- -
- 100%
- +
Редактор Алиса Викторовна Потоцкая
Иллюстратор Максим Николаевич Никитин
© Максим Никитин, 2025
© Максим Николаевич Никитин, иллюстрации, 2025
ISBN 978-5-0068-6254-8
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Часть I. Капкан
8 апреля. 10:00. Трасса М-3
Белый Porsche Cayenne, играя в шашечки, летел по трассе, как разъяренный зверь, сорвавшейся с цепи. За окном мелькала полупустая автострада – сплошное размытое пятно из столбов, съездов и редких фур. Вдоль дороги проносилась бесконечная лента отбойника.
Солнце, весеннее и обманчиво ласковое, уже высоко поднявшееся над горизонтом, нещадно палило и слепило глаза. Снег наконец сошёл полностью, обнажив серые, грязные обочины, усеянные мусором. Сухой асфальт подначивал вдавить педаль газа в пол. Стрелка спидометра опасно перескакивала отметку «200» и тут же резко отпрыгивала назад.
Адреналин щипал кожу острыми иголками и отбивал в висках бешеный ритм. Каждая неровность на дороге отдавалась в зубах скрежетом.
«Двести. Всего лишь цифра. Никакой свободы, – пронеслось в голове. – Та же клетка. Просто иллюзия. Смена декорации».
Он ловил это чувство, как наркоман, пытался обогнать поток мыслей – лавину грязи и унижений. Скорость представлялась единственным способом заглушить внутренний голос, твердивший, что он – неудачная копия отца, вечный должник и муж-рогоносец. За рулем же не было ни начальников, ни отцовских нравоучений. Только он сам и рев табуна лошадей под капотом.
– Паш! Ты меня вообще слышишь? – тонкий, настойчивый голос нарушил его нирвану, прорезав ее, словно трещина безупречную гладь лобового стекла.
– А? Да, конечно… – невпопад ответил Павел.
– Что «конечно»? – девушка на пассажирском сиденье оторвалась от планшета и с откровенным недовольством посмотрела на водителя, не отпуская крепко сжатую ручку двери. В ее голосе слышалось нарастающее раздражение. – Ты можешь сбросить скорость и ехать нормально? Хватит изображать Шумахера! Меня уже тошнит от такой езды! Мало того, что я еле смогла накраситься, так теперь ты не даешь мне сосредоточиться на работе!
Он машинально на мгновение отпустил газ.
– Мил, я понимаю, но ты же знаешь, что мне надо успеть вернуться в город к вечерней встрече, – он бросил мимолетный взгляд в зеркало заднего вида. Успев заметить в ее глазах холодный блеск – предвестник надвигающейся бури, Павел тут же вновь сосредоточился на дороге, стремительно перестраиваясь на соседнюю полосу и обгоняя никуда не торопящегося «китайца».
– А мне надо доделать сценарий! И не потом, а прямо сейчас, – парировала она, с трудом сохраняя остатки терпения. – Но с такой манерой езды делать вообще ничего не возможно!
– Снимать круглосуточно видосы на телефон – это, конечно, работа, – пробурчал он себе под нос, но она все равно услышала.
– Ты правда считаешь, что моя работа – это только хлопать ресничками на камеру?
Нет, он так не считал. Он ненавидел ее работу. Презирал дурацкие коучинги и подписчиков-мужланов с их комментариями «ябвдул». Выть хотелось от ее эфиров, где она кокетливо смеялась над чужими шутками, продавая не только образ, но и частичку себя. Куда делся тот Павел, что снисходительно посмеивался над ее первыми роликами про «10 способов стать успешной, не выходя из дома»? Его смыло волной из полумиллиона глаз, ежедневно разглядывающих его жену. Полмиллиона чужих мужчин, которые видели ее утренней, сонной, смеющейся над кофе – то, что он когда-то считал своим личным, интимным.
Но в ответ он только хмыкнул – слишком точно она описала свою работу.
– Знаешь, Паш, я хотя бы сама решаю, как и когда мне хлопать ресничками. А ты… Ты до сих пор прыгаешь, когда твой папа скажет «прыг», – Мила, будто читая его мысли, распылялась все больше и больше.
– Ладно, давай только без истерик, – Павел стиснул зубы.
– Боже… – Мила закатила глаза, демонстративно возвращаясь к планшету. – Ты как маленький ребенок.
