Последняя жертва

© Никита Витьман, 2025

ISBN 978-5-0068-1980-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Последняя жертва

Введение

Есть города, которые не отмечены на картах. Они прячутся в глубине лесов, за фасадами благополучия, под слоем тишины, слишком громкой, чтобы быть настоящей. Гленвуд был именно таким. Местом, где время текло иначе, а тени были гуще, чем должны быть. Местом, где любая история, рассказанная вслух, рисковала стать последней.

Мы все чувствовали это – странное, выщербленное место в реальности, которое все называли своим домом. Но лишь единицы догадывались, какую цену мы платим за это спокойствие. Цену, которую вносили не мы, а те, кого выбирала молчаливая, неумолимая система города.

Эта история – не о героях, сражающихся с монстрами. Она о двух обычных подростках, которые случайно наткнулись на изнанку своего мира. О математичке, чья холодная любознательность оказалась страшнее любого гнева. Об однокласснике, в глазах которого читалась не детская жестокость, а бездонная, ледяная пустота.

Она начинается как обычный школьный день. С урока, на котором нам предложили поиграть с огнем наших самых темных страхов. Никто тогда не мог предположить, что однажды за эту игру придется заплатить самой дорогой валютой – собственной жизнью.

Это история о последней жертве. Предупреждение для тех, кто считает, что стены дома надежно защищают от того, что прячется за окном. Иногда самое страшное уже находится внутри. И оно ждет своего часа.

Глава первая

Последний день лета в Гленвуде

Жаркое лето подходило к концу, и в последний его день на меня, как и на многих, накатила тоска. Словно внезапная буря, она затмила все солнечные воспоминания о каникулах. Яркие прогулки с друзьями, поездки за город, отдых в парке и тёплой романтики – всё это рушилось под напором ожидающих скучных и серых будней.

«Марк, ты помнишь, что завтра тебе в школу? Необходимо написать сочинение, как мы это делаем каждый год». – из кухни послышался голос мамы.

Мое разочарование настигло меня еще быстрее, чем ее слова. Холодная, знакомая волна неприязни подкатила к горлу. Снова это. Проклятое ежегодное сочинение в этом проклятом городке. Гленвуд. Название звучало как насмешка – ведь наш город был не лесной долиной, а клочком земли, зажатым со всех сторон стеной мрачного, непроходимого леса. Он душил нас своей тишиной и своими тайнами.

Каждый год – одна и та же унизительная процедура. Они требуют от нас отчета о себе: наши изменения, цели, планы на будущее, наш отдых. Иногда я ловил себя на мысли: зачем им, сидящим в кабинете с затемненными окнами, моя биография? Мои сокровенные мысли? Они твердят, что это «важный научный эксперимент», я уверен, что это ложь. Что-то здесь не так, что-то липкое и нехорошее. Но выбора у меня, Марка Блэка нет и никогда не было.

Я плюхнулся за стол. Старый деревянный стул противно заскрипел, будто вставляя последнее слово в этот вечер. Я взял ручку, ощутив ее холодную тяжесть.

Марк Блэк.

Меня зовут Марк. Фамилия Блэк – как клеймо. Мы живем в Гленвуде. Население – стабильные две с половиной тысячи душ, включая моих приятелей, соседей и… Варвару Олеговну. Нашу учительницу по математике. Я ненавижу ее. И эта ненависть с каждым годом становится только сильнее, гуще, как смола. Ее взгляд, пустой и вычисляющий, сканирует не только тетради, но и тебя самого, будто ищет слабые места.

Этим летом я, как обычно, пытался убежать от этой гнетущей атмосферы с друзьями. Но в этом году все было иначе. Из-за нее. Девушки, которая появилась в моей жизни год назад и с тех пор не покидает мысли. Я так и не смог собраться с духом, чтобы подойти и просто заговорить. Слова застревали мертвым грузом в горле, стоило лишь увидеть ее. Эта трусость – еще одна цепь, которая держит меня здесь.

