Война сорок с лисицами

Это было давно-давно. Мелкий ненастный дождик шёл уже третий день. Намокли зелёные листочки деревьев, намокли и травинки, и их вершинки с цветочками повисли вниз. Намокла кора деревьев. Промокла земля. Всё было мокро.

И зверькам, и птичкам, и бабочкам, и жукам – всем было нехорошо. Все они прятались куда попало, стараясь обсушить свои перышки, крылышки, пушистый мех. Все они хмурились, потому что дождик заставил их голодать. Жуки, бабочки, кузнечики не решались выбраться за пищей, боясь замочить свои крылышки, ножки.

Голодали птички, потому что негде было достать бабочек и жучков.

Голодали все хищники, потому что не могли достать птичек, спрятавшись от дождя в зелёной чаще. Голод и уныние были в лесу.

На скате горки, среди зелёного леса, издали виднелась жёлтая песчаная полянка. С соседнего дерева слетела красивая птица, встряхнулась и бойко зашагала по песку.

Это сорока-белобока, это сорока-воровка. Это умница и красавица наших лесов. Умные, живые глазки сороки бойко осматривали песок. Бедняга, она другой день не ела. Дождик не давал ей охотиться ни в поле, ни на реке, ни около деревни. И вот она прилетела попытать счастья на песке. Перевернула один камешек – нет ничего. Подошла к другому – хвать, под ним сидят три жучка. Цап, цап, и заморила червячка.

– Что это ты, кумушка, кушаешь? – раздался сладкий-сладкий голосок.

Обернулась сорока и видит: из куста выглядывает мокрая мордочка лисы. Смотрит лисонька, облизывается, а зубки её так и стучат.

– Здравствуй, кумушка, – отвечает сорока. – Ищу вот тут жучков на пропитание.

– Да разве они вкусны, сороченька?

– Вкусны не вкусны, лисонька, да голод не тётка; видишь, какая погода. И жучку рад будешь.

– Уж будто и можно есть жучков?

Сорока бойко запрыгала к соседнему камешку, заглянула под него и подняла:

– А вот попробуй, кума.

Лиса живёхонько подбежала к ней. Хроп, хроп – и скушала всех жучков, которые были под камнем.

– А что, – говорит, – ничего, есть можно. Давай, – говорит, – сороченька, искать жучков.

И принялись две подружки ворочать все камешки, которые лежали на песке. Те, что полегче, сорока сама перевёртывала, а те, что потяжелее, помогала перевёртывать ей лиса. Так обошли они всю полянку. Обыскали все камешки, отряхнулись и уселись по-дружески.

– Ну, спасибо тебе, сороченька, выручила.

Совсем я помирать собралась от голода. А знаешь ли что, – говорит потом хитрая кумушка, – давай вместе охотитьбя. У тебя есть крылышки и добрый глазок. Взлетишь ты на вершинку – и всё тебе видно. А у меня зато есть чуткий носок да острый зубок. Только бы мне почуять запах зайчика или тетёрочки – тихонько ползком подкрадусь к ним, цап зубами – и мои. Да только вот беда: у зайчика ушки длинны. Крадёшься, крадёшься, чуть зашуршишь – он и услышит. Прыг-прыг – и нет его. Вот мы и будем с тобой охотиться так: ты летай по деревьям и посматривай – завидишь тетёрочку, куропаточку, перепёлочку или зайчика, присядь к ним и начни покрикивать, да громче, громче; а я тем временем подкрадусь да и сцапаю), а потом; и разделим пополам.

– Что же, – говорит сорока, – по рукам. Правду сказать, ты на земле мастерица, да и зубов у меня нет твоих.

– Тю! тю! тю! – раздалось на соседнем дереве. – Посмотрим, кто кого надует! – насмешливо закричал дрозд. – Обе хороши! Увидим, которая лучше.

Наутро, чуть только разгорелась румяная зорька, новые друзья отправились на охоту. Перепархивает сорока с дерева на дерево, взглянет туда, сюда, и порхнёт дальше. А следом за нею, под деревьями, пробирается меж кустиков Лиса Патрикеевна, зорко следя за своей подружкой.

На зелёной полянке между синими, жёлтыми, голубыми цветочками краснели сочные ягодки земляники. «Кок! Кок! Кок!..» – раздалось в лесу, и в кустах показалась глухарка.

Затем раздалось: «Тиу-тиу!» – и целая толпа глухаряток бегом высыпала на полянку. «Кук! Кук! Кук!» – кричала глухарка, и детки её живо принялись клевать ягодки. Сама глухарка не ела; она зорко смотрела кругом и чутко слушала ухом, нет ли где затаившегося врага.