«Я не маленький ребенок!» – кричал голос в голове у Павла. – Я самостоятельный взрослый мужчина, способный зарабатывать деньги и содержать свою семью! И я прошу не так уж и много взамен! Только чтобы ты была моей. Только чтобы он наконец оставил меня в покое. Почему этот так сложно?»
Машина, словно почувствовала его ярость, рванула влево. Оглушительный гудок фуры, визг тормозов. Сердце прыгнуло в горло. Он судорожно вывернул руль, едва не зацепив бампером пыльный седан.
– Я вот не устаю поражаться, – продолжила она, не отрываясь от набора текста и возвращая его к реальности, – твоему отношению к моей профессии. Ты и твой отец, – наверное, единственные люди в моем окружении, которые не понимают важности моей деятельности и не принимают ее. Разве тот факт, что я могу сидеть дома и зарабатывать, автоматически лишает мой труд статуса настоящей работы? Ну ладно он – другое поколение, ты-то почему во всем занимаешь его сторону?!
Он почувствовал знакомый укол вины. Павел прекрасно понимал ее правоту, но осознать это, а тем более, сказать об этом вслух – означало капитулировать. Смириться с тем, что ее «несерьезная» работа оказалась серьезней его попыток вырваться из-под отцовской опеки.
– Извини, зай, – Павел натянуто улыбнулся. – Просто задумался о предстоящем договоре с индусами…
Ложь! На самом деле он снова прокручивал в голове переписку с каким-то Сереженькой, случайным свидетелем которой он стал. Ничего порочащего в той переписке не было, но душевные терзания все никак не отпускали. Едкий осадок разъедал его изнутри.
– Работай…
Мила вздохнула, понимая, что этот разговор – лишь очередная репетиция старой пьесы. Она давно привыкла к его скепсису, но все еще надеялась, что однажды получится до него достучаться, и он увидит ее труд ее же глазами.
– И знаешь, если бы не я, – ну, в смысле, ребята не предложили мне участвовать в этом проекте, мы бы никогда не то, что не смогли купить этот дом, мы бы про него даже не узнали. С твоей-то работой, – на последних словах она понизила голос, передразнивая Павла. И, подняв голову от планшета, с вызовом на него посмотрела.
Павел фыркнул:
– Ну да, конечно. Мы бы вечно ютились у родителей.
– Самому не смешно? – она скривила губы. – С твоей решимостью мы бы еще сто лет ждали одобрения твоего папочки!
– Прекрати! – рявкнул он, осознавая горькую правду ее слов. Именно ее подписчики, ее переговоры, ее наглость заставили девелоперов пойти на уступки. И без нее он на самом деле продолжил бы слушать отцовские нотации за мамиными фрикадельками еще долгое время. – Ладно, извини, – он положил руку ей на колено, сдаваясь. – Я не прав. Признаю – ты лучший переговорщик.
– Не переговорщик, – она зло сверкнула глазами, добиваясь своего. – Профессионал! И снимать контент «знакомства» с нашим домом – это теперь часть моей работы и нашей жизни, – продолжила она после небольшой паузы. – Тем более подписчикам интересно знать всё с самого начала…
Павел ехал и думал, что, конечно, она права. Опять права. А он как всегда – мальчик на побегушках и у нее, и у папы. Они давно мечтали о своем гнезде, но это было где-то в неопределённом будущем, не сейчас. Сейчас же его собственный, тайный от отца проект висел на волоске, съев все их сбережения и поставив на грань банкротства. Этот «спасительный» договор с застройщиком, который выбила Мила, был для Павла не просто исполнением мечты, а единственным шансом не скатиться в долговую яму, сохранить лицо и не выглядеть полным банкротом в глазах отца.
И да, мечтали они об одном, но по разным причинам. Он – в тщетных попытках вырваться из-под влияния отца, она – в несгораемом желании что-то доказать этому миру. И это все несмотря на то, что Милу приняли в его семью. Пусть и сдержанно, но приняли. И родители, в целом, выбору сына не противились. Вернее, противились, но не очень настойчиво. После череды семейных скандалов отец, на удивление, внезапно уступил. При том что ее «работа» вызывала у них откровенное непонимание, особенно у отца, который терпеть не мог весь инфоцыганский род и приписывал к нему практически всю молодежь, не занятую официальной работой. Мама же старалась сглаживать все острые углы и резкие проявления характера второй половины своей неизменной женской мудростью, порой совершенно неуместной, а порой – слишком показательной. Этап притирки прошел на удивление гладко. Во-первых, пятикомнатная квартира в элитном районе, отдельными санузлами позволяла членам семьи по несколько дней не сталкиваться друг с другом. А, во-вторых, легкость и непринужденность Милы пресекали все возможные поползновения раздуть скандал.