Мне шестнадцать. Впереди – десятый класс. Базовое образование позади, и это значит, что пора меняться. Я хочу стать сильнее. Смелее. Я должен перестать бояться. И почему-то мне кажется, что это сочинение – не просто формальность. Что эти строки кто-то очень внимательно прочтет. И что мое страстное желание стать смелее может обернуться чем-то ужасным и необратимым здесь, в Гленвуде, где лес молчит, но все слышит.

Я смял листок и с силой швырнул его в угол. Жалкая, наивная мазня. Я все еще витаю в облаках, пишу какой-то бред, в то время как реальность Гленвуда требует чего-то совсем иного – жесткости, решимости.

Завтра начинается новый учебный год. И это мой шанс все изменить. Я должен собраться, выбросить из головы детские страхи и показать себя в наилучшей форме. Словно заклинание, я повторял про себя: я возьму все в свои руки. Я подойду к ней. Я наконец позову ее на свидание, даже если от этого шага у меня подкашиваются ноги, а сердце готово вырваться из груди.

Эти мысли, кружились в голове и усталость накрыла меня медленной, теплой волной. Я не сопротивлялся, позволив темноте забрать себя. Последним осознанным ощущением было обещание, данное самому себе в тишине комнаты, залитой лунным светом. И сон поглотил меня.

Утро началось не с будильника, а с тихого зова: «Марк, завтрак готов». Я открыл глаза и увидел склонившуюся надо мной младшую сестру. Механически кивнув, я повернулся к часам на стене над шкафом. Стрелки показывали 5:40.

Сонный, я привел в порядок постель, заглянул в уборную, а затем зашел в ванную. Взял зубную щетку, выдавил пасту. И только в полумраке, сквозь пену, я заметил в зеркале отражение. Свое – и маленькой девочки, стоящей за моей спиной.

Меня будто ударило током. Тело окаменело, внутри всё сжалось от внезапного жара, а дыхание застряло в горле. «Что это за девочка?.. У меня же нет сестры», – прошептал я сам себе, и от этих слов по спине побежали ледяные мурашки.

Сдав панику, я решил не подавать вида. Медленно, стараясь не смотреть в зеркало, я закончил умывание и вышел на кухню. На столе дымилась тарелка овсяной каши с бананом – мое любимое блюдо. «Самое то перед тяжелым днем», – промелькнула мысль.

– А где мама? – спросил я, садясь.

Девочка, стоявшая у стола, молча посмотрела на меня. Затем подошла и жестом велела наклониться, словно желая что-то сказать на ухо. Эти несколько секунд показались вечностью. Я оглядел кухню в поисках мамы или чего-то необычного, но ничего не увидел. Лишь холодный пот на лбу и предательская дрожь в глазах выдали мой ужас.

Наклонившись, я услышал тихий, спокойный голос, сопровождаемый широкой, неестественной улыбкой:

– А мамы больше нет.

Я резко выпрямился, и мой взгляд упал на икону, висевшую над столом. По лику святого струились слезы. Но не прозрачные, а густые, ярко-красные, словно кровь. «Знак… Это знак от мамы», – пронеслось в голове.

В ту же секунду из холодильника донесся шорох, затем – нарастающий гул. Дверца чуть приоткрылась и с громким хлопком захлопнулась, потом снова. Я встал, краем глаза заметив на столе кухонные ножницы. Схватив их дрожащей рукой, я начал медленное, мучительное движение к источнику звука.

С каждым шагом страх сжимал горло все сильнее. Я чувствовал одновременно леденящий холод и пекло внутри, ноги подкашивались. Рука, потная и неверная, потянулась к ручке холодильника. Вдохнув полной грудью, я рванул ее на себя.

Изнутри хлынул ослепительный, белый свет. Он был так ярок, что я, ослепленный, отшатнулся, споткнулся и тяжело рухнул на спину. Голова с глухим стуком ударилась о стену. В висках взорвалась адская боль, а перед глазами поплыли черные пятна, поглощая сознание. Я боролся, но тьма оказалась сильнее. «Неужели это конец?» – пронеслось в прощальной мысли, и перед внутренним взором промелькнули лица друзей, ненавистная учительница… и Она. Та, кого я так и не позвал.

