- -
- 100%
- +
– Обещаю, Витя.
Он простился с девушкой и стал неторопливо спускаться по ступенькам лестничной клетки. В голове у него непрерывно звучала музыка, которую несколько минут назад Оля сыграла ему на скрипке, изготовленной когда-то скрипичным мастером Бергонци. А ведь ещё совсем недавно Виктор и не подозревал, что был такой мастер. Он вышел из подъезда и стал пересекать двор, всё ещё находясь под впечатлением только что услышанного концерта.
Чей-то пронзительный свист отвлёк его от мыслей, вернул к реальности. Виктор оглянулся на свист и увидел Комара. Лёха стоял за деревьями. Жестом приказав Виктору следовать за ним, он направился вглубь двора. И Виктор пошёл за ним следом, не рискнув ослушаться. В укромном закутке за трансформаторной будкой их дожидался Хряк. Глядя на Виктора, словно удав на кролика, он поигрывал ножом: нажимал на кнопку – и острое лезвие стремительно выскакивало из рукоятки; затем Хряк складывал нож и вновь нажимал на кнопку. Виктор боязливо покосился на него. При виде этого чудовища ему всегда становилось не по себе.
– Ну что, Казанова, пора выдать конкретный результат, – сказал Комар. – Итак, я жду.
Виктор почувствовал, что весь его боевой настрой, вся его решимость спасти скрипку от этих людей сходят на нет в их присутствии. Страх холодком шевельнулся в груди.
– Есть конкретный результат! – сказал он поспешно.
– Какой? – Лёха впился в него колючим взглядом. – Не тяни волынку.
– Я узнал фамилию мастера. Это Бергонци.
– Очень хорошо! А где девчонка прячет ключ?
– Этого я пока не знаю.
– Тогда о каком результате речь? – спросил Комар злым голосом.
– Лёха, но ведь часть задания я выполнил! – испуганно воскликнул Виктор. – Теперь я тебе должен только половину.
Комар вдруг сделал добродушное лицо и весело рассмеялся.
– Да ладно, Витёк! Считай, что ты мне ничего не должен.
– Как?! – у Виктора отлегло от сердца. – Я тебе ничего не должен?
– Ничего, – подтвердил Лёха. – Хряк выкупил у меня остаток твоего долга. Теперь с ним рассчитываться будешь.
Комар повернулся и пошёл. Хряк – следом за ним. Виктор почувствовал, как всё его тело покрылось испариной. Конечно, всё это полная чушь, никакой долг Хряк у Комара не выкупал, но от этого соображения не становилось легче. Ему сделали последнее предупреждение.
– Лёха! – закричал он. – Я узнаю, где она прячет ключ! В самое ближайшее время узнаю!
Но они даже не повернули головы.
* * *
Последние дни Виктор провёл в страхе и тревоге. После недвусмысленной угрозы Комара он не мог чувствовать себя спокойно. За каждым углом мерещилась опасность. Надо было что-то делать, действовать, и он пытался что-то сделать, но у него пока ничего не выходило. За это время у него были с Ольгой две мимолётные – по причине её занятости – встречи. Стараясь выглядеть ненавязчивым, Виктор говорил ей о том, какое впечатление на него произвела её игра на старинной скрипке, и как ему хочется ещё послушать этот чудесный инструмент. Вновь чувствуя себя виноватой, Оля извинялась за то, что пока у них нет такой возможности. Виктор огорчённо вздыхал, но настаивать не решался.
Он словно раздвоился душой, совместив в себе два противоречивых человека, один из которых жадно хотел раздобыть проклятую скрипку, чтобы спасти свою шкуру, а другой категорически восставал против этого. Эта внутренняя борьба в сочетании с постоянным страхом за свою жизнь вконец измотала Виктора. Он обозлился на весь мир, в том числе и на себя самого. Но к себе, кроме злобы, он испытывал ещё и нестерпимую жалость, от которой хотелось заплакать.
И всё это время в унисон его настроению у него в ушах почти непрерывно звучала тихая и печальная музыка композитора Свиридова – та самая музыка, которая так взволновала, взбудоражила его чувства. Комар больше не торопил его и не угрожал. Во дворе своего дома за трансформаторной будкой он сделал Виктору последнее предупреждение и теперь словно в воду канул. И от этого на душе становилось ещё тревожнее. Виктор понимал, что если он не успеет вовремя разобраться со скрипкой, то Хряк разберётся с ним.
В конце недели ему позвонила Оля.
