- -
- 100%
- +
2. Винсент Ван Гог: социофобия, агорафобия и страх перед безумием
Страхи: Ван Гог страдал от целого комплекса психических расстройств, который сопровождался тяжелыми фобиями: социофобией (боязнь общества), агорафобией (боязнь открытых пространств) и страхом перед собственным нарастающим безумием.
Проявления в жизни: его письма к брату Тео полны описаний одиночества, тревоги и отчаяния. Он с трудом мог находиться среди людей, что приводило к конфликтам (как со знаменитой ссорой с Гогеном и отрезанием мочки уха). Его добровольное заточение в лечебнице для душевнобольных в Сен-Реми было попыткой убежать от пугающего внешнего мира.
Отражение в творчестве:
Поздние работы, написанные в Сен-Реми, такие как «Звездная ночь», – это прямое отражение его внутренней бури, страха и одновременно мистического восторга. Завихрения неба, неестественно яркие звезды и кипарисы, похожие на языки пламени, – это пейзаж его тревожной души.
Картина «Коридор лечебницы в Сен-Реми» с ее уходящей в никуда, давящей перспективой – идеальная визуализация клаустрофобии и чувства заточения, как физического, так и ментального.
3. Эдвард Мунк: панофобия и наследственная тревога
Страхи: Мунк вырос в семье, где смерть и болезни были частыми гостями (мать и сестра умерли от туберкулеза). Его отец, врач, страдал религиозной манией и привил сыну экзистенциальный ужас перед жизнью и смертью. У Мунка диагностировали панофобию – генерализованный, всепоглощающий страх перед всем.
Проявления в жизни: он страдал от депрессий, галлюцинаций и пристрастия к алкоголю. Его жизнь была постоянной борьбой с наследственным безумием, которого он панически боялся.
Отражение в творчестве:
Вся его знаменитая серия «Фриз жизни» – это исследование страха, болезней, ревности и смерти.
«Крик» – это икона мировой тревоги. Сам Мунк описал момент его создания так: «Я шёл по дороге с двумя друзьями. Солнце садилось. Небо стало кроваво-красным. Я почувствовал вздох тоски. Я стоял, дрожа от страха. Я чувствовал бесконечный крик, пронзающий природу». Крик – это не кричит персонаж, а сама природа, и герой, зажимая уши, пытается защититься от этого вселенского ужаса.
Картины «Больная девочка», «смерть в комнате больного» – прямое отражение его детской травмы, связанной со смертью матери.
4. Микеланджело Меризи Да Караваджо: аутофобия и страх темноты
Страхи: будучи человеком с крайне буйным и агрессивным нравом, Караваджо, парадоксальным образом, страдал от аутофобии (страха одиночества) и, возможно, никтофобии (страха темноты). Его жизнь была чередой драк, скандалов и побегов, что заставляло его постоянно находиться в движении и в окружении таких же маргиналов.
Проявления в жизни: его тяга к сомнительным компаниям, тавернам и уличным потасовкам была не только следствием характера, но и попыткой убежать от гнетущего одиночества. После убийства человека в 1606 году он был вынужден бежать из Рима, и годы скитаний лишь усугубили его состояние.
Отражение в творчестве:
Его знаменитый стиль «Кьяроскуро» (резкое противопоставление света и тени) – это не только художественный приём, но и отражение его душевного состояния. Густая, непроглядная тьма на его полотнах («Призвание апостола Матфея», Обращение Савла») – это визуализация страха, греха и неизвестности, которая его окружала.
Многие его герои – простые люди, старики, нищие, написанные с натуры, – демонстрируют его тягу к реальному, неидеальному миру, который был для него единственным убежищем от одиночества.
5. Фрэнсис Бэкон: клаустрофобия, астма и травма войны
Страхи: Бэкон страдал тяжелой бронхиальной астмой, которая вызывала у него приступы удушья и породила сильнейшую клаустрофобию. Его сознание было также травмировано второй мировой войной и личными драмами.
Проявления в жизни: астма делала его жизнь мучительной, а ощущение удушья стало для него физическим воплощением страха. Он был одержим медицинской литературой и изображениями рта, в частности – репродукцией кадра из фильма Эйзенштейна «Броненосец «Потёмкин», где медсестра с разбитыми очками кричит от ужаса.
Отражение в творчестве:
Его знаменитые «Кричащие папы» (серия картин, основанных на портрете папы Иннокентия Х Диего Веласкеса) – это прямое воплощение немого, бесконечного крика ужаса, схожего с ощущением астматического приступа.
