласили верумием, что означало «справедливый». Это стало наивысшим титулом на Пондере.
Спустя десятки лет народу стало мало песков Харрасса и, с позволения верумия, несколько сотен ушли на восток, обживать дикие места. Однако, восток не встретил их благодатными условиями. Спокойной их жизнь уже не была с тех пор. Как только поселение было построено, стали пропадать люди, а из ближайшего леса повадились выходить порождения флоры. Их кожа была древесной, глаза пустые, а сами, как дикие хищники, хотели только убивать. В первую же встречу погибла дюжина ратников от рук тех, кому не страшен был урон от стали. Лишь пламя справилось с неукротимым напором лесных созданий. Так и продолжалась жизнь поселенцев, в постоянных битвах и нехватке рабочей силы. Но, вопреки их судьбе, они крепко основались, построив город Древозар с каменными стенами внутри деревянных, посреди которого был чертог князя, дальновидного и мудрого. Благодаря ему в восточном регнуме, как позже стали звать один из трех краев союза, появилась армия, торговля и вера в будущее процветания Гобинворга, означавшего «богатая поляна». Своих людей прозвали Боричи, что жили подле леса.
Шли годы, поселение на западе выросло и стало носить название Эстин – в честь имени рода его представителей. С каждым месяцем оно наращивало потенциал. И в скором времени королевство Эстин стало отдельным регнумом от государства Тахсал, как и Древозар. Все три регнума заключили союз и помогали друг другу. Наступил относительный мир. Запад боролся в небольших стычках с отвергнутыми, восток – с порождениями флоры, а юг, в частности его верумий – Фейхран Фаранх – с энергетическими аномалиями после изгнания существ в глубины Пондера.
Сменялись поколения поколений, и каждый регнум стал больше полагаться на себя, нежели на союзника. Посему и законы, и указы, и воля стали иными, более выгодными для того регнума, в котором они и издавались.
Глава 1
Юстос Эстин
Повесть горестных лет
Минули горестные дни, когда каждый живущий оплакивал ближнего, когда страх ещё не покинул сердца выживших. Кончилась эпоха страданий. За ней пришла третья, рассвет которой оставался столь несбыточным, что иные покидали мир без какой-либо надежды. Для каждого отчаявшегося закат второй эпохи, когда даже светило сокрылось под мраком туч, и явилось смирение с неизбежным, был концом всего живого. Ибо тьма поглотила всё иное перед самым рассветом.
Последние весенние лучи, пробившие густой смог пепла и гроз, озарили серое лицо Темунда. Ликуя на остатках воды и в глазах, позабытых другие цвета, они сияли, знаменуя свою победу в бесчисленных битвах за небо.
Лишь спустя поколение, рождённых в пору пробуждения, чистых и незапятнанных выживанием, заботы простого люда стали менее опасными. Молодые учили родителей беспечности, бесстрашию и вере в следующий восход. Однако, немногие смогли вернуться к прежнему быту. Большинство по-прежнему от громкого звука искали убежище и не выходили, пока не убедятся в безопасности. Эту привычку они сохраняли вплоть до последних своих дней.
После разрухи работы было много. Немногие оставшиеся мастера дерева и камня восстанавливали разрушенные регнумы, попутно наставляя новое поколение в учении их ремесла. Мастера металла с учениками сгинули во вторую эпоху, отчего знания их упокоились вместе с ними. Однако, владыки не смирились с утраченными знаниями. Отряды скитальцев отправлялись на поиски пусть и малых, но важных крупиц знаний, сравнимых с ценой нового дома в возрождающихся городах.
Народ старался на благо своего регнума и на суше и на воде. Плотники строили новые суда для рыболовства, за счёт чего, с каждым новым кораблём, приближались к чертежам быстроходных парусников. Такие деревянные кони могли пересечь моровое озеро и направиться дальше за море к южным островам, остающихся безвестными за неимением слухов о них. Важной задачей было наладить торговые пути между союзными территориями.
За работой люди меньше предавались воспоминаниям о своем горе. Все больше мысли посещали радостные и светлые. За работой прошла не одна жизнь, но плоды трудов страдальцев радовали душу их потомков. Правители менялись, но белокаменный Мурумал, город западного регнума, обелиском возвышался над водами озера близ него. И каждый помнил, чьи руки возводили крепкие стены, большую гавань и величественный замок на возвышенности скалы. Помнили и чтили заветы своих отцов и матерей.