– Витенька, сегодня я весь вечер буду одна. Приходи.
С бьющимся от волнения сердцем Виктор торопливо направился навстречу грядущим событиям. Хозяйка была искренне рада его приходу. Как и в прошлый раз, она приготовила гостю угощения, но прежде, чем пойти за скрипкой, вдруг подошла к Виктору, мягко провела рукой по его волосам и сказала:
– С тобой что-то происходит. У тебя неприятности?
Он заставил себя улыбнуться.
– Нет, всё в порядке. Почему ты спросила?
Она пожала плечами.
– Не знаю. Мне показалось, что тебя что-то тревожит. Смотрю на тебя – и на душе становится тревожно. А у меня душа, словно камертон – всё чувствует.
Он взял её руку, осторожно сжал в своих ладонях.
– Тебе показалось, малыш. У меня всё хорошо.
Оля опять погладила его по голове.
– Вот и прекрасно! – сказала она. – Угощайся. Сейчас я принесу скрипку.
Она пошла в соседнюю комнату. Виктор с грустью смотрел ей вслед. Нет, милая, не всё чувствует твой камертон. Иначе бы ты ни за что не пригласила меня сюда. Когда дверь за девушкой закрылась, он заставил себя встряхнуться. К чёрту все эмоции! Надо действовать, иначе всему конец. Мягко ступая, словно кошка, он подкрался к двери и заглянул в комнату.
Оля вынимала ключ из тайника. Трудно сказать, удалось бы Дизелю или Серому обнаружить этот тайник, но он, Виктор, ни за что бы его не нашёл. Обычная с виду розетка откидывалась, словно дверца, открывая небольшое углубление в стене. Итак, теперь он знает, где хранится ключ, пора возвращаться на своё место, чтобы в последний раз услышать звучание этого прекрасного инструмента.
Но не успел Виктор прикрыть за собой дверь, как девушка вдруг повернула голову вбок и застыла на месте. Виктор проследил за её взглядом и увидел сбоку на стене большое зеркало, в котором отражалось испуганное лицо девушки. Их взгляды встретились. Виктор не сразу сообразил, что Ольгу испугало не столько его появление, сколько выражение его лица. Он только сейчас почувствовал, насколько напряжён и сосредоточен. Парень поспешил расслабиться и даже подмигнул девушке, но было поздно. Оля резко повернулась к нему, прижимая к груди зажатый в кулачке ключ.
– Кто ты? Что тебе нужно?
Он выставил перед собой ладони, стараясь успокоить девушку.
– Оленька, не волнуйся. Сейчас всё объясню.
Но она испуганно отшатнулась к стене.
– Ты пришёл за скрипкой?
Он не успел ответить. Хрупкая девчонка вдруг стремительно метнулась из комнаты, едва не сбив парня с ног, и побежала к выходу. Виктор бросился за ней. В прихожей он почти догнал её, но она ловко увернулась и забежала на кухню. Схватив большой кухонный нож, Ольга угрожающе выставила его перед собой.
– Не подходи!
Виктор остановился в двух шагах от неё, не зная, что ему делать. В голове всё перемешалось. Он понимал, что крепко влип в неприятности, и теперь пытался как-то исправить положение.
– Оля, ради Бога, выслушай! У меня очень серьёзная ситуация. Мне нужна эта скрипка. Понимаешь: нужна!
Нет, она ничего не хотела понимать. Она словно обезумела. Держа перед собой нож в дрожащей руке, Ольга кричала:
– Возьми всё, что хочешь, но только не скрипку. Я сама тебе всё отдам: деньги, вещи, украшения – свои и мамины. Но скрипку ты не получишь!
– Да не нужно мне ничего! – тоже закричал он. – Я не вор! Просто мне позарез нужна эта скрипка.
– Зачем?!
– Я проиграл её в карты. Меня попросту убьют, если я её не раздобуду. Отдай мне её!
– Кто тебя убьёт?
– Комар.
– Ах, вот оно что! – произнесла Оля с горечью в голосе. – Теперь мне всё ясно.
Она по-прежнему неподвижно стояла перед ним: в правой руке – нож, в левой – ключ от сейфа. Глядя на Виктора полными слёз глазами, Ольга отрицательно покачала головой.
– Нет, Витя, скрипку ты не получишь, – сказала она тихо. – Уходи.
– Почему?! – он опять повысил голос до крика. – Ведь она застрахована – я в этом уверен! Ты ничем не рискуешь. А для меня это вопрос жизни и смерти.