Фигуры на его полотнах часто заключены в прозрачные или стеклянные конструкции, похожие на боксы или клетки («Три наброска к портрету Люсьена Фрейда»), что отражает его клаустрофобию.
Искаженные, почти до неузнаваемости, тела и лица передают ощущение хрупкости человеческой плоти и ее уязвимости перед насилием и болью.
6. Пабло Пикассо: страх перед старостью и упадком (геронтофобия)
Страх: Пикассо панически боялся старости, физического упадка и смерти. Этот страх, смешанный с суеверием, заставлял его видеть в пожилых людях напоминание о собственной смертности.
Отражение в творчестве:
Его знаменитый «Голубой период» (1901-1904) наполнен образами слепых, нищих, изможденных и одиноких людей. Картины «Старый гитарист» или «Жизнь» пронизаны меланхолией и размышлениями о старости и смерти.
Позже, в своих скульптурах и картинах, он часто деформировал и «ломал» человеческое тело, возможно, пытаясь тем самым подчинить его себе, преодолеть его хрупкость и бренность.
7. Кацусика Хокусай: страх перед смертью без славы
Страх: Хокусай, великий японский мастер укиё-э (направление в изобразительном искусстве Японии, получившее развитие с периода Эдо), испытывал не клиническую фобию, а глубокий экзистенциальный страх, который он сам сформулировал в одном из своих предисловий: он боялся умереть, не достигнув вершин мастерства.
Проявления в жизни: он сменил более 30 псевдонимов и до самой смерти в 89 лет считал, что не создал ни одного по-настоящему великого произведения. В 75 лет он писал: «всё, что я нарисовал до семидесяти, не стоит принимать во внимание. В семьдесят три я немного понял строение природы… К ста годам я, возможно, достигну божественного уровня в своем искусстве».
Отражение в творчестве:
Этот страх (или, скорее, одержимость) стал для него главным двигателем. Он работал до последнего дня, постоянно экспериментируя и совершенствуя свой стиль.
Его знаменитая гравюра «Большая волна в Кан агаве» – часть серии «Тридцать шесть видов Фудзи», которая была создана им уже в преклонном возрасте. Эта работа – результат его неустанного стремления к идеалу, рожденного страхом не успеть.
Страхи художников, как и страхи писателей, служили мощнейшим катализатором творчества. Они позволяли:
Визуализировать невидимое: превратить внутреннюю, неосязаемую тревогу в конкретный, зримый образ, который может понять и почувствовать каждый (крик Мунка, муравьи дали, кричащие рты Бэкона).
Создать новый художественный язык: личный страх заставлял искать новые формы и техники для его выражения. Без астмы и клаустрофобии не было бы жутких боксов Бэкона, без страха безумия – вихрей Ван Гога, без страха тления – текучих часов дали.
Преодолеть травму через творчество: холст становился для художника пространством, где он мог встретиться со своими демонами лицом к лицу, попытаться их понять, укротить и, в конечном счете, преодолеть, превратив личную боль в общечеловеческое достояние.
Именно поэтому их работы, рожденные из самых темных уголков души, продолжают резонировать с нами – они говорят на универсальном языке человеческой тревоги.
Страхи и фобии известных композиторов и музыкантов
Мир музыки, столь эмоциональный и чувственный, часто рождался из глубоких внутренних переживаний, страхов и навязчивых состояний его творцов. Эти фобии не только влияли на их жизнь, но и формировали саму ткань их произведений, наполняя ее уникальной, порой тревожной и потрясающей душу энергией.
1. Вольфганг Амадей Моцарт: страх перед трубами и неизвестностью
Страх: у Моцарта была странная и очень специфическая фобия – он панически боялся звука трубы, особенно если она звучала неожиданно и в одиночку. Это не был страх громких звуков (лигирофобия) в целом, а именно иррациональный ужас перед этим инструментом.
Проявления в жизни: по воспоминаниям его сестры, одного лишь вида трубы было достаточно, чтобы маленький Вольфганг побледнел и начал дрожать. Если его пытались заставить послушать трубу вблизи, это могло вызвать у него рвоту. Этот страх преследовал его и во взрослом возрасте.
Отражение в творчестве:
Парадоксально, но в своей музыке Моцарт блестяще использовал трубы, особенно в героических, ликующих или торжественных произведениях (например, в «маленькой ночной серенаде» или многочисленных увертюрах).