С другой стороны, ее нарочитое невежество было частью тщательно продуманного образа. Для своих «котяток» она могла с умилительной улыбкой заявить в камеру: «Ой, я тут такое узнала, оказывается, планет аж восемь! Я всегда думала, что Марс – это просто шоколадный батончик, а Сатурн – такая дорогая машина!». Это работало – подписчики обожали свою «девчушку», которая, как и они, «ничего не понимает в этих сложных штуках». Но Павел видел другую сторону. В переговорах с застройщиком, юристами или рекламодателями эта наигранная глупость испарялась без следа, обнажая ум предпринимателя. Она могла часами изучать контракты, вникать в юридические формулировки и считать проценты с точностью до копейки. Эта двойственность сводила его с ума. Он видел в ней и легкомысленную дурочку, и хваткого дельца, не понимая, где заканчивается игра и начинается настоящая Мила.
Она родилась в небогатой провинциальной семье, но сумела самостоятельно поступить в престижный столичный вуз. Правда, Москва быстро ее изменила. Она освоилась и поняла, что диплом о высшем образовании – не самая важная бумажка в ее жизни. На четвертом курсе Мила ушла в академический отпуск, из которого больше не вернулась. К тому времени у нее был стабильный доход. Его хватало не только на комфортную жизнь в мегаполисе, но и на поддержку родителей-госслужащих. В итоге она помогла отцу открыть собственный бизнес. Первый стартап Мила перевела на аутсорсинг, но по-прежнему контролировала все процессы, оставаясь единственной ведущей проекта, и сама отвечала на комментарии. Теперь она занималась в основном освещением жизни спортивных клубов и продвижением новой сети фитнес-залов «Спорт рядом». Ее рабочий ритм был хаотичным. То она целыми днями не выходила из дома, целиком погружаясь в создание контента, то внезапно исчезала, пропадая надолго на съемках или встречах. При этом Мила никогда не брала трубку. А возвращаясь домой поздними вечерами, смотрела на него невинными глазами и уверяла, что просто не слышала звонков.
Внезапная идея съехать от родителей удивила его не меньше, чем ее ответы на самые глупые вопросы подписчиков. Как и многое в их совместной жизни, это произошло спонтанно и без каких-либо предисловий.
– Как ты смотришь на то, чтобы мы жили отдельно? – вдруг спросила она во время одного из их совместных завтраков.
Он поперхнулся куском бекона. Еще минуту назад они обсуждали поездку на квадроциклах в предстоящие выходные. Откашлявшись и запив апельсиновым фрешем, Павел смог выдавить:
– В смысле? Что-то случилось?
– Нет, а что должно было случиться? – как ни в чем ни бывало, она продолжала есть.
– Ты так внезапно сменила тему разговора. Я подумал, не досаждает ли опять тебе папа.
– Паш, ты ку-ку? – она с недоумением посмотрела на него и покрутила пальцем у виска. – Как я могла что-то не поделить с твоим папой, если они уехали в отпуск три дня назад? Ты вообще голову из работы вытаскиваешь хоть иногда?
– А, точно. Они же уехали.
– Так как ты смотришь на это?
Тогда ему удалось перевести разговор на другую тему, и он надеялся, что к этому диалогу они еще долго не вернутся. Но уже через несколько дней он увлеченно строил с ней планы о покупке загородного дома. Потом наступила резкая тишина…
«Неужели с того разговора прошел всего месяц? А ведь он уже забыл о той идее, списал ее на очередную мимолетную фантазию».
Как вдруг она прислала ему ссылку с лаконичной подписью: «Смотри, что нашла! Берем?»