Виктор шагнул к девушке и протянул руку, чтобы взять у неё ключ от сейфа, но Ольга вдруг ткнула в него ножом. Едва успев увернуться, он отпрянул назад. Но она не успокоилась, вновь и вновь пытаясь ранить его. Он схватил разделочную доску и стал лихорадочно защищаться от этих яростных нападок.
В какой-то момент Ольге удалось достать Виктора. Когда острый кончик ножа проткнул ему левую руку чуть повыше локтя, Виктор наотмашь ударил девушку доской по голове. Оля упала на кухонный пол. Кисть её левой руки разжалась, и ключ – проклятый «скрипичный» ключ, из-за которого начались все эти беды – проскользнул по полу и исчез под холодильником. Но теперь Виктору было не до него. Словно оглушённый, он стоял посреди кухни и смотрел на свою жертву. С пальцев левой руки на пол капала кровь, но парень этого не замечал, как и не чувствовал боли. Нет, так не должно было случиться. Он этого не хотел! Он не собирался никого убивать! Он всего лишь хотел лёгкой и красивой жизни. Что же теперь делать?
Девушка застонала. Виктор торопливо опустился на колени и наклонился над ней. Она была жива! Она дышала! Он заметался по кухне, прикидывая, чем может помочь ей, пока не сообразил, что нужно просто вызвать неотложку. Тогда он бросился к телефону и набрал номер «скорой помощи». Потом сел на пол и задумался о собственной участи. Теперь ему оставалось одно: идти в милицию с повинной, другого выхода он не видел.
Когда за окном послышался шум подъехавшей машины, Виктор поднялся и вышел из квартиры. На лестнице ему встретилась бригада врачей «скорой помощи». Он не сразу понял, почему они проявили к нему внимание, и лишь потом заметил, что левый рукав его рубашки пропитан кровью. Он объяснил медикам, что помощь нужна не ему, а девушке в двенадцатой квартире. Они заспешили дальше, с недоумением оглядываясь на него.
Виктор вышел из подъезда. На душе было горько и тоскливо, а в ушах неотвязно звучала нежная и печальная музыка Свиридова из кинофильма «Метель». От этой музыки становилось ещё тяжелей, но избавиться от неё он не мог. Она заполнила всё его существо, каждую клетку его организма. Он глубоко вздохнул и направился в ближайшее отделение милиции.
Виктор шёл кратчайшим путём, пересекая дворы и детские площадки. Окружающие испуганно смотрели на его окровавленную руку, но он этого не замечал. Он вообще не замечал ничего вокруг. И это было на руку Хряку, который неотступно следовал за ним, выжидая удобного момента в безлюдном месте. Комар видел, как Виктор вышел из подъезда в окровавленной рубашке, и сразу всё понял. Он, не мешкая, вынес парню приговор и дал команду палачу. Но Виктор ничего этого не знал. Он видел перед собой одухотворённое лицо Оли, её полуприкрытые веками глаза, слышал волшебный голос её скрипки. Скрипки, которая никогда не достанется Комару, потому что Виктор сейчас придёт в милицию и расскажет всё. Он уже почти пришёл, осталось пересечь последний двор.
2005 г.
Милая Леночка
На улице Весенней пахло весной. И хотя ещё было немного прохладно, май уже твёрдо заявлял о своих правах. Молодая листва на деревьях и ласковое солнце, каким оно бывает только весной, создавали ту атмосферу свежести, в которой чёрные, угрюмые мысли становятся совершенно неуместными.
А именно в таком негативном расположении духа пребывал мужчина, выходящий на свет Божий из гостиницы «Кузбасс». На вид ему было около сорока лет. Пройдя несколько шагов от двери, он остановился, окидывая взглядом завораживающую картину весеннего города. Несколько раз он глубоко вздохнул. Яркие солнечные лучи и свежий прохладный воздух немного развеяли хандру, улучшили настроение, но не спасли от одиночества. Он ещё раз огляделся, прикидывая, куда бы направить свои стопы. Ничего не придумав, вышел на аллею и бесцельно побрёл в сторону Набережной. Зачем он приехал в этот город, на что рассчитывал? Хотел сбежать от своих проблем, от себя самого? Но от себя не бегут в одиночество.