Я очнулся от резкого спазма в висках. Сердце бешено колотилось. Я лежал в своей кровати, а на столе тикали часы, показывая 7:00. Рядом лежал отрывной календарь с датой: «1 сентября».

С трудом придя в себя, я услышал знакомые звуки с кухни: шипение масла, стук посуды. Краем глаза я увидел маму, стоящую у плиты. На столе дымилась яичница с колбасой.

– Марк, иди кушать! – позвала она, улыбаясь.

Я сел за стол, все еще не в силах отделаться от ощущения кошмара.

– Мам, а… ты ничего странного этой ночью не заметила? – с трудом выдавил я.

– Нет, сынок, ты крепко спал, – удивилась она.

Я принялся за еду, убеждая себя, что это был просто страшный сон. Слишком реальный, слишком яркий… но всего лишь сон.

Глава вторая

Урок тишины

Первый урок – алгебра. Воздух в классе был густым и спертым, будто его не проветривали все лето. Пахло старой меловой пылью и чем-то кислым, едва уловимым. Солнце билось в грязные окна, но не могло пробить эту мутную завесу. Я сидел за партой и чувствовал, как по спине бегут мурашки. Не от страха пока что, а от странного, тяжёлого ожидания.

В класс вошла она – Варвара Олеговна, наша математичка. Ее появление всегда было тихим, как сквозняк. Высокая, костлявая, в строгом сером платье, которое висело на ней, как на вешалке. Но сегодня что-то было не так. Ее обычно холодный и равнодушный взгляд был пристальным, почти горящим. Она обвела класс глазами, которые казались чернее обычного, и тонкие губы растянулись в подобие улыбки. От этой улыбки стало еще холоднее.

– Здравствуйте, десятиклассники, – ее голос был тихим и хриплым. – Надеюсь, ваш отдых был… продуктивным. Алгебра начинается со следующего урока. А сегодня мы займемся русским языком.

В классе прошелся недоуменный гул. Математичка на русском? Она проигнорировала реакцию.

– Вы провели целых три месяца на свободе. Должны же быть впечатления. Все ли вы написали сочинение, я уверена, что нет. Поэтому возьмите двойные листки. Пишем сочинение на тему: «Как я провел лето».

Облегченный вздох пронесся по рядам. Ну, сочинение, куда проще интегралов. Я уже мысленно начал строчить что-то про дачу, шашлыки и купание в речке.

– Но есть одно условие, – продолжила Варвара Олеговна и ее голос стал тише, интимнее, отчего воцарилась мертвая тишина. – Я жду от вас не отчет о проведенных днях. Я жду… ощущений. Лето – это не время, дети. Лето – это состояние. Жара, которая плавит асфальт и мысли. Насекомые, которые шепчут что-то по ночам прямо в ухо. Вода в озере, которая кажется теплой только сверху, а чуть глубже… там вечный холод. Я хочу почувствовать ваше лето. Пишите. Как оно было на самом деле.

Последнее слово она произнесла с особым удовольствием, и в классе стало так тихо, что было слышно, как за окном с криком пролетела ворона.

Мне стало не по себе. Я взял ручку, и пальцы вдруг стали ватными. «Жаркие дни, теплые ночи…» – начал я механически, но почувствовал на себе взгляд Варвары Олеговны. Она не ходила по классу, а стояла у окна, спиной к свету, превратившись в черный силуэт, и наблюдала.

И вдруг воспоминания поползли сами, другие, те, что я старался забыть.

Тот день на старой даче, когда я полез на чердак. Не просто пыльный чердак, а место, где пахло временем и тлением. Я нашел там старый дневник деда. И не просто нашел. Когда я открыл его, между пожелтевших страниц выпала фотография. На ней был я сам, в той же самой футболке, что была на мне сейчас. Но на фотографии я стоял на фоне этой же дачи, только новой, и смотрел прямо в объектив. А на обороте дрожащим почерком было выведено: «Июль 2009. Не пускать на чердак».

Я начал писать. Уже не о шашлыках. Рука выводила слова сама, будто кто-то водил ею.