Однако, и в светлые дни бывает пасмурно. В рассвете сил и на закате зрелости погиб двенадцатый верумий запада. В пасмурное и дождливое утро люд Мурумала прощался с Дуктором – величайшим героем, любящим мужем и отцом, справедливым правителем и праздным весельчаком. Тайны окружали его скорую кончину, и не нашлось мудрецов, что могли бы ответить на них. Множество разных слухов ходило, но в них не было и частицы истины.
Быстроходное парусное судно с двумя палубами неторопливо выходило из гавани на восток, словно ленивый бегемот отталкивается от берега в попытке переплыть большую грязную лужу. Вмещая на борту особенных гостей, оно важно поворачивалось кормой к выходу в сторону озера, представ на обозрение всем собравшимся. Однако, ни один корабль не выходил в одиночку. И этот раз не был исключением. Дабы не привлекать внимание сторонних от союза судов, вслед за основным, отчаливал и военный однопалубный корабль. Оснащённый дюжиной мест гребцов, на места которых могли сесть матросы, он без трудностей преодолевал любые воды вне зависимости от ветра.
С великим горем наблюдал за судами народ регнума, столпившийся в порту в последний раз увидеть тело защитника Мурумала. В знак благодарности и великой чести мужчины снимали шляпы и чепцы, а у кого было оружие – поднимали его вверх, отдавая последнюю дань памяти Дуктора. Женщины рыдали, прижимаясь к груди мужчин, моля святого Магориэна принять его душу к себе в бескрайние сады благодати. Стоящие рядом дети, не осознавали той потери, что понёс Мурумал. Малые, как никто другой, чувствовали горечь родителей и заходились слезами, а старшие лишь выказывали должное почтение молчанием.
Судно мерно покачивалось на волнах, все дальше уходя в кажущиеся бесконечными воды морового озера. Фордуны и бакштаги раскачивались на ветру, как ветви деревьев, при натяжении каждый раз издавая звуки разрезаемого кочана капусты. Лёгкий бриз наполнял паруса на мачтах, набирая все большую силу. Поздняя весна доносила слегка прохладный поток с северо-запада, позволяя открыть все паруса и набрать максимальную скорость. Матросы бегали по палубам, выполняя приказы грозного капитана, что не давал им спуска в силу своего положения, а не по прихоти.
В бытность свою заядлым мореплавателем, он ходил по этому озеру еще ребенком на торговых судах с отцом. Опыт впитывал, как морская губка, уходя от штормов западного дальнего моря, от набегов южных пиратов и от военных судов союза, перевозя контрабанду. Когда же отец покинул его, отправившись далеко на восток в поисках других материков, Гордмин ушел во флот Эстина, где дослужился до капитана личного корабля верумия. До зрелых лет привычка контрабанды не отпускала его. Однако, с трудом он поборол её, отпустив полностью прошлую жизнь.
Палуба полнилась стремительным бегом матросов, но было и место спокойствию и неторопливой задумчивости. На полубаке по правому борту стоял, погруженный в себя, новый верумий Мурумала – Юстос Эстин. Оперевшись на мягкое, но прочное дерево, он неотрывно вглядывался в танец потревоженных вод. Темно-зеленая туника с золотыми пуговицами отлично сочеталась с полукруглым плащом небесного цвета. Вышитый серебряными нитями герб Мурумала – Спектралл в объятиях Лакрепса в первородном обличии над лабиринтом украшал дорогую ткань. Его Юстос надел лишь однажды – когда первый раз вошел в замок Мурумала простым воином. Плащ принадлежал Дуктору, благославившему славного воина за самоотверженность и поддержку запада. Узкие штаны слегка давили в самых неприятных местах благодаря дамасту. Но, то была обязанность верумия – выглядеть подобающе, нежели желание удобства простого человека. Мягкие сапоги, к которым он привык сразу, как надел, выдавали в нем благородную кровь, благодаря выжженному рисунку примитивного замка с первыми буквами имени носящего. И это единственное, что Юстос в них не любил.
Он не был из рода Эстинов, что основали поселение и воздвигли город. Его родные жили скромнее граждан Мурумала, но не это придавало массу вопросов о его правлении. Он был отвергнутым, что прошел через жестокие испытания и закалился, как сталь закаляется в горне. Ему противило даже вспоминать о тех последних днях, которые изменили историю Мурумала. Воспоминания роились внутри, словно пчелы в улье. И с каждым помянутом событием он становился угрюмее.