Анатолий Иванович Горцев, глава Барнаульской фирмы по продаже, обслуживанию и ремонту компьютерной техники, находился в том состоянии, которое принято называть кризисом среднего возраста. Но кризисы, как известно, не возникают на пустом месте, всегда имеют под собой почву в виде накопившихся проблем. А проблем у Горцева хватало – и на работе, и дома. Однако если на работе они были сложны, но вполне решаемы, то дома ситуация была тупиковой; во всяком случае, казалась такой. Горцев старался держать себя в руках, не давать волю эмоциям, и, возможно, не было бы никакого срыва, если бы повод для него не возник в самый неожиданный момент.
Выбросив наружу мощную струю накопившегося внутри пара, Анатолий по телефону передал полномочия главы «на неопределённый срок» своему заму Саньке Зельцову, наскоро собрал чемодан и укатил сюда, в Кемерово. Почему именно в Кемерово? Здесь жил его институтский товарищ Илья Борисов. Хотелось излить душу в дружеской беседе, почувствовать понимание, участие. Но, поговорив с Ильёй по телефону, Анатолий понял всю нелепость своей затеи. Тащить свои жизненные неурядицы к человеку, с которым не виделся много лет, по меньшей мере, глупо.
Разумеется, Илья обрадовался его звонку и настойчиво приглашал к себе, но Анатолий отказался от визита, сославшись на кучу дел и необходимость скорого отъезда. У каждого свои проблемы, и каждый старается удержаться на ногах в меру своих сил и способностей. «А кому сейчас легко?» – вспомнил он самую популярную в наши дни поговорку.
Миновав здание драматического театра, он пересёк Советский проспект и ступил на аллею Героев. А что, собственно, влечёт его на Набережную? Ну, будет он там стоять, навалившись на парапет, уставится на Томь невидящим взором, а всё те же проклятые мысли, от которых хотел сбежать, слетятся со всех сторон и начнут массированно бомбить мозги. Надо придумать что-нибудь другое. Но какие бы идеи не приходили ему в голову – всё было не то. Душа ни к чему не лежала. Накануне вечером он заказал себе в номер девочку, надеясь, что это поможет ему расслабиться. Довольно быстро явившаяся проститутка была молода и недурна собой. Но когда она затянула «песню» о своей трудной и несчастной жизни, у Горцева всё желание пропало. Он заплатил девчонке и вытолкал её из номера.
Купив в киоске газету, Анатолий присел на скамейку. На соседней скамейке, отделённой от него ещё не вступившим в пору цветения сиреневым кустом, сидели двое – женщина лет тридцати или чуть больше и девочка-подросток. Из их разговора, который Анатолию невольно приходилось слышать, было ясно, что это мать и дочь, но беседовали они, шутили и смеялись как добрые подруги.
– Мамуль, у меня есть чудесная идея, – сказала девочка. – Давай навестим кафе «Мороженое».
– Ох, дочка, – грустно вздохнула женщина, – не знаю, как мы с тобой до получки дотянем. Столько долгов накопилось!
– Жаль, – девочка тоже вздохнула. – В организме катастрофически не хватает мороженого. Но ничего не поделаешь, приходится считаться с состоянием семейного бюджета.
Женщина обняла дочь.
– Бедная ты моя! Вокруг столько соблазнов, а я тебе ничего, ничего не могу дать.
– Ну что ты, мама, – сказала девочка ободряющим голосом. – Какая же я бедная? У меня есть ты.
– Да, – женщина немного помолчала. – А знаешь, Лена, порция мороженого нас не разорит. Идём в кафе.
– Почему только порция? А как же ты? Я так не согласна!
– Я вполне могу обойтись без мороженого.
– Я тоже могу обойтись.
– Ну ладно, – в голосе женщины звучали слёзы. – Две порции нас тоже не разорят. Какая же ты у меня славная!
Они поднялись со скамейки и пошли в сторону Набережной, держась за руки. Анатолий глядел им вслед, с удивлением осознавая, какие огромные перемены в его сознании совершил этот короткий, случайно услышанный диалог. Вот ведь какие проблемы бывают у людей, когда они не знают, как свести концы с концами! Когда порция мороженого становится непозволительной роскошью! Ему вдруг стало стыдно за себя. Да, у него есть свои серьёзные проблемы в жизни, но какого чёрта возводить их в ранг трагедии?
Внезапно ему на ум пришла интересная мысль. Он быстро поднялся, перешёл с аллеи на тротуар и торопливо зашагал в сторону кафе. Он рассчитал так, чтобы занять очередь непосредственно перед девочкой и её мамой.
– Что будете брать? – спросила девушка-продавец Анатолия, когда подошёл его черёд.