И вот сейчас они уже мчатся на просмотр дома, расположенного в пятидесяти километрах от Москвы. Идеальный вариант? С ее точки зрения – безусловно. Загородный дом вдали от суеты столицы, где все необходимое – под рукой, а в город можно выезжать только ради удовольствия. Но он не может позволить себе пропускать регулярные рабочие встречи. Хотя… со временем их можно сократить. К тому же, рано или поздно у них появятся дети, а жизнь за городом для них куда лучше и безопаснее. Возможно, это и вправду хорошая мысль. Да и торговалась она виртуозно – управляла людьми, словно дирижер оркестром, и выбила такие условия, о которых он и мечтать не смел. Так что можно закрыть глаза на остальные нюансы. Которые, конечно, были…
По условиям сделки, в их обязанности входило целый год вести прямые трансляции из «Умного дома». Только, боже упаси, ничего общего с пошлым «Домом-2». Нужно просто виртуозно и артистично вести соцсети, придерживаясь канвы основного сценария, сдобренного щепоткой живой импровизации. Расчет был, разумеется, на рекламную мощь ее многотысячной армии подписчиков. А запланированные встречи с другими знаменитостями сулили взрывной рост охватов. Застройщик вынашивал поистине наполеоновские планы.
– Ты вообще понимаешь, что нас ждет? – Павлу приходилось повышать голос. – Это же на самом деле реалити-шоу!
– Ну и что? – невинно пожимала в ответ плечами Мила.
– Ну и что? – закипал Павел. – Мы будем жить как в аквариуме! Камеры, стримы, подписчики в нашем холодильнике…
– Ты преувеличиваешь, – она показательно закатывала глаза. – Ты сам хотел свой дом.
– Дом! Но не шоу!
– Конец моей личной жизни, – причитал он на следующий день. – Я даже в семейных трусах по дому не смогу ходить! На кой черт мне тогда сдался такой дом?
– Ты станешь узнаваемым человеком, – ничуть не иронизируя, вторила она ему. – Может, сам Дольче Габбана выберет тебя лицом своей новой коллекции нижнего белья!
Противостоять ее напору было невозможно, но решающим, однако, стал не он, а холодный расчет отчаяния. Когда же к этому добавилась неприлично низкая цена за особняк такого уровня, его сопротивление рухнуло, погребенное под обломками собственной финансовой катастрофы.
Даже отец, который поначалу яростно противился таким безумным тратам, неожиданно сменил гнев на милость и решил помочь с покупкой. Правда в тайне от невестки.
Милана, словно актриса перед премьерой, настроила камеру, мимолетно коснулась губ блеском, небрежно поправила макияж.
– Примадонна… – не удержался Павел.
Мила фыркнула и вернулась к экрану. Ее пальцы с маникюром «кровавый закат» быстро забегали по клавиатуре
– Ты просто не понимаешь, какое это напряжение – быть для всех идеальной. Каждый день, каждую минуту, – в ее голосе вдруг послышалась усталость, не предназначенная для эфира.
Павел кивнул. Он и правда не понимал. Не понимал, почему она так боится показать себя настоящую – ту самую девочку из провинции, что до сих пор вздрагивает, когда официант в ресторане называет ее «девушка» вместо «мадам».
Тем временем Мила, одарив зрителей лучезарной, выверенной улыбкой, начала эфир:
– Доброе утро, мои дорогие и ненаглядные котятки! – ее голос зазвенел, как хрустальный колокольчик. – Надеюсь, вы все уже проснулись, сладко потянулись и готовы победить этот день? – Она сделала небольшую артистичную паузу, будто дожидаясь ответа даже от самого заспанного котенка, и продолжила. – У меня утро началось с чашечки обжигающего ароматного эспрессо и вкуснейшего тоста с нежной форелью и авокадо…
– Всего двести тридцать семь килокалорий, – еле слышно пробормотал Павел.
Возле его лица гневно затрясся маленький кулачок.
– И вот теперь – я вместе с Пашей, – камера плавно повернулась в его сторону. – Паша, улыбнись и поздоровайся! Сегодня, как и обещала, я расскажу о грандиозном сюрпризе! Один из он-лайн-зрителей получит обещанную награду – индивидуальную часовую тренировку со мной в любом из фитнес-залов сети «Спорт рядом». Но и это еще не все! Каждый месяц среди самых активных зрителей буду разыгрывать множество потрясающих призов. О времени эфиров я буду предупреждать заранее. А сейчас… мы едем в самое чудесное место на свете! Нет, не на экзотический остров. Мчимся прямиком в наше будущее гнездышко, нашу обитель, где мы планируем провести всю свою оставшуюся жизнь, потому что все остальное просто бессмысленно. Встречайте – инновационное поколение умного дома! Первый и единственный в своем роде. Здесь все подчинено безграничному комфорту и отдыху. Все, что нужно – отдать голосовую команду не вылезая из кровати, чтобы, например, кофемашина к вашему приходу приготовила любимый, свежемолотый кофе…
Конечно, она еще не до конца разобралась во всех хитросплетениях функционала их будущего дома, поэтому отчасти цитировала ролики, которые просматривала и зубрила всю прошлую ночь. Но дом казался ей таким крутым, что голова шла кругом от счастья и ощущения пойманной за хвост жар-птицы. Поэтому скептицизм мужа ее откровенно задевал.