Показалась на дереве сорока. Глухарка сердито посмотрела на неё: «Кок! Кок!..» Глухарятки притаились. Сорока, не будь глупа, перелетела полянку, спустилась между деревьями на землю и тихонько стала красться в траве. Бедная глухарка обманулась: не видя сороки, она подала сигнал деткам, и те опять начали клевать сладкие ягодки. Вдруг на кустик, который рос среди полянки, из травы взлетела сорока и ну стрекотать. Глухарка всполошилась, глухарята припали к земле, а сорока сидит, стрекочет и хвостиком помахивает.

Тем временем лиса с другой стороны всё высмотрела и тихо-тихо подкралась к выводку. Прыгнула – и цап глухарёнка! Прикусила его и прыгнула к другому. Глухарка отчаянно закричала. Глухарята взлетели, и у кумушки остались в зубах только перышки.

Сорока не дремала. Подхватив глухарёнка, задавленного лисой, она уселась с ним на дерево и принялась есть.

Подбежала лиса.

– А мою-то долю? – говорит.

– Сейчас, сейчас, кумушка, дай разделить, – отвечает сорока, а сама так и ест. Съела кишочки, потрошочки, ощипала всё мясо. Остались одни косточки.

– Ну вот, кумушка, бери твою долю, – говорит сорока и бросила лисе остатки.

Пожевала лиса глухариные косточки, облизнулась и думает про себя: «Так-то ты, сорока-воровка, компанию держишь? Погоди же. Я тебя проучу».

– Сыта ли? – кричит сверху сорока.

– Сыта, миленькая, – отвечает лисица. – Теперь пойдём промышлять на обед.

Тронулись они в путь. Долго ли, коротко ли бродили по лесу, наконец добрались до опушки. Целая семья зайчат весело прыгала по зелёной травке. Одни зайчатки жевали сочные стебли растений, другие чистились, а двое затеяли игру и весёлыми прыжками гонялись друг за другом. Сорока опять подкралась, села йа куст и ну махать хвостиком. Все зайчики насторожили ушки и начали смотреть на диковинную птицу. А лиса подползла сзади – цап! – и схватила одного. Другие разбежались.

Сорока тут как тут.

– Давай, – говорит, – кумушка, делить.

Лисице страшно хотелось есть, но она решилась наказать сороку.

– Разделим, – говорит, – милая; только, знаешь ли, я ужасно устала. Даже есть не хочется от усталости. Я немножко отдохну, а ты покарауль зайчика; а то мало ли тут воров. И волк ходит, и ворон летает. А как я проснусь, мы поделим с тобой да и покушаем.

– Хорошо, кумушка, – отвечает сорока, а сама думает: «Вот товарка попалась мне! Усни, милая, хорошенько, а я тем временем покушаю».

Смотрит – лиса уж захрапела. Сорока прыг-прыг и начала выклёвывать у зайчика глаз – самое первое сорочье лакомство. Но лиса не спала и зорко следила за товаркой. Как только сорока занялась зайцем, лиса мигом схватила её за хвост. Испуганная воровка закричала отчаянным голосом, рванулась изо всех сил и улетела, но хвост остался в зубах лисы.

– Ха-ха-ха! – раздалось в листьях берёзы.

– Вот она, дружба воров! – закричал дрозд.

– Я был уверен, что они подерутся.

И все птицы, сколько их ни было тут, собрались смотреть на куцую сороку.

С тех пор лисицам от сорок просто житья нет. Спрячется, например, лиса под кустом, чтоб схватить неосторожного зайчика, когда тот идёт мимо; чуть заметит её сорока – и начнёт над ней стрекотать: забьёт такую тревогу, что всё полетит и побежит прочь.

Начнёт красться кумушка в высокой траве к тетеревиному выводку, ещё один шаг – и вот схватит его. Но не тут-то было: откуда ни возьмётся, сорока – цоп лису за хвост, застрекочет и полетит прочь, а тетеревов уж и нет на поляне.

Припадёт лисонька на берегу пруда. Целое стадо утят весело полощется в осоке, всё ближе и ближе плывёт к берегу, собираясь отдохнуть, плывёт прямо к тому месту, где залегла кумушка.

У неё глазки закрылись от удовольствия: ей уж кажется, что утиные косточки хрустят у неё на зубах. Вдруг, откуда ни возьмись, сорока; застрекочет и бросится на лису. Мигом утята нырнули в воду; с тревожным, сердитым кряканьем плывёт старая утка. Нечего делать: голодная кумушка исчезает в кустах.

Так сороки всюду преследуют лисиц, мешая им охотиться.

Мало того – они выдают их присутствие охотникам, причём кумушка нередко платится своей шкурой. Дело дошло до того, что лисицы почти перестали охотиться днём и выходят на промысел только ночью, когда сороки спят.