– Даже не знаю… – он сделал вид, что не может выбрать, потом обратился к девочке. – Сударыня, мне нужна ваша помощь. Я плохо разбираюсь в мороженом. Что вы мне посоветуете взять?
Девочка немного растерялась.
– А вдруг вам не понравится то, что я посоветую?
– Полностью полагаюсь на ваш вкус, – он ободряюще улыбнулся ей. – Обещаю, что с моей стороны претензий не будет.
– Если так, то попробую вам помочь, – сказала девочка. – Лично мне нравится ванильное.
– Очень хорошо! Ещё какое?
– Ещё я бы вам посоветовала взять арахисовое, облитое шоколадом.
– Замечательно! А какое, на ваш взгляд, самое вкусное?
– Вкуснее всех, пожалуй, фисташковое, но оно очень дорогое.
– Спасибо, вы очень мне помогли. Я бы не хотел оказаться неблагодарным. Позвольте мне угостить вас! – не дожидаясь ответа, он повернулся к продавщице. – Пожалуйста, три порции ванильного, три порции арахисового в шоколаде и три порции фисташкового.
У женщины вспыхнули щёки.
– Ну, зачем вы?.. – начала она.
Но Горцев не дал ей договорить.
– Прошу вас, окажите мне эту любезность, – сказал он поспешно. – Клянусь, для меня это важно.
– Почему для вас это важно? – спросила женщина удивлённо.
– Я всё объясню. Но давайте сначала сядем за столик.
Когда они заняли места за столом, женщина повторила свой вопрос.
– Видите ли, – начал Анатолий, осторожно подбирая слова, – я приехал сюда из Барнаула по делам своей фирмы. К сожалению, не успел закончить все дела до субботы и теперь вынужден два дня бездельничать. В этом городе у меня никого нет. Я схожу с ума от тоски и одиночества, не знаю, куда себя деть. Всевышний увидел мои страдания и послал вас спасти меня.
– Но почему именно мы нужны вам?
– Это трудно объяснить, – он сделал небольшую паузу. – Бывает так, что с первого взгляда проникаешься к людям глубокой симпатией, видишь в них родственные души, хотя эти люди тебе совершенно не знакомы, – он улыбнулся. – Но ведь это легко исправить, верно?
Несколько секунд женщина молча смотрела на него и тоже улыбнулась. Незнакомец казался ей человеком искренним, внушающим доверие. Она сказала:
– Ну что же, давайте, исправим это упущение. Меня зовут Екатерина Сергеевна. А это моя дочка Леночка. А как ваше имя?
– Анатолий.
– А по отчеству?
– Иванович. Но для вас я просто Анатолий.
Лена вопросительно взглянула на него.
– И для меня просто Анатолий?
– И для тебя тоже, – улыбнулся он.
– В таком случае называйте меня Катей, – сказала женщина.
После кафе они долго бродили по городу. Катя, как оказалось, была историком по образованию. Она много интересного рассказывала о своём городе. И в это время с её лица исчезало выражение заботы и усталости, которое, словно клеймо, стало привычным для неё. Женщина становилась интересной и привлекательной. Анатолий приглядывался к ней. Нарядить бы её в дорогую одежду, думал он, она бы выглядела очень эффектно, не хуже, чем его жена Эля. А может быть, и нет. Такие, как Эля, с детства впитывают в себя уверенность в своей исключительности и неотразимости. И эта уверенность придаёт им блеск. Кате уже никогда не стать такой.
Они остановились возле пятиэтажного кирпичного дома.
– Здесь мы живём, – сказала Катя и, помолчав, добавила. – Извините, я не могу пригласить вас.
– Понимаю, – ответил Анатолий. – Но, может быть, вы дадите мне номер вашего телефона?
Катя смутилась.
– Телефон у нас временно не работает.
– Тогда я предлагаю встретиться завтра.
Катя взглянула на дочь и, встретив её просящий взгляд, ответила:
– Хорошо, встретимся завтра.
* * *
Воскресный день выдался солнечным. Народу в городском саду было полно. Во все кассы тянулись длинные очереди. Но, несмотря на это, несколько аттракционов удалось посетить. Обе спутницы Анатолия сегодня выглядели замечательно. Их скромные, но со вкусом подобранные наряды подчёркивали природную красоту обеих: у одной – зрелую, сформировавшуюся, у другой – расцветающую, полную юного очарования. Покинув горсад, они спустились к Томи и некоторое время провели на берегу. Увидев неподалеку приставший к берегу прогулочный катер, Анатолий чуть ли не силой потащил к нему своих дам, которые испытывали смущение оттого, что ему приходилось тратить на них свои средства.