– И не забудь еще рассказать своим котятам, сколько это удовольствие стоит. А также сколько мне придется вкалывать для погашения кредита, – вполголоса бросил Паша, пытаясь вернуть ее из мира грез.
Но остановить ее трансляцию было выше его сил. Заготовленная речь лилась, как горная река, не замечая преград. Она парила в идеальном будущем, которое сама же и создала.
– Приехали, репортер, заканчивай съемку, – в голосе Павла послышалось облегчение.
Милана на мгновение прикрыла камеру и, бросив беглый взор на открывшийся вид, тут же вернулась к эфиру:
– Ну вот мы и на месте! Мои пушистики, я вас ненадолго покидаю. Все самые сочные кадры и моменты ждут вас в сторис! Всех целуюююю!
Она выключила трансляцию и прильнула к окну, оставив на стекле запотевший кружочек:
– Ух тыыы! Паааш, смотри! – она, обернувшись, схватила его за руку и принялась неистово трясти. Ее глаза сияли как у ребенка перед витриной игрушечного магазина.
– Да вижу я, вижу, – он широко улыбнулся, заражаясь ее восторгом. – Только не тряси меня так сильно, а то сотрясение заработаю.
Они проехали КПП, едва сбросив скорость перед шлагбаумом, который взметнулся вверх сам собой, словно по волшебству. Слишком… предсказуемо.
Машина плавно нырнула в тень широкой сосновой аллеи. Воздух сразу изменился – стал хвойным, густым, почти осязаемым. Абсолютно ровная дорога обрамлялась изящными бордюрами и аккуратными дренажными канавками. По обеим сторонам, словно стражники покоя, замерли причудливые фигуры, искусно выстриженные из кустов с хирургической точностью. Их дополняли ажурные фонари и декоративные элементы, а кое-где разворачивались целые живописные композиции, прямо как в сказке.
– Смотри! Лемуры! – Мила снова принялась трясти его за руку, указывая в сторону поляны.
На небольшом возвышении, среди аккуратных кустов, расположилось целое семейство животных, созданных неизвестным мастером из темных и светлых растений. Их длинные хвосты, обвитые плющом, придавали фигурам особую грациозность. Немигающие глаза-фонарики смотрели на гостей с загадочным выражением.
– Прикинь, как это будет выглядеть летом? – голос звенел от восторга. Она уже представляла себе буйство зелени и солнечные зайчики в листьях.
Павла бросило в холод. Что-то здесь было не так – что-то глубоко, до тошноты знакомое. Эти безукоризненные кусты были отражением выверенного до миллиметра мира его отца. Мира, от которого он пытался сбежать на бешеной скорости и в котором оказался снова. В голове вдруг появилась картинка: каждую ночь эти самые кусты бесшумно подбираются все ближе к дому и наконец заползают в окна…
Чуть поодаль, в глубине угадывалась извилистая дорожка, но рассмотреть детали было невозможно.
Мила приоткрыла окно, и салон автомобиля наполнился ароматом загороднего воздуха. От непривычной свежести у нее слегка закружилась голова, как от глотка шампанского. Девушка закрыла глаза, глубоко вдохнула, задержала дыхание и медленно выдохнула, ловя каждую нотку хвойного благоухания.
– Каааайф, ты слышишь его? – прошептала она.
– Кого? – Паша отвлекся от разговора, его занимал перекресток впереди.
Риелтор уверял, что они сами сориентируются и найдут дорогу. Но о том, что им предстоит почувствовать себя богатырями на распутье, предпочел умолчать.
Мила не ответила. Она снова вдохнула полной грудью и унеслась в мечты на несколько лет вперед, где уже гуляла всей семьей по этой алее, держа за нежные ручки двух малышей.