Морщины собирались у него на лбу меж шрамов, оставленных, как отметины истории на лице Пондера. Много битв осталось позади, но одна его тревожила больше остальных. Её призраки не унимались и пребывали с ним до сих пор.
Словно в видении, он услышал звон клинков, крики боли и нескончаемый гул голосов. Юстос стоял на плато Ласпека с мечом в руке. Кровь стекала с его рук липкая, горячая, чужая. Отдышка сбивала внимание. На лбу новая рана, рассеченная наискосок не более мизинца. Жизненная влага стекала по переносице на кончик носа и капала на сухую каменистую почву. Перед ним стоял его названный брат. Он сжимал молот двумя руками и дико смотрел на Юстоса. Наконец, оба рванулись друг к другу. Мощный удар стали о сталь и…
Внезапно, память отступила, а внимание заставило оторваться от волн и обратить взор на дверь, открывшуюся весьма уверенно и с ударом о стоявшую рядом бочку. Осматривая окрестности, на палубу вышел Форут – средний сын Юстоса. Его пятнадцать лет обманчиво представляли в чужих глазах ребёнка, поскольку сражался и вёл он себя, как взрослый. Отец рано разглядел в нем тягу к военному искусству и нанял воина, на счету которого было больше всех убитых на поле брани. Также в свободное время с мальчиком занимались командующие запада, оттачивая тактику и стратегию. Жестокость по отношению к братьям и окружающим делали из него безжалостного воина, что в последствии не понравилось отцу. Юстос часто напутствовал его, что движущей силой великого верумия была и всегда будет добродетель. Он говорил: «Настоящей силой обладает тот, кто способен сохранить чью-то жизнь, кто сделает из врага друга». Однако, сын пропускал эти слова мимо ушей и каждый раз дрался агрессивнее. Доходило до того, что он брал настоящий меч и гонялся за кошками и собаками. Но, из-за маленького роста и тяжести меча Форут опечаленный возвращался домой с пустыми руками и чистым мечом.
Сын стоял под ослепляющим солнцем, щурясь в поисках отца. На нем был мужской укороченный походный костюм серо-коричневого цвета. Но не было плаща, хотя в нем он зашел на корабль. Судя по всему, оставил мешающий элемент одежды в юте. Его приход значил одно – родственники и приближенные по обычаю Мурумала собрались у тела покойного для суточной молитвы, а Форут ускользнул оттуда. Юстос же, не верил в эти ритуалы и предпочитал оставаться верным обычаям своего народа.
Мальчик с прищуром от слепящего света оглядел палубу. Матросы занимались своими делами, готовые к внезапной команде капитана. Сам же Гордмин вёл беседу с боцманом, наклонившись над столом с картой. На реях самый молодой моряк счищал помёт птиц, ловко перебирая ногами по гладкому стволу. На самой верхушке мачты дозорный во все глаза смотрел по сторонам в поисках опасности. Словом, каждый был при деле. Обыденное зрелище быстро наскучило, и довольно скоро Форут отыскал отца, твердым шагом приблизившись к нему.
Юстос прогнал остатки дурных воспоминаний и направил все своё внимание на сына. Тот был недоволен и искал того, кто его хоть немного отвлечет от утомительной поездки.
– Долго нам еще плыть? – поинтересовался Форут, встав повыше у борта и вглядываясь в глубину озера, к чему взор отца был прикован. Это было первое его путешествие на корабле, которое уже утратило для него всякий интерес.
– Ты же знаешь. – не отводя глаз от сына ответил Юстос. – Тебя обучали мореходству, но как вижу зря. Или нет? – хитрыми глазами он посмотрел на Форута. – Ну-ка скажи, через какое время мы будем на месте, и где будет светило при швартовке? – отец сам мысленно посчитал и дожидался ответа.
– Это должны знать капитан и боцман! Зачем мне эти знания?
– Они всегда пригодятся не только на воде но и в бескрайних песках Харрасса, или в смертельных объятиях севера. Так, что?
– Мы отплыли, когда светило было там, – он указал пальцем в сторону гюйса. – Мама говорила, что добралась до острова за двое суток… – он задумался.
– Не забывай о ветре и количестве парусов, – напутствовал отец.
– Ветер слабый, идем на всех парусах. Значит, нам плыть четыре светила. На пятое глубокой ночью прибудем. Луна будет прямо над нами, если ветер не изменится. – пришел к выводу Форут.