Когда после водной прогулки они вновь оказались на берегу, Катя сказала:
– Толя, доверяю тебе Леночку, – она повернулась к дочери. – Побродите пару часов, а потом приходите домой. Посидим немного в домашней обстановке, поговорим.
Лена вопросительно взглянула на мать, но та улыбнулась в ответ.
– Договорились, дочка?
– Хорошо, мама.
Анатолий был глубоко тронут. Катя вовсе не была легкомысленной женщиной. Поэтому то расположение, доверие, которое она ему оказала, говорило о многом. Он подумал о том, что ей сейчас, вероятно, придётся где-то срочно занять денег, чтобы иметь возможность угощать гостя. Но он не рискнул предложить ей свои услуги, побоялся порвать ту прекрасную, но ещё слишком тонкую нить, которая протянулась между ними. Расставшись с Катей, Анатолий и Лена не спеша бродили по Советскому проспекту.
– Привет, Ленка! – экстравагантно одетая девчонка с мобильником на шее уверенным взглядом окинула Анатолия и вновь обратилась к Лене. – Как дела?
– Нормально, – ответила Лена, немного смутившись.
– А мне предки новую мобилу купили, – похвасталась девочка, показывая своё приобретение. – Наворотов – уйма!
– Красивый! – сказала Лена со вздохом.
– Разве это главное? В нём столько разных функций – обалдеть можно! Потом покажу, – девчонка махнула Лене рукой. – Пока!
Она зашагала дальше, а Лена задумчиво смотрела ей вслед. Анатолию показалось, что он угадал её мысли.
– Лена, а что случилось с вашим телефоном? – спросил он.
– Сломался, – ответила она рассеянно.
Горцев вспомнил, что где-то поблизости находится магазин, который так и называется: «Телефоны». Несколько минут они шли молча. Когда на пути попалась скамейка, Анатолий сказал:
– Леночка, я вспомнил об одном важном деле. Пожалуйста, подожди меня здесь. Я вернусь минут через десять.
Лена удивлённо посмотрела на него, но ничего не спросила.
– Хорошо, я подожду, – сказала она, присаживаясь на скамейку.
Горцев торопливо зашагал к магазину. На покупку и подключение аппарата десяти минут вполне хватило. Вернувшись к девочке, он протянул ей сотовый телефон.
– Это тебе.
– Мне?! – она испуганно смотрела на него. – Нет-нет, я не могу взять…
– Можешь. Это подарок, – сказал Анатолий и, видя, что девочка всё ещё колеблется, с улыбкой добавил. – Ну, пожалуйста, Ленусь, возьми! Надо же мне как-то поддерживать с вами связь.
Часто-часто моргая, чтобы скрыть заблестевшие в глазах слёзы, Лена осторожно взяла телефон и чуть слышно прошептала:
– Спасибо!
От такой реакции девочки Анатолий сам едва не уронил слезу. Ведь он купил Лене отнюдь не самый дорогой мобильник – точно такой же, какой ещё совсем недавно его сын Лёвка в свой день рождения швырнул отцу в лицо. Это воспоминание остро кольнуло сердце. Лёвка ни в чём не знал отказа. Он настолько привык к исполнению всех своих прихотей, что любой подарок, любое исполнение желаний воспринимал как нечто само собой разумеющееся. Поэтому сейчас при виде чистых слёз благодарности этой скромной неизбалованной девочки в груди у Анатолия словно всё перевернулось. Поддавшись мгновенному порыву, он сказал:
– Пойдём-ка, Леночка.
– Куда?
– Сейчас узнаешь. Идём.
Он привёл девочку в магазин женской одежды и предложил выбрать всё, что ей понравится. Лена, не на шутку испуганная, пыталась отказаться.
– Анатолий, не надо! – говорила она. – Мама будет сердиться.
– Мама посердится и перестанет, а наряды останутся, – возражал он. – Я хочу, чтобы ты у меня выглядела не хуже других.
Он так и сказал: «ты у меня», словно она была его дочкой. После недолгого сопротивления Лена сдалась – уж очень был велик соблазн. Они приступили к делу. Лена примеряла наряды один за другим и затем представала в них перед Анатолием. Он критически оценивал: что-то отвергал, что-то принимал. При этом он остроумно шутил, и они оба весело смеялись, вызывая на лицах продавцов доброжелательные улыбки.