Духовная

В службе государю и государству должен ты быть верен и прилежен во всяком положенном на тебя деле, так о пользе общей, как о своей собственной, прилежать государю, яко от Бога поставленной над тобой власти, честь и повиновение отдавать.

<…> Гражданская услуга в государстве есть главная, ибо без доброго и порядочного внутреннего правления ничто в добром порядке содержано быть не может, и во оном гораздо больше памяти, смысла и суждения, нежели в воинстве потребно, для того необходимо нужно всякому градоправителю законы и состояние своего государства обстоятельно знать и разуметь, ис чего может польза и вред приключиться, что ни в кратко времени и не в старости или болезнях сыскивать должно. <…>

По вступлении в службу всегда храни правосудие во всех делах, не льстися никакою собственною пользою, помня то, что хотящие богатиться впадают в беды и напасти и что неправедное создание прах есть. И подлинно оным, хотя малое время возвеселишься, то совестью всегда будешь мучиться, и оное богатств весьма непрочно, наипаче же в делах государственных ущерб казне, каким бы ты образом ведением не учинил, конечно, невидимо более тебе вреда приключится, для того прилежно того хранится. <…>

А притом еще хранитеся гордости, что у некоторых людей и лицо челобитчикам в честь показывается, но токмо ему бедного человека выслушать терпеливо и дать ему добрый совет иди наставление и помочь. Для сего у меня никогда, хотя бы на постеле лежал, двери не затворялись и ни о ком холопи не докладывали, но всяк сам себе докладчик был. И хотя многократно с бесделицами и в неудобные времена прихаживали, но и не оскорблялся, ибо часто то случалось, что многим в краткости нужно было помочь подать и великий вред отвратить.

Третье, весьма хранись предстателей и советников твоих, чтоб тебя лестно в напасть неправосудия не привели, как то мне часто случалось видеть, что жены, холопи, или вверившиеся приятели судьями торговали, и когда он в ответ или суд впал, то оные лестцы ему насмехались. Наипаче всего хранись секретарей и подьячих, подчиненных тебе и никогда с ними крайней дружбы не имей, особливо через них ничего не делай и их ни о чем не проси, чтоб на тебя узды не положили. Их советы хотя слушай, но не всегда оные тотчас исполняй, дабы тебе их слова не были законом, и для того, хотя некогда видишь, что он дельно говорит, оставь в молчании и спроси других посторонних, или то же самое, только иным порядком, зделай, или вели что пополнить, да пристойное, чтоб не думали, что ты ничего от себя не умеешь зделать.

Наилучший же способ тому, как те дела разобрать по законам не может, как соперников к миру склонять и посредствовать; естьли не склоняться, то не однова людей искусных в законах в совет призвать, токмо того храниться, чтобы во оных не был кто склонен к которому судящемуся, и для того не потребно имена объявлять, естьли дело не всем известное.

Великая есть опасность в делах гражданских естьли товарищ бессовестной, сребролюбивый и коварный или дурак, которого другие могут на многие тебе неправости навести. И для того тебе своих соседателей главных или подчиненных довольно надобно искусить и состояние их совести познать, чтоб ты впредь нелегко мог обманут быть. Однако ж з главными во вражду явную вступать и на них протестовать или в вышнем суде жаловаться, елико возможно, удерживайся и подчиненных сначала увещеваниями и разговорами прилежи от безпорядков удержать, потом словесно наодине или, когда бесстыден, при людех и с угрозою большего наказания отвращая, и жаловаться на подчиненных не очень прилично.

Публ. по: Татищев В.Н. Соч. в 8 т. Т. XVIII. М., 1996. С. 133–145.