«Лето было тихим. Слишком тихим. Я понял, что время – это не прямая линия. Это пятно, которое растекается. Иногда оно протекает в трещины. Я нашел одну такую трещину. И теперь я слышу, как по ночам скрипят половицы в доме, который должен быть пуст. И вижу сны, которые мне не принадлежат. Я провел это лето, пытаясь забыть собственное лицо на старой фотографии. Я думал, это кошмар. Но сегодня, 1 сентября, я увидел в школьном зеркале свое отражение. И оно… моргнуло не вместе со мной».

Я закончил и отложил ручку. Ладони были влажными. По классу скрипели ручки, кто-то нервно хихикал, кто-то чесал затылок.

Варвара Олеговна медленно пошла по рядам, заглядывая в листки. Она комментировала шепотом, который был слышен всем:

– Банально… Слишком банально, веселье, друзья, летние теплые вечера и даже купание в озерах и реках это все такое одинаковое. А вот у кого-то лучше чувствуется ужас и страх одиночества…

Наконец, она подошла ко мне. Взяла мой листок своими длинными, бледными пальцами. Читала долго. Я видел, как зрачки ее расширились. Она подняла на меня взгляд, и в ее глазах было нечто похожее на голод.

– Интересно, – прошептала она так, что слышал только я. – Очень… интересно. Ты заглянул довольно глубоко. Поздравляю. Твое лето действительно было увлекательным.

Она положила мой листок поверх стопки и вернулась к своему столу.

– Урок окончен. Следующим уроком жду от вас таких же ярких… решений. По алгебре.

Когда я выходил из класса, мне почудилось, что тень от портрета Пушкина в коридоре на мгновение приняла очертания моего деда. Я обернулся. Варвара Олеговна стояла в дверях кабинета и смотрела мне в спину. И снова улыбалась. На этот раз широко, показывая слишком много зубов.

Похоже, этот учебный год будет совсем не таким, как предыдущие.

Последующие уроки пролетели как в густом тумане. Слова Варвары Олеговны и собственное сочинение звенели в ушах навязчивым эхом. На истории Марк безуспешно пытался разгадать, не спрятан ли в чертах лица Ивана Грозного тот же скрытый ужас, что и в улыбке математички. Но всегда, краем глаза, он видел ее. Катю. Она сидела через два ряда, и солнечный луч, падающий из окна, золотил ее волосы, и это зрелище было сильнее любых призраков.

На физике он думал о трещинах во времени, но его взгляд снова и снова находил Катю. Она что-то записывала, и он ловил себя на мысли, что хотел бы понять не формулы на доске, а ход ее мыслей.

А потом началась химия. Когда Николай Петрович объявил, что будут практические опыты, и начал делить на пары, сердце Марка замерло. И вот – чудо. Его посадили с Катей.

– Слушай, а ты помнишь, что куда лить? – тихо спросила она, когда они склонились над колбами. Ее доверчивый взгляд заставил Марка расправить плечи. – Я в химии вообще не шарю.

Вдруг странный ужас первого урока отступил, уступив место совсем другому, приятному волнению.

– Не бойся, я тебя научу, – сказал он, взяв пробирку. Их пальцы случайно коснулись, и по спине пробежали мурашки – но на этот раз не от страха. – Смотри, нужно капнуть вот сюда…

Они вместе наблюдали, как жидкость меняла цвет, и Катя радостно улыбнулась:

– Круто! Получилось! Ты мой герой.

Эта простая фраза согрела его лучше любого солнца. Вся жуть первого урока окончательно улетучилась. Мир, может, и был полон трещин, но сквозь них теперь проглядывало что-то по-настоящему важное. И это что-то пахло не пылью старого чердака, а ее духами – легкими и свежими.

Звонок прозвенел оглушительно. Одноклассники стали сгребать учебники в рюкзаки. Катя собиралась не спеша, и Марк почувствовал, что если не сейчас – то никогда. Сегодняшний день уже был полон странностей – почему бы не добавить еще одну, но приятную?

– Кать, – выдохнул он, подходя. – У меня вопрос. Совсем не по учебе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.