Однако его знаменитый «Реквием», окруженный ореолом тайны и страха перед смертью, практически лишен сольных трубных партий. Трубы здесь используются в ансамбле, создавая мрачное, траурное звучание, но не выступая на первый план. Возможно, это было подсознательное желание избежать пугающего ему звука в столь личном и проникновенном произведении.
2. Людвиг Ван Бетховен: страх потери контроля (ипохондрия) и глухоты
Страх: главным кошмаром Бетховена была его прогрессирующая глухота. Для музыканта это было не просто физическим недугом, а экзистенциальной катастрофой, потерей связи с миром и самым главным – с музыкой. Параллельно он страдал от тяжелой ипохондрии.
Проявления в жизни: он испробовал десятки болезненных и странных «лечений» от глухоты, которые лишь ухудшали его состояние. Его «разговорные тетради», которые он использовал для общения, полны жалоб на здоровье, паранойи и подозрений в адрес окружающих. Он боялся, что его счета в ресторане подделывают, что слуги его обкрадывают.
Отражение в творчестве:
Его знаменитая «Гейлигенштадтское завещание» – это крик отчаяния человека, стоящего на грани самоубийства из-за глухоты и одиночества.
Глухота радикально изменила его стиль. Он стал писать музыку, которую слышал не ушами, а внутренним слухом. Это привело к невиданной доселе мощи, диссонансам и сложности. Его девятая симфония с «одой к радости» – это гигантское усилие воли, преодоление отчаяния и провозглашение братства, рожденное из глубочайшего личного страха и изоляции.
3. Пётр Ильич Чайковский: панофобия и страх перед смертью (танатофобия)
Страхи: Чайковский был невероятно мнительным и тревожным человеком. Он страдал от панофобии – генерализованного, неспецифического страха перед всем. Одной из его самых сильных фобий был страх смерти, в частности, страх, что его голова отделится от тела, если он во время дирижирования слишком энергично будет ею размахивать. Это породило его фобию быть похороненным заживо (тафефобию).
Проявления в жизни: во время дирижирования он левой рукой постоянно придерживал подбородок, чтобы, как он считал, «голова не упала». Он также страдал от приступов тяжелой депрессии и мучился из-за своей гомосексуальности в условиях жесткого общественного осуждения.
Отражение в творчестве:
Вся его музыка – это исповедь души, полной тревоги, меланхолии и страсти. Шестая «патетическая» симфония – это вершина его творчества и прямое отражение его страхов. Её финал, Adagio lamentoso, – это беспрецедентно трагическая, медленная и безысходная часть, звучащая как прощание с жизнью и предчувствие скорой смерти. Он умер через 9 дней после её премьеры.
4. Фредерик Шопен: страх перед неизвестной болезнью (нозофобия) и захоронением заживо
Страхи: Шопен, как и Чайковский, панически боялся быть погребенным заживо (тафефобия). Он также был тяжелым ипохондриком, постоянно опасался болезней (нозофобия), что неудивительно, учитывая его слабое здоровье (вероятно, он страдал от муковисцидоза или туберкулеза).
Проявления в жизни: перед смертью он дал четкое распоряжение: его сердце должно быть извлечено и перевезено в Варшаву, а тело – тщательно обследовано перед погребением, чтобы исключить малейшую возможность летаргического сна. Его страх был так силен, что стал почти пророческим.
Отражение в творчестве:
Его музыка – это целая палитра трепетных, хрупких и меланхоличных состояний. Многие его произведения, особенно ноктюрны и прелюдии, полны чувства грусти, тоски и тревоги. Например, знаменитая Прелюдия №4 ми минор звучит как траурное шествие, а Прелюдия №2 ля минор – как мрачное, полное безысходности размышление. Эти миниатюры стали звуковыми дневниками его страхов и душевных терзаний.
5. Рихард Вагнер: боязнь всего обыденного (ксенофобия и боязнь чисел 13 и 8)
Страхи: Вагнер был личностью сложной и полной противоречий. Он страдал от тяжелой ксенофобии (в его случае – антисемитизма) и множества странных суеверий. Одной из его самых известных фобий была трискаидекафобия (боязнь числа 13). Он также боялся числа 8, так как сумма цифр в годе его рождения (1813) давала 13, а 13 и 8 в сумме давали 21 – год, который он считал для себя роковым.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.