Указатель на развилке вдруг ярко вспыхнул стрелкой, сообщая направление движение направо. Через пятьсот метров еще один, поменьше, – загорелся цифрой «8» и указал на массивные ворота.
– Ты камеры видишь? – Паша пригнулся, вглядываясь в кусты в поисках скрытой техники. Его паранойя нарастала с каждой секундой.
– Нет, – Мила огляделась. Она поняла к чему клонит муж.
Нога уже почти нажала на педаль тормоза, но в этот момент высокие ворота, украшенные коваными узорами, пришли в движении, будто приглашая в сказку, открывая вид на просторный паркинг, а вместе с ним и на огромный дом в стиле викторианской эпохи. На крыше высилась башенка с флюгером – кентавр из натянутого лука целился в невидимого врага, словно охраняя покой обитателей.
Павел аккуратно въехал во двор и остановил машину рядом с белоснежной Аudi. Ворота сразу же бесшумно закрылись у них за спиной, а им навстречу уверенной походкой уже шел молодой человек с ослепительной, до рези в глазах, улыбкой.
Его образ – специально созданный для продажи элитных домов «не-для-всех» или получившийся так случайно – был безупречен. Но и Павел, и Милана невольно им залюбовались. Костюм из темной дорогой ткани сидел на нем словно отлитый. Плотным облаком обволакивал дорогой парфюм. Слишком идеально. Слишком… неживо.
– Доооброе утро, – нараспев произнес он, протягивая одну руку девушке, а второй снимая элегантные очки. – Очень приятно видеть вас в числе избранных! Вы – одни из первых, кому посчастливилось оценить этот уровень жизни. Добро пожаловать домой, в наш элитный мир!
– Мы еще не владельцы, – отрезав Павел. Голос звучал ровно, но в нем ощущалась сталь. Его взгляд скользнул по руке незнакомца. Та все еще сжимала пальцы его жены.
– М-де? – молодой человек неестественно округлил глаза и театрально приподнял бровь. Он томно посмотрел на часы – и это явно было частью его, заранее подготовленной роли. – О черт! Опять спешат! Извините. Меня зовут Илья.
Он наконец-то отпустил руку Милы, и протянул ее Павлу.
– Я ваш проводник в царство комфорта и высоких технологий. Имя ему – ваш новый дом.
Мужчины обменялись твердым и сухим рукопожатием, точно заключили договор. В момент, когда пальцы разжались, Павел уловил предательскую деталь: легкий румянец на щеках Милы и еле заметную смущенную улыбку. Она тут же попыталась ее скрыть. В груди что-то похолодело и тяжело оборвалось.
– Начнём наше путешествие! – Илья широко развел руками, будто пытаясь жестом охватить всю площадь. – Цифры оставим бухгалтерам. Вы и так видите, какая большая территория. Масштабы говорят сами за себя. Конечно, сейчас можем пройтись вместе – я проведу обзорную экскурсию. Однако предлагаю немного отложить эту прогулку, чтобы вы смогли полностью погрузиться в атмосферу и позже переварить впечатления от увиденного и услышанного.
Он взглянул на пару в ожидании одобрения и, после утвердительного кивка, продолжил:
– Что стоит отметить? В том дальнем углу, – он махнул рукой, – закрытая беседка с верандой. Настоящий мини-дом: уютная комната, современный санузел с раковиной и стеклянная крыша. Идеальное место для барбекю, вечерних посиделок и наблюдений за звездами. Или если вдруг супруг вернется пьяным, а вы не захотите его впускать…
Илья говорил тихо и твердо. Можно было подумать, что он зачитывает инструкцию к божественному творению, частью которого был и сам. Его взгляд скользил по Миле с холодным оценивающим любопытством. Так проверяют, подходит ли образец под параметры системы. И это бесстрастие злило Павла куда сильнее откровенного флирта. В каждом жесте Ильи читалось превосходство человека, который не продает, а посвящает избранных в великую тайну.
– …, – то он всегда сможет переночевать там, – продолжил Илья с невозмутимым видом. Хотя в глазах мелькнул хитрый огонек, он явно предвидел эффект от своих слов.
Мила от души рассмеялась и обернулась к мужу:
– Понял? Беру на вооружение! – и, заметив мрачное выражение лица Павла, тут же сменила тон, игриво подмигнув. – Ну что ты такой серьезный? Не расстраивайся. Максимум – одна ночь.